Добро пожаловать.

Я озираюсь по сторонам, осматривая эти странные, подозрительно мрачные окрестности вокруг меня. Черт возьми, где я? Я здесь ни разу не был. Мне здесь неуютно. Передо мной раскинулся пустырь, усыпанный каменными плитами и возвышающимися над ними каменными крестами. Кое-где растут раскидистые деревья, крона которых будто никогда и не существовала. Приглядевшись, можно различить, что деревья и не растут вовсе - они все посохли не меньше нескольких лет назад, если число не идет на десятки. Пожухлая трава под ногами подрагивает от порывов ветра, еле заметно покачивая тонкими травинками и листочками. Постойте-ка, но мне не холодно. Я в непонимании озаряюсь по сторонам, как будто ища ответ на свой вопрос. Холодной, осенней ночью и без всякого ветра на улице без труда можно окоченеть, а я и без того в футболке. Странно... Странное ощущение, какого-то предчувствия заставляет меня насторожиться, прислушиваясь к окружающим меня звукам ночи. Где-то далеко ухает сова, лениво вылезшая из своего дупла и отправившаяся на полуночную охоту. Ветер негромко гудит, покручивая сухие листья водоворотом, создавая явно не самую позитивную атмосферу в этом и без того пугающем месте. - Эй, парень, - меня окликает кто-то сзади, и я, оборачиваясь через плечо, вижу фигуру, - ты новенький? - Что? – я непроизвольно хмурюсь, не понимая, о чем идет речь. Новенький где? Или в чем? Мужчина делает шаг ко мне, входя в полосу лунного света. Его губы растянуты в мягкой, доброжелательной улыбке, а руки спрятаны в карманы черных, строгих брюк, слегка зауженных к низу, что подчеркивало худобу его ног. Похвалы были достойны не только его ноги - весь его вид говорил о его аристократическом происхождении. Осанка, расправленные плечи, бесконечное обаяние. Разве что, черные волосы, явно не стриженные не меньше пары лет, неаккуратно растрепаны и будто бы влажные, отчего кончики забавно вьются. Я, повернувшись к нему всем телом, неуверенно задаю один из множества интересующих меня вопросов: - Вы не подскажите, где я? Незнакомец, вскинув брови, удивленно усмехнулся: - Ты рехнулся? Что за вопрос? – он окидывает взглядом местность, покрытое мраком ночи. - А сам не догадываешься? Я вновь осматриваюсь, напрягая глаза и стараясь уловить что-то, что могло ускользнуть от моего взгляда во время первого осмотра территорий. Какой-то знак, вывеску или что-то вроде этого. Да нет же, ничего такого нет. Где я, черт его дери? Я вновь, уже с недоверием, смотрю на мужчину. Он, с какой-то ностальгией во взгляде и безмятежной улыбкой на устах, осматривает кресты вокруг и, неожиданно для меня, ступает на тропинку, ведущую вниз с холма. Он не спеша спускается с пригорка, даже не оборачиваясь на меня и не зная, каким внимательным взглядом я провожаю его. Оставшись один, я сажусь на сухую траву, которая еле слышно, как-то отдаленно шуршит, и лишь сейчас замечаю на этом холме, под ветвистым ясенем, мраморную плиту, каких здесь множество. Вокруг плотной кучей расположены венки и букеты, со всей своей гордой, но потухшей от времени красотой. Словно какая-то дама, будучи когда-то прекрасной моделью, стареет, не имея власти над неумолимым временем и годами. Цветы кладут на могилы в знак памяти о покойном и, по-моему, чтобы сделать ему и самому приятно, но что может быть хорошего в мертвых растениях? Я всегда думал, что все эти букеты выглядят страшно. Я, приглядевшись, изучаю надписи на плите, всматриваясь в выгравированные буквы. «Frank Anthony Thomas Iero Jr. 31.10.1981 – 30.10.200…» Это ведь мое имя? Но... Я подползаю на коленях ближе к могиле и касаюсь букв подушечками пальцев, словно не веря в написанное. Пальцы, цепляясь за углубления букв, медленно скользят по поверхности, а я чувствую, как все тело сковывает страх. Ведь здесь стоит дата смерти! Под этой плитой однозначно есть плотно сколоченный ящик, украшенный в готическом стиле. Ящик, в который не попадает ни свет, ни кислород, ни любой запах или звук. Ящик, которому не нужны все эти банты и ленты, которыми он так обильно украшен. Переведя взгляд на собственную руку, замершую на гладкой плите, я с ужасом замечаю болезненно-белый оттенок собственной кожи, не присущий мне даже с учетом естественной бледности. Я, подскочив с земли, делаю несколько шагов, жадно глотая прохладный воздух пересохшими губами. Я пячусь ровно до того момента, пока спиной не ощущаю кого-то. Резко развернувшись, я встречаюсь взглядом с каким-то высоким мужчиной с квадратной мордой. Он мило улыбается, глядя на меня широко открытыми, выпученными глазами. Скользнув по нему глазами ниже, я натыкаюсь на несколько сквозных дыр в его груди, которые явно мне не мерещатся. Заметив мой озадаченный, напуганный взгляд, он виновато усмехается, протягивая мне ладонь для рукопожатия: - Здравствуй! Я Джеймс. На гражданской застрелили, - он говорит это спокойно и даже весело, отчего меня лишь сильнее переполняет ледяной страх, - а ты тут почему? Твою мать, да что это за фигня?! Почему со мной разговаривает труп?! Или это призрак? Или начался чертов зомбиапокалипсис?! Я, сорвавшись с места, медленно обхожу Джеймса, дрожа под его непонимающим взглядом, и бросаюсь вниз с холма, подальше от этого проклятого места. Я пробегаю мимо одного "живого" трупа за другим, я слышу их голоса, чувствую их взгляды на себе. Версии одна за другой мелькают в моей голове, одна страшней другой, но одна остается неизменной. Она словно ярко-красными большими буквами выгравирована поверх потока остальных мыслей. Мысль о том, что я умер. Не знаю где, не знаю когда, не знаю как, но, судя по всему, так оно и есть. Я и впрямь живой труп. Или призрак? Это не важно. Если эта моя догадка и впрямь верна, уже не важно, кто я. Сам факт, что я больше не жив, что в моей груди больше не бьется сердце вгоняет в глубокое отчаяние. Я останавливаюсь посреди этого необъятного пустыря, веющего смертью и ужасом, и судорожно осматриваюсь в поисках хоть кого-то, кто мог бы ответить на мои вопросы. Когда мой взгляд падает на того самого парня-аристократа, которого я видел на холме, я с минуту сомневаюсь, но затем решительным шагом направляюсь к нему. Он краем глаза смотрит на меня, заслышав мои шаги, но своей удобной позы не меняет. Подойдя ближе, я различаю, что он сидит на широком могильном надгробии. "Gerard Artur Way, 09.04.1977 - 29.07.200..." - Это... твоя? - робко спрашиваю я, всматриваясь в позолоченные буквы, высеченные на камне. - Плита? - он с грустной улыбкой, чуть наклонившись, смотрит на свое седалище, - моя. Жалобная гордость, мелькнувшая в его голосе, явно неудачная попытка скрыть грусть. Последняя цифра в дате у нас совпадает, выходит... Он тоже... Совсем недавно? - Ты тут уже три месяца? - неуверенно спрашиваю я, непроизвольно переходя на шепот. В белом свете луны его кожа кажется наверняка еще бледнее, чем есть на самом деле. Он медленно кивая, заключая свой задумчивый взгляд на чем-то невидимом перед собой. - Извини, но... Я не понимаю, что здесь происходит. Я правда... - отвожу взгляд куда-то в сторону и через силу завершаю предложение, - умер? Джерард приподняв брови, смотрит на меня и вновь кивает. Я не решаюсь спросить у него что-либо еще, поэтому молча стою рядом, кусая губы. Поверить в такое довольно трудно, а принять и вовсе невозможно. - Страшно? - слышу я голос парня и невольно оборачиваюсь, глядя на него. - Да. И непонятно, - я пожимаю плечами и опускаю голову. - Я знаю, что ты чувствуешь, - он, ловко спрыгнув с мраморного камня, поправляет брюки и подходит ко мне, - не отчаивайся. - Да как уж тут... - я не сдерживаю грустного смешка, несильно пододвигая камушек носком кроссовка. - Выходит, есть какое-то незавершенное дело, да? Во всех фильмах призраки остаются на Земле именно по этой причине. - Брехня,- он беззаботно махнул рукой, а его губы изогнулись в полуулыбке, - на самом деле нет. Смерть, оказывается, по сути обычный переезд, - он с минуту молчит, наслаждаясь моим непонимающим взглядом. - Ты меняешь себя, меняешь свой круг общения и место жительства, - он торжественным жестом обводит усыпанную крестами местность по правую руку от нас. - Добро пожаловать, Фрэнк. - Говоришь так, будто ничего не изменилось, - недовольно морщусь я, с сомнением брезгливо осматривая могилы. - По сути так и есть, - он чуть-чуть наклоняется, дабы сократить разницу в росте и заглянуть в мои глаза, - в первые дни после своей смерти я тоже никак не мог смириться с мыслью о том, что я больше не живой человек из плоти и крови, - он ободряюще улыбался. - Но пойдем, я покажу тебе, что я получил взамен на жизнь. Его рука отнюдь не холодная, а кожа не сухая, вопреки моим ожиданиям. Его ладонь, осторожно сжавшая мою собственную, теплая и приятная на ощупь, даже мягкая. Он не быстро шагает по узкой тропинке, увлекая меня следом. Когда мы проходим мимо небольшой группы таких же призраков, как мы сами, я позволяю себе сжать его ладонь сильнее, с опаской прильнув к его руке. Незнакомые мне люди весело разговаривают, прислушавшись, я понимаю, что о спорте, шутят, смеются. Мы пересекаем все пространство, огражденное высоким забором из черных прутьев - его я заметил лишь сейчас, и, сколько бы людей мы не встретили, никто не выглядел отчаявшимся или несчастным. Я видел детей, некоторые из которых играли с опавшими с деревьев, за пределами забора, листьями, а кое-кто даже играл с такой же слегка фосфоресцировавшей собакой, которая явно была похоронена рядом с маленьким хозяином. Больше всего меня удивила парочка, прошедшая нам навстречу и даже не заметившая нас. Молодые парень с девушкой, обнявшись, шли по тропинке, негромко, с улыбками, переговариваясь друг с другом. Сделав большой круг по всей территории, мы остановились на том самом холме, где началась моя сознательная жизнь в новой роли. Я, нахмурившись, вновь взглянул на собственную могилу. - Не бойся, Фрэнк, ты не один, - Джерард, негромко зашептав мне на ухо, сцепил пальцы наших рук "замком", пытаясь ободрить меня. И, черт возьми, у него это даже получилось. Я поднял глаза на него, задумчиво посмотрев в его глаза. Он улыбнулся мне и, оглянувшись через плечо, окинул взглядом пустырь. Я повторил за ним. Страх теперь уже окончательно покинул меня, хотя легкое волнение от этого места в сердце присутствовало. - Знаешь, все здесь такие понимающие, - он негромко усмехнулся. - Каждый потерял близких, попав сюда, и это, наверное, и сближает нас. Ты подружишься со всеми, - он посмотрел в мои глаза, я одарил его взглядом в ответ, - я помогу тебе. - Ответь мне на один вопрос? - я, не отпуская его руки, сделал несколько шагов к своей могиле. Джерард покорно пошел за мной, и я, выдержав паузу, продолжил. - Как ты погиб? - Утопленник, - спокойно ответил мне парень, рассматривая отесанный кусок мрамора, вкопанный в землю. - А как мне узнать, что со мной случилось? - помолчав, спрашиваю я. - Скоро вспомнишь. Не беспокойся от этом. - Здесь и вправду неплохо живется? - в моем голосе звучит предательская досада. Но парень не обращает на это внимания: - Хуже, чем в мире Живых, но это лучше, чем ничего. Я согласно кивнул, промолчав. Джерард же продолжил: - Я думал, что, умерев, жизнь просто кончается и на этом все. Поэтому, обретя довольно приличную жизнь тут, я немного рад. Эй, Фрэнки, - он свободной рукой потрепал меня по волосам, усмехнувшись, - добро пожаловать.