Изящество

На очередном не в меру затянутом приёме становилось всё скучнее и скучнее. Однообразие происходящего и пустых разговоров не могло скрасить даже хорошее вкусное вино в бокале, за который Серёжа ухватился мёртвой хваткой. Его взгляд скользил по гостям, из отдалённого угла было удобно просто наблюдать. Господа в почти одинаковых костюмах и дамы в куда более разнообразных одеяниях. Вообще, как раз они выглядели так, будто главной целью вечера было показать на ком краше выглядит вычурная сияющая одежда. Глаза на момент зацепились за высокую стройную женщину. На ней было простое тёмно-синее платье с длинным разрезом от бедра, в котором мелькали длинные ноги в красивых узорчатых чулках. Ещё и туфли на высоченном каблуке. И вообще-то… Это выглядело очень красиво. Вкупе с элегантными плавными движениями и какой-то прям невесомостью в ней, всё было просто потрясающе. Со стороны, наверное, могло показаться, будто Серёжа заглядывается на саму даму, думает о том, как она красива и что к ней бы подойти. Но нет. В его голове возникали абсолютно иные мысли. О том, что он хочет так же. Быть не с ней. Быть на её месте. Примерить к себе эту лёгкость, посмотреть, как бы на нём смотрелись чулки и каблуки притом, что его ноги тоже были длинными. Наверное, это могло бы быть и правда красиво. — Тебе бы точно пошло, птенчик, — послышалось над самым ухом. От такой неожиданности Серёжа аж встрепенулся и бросил недовольный взгляд на Птицу, чуть нахмурившись. Вот он всегда был весьма вовремя. И мысли его делил тоже ну очень уж вовремя. Серёжа, конечно, привыкший давно, но иногда он вот так задумывался и пернатый сюрприз мог даже пугать своей внезапностью. Но сейчас его появление было даже неплохо. Потому что вечер сразу становился не таким уж и ужасным. Серёжа вздохнул, покосился на Птицу и снова перевёл взгляд на девушку. — Думаешь? — наконец шёпотом спросил он, прикусив губу. — Знаю, — как-то странно хмыкнул Птица, задев Серёжу крылом, когда поравнялся с ним. И это короткое слово звучало достаточно убедительно. Но всё же. Разумовский понимал, что он даже при своей изящности, тонкости-звонкости был куда более мужественным, а это уже другое. Хотя… Вспомнить даже молодость. Его ж сколько раз дразнили за одни только длинные волосы и мягкие черты лица. «Как баба выглядишь, а юбку когда наденешь?», звоном отбились отголоски язвительных слов в голове, вынудив нахмуриться и мотнуть головой. — Нашёл что вспоминать, — фыркнул Птица, игриво намотав прядку на когтистый палец. — И волосы у тебя красивые. И ты. А юбка, кстати, тоже пошла бы. Птица усмехнулся, но даже при этом он не звучал обидно. Наоборот. Серёжа даже смутился, встряхнул головой, пряча за волосами предательский румянец. Комплименты от Птицы ему нравились. Такое обидным быть не могло. И уж не от того, кто всю жизнь его оберегал и вообще был рядом, хоть и так своеобразно. Ну ладно. Серёжа как-нибудь подумает об этом ещё на досуге. Может быть. *** Как ни странно, но о своей идее Серёжа и правда подумал ещё. Где-то через неделю. Он просто листал ленту интернет-магазина с одеждой и всякими побрякушками, как в рекомендациях на него выпали простенькие чулки. В первую секунду хотелось пролистать, проигнорировать, правда же, зачем ему это? Но… Вообще-то, может, и зачем-то надо. В голове сразу всплыл их с Птицей разговор, и Серёжа поджал губы. Он задумчиво гипнотизировал вещицу на экране и думал, что можно попробовать. Правда, нужно выбрать что-то получше и более в его стиле, чем простой совсем неэлегантный тонкий капрон. Но тогда ещё и туфли надо будет подобрать, чтоб наверняка. Нечто красивое, на высоком каблуке, но лишь бы не на тонком, а то будет не красота, а корова на льду. Заказ оформился после долгих вдумчивых поисков. И вроде бы всё, но в последний момент, перед самым нажатием «оплатить» возникла ещё одна молниеносная мысль. А подо что такую роскошь надевать? Просто под бельё? Сомнительно. Под домашние шорты? Уже лучше, но не совсем то. А что, если… Птица был прав. Ему бы пошло. К финальному заказу была добавлена ещё и юбка. Чёрт с ним. Пусть уже будет полный комплект. Интересно ж как оно будет сидеть на нём. Уже вечером заветная картонная коробка была в руках у Сергея. Предвкушение заставило сердце трепетать. Хотелось поскорее открыть и примерить всё. Он выдохнул, торопливо разрезал клейкую ленту и раскрыл коробку. В ней лежала ещё одна более плотная цветастая коробка и две прозрачные упаковки. Серёжа осторожно выложил предметы на кровати перед собой и замер. С чего стоило начать? Пальцы в неуверенности дрогнули над упаковками и наконец выбрали юбку. Это была симпатичная простенькая чёрная юбка в гармошку, которая доходила Серёже до середины бедра. Не слишком коротко, чтобы быть вульгарно-безвкусной, но и не слишком длинно, чтобы как раз было видно чулки, и длинна ног была подчёркнута только больше. Следом как раз пошли чулки. Приятный плотный капрон будто приклеивался к коже, ощущался очень даже хорошо. Сами чулки были просто чёрные, гладкие, зато наверху оказалась красивая широкая резинка. Тонкое красивое кружево сплеталось в вычурные узоры тёмно-фиолетового цвета. Резинка плотно обхватывала бедро и сидела как надо. Последним элементом оказались закрытые туфли лодочки. Они были прям в цвет резинке на чулках, такие же тёмно-фиолетовые. Их украшали витиеватые узоры по бокам ближе к подошве и в них были вкраплены сияющие камушки. Серёжа хмыкнул, рассматривая весь этот комплект. Красиво. Но было ли настолько же красиво это и на нём? А вот уже на этот вопрос ему самому не придётся отвечать. За него это сделает как раз тот, ради кого, по сути, всё это и было устроено. Звук шуршания перьев за спиной означал только одно. — Ого. Вот так сюрприз! Птенчик, так ты всё же решился, да? — Птица присвистнул, жадно разглядывая Серёжу своими хищными золотистыми глазами. Серёжа резко повернулся на его голос. Взметнулись волосы живым огнём, рассыпались по плечам, красиво обрамляя бледное лицо. За такое зрелище можно было и убить. Но к счастью, оно было и не нужно. И без того всё для него одного. — Захотелось узнать, как оно. И ты сказал, что мне пойдёт, так что… Вот он я, — пожал плечами Сергей, изо всех сил делая вид, что он совсем не смущается от такого пристального взгляда и что ему вполне себе комфортно в такой одежде. — А показаться во весь рост? Или так и будешь сидеть там? Сам Птица успел занять кресло в углу, как раз рядом с торшером, который давал больше света рядом с собой, естественно. Ну вот. Важный и нужный зритель на месте. Одежда при Серёже. Всё как надо. Стоило лишь встать наконец. Но ноги вдруг оказались слишком слабыми, и Разумовский дал себе лишнюю минуту перед тем, как осторожно встать. Равновесие он держал нормально. Но это ж он пока и шагу не сделал. Вдохнул полной грудью, поправил юбку и боязливо шагнул вперёд. Это было не так уж и сложно. Каблук был устойчивым настолько, что никаких неудобств и не приносил. Серёжа подошёл ближе к Птице, но остановился в паре шагов от него. Хотелось покрасоваться побольше, со всех ракурсов. — Вроде всё не так уж и смертельно. Ладно. Попробую пройтись даже, сейчас! — Серёжа звучал более воодушевлённо, когда понял, что может даже красиво пройтись и не шлёпнуться лицом в паркет. Он сразу сделал пару маленьких шажочков назад и отошёл к стене. Руки изящно откинули с плеч волосы за спину, Серёжа сдержанно улыбнулся, стрельнул на Птицу взглядом и сделал первый шаг вперёд. Кто бы мог подумать, что он умел так грациозно выхаживать на каблуках. Не хуже каких моделей. Нога перед ногой, ровненько, как по линии, даже бёдрами вилял кокетливо, заставляя юбку покачиваться игриво из стороны в сторону. Ему начинало всё больше нравиться это дело. И та самая желанная лёгкость, которой он завидовал, сразу пришла. Серёжа будто в своей тарелке был. Очень быстро вошёл в кураж и готов был порхать по комнате мелкими красивыми шажочками. Он крутанулся на месте и продефилировал обратно к Птице, в этот раз встал вплотную, буквально в полушаге от него. — Ну? Что скажешь? — Разумовский сиял что есть силы. То одним боком крутанулся, то другим, демонстрируя всего себя. — Не шибко плохо вроде? Птица молчал. Смотрел на Серёжу таким тяжёлым нечитаемым взглядом. Скользнул по щиколоткам, выше, по бёдрам, задержался на юбке и резко вскинул взгляд к довольному лицу с лёгким румянцем на щеках. Что уж сказать. Его это маленькое шоу впечатлило. Очень сильно. Потому что Серёжа был и правда красивым. И ему так сильно шло всё это вот. Так элегантно и роскошно. Будто специально под него подогнали незатейливую одёжку. Сложно было не засмотреться на худые длиннющие ноги с крепкими бёдрами, на которых чулки смотрелись как чёртово искусство. А когда Серёжа вертелся, юбка ещё и оголяла на короткий момент маленький просвет кожи. Маняще, дразняще, невыносимо. — Идеально, — наконец прохрипел Птица, облизав пересохшие губы. Птица мог бы ещё целую вечность любоваться такой-то красотой. Но столько у них не было. Как и у его разгоревшихся чувств. Надо было что-то делать. — Иди ко мне. Под пылким золотистым взглядом у Серёжи внутри всё переворачивалось. Это было приятно. Даже лестно. Значит, все его старания были не зря. И он сделал шаг вперёд, оказался вплотную к Птице, который тут же положил свои когтистые лапы на серёжину талию, усадил к себе на колени под тихое удивлённое «ох». — Красивый. Ты у меня такой кра-а-асивый, — довольно протянул Птица, опустив руки на бёдра. Упругие мягкие подушечки изучающе гладили бёдра. Так осторожно, чтобы когтями случайно не задеть тонкий материал, который рисковал моментально дать стрелку, если его зацепить. Ощущения были интересными. Гладкость материала, а через неё — мягкость горячей кожи. Птица провёл пальцами до колена и обратно вверх, по бёдрам, повторил узоры на резинке и вдруг скользнул выше, запустил руки под юбку. И теперь была его очередь удивляться. Брови тут же взметнулись вверх в удивлении, стоило рукам лечь на ягодицы и сжать их. — И всё время на тебе не было белья даже? — Птица был ошарашен, но удивление это было приятным, по разгорающемуся голоду на дне расширившихся зрачков видно. — А это проблема? Или плохо? — Серёжа рассмеялся, игриво губу закусил и голову к плечу склонил, да тут же прижался ближе, зарылся руками в перья на шее. — Разве тебе не нравится? На такую жуткую провокацию Птица не ответил, лишь зарычал и качнулся вперёд, чтобы впиться в манящие губы грубоватым несдержанным поцелуем. Он то прихватывал серёжины губы своими, то покусывал, то проводил языком, зализывая укусы. Серёжа от такого задрожал мелко, возбуждаясь с полуоборота. Яркость ощущений была обострена ещё и руками на его ягодицах и тем, как его колени сжимали бёдра Птицы, потираясь кожей в капроне о перья. Он постанывал в поцелуй, притирался всё ближе, возбуждаясь с каждой секундой только сильнее. — Птенчик, если мы хотим продолжить, то нужно сбегать за смазкой, — хрипло отозвался Птица, буквально заставив себя оставить в покое сладкие губы. Серёжа не сразу уловил смысл слов, осоловелым взглядом ответил и замер. Когда же до него дошло, он издал тихое «о» и кивнул. Да, надо. Но ноги подкашивались и не хотели слушаться. Он сделал вдох-выдох, немного осадил себя, провёл рукой по волосам и наконец смог встать. В этот раз его походка была не такой уж и ровной. Но грацию всё равно свою не растерял. А Птице выпал шанс вновь насладиться этим зрелищем. Этими длинными ногами, что шагали плавно, красиво, вызывая ворох приятных эмоций в груди. А теперь ещё и вставший член приподнимал и топорщил и без того не самую длинную юбку. Зрелище что надо. Вернулся Серёжа из ванной комнаты с захваченной смазкой быстро, тут же снова седлая чужие бёдра. Ему жутко не хватало контакта. Тактильный. И так было всегда, но особенно сильно, когда он возбуждался. — Поможешь нам. Как обычно. Да? — уточнил Птица, вернув руки на ягодицы, развёл их в стороны и заставил Серёжу чуть приподняться. Намёк был понят. Разумовский кивнул, выдавил смазку на собственные пальцы и завёл руку за спину, нырнув под юбку. Он сам себя растягивал медленно, с толком, хватался свободной рукой за плечо Птицы, постанывал тихо, жмурясь и хватая воздух ртом всё активнее. Птица не шевелился даже. Он позволял Серёже сделать всё самому, любовался его красотой, тем, какой он разгорячённый и возбуждённый был и это всё для него и из-за него. Только под ягодицы всё так же поддерживал, помогал раскрыться и устроится поудобнее. Это было так хорошо. Так чудесно. Что терпеть сил не было. Да и уже три пальца свободно входили до предела, пошло хлюпая смазкой. Больше себя мучить не было смысла. Серёжа и вторую руку устроил на шее у Птицы и кивнул ему, намекая, что можно уже. Послышалось едва уловимое шуршание перьев. Птица помог Разумовскому, приподнял его за бёдра и направил на себя. Головка упёрлась в разработанные мышцы, Птица не спешил. Провёл пару раз истекающей предсеменем головкой по входу, пока не услышал тихие стоны и настойчивое «да не тяни ты уже, давай!». И он послушался, толкнулся внутрь, почти сразу за пару движений усадил Серёжу на себя, войдя до конца. Первый, но явно не последний протяжный стон отскочил от стен. Серёжа только крепче вцепился в перья на шее, голову запрокинул, зажмурился в наслаждении. Он обожал эту позицию, потому что так член входил безумно правильно, очень глубоко и всегда проходился по простате. Терпеть сил не было, и он первый двинулся. Приподнял бёдра, игриво двинул ими, позволяя члену почти выскользнуть и резко вниз, обратно. Поёрзал на члене, не спеша двигаться дальше, игрался ж так. Знал, что это Птицу и заводит, и выводит. Настолько, что он перестаёт сдерживаться. Вот и сейчас Птица заурчал, вцепился в ягодицы только сильнее, едва ли не царапая кожу когтями и подался бёдрами вверх. Он толкался сильно, резко, вытрахивая душу из Серёжи, пока тот извивался в крепкой хватке, подмахивал бёдрами настолько, насколько позволяли удерживающие его руки и стонал так открыто, так громко, абсолютно не стесняясь себя. Волосы красивыми волнами шли при каждом особо резком толчке вверх и это тоже было прекрасно. И как Серёжа сжимался на члене. И как прижимался к Птице, хватал за шею и требовательно целовал, вылизывая его рот языком. Это было просто на грани невозможного. И терпеть едва ли возможно было. Серёжа задрожал, опустил руку на собственный член. Много не понадобилось, пара движений и он в последний раз протяжно застонал и кончил, ещё несколько раз медленно проведя по члену, продлевая по максимуму оргазм. Птице тоже хватило несколько особо глубоких быстрых толчков, чтобы кончить, так и не выйдя. Он зарычал и укусил в порыве чувств Серёжу за горло, мелко толкаясь вверх, пока кончал. Дыхание сбитое, шумное. Что у одного, что у другого. Тело не хотело слушаться, растекалось в удовольствии, и всё тут. Даже мелкая дрожь никак не хотела униматься. — Я же просто собирался показать тебе как оно на мне. Похотливое чудовище, — лениво усмехнулся Разумовский, ответив наконец запоздало слабым укусом под челюстью. Не только Птица тут умел цапаться. — Ага, потому ты не удосужился даже надеть бельё. Конечно, — абсолютно неверяще фыркнул Птица, лениво перебирая серёжины волосы. На этот аргумент у Серёжи оправданий уже не нашлось. Он тихо рассмеялся и прижался щекой к щеке Птицы, прикрыв глаза. В любом же случае всё только к лучшему. С ним всегда всё к лучшему.