***
— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожаааааалуйстаааааа! Тэхён, схватив Хосока за руки, раскачивает ими, канюча. — Хоби, я умоляю тебя, будь моим мужем! — Да схера ли? — Мы должны сделать это раньше них! Я уверен, что они потащатся на эту церемонию в машине, после сегодняшнего лайва уж точно! И прикинь, как будет смешно, если они такие на пафосе — ребят, мы тут это… А я и ты... — Слушай, Тэ… Тэхён делает «Тата-майк» лицо, и Хосок сдаётся. К чёрту всё и всех, он выйдет за Ким Тэхёна в Вегасе. Они покупают бутылку коллекционного шампанского и кольца в детском отделе магазина — с меняющимся размером, с крупными акриловыми аляпистыми цветочками. Тэхён заказывает церемонию, проведённую в строжайшей секретности, оба — в гавайских рубашках и с широченными улыбками. Молодожён встречает в коридоре отеля Чонгук, видит их сплетённые пальцы, шатающуюся походку от выпитого, и вместо поздравлений тянет: «Да бля-я-ять!» и бежит к Намджуну. Намджун оказывается в номере Сокджина, сидя на полу у кровати. — Что за нонсенс? Это нелепо, Намджуни, иди нафиг. И вот так всегда. Джин отбривает и кокетничающих фанатов, и собственных одногруппников. У Намджуна затекли ноги, он почти отчаялся. — Эй, хёны! Чонгук стучит в дверь. ...Чонгук с трепетом обменивается с лидером личными кольцами и радостно запрыгивает на него, подхватывающего, смеясь. Утром Юнги со скучающим видом зевает, совершенно не впечатлённый. Сокджин зевает рядом с ним. Чимин прячет улыбку, приподнимая брови и хлопает по плечам новобрачных, извиняясь, что без подарков. А потом, на репетиции, Тэхён не всерьёз, но всё же спорит о чём-то с Хосоком и бросает в пылу: «Мы разводимся!». Отбивает Чонгука у Намджуна, за ужином встав перед ним на одно колено, протянув луковое кольцо в панировке. Сориентировавшись, макнэ дарит в ответ сушёное кольцо кальмара. Сокджин, вздохнув, так и быть, принимает предложение Джуна… — Пиздец какой-то, — Юнги массирует виски, уже трижды за неделю побывав свидетелем. Мемберы постоянно выходят замуж и разводятся. Хосок заводит отдельную папку со свадебными фотографиями. На них Джин, держащий Тэхёна как невесту — оба с фатой на голове. Чонгук и сам Хосок — в костюмах, зацепившиеся локтями. Они дружески расцеловывают друг друга в щёки, устраивают пижамные вечеринки, произносят клятвы, обещая вместе и навсегда, и всё это в перерывах между концертами, и весь этот хаос — без участия Пака и Мина. Чимин просыпался, осыпаемый лепестками цветов. От нежного хорового пения и неумелой игры на арфе. Аноним прислал ему воздушное платье из органзы и венок из орхидей. Ему подсовывали номера самых надёжных священников и подсказывали, в каких церквях красивее всего. За сценой стадиона, среди музыкальных инструментов, что будут позже использованы во время некоторых песен, Чимин видит фортепиано, и, откинув крышку, наигрывает марш Мендельсона, хитро улыбаясь Юнги. Тот улыбается в ответ и закатывает глаза. Намджун и Сокджин выходят замуж в голубых пижамах «гуд дэй», тех, что с ангелочками. В этот же день они разводятся, и снова стоят у алтаря, но уже в чёрных, «бэд дэй» с дьяволятами. Стопочку свидетельств о браке перевязывают шёлковой лентой. — Я не понимаю, почему вы этого не делаете с нами? Вы же любите друг друга уже так давно?.. Тэхён курит на балконе, Чимин, стоя напротив него, пожимает плечами. — Ты бы вышел за Пака? — Джин щёлкает пультом, переключая каналы телевизора, зажав в кровати Юнги с одной стороны, а с другой к нему прилип Куки. — Ну да. — И что ты тормозишь? — Как бы тебе сказать… — Это же не имеет юридического веса, и если вдруг и вскроется в прессе, мы покажем всю нашу вакханалию. — Мин Чимин, звучит прикольно, — улыбается Чонгук. — Или Пак Юнги? — Не обязательно менять фамилии. — Вы своей таинственностью и отказами наоборот привлечёте лишнее внимание, вот что я думаю. — Эм… На самом деле… — Осталось всего три дня в Вегасе, и завтра у нас полиаморная церемония. Юнги, ты выйдёшь за нас? — Нет. Юнги похищают за день до вылета. Он узнаёт мемберов под их нелепой маскировкой, их смешки и то, как они пьют воду в фургоне, не касаясь губами горлышка бутылки, отпивая так, чтобы хватило всем, передавая по кругу. Тэхён за рулём, он снимает шляпу, стягивает платок и тёмные очки, встряхивает волосами и останавливается у регистрационного окошка, спрашивая у Мина, согласен ли он стать его мужем, и слышит в ответ неизменное: «Нет». Юнги привозят в церковь, где сидит связанный по рукам и ногам Чимин, и снова идёт в отказ. В похоронном настроении все возвращаются в отель, где в одном из залов устроен банкет, с накрытым столом и охлаждающимся шампанским в ведёрках со льдом. — Я прошу прощения за нашу настойчивость, — говорит Намджун, когда мемберы расселись по местам в тишине. — Вероятно, всё слегка вышло из-под контроля. Мы лишь хотели, чтобы вы тоже были счастливы... Но у вас, очевидно, свой путь. — Да мы уже замужем, Господи Боже, — вздыхает Юнги. У кого-то падает из рук вилка, звякая об тарелку. — Но когда?! Мы же с Хоби-хёном были первыми! — Чимина, сколько лет прошло? — потирает подбородок Мин. — Ох, хён… Дай-ка подумать. — Да вы прикалываетесь? Не может такого быть! Чимин смеётся. — Я также подумал, когда узнал, что хён девственник. И что он согласен на поцелуй только после свадьбы.***
Чимин хотел стать лучшим танцором. Хотел стать лучшим певцом. Хотел стать мужчиной, которого желали бы все. Хотел дразнить ледяного хёна, биться лбом о его каменную стену неприступности и добиться хоть какой-то реакции. Хотел гладить уличных котов. Хотел гладить Юнги по голове. Хотел любовь, как в «Дневнике памяти». Хотел целоваться под дождём. Хотел ходить за руку. Хотел обнимать. Хотел прикусывать за располневшие щёчки. Хотел надавать по тощей жопе за то, как Юнги смешивал в блендере варёную курицу с апельсиновым соком. Хотел откормить обратно. Хотел заботиться. Хотел оберегать. Хотел повернуть время вспять и начать всё сначала. Хотел нежничать и шептать глупости. Хотел просыпаться под одним одеялом. Хотел понравиться. Хотел обновить гардероб, но… Юнги послал Чимина где-то в сто миллиардный раз, бросив в гневе фразу: «Только после свадьбы, придурок!». И Чимин заплакал, потому что — всё, это конец, это же невозможно осуществить… Чимин смотрел романтические комедии, и, внезапно подорвавшись, стал проверять визы в паспорте и состояние банковского счёта. Судорожно изучил рабочее расписание и расписание самолётов. Похер на обновление гардероба и кутёж с друзьями, ворвавшись к Юнги, он произнёс пламенную речь о серьёзности намерений, о том, что поначалу действительно планировал лишь подшучивать, но до одури влюбился. — Вегас?.. — недоверчиво тянет Юнги, глядя на распечатанные билеты. И они сбегают, в выходные дни. Прячутся в аэропорту, засыпают на плечах друг друга в самолёте, снимают номер на хер знает каком этаже, веселятся из-за, наконец, свободы, прыгая на кровати и валятся на неё, уставшие. — Ты дурак, Чимини. Лёжа носом к носу, Юнги проводит пальцем по скуле, опускается плавно к пухлым губам, обводит их, и его рука слегка дрожит. Чимин шумно сглатывает, боясь пошевелиться и разрушить атмосферу. На следующий день они идут гулять — мало кто знает о BTS в Лас-Вегасе, но всё же, натягивают маски и кепки. Едят в различных кафе, тратят часть денег в казино, постоянно смеются. Вечером Юнги кидает монетку, загадывая, чтобы однажды они вернулись, и фонтаны танцевали под их музыку. Чтобы весь город встречал, окрасившись в фиолетовый цвет. То, что Юнги хочет, он получает. Юнги захотел и упорного и упёртого Чимина, и сказал ему: «Да». Они были в джинсах и кедах, в крошечной церкви, священник выглядел как Элтон Джон, а в очереди за ними стояли Элвисы и прочая разгорячённая интернациональная гей-тусовка. Толпа умилилась невинному поцелую парочки корейцев, кто-то хлопал в ладоши в атласных перчатках, кто-то растроганно обмахивался веером. Это было так глупо и так важно. От волнения у них пропал аппетит, и вернувшись в номер, они лежали в кровати, обнявшись. Их клятвы звучали просто: «Я люблю тебя», и Чимин снова расплакался, крепко прижимаемый к груди. — Ты можешь в любой момент расторгнуть брак. — Я не собираюсь этого делать. А ты? — И я не буду. И Юнги сам потянулся к нему, облизывая солёные губы, приоткрывая рот и позволяя соприкоснуться языками. Пак, с забитым после слёз носом вообще не мог дышать, ему было жарко, влажно, и до головокружения хорошо. Юнги, с чмоком отстраняясь, смеясь, отправил его умываться. Чимин надолго пропал в душе — старший успел заказать еду в номер, обновить ленту в твиттере, отписаться Джину, что он у родителей и всё ок… Чимин вышел из душа в халате на голое тело, смущённый, и чувствуя себя невероятным дураком. — Нам необязательно всё сразу, но… Это наша первая брачная ночь… — Опять покушаешься на мою задницу? — прищуривается Мин. — Вообще-то, нет. Я подготовился к… Наоборот. Юнги краснеет до корней волос, бормоча: «Я сейчас», уходя тоже мыться. Чимин садится на кровать и мнёт пояс халата. Раньше он представлял себе всё по-другому. Как рэпер Шуга, озлобленный, на адреналине, нагнёт его в гримёрке после концерта, или прижмёт к стене в Хайбе... Чимин выключает весь свет, ложась и закрывая глаза. Будь что будет. Будь, как будет. С Юнги ему не страшно. С Юнги хочется быть как угодно. И он вздрагивает от невесомого поцелуя на лодыжке. Капли воды срываются с волос Юнги, пока он поднимается поцелуями выше, распахивая халат. Не смелые, не уверенные, лёгкие — сменяются на настойчивые, влажные, с прикусыванием и зализыванием. Юнги опирается на руки, нависая сверху, пробуя, изучая. Чимина потряхивает от возбуждения и предвкушения, он раздвигает ноги, не стыдясь себя, и обнимает за плечи, тянет вниз, побуждая лечь. Мин издаёт поражённый полустон, когда его бока сжимают коленями, и расцеловывает лицо младшего, что зарывается пальцами ему в волосы, стремясь захватить ласкающие губы. — Всё хорошо? Тебе нравится? — шепчет Чимин, и слышит смешок в ответ одновременно с плавным толчком бёдрами. — Сомневаюсь, что у меня когда-либо так стояло. — Погоди-ка, у нас всё серьёзно, или всё — ради секса? — Чимин-а, ты мой муж. — А ты — мой. — Ещё вопросы?.. — Могу я лишить тебя девственности? — …Можешь. — Как ты хочешь? — Хочу, чтобы ты оседлал меня.***
— И где ваши кольца? — хмурится Чонгук. — Где-где, в… — Дома в сейфе, — обрывает Юнги говорливого Чимина. — А снимите-ка нижнее бельё? — встревает Тэхён, взбудораженный недоговорённостью друга. — Так, молодой человек. Как один из твоих мужей, я тебе запрещаю лезть к другим в трусы, — Намджун кладёт ладонь на плечо младшего Кима. — И на члены смотреть, — подхватывает Хоби. — Но мне немножко жаль, что мы не все вместе в браке, — Сокджин обводит пальцем краешек бокала. — В принципе, мы, как группа, могли бы сделать одинаковые татуировки…