Люби до смерти. Мне в любви
Конца не увидать.
Ты оттолкни, и позови,
И обними опять.
Лёгкий ветерок, что колышет стебли молодой пшеницы, пробегается по всему золотому, в свете полуденного солнца, полю, проносится по просёлочной дороге, вытоптанной сельчанами и залетает в маленький дом через приоткрытое окно. Он треплет короткие волосы молодой девушки, что смотрит в даль на голубое небо и солнце, чуть скрытое за облаками. Она верит, что с тех самых пушистых облаков на неё смотрит погибший возлюбленный. Девушка тихо говорит что-то о чересчур активном малыше и поглаживает уже довольно большой живот, чувствуя лёгкий тычок в ладонь. Она хихикает и услышав скрип входной двери, поворачивается на звук. В дверном проёме стоят Габи и Фалько, девчушка улыбается и треплет в руках венок из полевых цветов, уверенно подходит к девушке и протягивает своё творение ей в руки. Девушка улыбается и надевает подаренный венок на голову, попутно благодаря девочку за проделанную работу. Всё это время Фалько, оставшийся стоять на пороге, с великим интересом рассматривает пол из простых деревянных досок и то и дело краснеет, теребя руками край своей рубашки. Девушка переводит внимание с Габи на мальчишку и хитро прищуривает глаза. — На этот раз, как я поняла, предлогом зайти и проверить моё состояние стал венок, да? Фалько что-то бубнит себе под нос, а Габи неловко улыбается, скрывая всё своё негодование по поводу того, что их план так легко раскусили. — Ну а что нам остаётся делать? Ты же отказалась переезжать в родительский дом Грайсов, а матушка мне все уши прожужжала о том, что ты на сносях и за тобой нужен глаз да глаз. — Фалько поднимает глаза и будто отчитывая девушку за её легкомысленность, раскрывает ей всегда карты. — А если ты рожать начнёшь, а никого рядом не будет? О себе не думаешь, так о ребёнке подумай. Девушка не выдерживает и начинает смеяться звонким, словно колокольчик, смехом. Что-что, а мать её возлюбленного всегда слишком сильно её опекала. Даже на самом раннем сроке беременности, когда она сама только узнала и рассказала об этом свекрови, та уже берегла её как зеницу ока, переживая о том, что смерть сына тяжело ударит по его молодой жене. Госпожа Грайс тут же велела невестке переехать к ним в родительский дом, аргументируя эту просьбу тем, что негоже беременной девушке жить одной, без помощи и поддержки. Сама же девица отказалась от такого «гостеприимства», но пообещала, что если будет невмоготу жить и справляться со всем одной, то она обязательно воспользуется предложением свекрови. Госпожа Грайс старалась переубедить девушку, но поняв, что это дело бесполезное, смирилась, но не до конца. Поэтому в течение всех девяти месяцев младший сын Фалько вместе с Габи ходили навещать девушку. Поначалу всё было хорошо детвора приходила пару раз в неделю, но чем больше становился срок и чем больше рос живот девушки, тем чаще дети приходили к ней «на проверку». Дошло всё до пяти визитов в день. Порой это раздражало, но девушка, понимая и принимая так выражаемую заботу от свекрови и детей, старалась не злиться и вскоре визиты стали принимать довольно-таки весёлый характер. Каждый день невестка думала с какой отмазкой и просьбой придут дети на этот раз. Утром заходили за солью, ближе к полудню приходили натаскать воды из колодца, хотя в доме были заняты уже всего тары, вмещающие в себя жидкость, сейчас снова пришли и на этот раз с венком из полевых цветов и колосьев. Вспоминая всё это, девушка продолжала тихо хихикать и вытирать появившиеся от смеха слёзы. — Эй Эва, чего смешного то? Я ей серьёзные вещи говорю, а она смеётся как умалишённая. — Фалько скрестил руки на груди и поджал губы. — Я переживаю между прочим, как-никак моего племянника под сердцем носишь. — Да не волнуйся ты так, Фалько. Всё со мной и твоим племянником будет в порядке. До родов ещё полторы недели, поэтому нет повода для волнений. — Эва с нежностью посмотрела на хмурого мальчика и подозвала его к себе. — Я ценю вашу заботу Фалько, но иногда она бывает чересчур лишняя. Появившееся неловкое молчание прервала Габи. Кареглазая, приложив ладонь к животу Эвы, с лёгкой улыбкой на губах спросила: — А ты уже придумала ему имя? Девушка задумчиво посмотрела в окно, поправляя венок на голове. — Думаю да. — И какое же? — спросил Фалько. — В честь брата? Эва несколько минут подбирала слова для ответа мальчику, который всё это время не сводил с неё глаз. — Мы с Кольтом обсуждали это, до того, как он… погиб. Мы говорили о нашем будущем и договорились, что когда у нас будет малыш, то мы назовём его в честь одного дорогого для меня человека. — Я понял. — Фалько потупил взгляд, будто о чём-то размышляя и подводя своё размышление к логическому концу. — Так имя то какое? Девушка вдохнула полной грудью свежий воздух доносившийся из приоткрытого окна. — Эрвин. * * * Лёжа на кровати и свернувшись в три погибели Эва проклинала местного фельдшера, который назначил срок до родов в полторы недели. — Чёрт бы его побрал до самых костей! — Ну ну милая, не разбрасывайся такими словами. Нельзя так на людей говорить. — заботливо вытирая пот со лба невестки приговаривала госпожа Грайс. — Да как тут не разбрасываться?! Прошло всего четыре дня из отведённого им срока, а я уже рожаю, мамочки как больно! — Все мы женщины через это проходили. Больше мучений от схваток будет, а родишь быстро. Главное не переживай и тужься, тужься милая. С каждой новой схваткой Эва вскрикивала и сильнее комкала в руках простынь. Голос срывался от трёхчасовых криков и вскоре измученная девушка могла лишь хрипеть. — Я больше не могу матушка… Уставившись немигающим взглядом в потолок, просипела девушка. — Милая моя, ты сильная, ты должна с этим справиться. Потерпи ещё чуть-чуть, осталось совсем немного. — Мне больно… Я больше не хочу. Я больше не могу. Я не справлюсь. — Из уголков глаз Эвы по веску, смешиваясь с потом стекали слёзы, а женщина лишь с сожалением смотрела на, сотрясающееся в беззвучных рыданиях тело девушки. Как жаль, что кроме советов она ни чем не может помочь ей. — К-Кольт всегда в меня верил. Говорил те же слова, что и вы сейчас. Говорил, что я сильная, что я всё могу. Мне так не хочется его подводить… Я должна, обязана… Сделать так, чтобы наш ребёнок увидел этот мир… Жарко. Больно. Невыносимо больно и страшно. Все чувства перемешались, образовав один сплошной ком. Крепче сжав простынь в руках девушка тужится, глубоко дышит и немного отдохнув начинает всё по-новой. Эва совсем потеряла счёт времени, помнит только, что когда комнату наполнил детский плач, за окном брезжил рассвет. Она расслабляется и откидывает голову на подушку, смотрит на сына в руках свекрови, чуть улыбается, затем переводит взгляд в потолок. Хочется спать. Она прикрывает глаза и под громкий голос госпожи Грайс, что звала соседку на помощь, проваливается в темноту. * * * Сильный аромат полевых цветов бьёт в ноздри, Эва морщится, но открывает глаза. Её взору предстаёт чистое небо с редкими пушистыми облаками. Девушка не понимающе хлопает глазами, разум, что до этого был словно окутан слоем непроглядного тумана, на удивление был ясным, картинка перед глазами уже не расплывалась — наоборот, Эва видела так чётко, как никогда до этого при жизни не видела. При жизни… Эва вскакивает с мягкого ковра из душистой медуницы и оглядывается, пытается понять где она, где её только что родившийся сын и свекровь, что стояла рядом с ней, стирая пот со лба. Вокруг было бескрайнее поле сине-фиолетовых цветов и идущий к ней навстречу Кольт. Кольт? Сердцебиение глухим стуком отдаётся в ушах. Осознание приходит слишком быстро, но не сбивает девушку с толку. Тихий шёпот срывается с губ: -Кольт… Шатенка срывается с места и бежит в объятия к бывшему воину. Она сбивает Грайса с ног, вцепляется в него, словно коршун в свою добычу и вместе они падают на мягкий ковёр её любимых цветов. Горячие слёзы обжигают кожу мужской шеи, Кольт улыбается и целует любимую в макушку, прижимая её к себе ещё ближе, словно хотел слиться с ней, кожа к коже, душа к душе. — Где мы? — спустя какое-то время решила спросить девушка. Этот вопрос она задала чисто из любопытства, ей было хорошо вот так лежать с любимым в поле цветов, зная, что всё самое страшное позади. На душе было легко, только иногда проскальзывало чувство тоски по сыну, но Эва понимала, что рядом с ним люди, которым можно доверять. Их с Кольтом маленькому ребёнку будет лучше там, в мире живых. То что она умерла, шатенка поняла в тот же миг, как увидела возлюбленного. — В раю. — заправив выбившуюся прядь из причёски девушки ей за ухо, проговорил парень. — Рай? — Да — Я представляла его иначе. Думала здесь будет больше людей. Тихий смех разнёсся по поляне. — Это наш личный рай.С тобою просидим вдвоём
С зари и до зари.
Люби до смерти, а потом,
Коль можно… повтори!