Пересечение

      Боль. Всё что чувствовал Эцио — боль. Она съедала и раздирала изнутри, словно дикий зверь, запертый в клетке не по своей воле. Глушила все остальные чувства, забирала с собой здравый ум, оставляя только чистую ярость и горькие слёзы. Воздух как будто разом выбили из лёгких, трудно дышать. Казалось, он сейчас упадёт на мощенную камнем землю и не попытается встать. В жизни было много чего, но такая перемена ударила под дых самым неожиданным способом.       Предательство. Оно нещадно туманило разум, заставляло идти вперёд. Шаг за шагом, он уже не идёт — бежит. Поздно, трупы отца и братьев бездыханно висели на верёвках, болтаясь из стороны в сторону. Пару минут назад они были ещё живы, пока выносили приговор, стоически держали язык за зубами. А он, как самый настоящий трус, стоял за углом дома, наблюдая за всей процессией.       На что надеялся он, обнажая меч против дюжины воинов? Что он, никогда не державший оружия в руках, сможет в одиночку справиться с ними? Не успел Эцио опомниться, как меч был выбит из его руки, а стража всё приближалась. Единственный выход — позорно убежать.       Ноги сами вели его куда-то, но куда — Эцио не понимал, да и не хотел понимать. Погоняемый злыми криками преследователей, он бежал без остановки, не оглядываясь. Лишь оказавшись в каком-то пустом, тёмном, грязном переулке, Эцио позволил себе наконец остановиться. Мышцы адски болели от перенапряжения, от усталости пошатывало из стороны в сторону, воздуха в лёгких отчаянно не хватало.       Эцио прислонился спиной к стене. Горечь, скорбь, гнев захлестнули его, душили, забирали последние крупицы сил. Закрыв лицо руками, Эцио тихо всхлипывал — контролировать эмоции уже было невозможно.       Он подвёл свою семью, не сумел защитить, не спас. Горькие слёзы оставляли обжигающие кожу дорожки на щеках, подбородке, пересекающем губы шраме, из-за которого Федерико заставил его пойти к доктору. От этого воспоминания стало ещё горестнее, и оно лишь обостряло осознание того, что жизнь теперь совершенно другая.       Эцио откинул голову назад, ощутимо ударившись затылком о стену. Сполз по ней на холодную землю и подтянул колени к себе, уткнувшись в них лицом. Эцио отчаянно проклинал этот мир. Проклинал себя. Этого бы не случилось, если бы он был быстрее и сильнее. Умел обращаться с оружием, начал действовать сразу, не поддался страху. Трагедии удалось бы избежать, не будь Эцио таким слабым и беспомощным.       А что теперь? Он успел сбежать, но сколько ещё будет так? Сколько придётся скрываться от врагов, не зная покоя?       — За что? — процедил парень сквозь зубы, сминая ткань штанов и кусая губы до крови. — Почему?       Недалеко послышались шаги. Они медленно приближались, но Эцио даже не поднял головы. Не хотелось сейчас кого-либо видеть. Неважно, кто это и с какой целью пришёл. И если это один из преследовавших его стражников, тогда Эцио примет и свою смерть.       Шаги остановились совсем рядом. Давящая тишина повисла в воздухе. Аудиторе уже не всхлипывал, его не трясло. Он просто сидел, не шевелясь, и ждал конца.       …Однако ничего не происходило.       «Не убили, но почему?»       Эцио наконец поднял голову с колен. Перед ним стоял молодой мужчина, может, ненамного старше его самого. Одеяния ассасина Аудиторе заприметил сразу — белая роба, на поясе висели меч и несколько небольших ножей, за спиной виднелся эфес клинка. Верхнюю часть лица скрывал капюшон, а губы пересекал шрам, почти такой же, как у Эцио.       — Горе случилось или обидел кто? — незнакомец говорил приятным голосом, по-отцовски добро (к горлу снова начала подкатывать истерика).       — Чего вам нужно? — сипло пробурчал Эцио, отвернувшись и чуть отодвинувшись. До ушей долетела тихая усмешка. Вдруг он ощутил, как тёплая рука мужчины легла ему на плечо. Аудиторе резко дёрнулся, скинув руку — совсем не хотелось, чтобы его кто-то трогал. Между ними воцарилась недолгая, но напряжённая пауза.       — Послушай, парень, я понимаю… — осторожно начал незнакомец, но был тут же перебит.       — Понимаете?.. — прохрипел Эцио, злым взглядом посмотрев на мужчину. Парень почти физически почувствовал, как в нём закипает гнев; красное заплаканное лицо, наверно, побагровело ещё больше, — Как… Как такое можно понять?! На моих глазах убили мою семью, а Вы… Вы говорите, что понимаете?! Нет, такого не понять!       С каждой фразой голос становился всё злее, всё громче, но Аудиторе резко замолк, когда из-под ладони незнакомца выскочило тонкое лезвие. Его ледяной острый кончик упирался в шею Эцио; казалось, надавишь чуть-чуть — и тут же проткнёт насквозь.       Мужчина слегка откинул голову назад, и Эцио встретился с холодным взглядом жёлтых глаз.       — Послушай, парень, — вновь начал он, но на этот раз его голос был жёстким, не терпящим возражений. И Эцио молчал, боясь неосторожным движением напороться на клинок. — Я понимаю, что ты чувствуешь, и могу предположить, что хочешь сделать. Но не ведись на их уловки…       Аудиторе шумно сглотнул. Кончик клинка опасно касался горла, и незнакомец не спешил его убирать, но и убивать он не собирался.       Устало вздохнув, ассасин продолжил:       — Я тоже когда-то потерял близких. Мне было больно, хотелось отомстить. Тебе стоит успокоиться, принять это. Не позволяй эмоциям затмевать разум. Понимаешь?       Эцио молча кивнул. Он едва заметил, как лезвие быстро и бесшумно спряталось назад, под руку. Ассасин тихо хмыкнул, садясь рядом с итальянцем. Подтянул ногу к груди, положив на неё руку. Эцио осторожно рассматривал мужчину. Отчего-то рядом с ним он почувствовал себя несколько спокойнее, несмотря на то что ему недавно угрожали. Даже, казалось, дышать стало чуть легче, да горечь и злоба отошли на второй план, уступая место любопытству.       Взгляд Аудиторе задержался на руках ассасина, точнее, на левой, откуда как раз и выскочил клинок. Где он крепился и каким образом работал, парень, как ни старался, догадаться не мог. Но вскоре он переключил внимание на другую деталь, которой не замечал ранее.       — А где палец? — сухим голосом спросил Эцио. Ассасин легко пожал плечами, склонив голову набок, подобно птице.       — Отрубили, — просто ответил он.       — Отрубили?! — Эцио аж дёрнулся от удивления. Мужчину позабавила такая реакция; он покачал головой, уголки рта вновь тронула улыбка.       — Как тебя зовут, парень? — перевёл он тему.       — Эцио… А вас?       — Альтаир. Рад познакомиться. — Ассасин протянул руку для рукопожатия. «Странное имя… — подумал Эцио, — Он из дугой страны?» Посмотрев сначала на поданную руку, после на собеседника, парень аккуратно протянул свою. Пожатие было несильным, но даже в нём чувствовалась скрытая сила.       Альтаир первым выпустил руку из хватки, немного приподнял капюшон, оценочно глянув на Эцио. Такой несмышлёный, ещё совсем ребёнок, который не знает, чего же хочет на самом деле.       Прислонившись спиной к стене, Альтаир поднял взгляд вверх. Над головами — чистое голубое небо, вокруг приятный полумрак и небольшой холодок. Когда-то и он был таким, потому понимал его чувства. Да и рядом с Эцио почему-то хотелось улыбаться и чувствовать себя так, как никогда раньше. Свободно и легко.       — Альтаир, а откуда вы? — робко поинтересовался Аудиторе, мельком глядя на собеседника. Тот перевёл взгляд от неба на парня, снова склонив голову. Видимо, это была его привычка, которая удивляла Эцио.       — Я прибыл издалека, долго добирался.       — А где находится ваша страна?       — Далеко за морем, парень. Очень далеко.       Кажется, всё горе отошло на второй план, уступая место любопытству. Уже хорошо, не так больно наблюдать за Эцио. Лицо постепенно приобретало здоровый цвет, хотя красота вокруг глаз никуда не ушла. Он хотел ещё что-то сказать и уже открыл было рот, но тут с конца переулка до его ушей долетели тихие, но частые, приближающиеся шаги, будто шло несколько человек. И чем ближе они были, тем отчётливее слышался лязг стали. Альтаир, кажется, тоже слышал — он резко повернул голову в сторону, откуда шёл звук, а рука со скрытым клинком интуитивно напряглась.       — Что ж, — протянул он после пары секунд молчания, — На этом мы расстанемся. Постарайся никуда не вляпаться.       Альтаир поднялся, в последний раз глянул на Эцио, и буквально через мгновение оказался на крыше здания, возле которого они сидели. Он забрался туда так резко, что Аудиторе даже не сразу понял, что только что произошло.       Стража, судя по звукам, приближалась       — Э-эй! — опомнившись, Эцио подскочил на ноги, — Стойте!       Парень отошёл от стены на несколько шагов, но не смог разглядеть Альтаира — наверное, он уже был далеко. В душе кольнула обида: почему он внезапно всё оборвал и убежал? К чему тогда был этот разговор?       Вдруг неровный звук шагов, который был совсем близко, прервался глухим стуком, будто что-то (или кто-то) упало. На мгновение наступила полная тишина, а затем по переулку эхом пролетели яростные крики: «Ассасин! Убить его!»