Добрый вечер, я мошенник

      В обжитой каморке многоэтажки, в той, которой без пяти минут восторжествовала попойка вновь холостяка, и дверь которую ранее выламывали разгневанные ночными беспорядками соседи, наступила подозрительная тишина. Конечно, желанное это явление, особенно для вышеупомянутых страдальцев, но слишком неправильное для того, кто глаз не смыкает до трёх ночи. Как клоун, который грустит, не в радость детям, так и нарколепсик, усыпающий в пол двенадцатого — деланно ломает стереотипы. Не убился ли случаем? Поди навернулся. Таки навернулся? А может уснул? Вот так то жителям многоэтажки и Морфея встречать перехотелось.       Белоусову радость знали как отбитого. Или просто знали… без «как». О нем беспокоились, его лелеяли и подкармливали по возможности. А ещё люто желали врезать. Иногда. Но любили.       Образовавшееся затишье, как абсолютно очевидный факт, предсказывало гораздо большее. Участвуя в пьянстве, Эйс обычно вкушивал мужицкую истину из речи Татча: друг умело нес бред, делая при этом совершенно ученный вид. Но Сегодня что-то не складывалось… вот никак. Вероятно, парню стоило задуматься об этом раньше, до тех пор, пока он экспериментально не тыкнул пальцем в винный раздел. Учитывая то, что вино ему тоже особо не питалось, исход событий был обречён с самого начала. До Татча так и вовсе не добраться — тот смылся по очень «важным делам» в компании очередной кокетки.       В общем, не шло у него как-то… совсем не шло. И настроение там же, ниже плинтуса, где прижились маленькие паучки, и память о насыщенном дне все не отпускает, обклевывает желейный мозг. Он хочет отдохнуть, развеяться, чтоб прям… ух!       Эйс скучающим взглядом окидывал свою многоликую хату — центр хаоса, беспорядка, некогда ярких плакатов и осевшую пыль на полках, — пока не заметил, как экран телефона осветил уголок комнаты. Щёлк и что-то в нем загорелось.       Зловещая, острая улыбка исказила его лицо, подобно чеширской манере. Руки сами потянулись к чуду технологий и восторженно, осознавая всю суть и власть гаджета, нажали кнопку вызова. Кого тревожил на ночь глядя? И что он собирается с этим делать после?       Когда Эйс напивался, он не звонил своим бывшим, не жалобил их вернуться, не признавался в вечной любви и не клялся всё исправить. Что вы, как можно? Он подавно взрослый, ответственный, абсолютно серьезный во всех отношениях человек. Какое мальчишество! Пережиток прошлого! Эйс просто забивал незнакомый номер из набора его счастливых цифр, ожидал несколько длинных гудков и сладким, немного елейным голосом объявлял: — Здравствуйте, я ваш мошенник на этот вечер. Скажите, когда вы в последний раз проверяли свои счета? — «вечер» расстилался звездным небом над землёй, но это не вызывало у него беспокойств.       Воцарившееся молчание грело парню сердце — в какой-то степени ему нравилось выводить людей из привычной колеи. Жертвы «мошенника» даже не в силах были бросить вызов — настолько, как считал Эйс, велико его очарование.       А на другом конце удивленный блондин беззвучно хлопал ртом. Кажется, для него день только начался. Только освободившись от работы, он едва ли не выдал типичного «Buonasera, signor!», но спохватился, узнав знакомый акцент. Мало ему было забот в чужой стране. Теперь вот, видите ли, намечается пациент из жёлтого дома, как бы намекая Сабо, куда ему дорога. — Вам нужна помощь? — то был риторический вопрос, но капля обеспокоенности в голосе незнакомца вызвала у нарушителя ночного спокойствия недолгую заминку. Эйс отстранил от себя телефон, чтобы внимательно приглядеться к номеру. Он с хмурым выражением пытался понять, а не попал ли он случайно на специальную линию «поддержки и лучшей жизни». Довольно странно слышать от незнакомца вместо приветствия предложение о помощи. Достаточно необычно получать опыт общения от мошенника, признавшего себя таковым, и совершающего дальнейшие махинации. Может Сабо чего не понимал, и на самом деле это какой-нибудь новый маркетинговый ход? Или Эйс действительно нашел собутыльника и психиатра в одном лице? — Нужна, — отстранено признался Портгас, решив идти напролом. — мне предстоит сделать выбор.       Блондин метался между тем, чтобы задать тон разговору и продолжить данный сюр или истерически рассмеяться в голос. Однако последнее выглядело бы слишком оскорбительно, да и у него впереди ещё целый вечер — с таким собеседником точно повод посмеяться найдётся. — Нечто важное? — Очень. Парень косо взглянул на свое богатство и в самой невозмутимой манере выдал: — Какое вино лучше: белое или красное? … … И снова это долгое молчание. Сабо, честно говоря, встречался со многими людьми, но подобное впечатление у него впервые. — Мой друг-француз советовал красное. Я бы сказал, что лучше не пить. — и тут подошло бы дополнение «не пить вообще», ибо такую стойкость и непробиваемость имел не каждый. А блондин просто наученный — порою его серьезный и обособленный начальник совершал незабываемые финты, от которых только и оставалось разевать рот, в худшем случае — избавляться от трупов. Также молча. Портгас разочарованно фыркнул: с ЗОЖниками иметь дело трудно. Хотя, теперь он полностью убедился в том, что попал на ту самую линию. Жаль, не выйдет из него собутыльника. Какая потеря… — Стереотипно. А много ли у вас друзей-французов? Блондин ухмыльнулся. Возможно, он даже после сохранит номер занятного мошенника. — Не больше, чем японцев. И судя по всему, уже меньше.