Волшебный ковёр

Даже став героем, упомянутым в пророчестве, сатирка Зефира не изменила своим наклонностям... И даже храм спасённого ею оракула-сфинкса Реи решила исследовать на предмет интересных запрятанных сокровищ. В конце концов, в пророчестве Зефиру упомянули и так, и её будущие подвиги никуда не денутся, а за уже совершённый - за вызволение Реи из хватки злобной Мегеры - надо бы отблагодарить! Легко ступая по каменным плитам, она вышла в коридор, хорошо освещённый посредством световых шахт, и медленно пошла по нему, проводя рукой по стене, без цели, просто для того, чтобы ощутить древний камень. К её удивлению, в какой-то момент пальцы девушки нащупали щель - повернувшись, Инга увидела, что она вправду нащупала вертикальную черту, уходящую к полу, а чуть выше её роста делающую резкий изгиб вправо, очерчивая дверь. Дальше Зефира принялась выискивать способ её открыть, проверяя крайние ко двери камни, и, наконец, нашла нужную кнопку, позволявшую скрытой двери бесшумно открыться на лестницу в подземелье. Тут было то что нужно - перед широким спальным местом с бельём из алого атласа были выставлены на полу дары, полученные сфинксом за тысячелетие службы: золотые монеты, россыпь разноцветных жемчужин и изысканных украшений. Привлечённая блеском драгоценностей, Зефира ступила копытами на мягкий ворсистый ковёр, ступать по которому было приятно даже такому существу, как она. Не столько из корыстных побуждений, сколько из любопытства и чисто женского желания Зефира сделала несколько шагов к золоту, однако в тот миг, когда она уже собиралась ступить с ковра на пол, тот неожиданно дёрнулся и приподнялся за ней, словно обретя разум и волю. Она обернулась, её глаза округлились. Вскрикнув от ужаса, она попробовала отскочить, но ковёр дёрнулся в этот момент, и лишённая равновесия Зефира упала в его мягкие объятия. Артефакт-страж завернулся, и копытная оказалась в плотном, обжимающем коконе, приятно поглаживающем кожу, но не дающим вдохнуть ни унции воздуха. Она забилась в этом душном плену, но лишь ухудшила своё положение тем, что теперь ворс тёрся о её тело, в некоторых местах - плечи, бёдра, под животом - причиняя немилосердную щекотку! Её соски, погружённые в плен щекотливой ткани, кололо немилосердно, кокон не до боли, но всё-таки крепко сжимал девушку, и каждое её движение отзывалось только резонансом щекотки, разливающейся по грудям Зефиры, а после и по всему телу. Залившись стонущим хохотом, Зефира забилась копытами, выступающими из кокона ковра, начала извиваться и перекатываться, пробуя освободиться, но ковёр держал крепко. От постоянного смеха и щекотки втянулся дрожащий живот, на нём слегка очертились мышцы, а выше - заметно проступили рёбра, тревожимые щекоткой ворсинок. Энергичные попытки вырваться стали натирать промежность - ласковый ворс скользил по пушистому окружению щёлки и ворошился по приоткрывшимся половым губам и клитору. Тело её изнутри словно наполнили маленькие молнии, она рассмеялась сильнее прежнего, до слёз из глаз! Какая-то часть её разума от такой наэлектризованности прояснилась, попыталась взять контроль над телом, но желание душило Зефиру лучше самого ковра, и как она ни старалась взять себя в руки, девушка сама продолжала двигаться, дёргаться и елозить посреди мучительно-приятного кокона, только бы испытывать всё больше удовольствия! Копыта постукивали по золоту и жемчугу, разбрасывая богатства, на которые не выкупить спасения. Неудовлетворённость росла и в воздухе, и в сексе - ворсинки ковра щекотали нос, а трение о мягкий материал было гораздо меньше, чем требовалось для развязки, только приносило безумную щекотку. Вырваться стянутому телу с пережатыми мышцами было невозможно, сознание угасало, а воздух был уже высмеян из лёгких, можно было только весело хрипеть. Но и с каждым новым мгновением хрипы её звучали всё тише, тело немело, лишь щекотка оставалась на месте, она заполняла каждую частицу её тела, её разума, скованного отрицанием оргазма и притупленного нехваткой воздуха. Жаркая духота лучше всякой повязки лишила её зрение, она заглушила слух, оставляя одну сплошную, невыносимую щекотку... Чем более мелкими и неровными становились подрагивания её истомленного и агонизирующего тела, тем хуже и задорнее щекотало из-за собственных неконтролируемых движений Зефиры. Ковёр оросили слюна и влага из лона. Живот вжался, но уже не надувался, и ковёр обхватил стройное тело ещѣ туже, словно удав. Самосознание сатирки стремительно угасало, она не соображала ни о чём, кроме полыхавшей повсюду щекотки. Лёгкие болезненно кололо, мышцы ныли, сдавливаемые мягким убийцей, и мир для неё померкнул бы, если не чудовищное желание кончить, только благодаря этому напряжению она ещё удерживалась на краю забвения... Из-за хаотичных движений сатирки одна ворсинка чуть забилась внутрь клитора, волнуясь в столь чувствительном месте, о котором многие даже не подозревают, извиваясь в тонком канале, полном смазки. Зефира выгнулась мостиком, жар в теле стал ещё тяжелее и душнее, выкручивая в чудовищном предсмертном удовольствии и безвоздушном оргазме. Ковёр не собирался убивать свою жертву - только лишить вора способности унести что-либо из комнаты до прихода хозяйки. И с этой задачей он прекрасно справился, погрузив девушку в горячий обморок...