Тигридиа

Глаза резко сузились, стоило небесному светилу выйти из-за неприветливых туч. Девушка сильнее натянула капюшон, желая скрыть в тесной ткани уставшее и крайне раздраженное лицо, что непременно бы перепугало половину местного населения. Деревушка на окраине Страны Огня, гордо носившая имя деревни Лавы, на деле представляла из себя около тридцати небольших одинаковых домиков, словно слепленных под копирку. Откуда там вообще возникло слово "лава"? Путешественница бы тут же огрызнулась, мол, людям просто нужно было пафосное название, не имеющее за собой ни корешка от смысла наименования. Вулканов здесь не было, лавы и в помине не видать. Какое-то пустое бахвальство, в самом деле. Жители преклонного возраста смотрели на девушку с подозрительным прищуром, молодые с рассчетливой вежливостью, дети - с любопытством. Высокая женщина, укутанная в чёрный плащ с широким капюшоном, держащая в руках чемодан из тёмного металла и быстро шагающая мимо уличных лавок уж точно не вписывалась в картину простой житейской суеты. Игнорируя любые крики зазывак, она развернулась на каблуке и встала около крайнего дома, с чуть обшарпанными стенами. Три равномерных стука, и дверь отворилась, выпустив наружу невысокого мужичка, благоговейно вздыхающего под нос при виде дамы, что потирал ладони. - Ой, г-госпожа Китанаги, ваша пунктуальность просто поражает! - господин Такао, так звали тучного торговца из деревни Лавы, юлил перед фигурой в плаще с заискивающей улыбкой на лице. - Когда мы договорились на среду в час дня, я и подумать не мог, что вы явитесь минута в минуту, а ведь вы обращались ко мне, когда были ещё в стране Молнии, не так ли? Ох, право, что же вы стоите - проходите, не стесняйтесь! - Нет, благодарю. - в ответ молвил приятный негромкий голос. - Не люблю попусту тратить время на чай, и прочую ерунду, не относящуюся к делу. - О, разумеется-разумеется! Никак не хотел вас задержать, госпожа Китанаги! Вот, м-да, секундочку... Такао исчез в комнате, наиболее близко расположенной к двери, на пару минут, после чего заговорщески аккуратным шагом двинулся к гостье. Примерив очередную льстящую улыбку, он протянул ей небольшой свёрток - та немедленно выхватила его из чуть дрогнувших рук и спрятала в складках ткани. Капюшон тотчас оказался откинут, и на дорожный плащ упали, словно водопад, чёрные будто смоль локоны. Смерив мужчину холодным нечитаемым взглядом серых глаз, незнакомка лишь едва кивнула, прежде чем скрыться за домами. Сердце торговца колотилось от страха и невероятного восхищения от того, что он видел её лицо. А раз так, не значит ли это... Что она показала ему, что доверяет? Он, наверное, единственный, кому такая туманная личность, как Китанаги Кай открыла своё лицо. Невероятно. С сияющей улыбкой в тридцать два и воодушевленными мыслями о будущем их сотрудничестве он поплыл домой, даже не подозревая, что на его заднем дворе в скором времени разгорится до немыслимых размеров огненный свиток.

***

Кай оттирала свои руки, словно умалишённая. Идеально бледная кожа на изящных пальцах алела от каждого скреба аккуратных ногтей по ней. Пусть она и носила длинные перчатки, морально они ей совсем не помогали, даже напротив - словно смеялись над её беспомощностью. Сколько всего она раньше передавала через этого упрямца Такао, так неужели он не запомнил от поставщиков и коллег, что к ней ни в коем случае нельзя прикасаться? Глупый выродок. Ударив кулаками по глади воды, девушка наверняка спугнула всю рыбу в округе. Да и плевать. Рукавом вытерев лицо от холодных капель, она вновь натянула чёрные перчатки, тщетно стараясь не обращать внимания на слегка дрожащие руки. - Успокойся, Кай. Он всё равно не доживёт до утра. Пугало то, насколько обыденно звучали столь ужасные слова. А впрочем, в мире шиноби сострадание встретишь не так уж и часто, важны лишь правила и дисциплина. Ему было сказано не трогать её? Так зачем тронул? Сам виноват. Поднявшись с колен, Кай отряхнула одежду и двинулась дальше. Достала из внутреннего кармана свёрток, пытующе глядела на него минуты две, но вскоре всё же вскрыла. Смесь трав девушка ловко всыпала в стальную трубку, что вытащила из нижнего кармана, затем подпалила и глубоко затянулась. По венам растекался союз спокойствия и лёгкости в голове. О, черт, её снова вштырило с первого же затяга. Привычка курить неизвестную дрянь никогда не желала покидать Кай, заставляя ту находить себе самых разных поставщиков и "помощников". Быть может, именно поэтому у неё сейчас так много странных связей среди не очень приятных людей. И к слову о неприятных людях... ... Ей стоило бы поторопиться к точке обмена, ибо не только она терпеть не может непунктуальность. Покрепче перехватив ручку чемодана, Китанаги размеренным стуком каблуков направилась к пункту в шести километрах от деревни Лавы. Спрятав лицо за воротом плаща, брюнетка зевнула и осторожно скинула пепел из трубки. Точка обмена находилась в обветшалом снаружи храме, прямиком на цокольном этаже, где должны были спать монахи. Это место отличалось от остальных приёмных помещений именно тем, что находилось под личным руководством Кай, а потому никаких тёмных и сырых подвалов с ужасной вонью - лишь абсолютно чистая комната в белых оттенках, будто бы вылизанная языками, свежий запах цитрусовых и каких-то целебных травок, мебель из светлого дерева, стерильные банки, инструменты и прочая мелочь. Цоколь более походил на гостиную богатого человека или больницу, нежели на место, где выкупают трупы. Как и говорят, не суди книгу по обложке. Пусть это и выглядит как приёмная в какую-то дорогую компанию, на деле это лишь тёмная точка, скопление смрада и мразотных ублюдков, сюда идущих. К слову, вот и Какузу. Кай не повела и бровью, когда Анимиру вошёл в скрытое убежище с кровавой тушей наперевес, за ним как и всегда следовал верный дружок - Хидан. - Ну что, маленькая мисс, принимайте добычу. - монах ухмылялся радостно лишь в её точке, потому что: а) здесь не воняло мочой, как в других обменниках, и б) здесь можно было хорошенько передохнуть и постебаться над самой Кай. Уёбок белобрысый. - Ты давай это, не халтурь, не обманывай, ага? - Будто я хотя бы раз подвела вас, Хидан. - Сквозь зубы процедила Китанаги, сменившая дорожный чёрный аутфит на белоснежный плащ до колен с высоким воротником, прикрывающим подбородок. На плиточном полу каблуки её чёрных длинных сапог, обтягивающих стройные ноги, звучали ещё резче и громче, чем на уличных дорогах, отчего Мацураси даже чуть скривился. - Двадцать миллионов рё. - В книге Бинго он стоит двадцать пять, несостыковка. - Какузу даже не хмурил брови, он, гаденыш, прекрасно знает, как тут дела делаются, но всё равно каждый раз расстягивает собственное удовольствие наблюдая за тем, как тихо раздражается женщина. - Верно, и пять миллионов рё я забираю себе за эту гребанную работу. Господин Какузу, похоже, никак не может насладиться шоу, что преподносит ему его старческий маразм. - Эй-эй, маленькая мисс, угомони гонор. Не со своей социальной категорией разговариваешь. - ухмыльнулся джашинист, беря девушку за подбородок. Услышав хлопок за спиной он поспешно убрал руку, тихо матерясь под нос. - Блядь, забыл... Так, тихо, только не начинай тут при мне свои водные процедуры, как ёбанный енот, хорошо? - Хидан, ты отморозок. - выплюнул казначей, презрительно глядя на напарника. Кай с оглушающим грохотом бросила чемодан на стол, стараясь дышать как можно глубже. Вздрогнул даже Хидан, обычно не реагирующий на громкие звуки. Её трясёт. И явно не от гнева. Мацураси не переставал удивляться женщине, стоящей перед ним. Она умудрялась вселять страх в матёрых засранцев лишь проходя мимо - коронный стук каблуков будто извещал их о явлении самой смерти, но в такие моменты перед ним чуть ли не в конвульсиях билась маленькая девочка, которая будто и задыхалась и плакала одновременно. Ладно бы её там по спине похлопать, успокоить - это обычно на девчонок действует, а ей наоборот только хуже станет. Странная девчонка, выводящая Хидана на странные размышления. А вообще, почему Какузу с ней возится? - Двадцать пять миллионов рё. Берите полностью и проваливайте нахуй отсюда. Если ещё раз сюда заявитесь, Какузу-сан, - подняла глаза с лопнувшими от бешенства капиллярами Кай - то Хидана оставляйте на улице. Шутник, блять. - Да чего я сделал-то, ты, чокнутая? - не смог промолчать монах. - Я не виноват, что ты как ебанутая шатаешься от любого мужика. Себе мозги делай, а не мне! Не буду я на улице стоять, я не статуя, идиотка. - Хидан. Завали. Ебло. М-да, взбешенная сука справа и раздражённый еблан слева. Прекрасная комбинация. Хотелось бы сказать это и вслух, но что Какузу, что Китанаги, у обоих взгляды не сулили ничего хорошего. И если от нукенина знаешь, что ожидать, то от неё - хуй там плавал. Её недо-истерика занимает около семи минут, а вот потом она превращается в настоящую бестию, готовую разорвать тебя на куски. Когда отступник познакомился с ней впервые, то будучи не осведомленным умудрился приобнять её за плечи - исход был весьма красноречиво показан в оторванной к чертовой матери руке. И это было настолько быстро и безжалостно, что ни Хидан, ни сам Какузу не успели среагировать. После этого пепельноволосый к ней ближе чем на два метра не подходил, но хорошее настроение сегодня, похоже, заклинило ему мозг. - Мы не будем забирать всё, забей на его... Наши выходки. - Какузу осторожно забрал чемодан, щелкнул замками и принялся пересчитывать, не забывая откладывать законные пять миллионов для Кай. Раздражало ли это Мацураси? О, ещё как. Будто бы мамаша извинялась за непутового сына, что расквасил нос однокласснику. И всё же. Чтобы Какузу как-никак просил прощения у кого-то, ещё и за себя извинялся? Не, этих двоих явно чё-то связывало, хотя на любовников или друзей они не похожи. Может быть, Хидан спросит как-нибудь в будущем у казначея об этом. А тем временем, Китанаги наконец перестало трясти. Из кармана плаща она вынула кремовый платок, и принялась сначала нежно, а затем усиленно тереть подбородок, которого касался монах. Тот бы даже оскорбился, но в итоге всё, что сделал - пригляделся повнимательнее. Строгий взгляд серых глаз сменился слегка тревожным, расфокусированным, розоватые губы сжались, брови нахмурились. Она терла кожу на подбородке так, что казалось протрёт до самых дыр. Что с ней не так вообще? И всё равно... Красивая, зараза. Что Хидан в ней любил, так это то, что такими людьми, как она, можно любоваться вечность. Серьёзно. Она не была какой-то невероятно редкой красоты женщиной, она была прекрасна именно этими привычными длинными чёрными волосами, бледной и чистой кожей. Ну, разве что не считая шрама на ключице - его Хидан заметил в ту самую первую встречу, когда обнял. Глаза с лисьим прищуром, не яркие, не тёмные, а серые. Просто серые. Ни родинок, ни веснушек, ни единных отличительных черт, лишь обыкновенная настоящая азиатская красота. По фигуре тоже не шибко-то не поражала: высокая, худощавая, сисек нет особо. А может и есть, просто под бесконечными плащами не видно? В любом случае, нукенин никаких "округлостей" разглядеть не мог. Зато ноги были аккуратные, изящные, руки такие же, тонкие и белые. - Блять, грустно даже... - вздохнул паренёк себе под нос. - Чего ты там грустишь? - басом отозвался напарник, внимательно следя за купюрами. - Понял, насколько атрофирован твой мозг? - Ой, заткнись, Какузу. "Грустно" ему становилось от того, что прикасаться к этой женщине нельзя было. Чуть что, либо сама бы коньки отбросила, либо тебя превратила бы в фарш. Да и Какузу, наверное, не оценил бы. - Да, ровно двадцать миллионов рё нам, и пять тебе... Что ты куришь? - в зрачках Анимиру отразился вспыхнувший на пару секунд огонёк. - Опять какая-то дряная мешанина? - Черт бы его знал. Зато успокаивает, иначе - клянусь - от твоего напарника осталась бы только размозженная голова. - Кай потерла висок, хмуря брови пуще прежнего. Поймав обиженный взгляд джашиниста, она лишь фыркнула в ответ. - Хидан, умоляю, просто... Аргх, я уважаю вас двоих, потому не лезу в ваши дела. Неужели так трудно уважать кого-то в ответ? Всё, чего я просила - не прикасаться ко мне ни под каким предлогом. Это правда так сложно? - Да говорю же, блядь, забыл. Прости - довольна? Я больше не буду тебя трогать, ни-ког-да. Да и нахера, ты же не проститутка какая-нибудь. К слову, Какузу-чааан, может забежим в какой-нибудь дом к девчонкам??? - Нет. Лишняя трата денег. - Да брось, ты ж мужик, тебе же тоже хочется, клянусь Джашином! - Нет. Лишняя. Трата. Денег. - Пиздишь же! Давай в "Пион" зайдем, как раз по дороге? - А я вас не отвлекаю здесь? - подала недовольный голос хозяйка точки обмена. - Если вы собираетесь обсуждать несчастных женщин и ваши животные "потребности" - валите на улицу. Мало того, что это храм, так ещё и хозяйка тут - я. А я этого не потерплю здесь. - Чего это они бедные? - парировал Хидан. - Это их работа, сами выбрали так зарабатывать. - Женщины туда не из-за хорошей жизни идут, болван. Не всем везёт родиться с чакрой и уклоном в какую-то стихию, даже больше скажу - не всем везёт родиться в семье рыбака или плотника. А с нашим тупорылым обществом способ заработка у девушек, особенно молодых, практически нет, только и годятся, что олигофренов всяких забавлять. - Как ты только что меня назвала? - А я не говорила про тебя. Ты у нас отдельная ступень. - закатила глаза Кай. - Забудь. Важно то, чтобы вы обсуждали свою грязь без меня. Договорились? На выход, мне тоже нужно уходить. Прогремев ключами, размеренным шагом она направилась к дверям, напарники из Акацуки последовали за ней в дальнейшей тишине, которую разрезали всё те же каблуки. Вслух он бы никогда этого не сказал, но любил Хидан выслушивать всё это её негодование по поводу женщин. Может некоторые заумные предложения он и не понимал, но слушать её всегда было интересно. Было бы смешно думать, что Хидану не наплевать на женщин и их судьбы. Прачка? Окей, насрать. Торговка? Ладно. Куноичи? Хорошо. Шлюха? Прекрасно, Мацураси обязательно проверит её умения. Но с Кай это не прокатывает. К этой женщине невозможно относиться наплевательски. Сколько бы ни старался думать о ней, как о партнёрше Какузу по торговле, никак не выходило не обращать внимания. Она интересная этой своей раздражительностью, мировоззрением, отличающимся от большинства, своим глупым мнением, которое мужикам не всралось. Но порой он думает, что она права. Даже сам Хидан доказательство хренового отношения к женскому полу. Ему нужно трахаться, он оценивает женщин лишь по внешности, по силе почти никогда, ибо хороших куноичи чертовски мало, если они вообще существуют, он до сих пор не понимает, почему Кай работает здесь, со всеми этими трупаками, а не рожает какому-нибудь парнише второго сына. Мацураси невольно скосил взгляд на Китагану. Куноичи ли она? Какие у неё вообще способности? Из какой деревни? Как раньше жила? Кто она? Для него это женщина без прошлого. Как она вообще пришла к такой жизни, откуда она знакома с Какузу, и что за уникальное отношение такое? Его напарника даже проститутки так не радуют, как встречи с Кай. Хотя, "радуют" - слишком большое слово. Скорее, не раздражают. - Но ведь ты - начал монах. - не шиноби? Или я не прав? Я ни разу не видел, как ты пользуешься техниками, разве что, силы физической в тебе дохера. Что удивительно, учитывая, насколько ты тонкое бревно. - Бревно - вон там, в лесу. Ко мне ты будешь обращаться уважительно, иначе снова лишишься руки. - Ладно-ладно, закрываюсь. Ей Богу, тебя никто никогда в жены не возьмёт. Сварливая, злобная мегера, с которой даже потрахаться нельзя. - Вот, собственно, и доказательство, что ты другая ступень. Непревзойдённый олигофрен. - сквозь зубы рыкнула Кай, даже не оборачиваясь к монаху. - Я рада, что меня никто не возьмёт замуж, если учитывать, что большинство из них такие, как ты, Хидан. - А что плохого в том, чтобы быть как я? - ухмыльнулся пепельноволосый. - Я и красивый, и сильный, а? Взглянула бы ты хоть разок на меня. - Лучше ослепну. - сдерживала злость брюнетка. - Ты буквально описал меня как кусок мяса, неспособного на мысли и чувства. Впрочем, эта дискуссия абсолютно бессмысленна. Вы всё равно никогда не поймете другого человека, только и делаете, что берете. - Чего? Последняя фраза Кай, утонувшая в потоке ветра, была потеряна для Хидана навсегда. Девушка неосознанно потянулась тонкими пальцами к шраму, что проходил через ложбинку между грудью и оканчивался на ключице. Опущенный взгляд, молчание, чуть сгорбленная спина совсем не вязались в образом статной и строгой женщины, что всегда ходила с гордой осанкой. Звучит глупо, но сейчас Мацураси и вправду видел маленькую девочку. Хрупкую. Но ведь это совсем не так, правда?... Для Какузу молчать - ничего удивительного. Но сейчас Хидану становилось немного не по себе, ибо в характере напарника толкнуть короткую речь про то, что они преступники, а не рыцари на белых лошадях, что все эти справедливые речи и человеческие вопросы - бред собачий, и кому, как не нукенинам насрать на это размышленческое дерьмо. Но нет. Какузу молчал. Несколько задумчиво, может быть, а может и горьковато. Из раздумий, таких долгих и несвойственных ему, монаха выдернул тяжкий вздох со стороны сероглазой. - Хватит перебрасываться словами - всё равно мы никогда друг друга не поймем. - Девушка в очередной раз вынула кармана трубку, подожгла травку и затянулась. - Вам куда сейчас? - Заданий нам пока не передавали. Думаю, вернёмся в убежище. - Да-да, уже спину ломит от дурацких лагерей в лесу, - словно за соломинку зацепился джашинист, дабы избавиться от резко воцарившейся неловкости. - плюхнуться бы на кровать. - Тогда я с вами. - Какузу кивнул Кай, пока Хидан красноречиво строил из себя каменную статую с немым "что?" - Мне нужно встретиться с Конан. Передать кое-что. - Хорошо. Немногословный ответ от немногословного Какузу - хоть что-то возвращалось на свои места, ибо после разговор с Кай всегда оставался дымок вопросов и недосказанности. От неё мужчины возвращались в невероятно странной атмосфере, даже Хидан затыкался на бóльшую часть пути. А ввести в ступор кого-то настолько громкого и шабутного - действительно талант. Шли они, на удивление, в комфортном молчании, каждый думая о своём. Какузу глядел прямо перед собой, в то время как Китанаги наблюдала за лесом по её левую руку. Мацураси же смотрел то на одну, то на другого, и пытался представить, о чем такие люди вообще могли размышлять в этот момент. Ну... Казначей думал о деньгах, А девчонка о нелёгкой участи женщин - наверное, как-то так? Весьма поверхностно, но... - Эй, маленькая мисс, - негромко начал Хидан, обращаясь к Кай. Анимиру, к счастью, даже не дёрнулся в их сторону. - а можно спросить у тебя кое че? - Смотря что. Какой... Ожидаемый ответ от человека, вроде обменницы. - Только я тебя умоляю, не начинай задыхаться, смотреть на меня залитыми кровью глазами и не отрывай мне руки- - Короче. - Я просто предупредил! Я ж сдачи дам - я женщин бить не боюсь- - Ещё короче. - и вновь краткий ответ сквозь зубы. - Блядь, ладно-ладно... Почему ты так шарахаешься-то от нас всех? От "нас" Хидан имел в виду мужчин, разумеется. Кай не сделала следующий шаг - не успела, так и осталась стоять посреди дороги, тут же обернулся и Какузу. Мацураси опять начала подбешивать эта реакция. Ну в самом деле! - Мы те ниче дурного не делали! - Хорошего от вас я тоже не видала. - Холодная сталь. Точно! Не просто серый цвет глаз, а именно сталь. Прочная, морозная и до безумия острая. И такая же чарующая. - Почему я должна отвечать на этот вопрос? - Если бы не собиралась, то промолчала бы вовсе и пошла себе дальше. Но тебя ведь это задело. - Хидан. - Какузу, блядь, мне надоели эти мерзкие ощущения внутри после каждого молчания, я хочу разобраться нормально, так что не лезь. Кай хмыкнула, выдавив улыбку. Ироничную, сардоническую и... Довольно печальную, злую на саму себя. Красиво. Но всё ещё непонятно и стремно. - А что будет, если я расскажу? Такой человек, как ты, Хидан, - Китанаги подошла к пепловолосому практически вплотную, чуть ли не касаясь носами и тыкнула пальцем ему в грудь. По лицу пробежала судорога омерзения перед будущим приступом, но неведомыми усилиями она сдержалась. - выдаст что-то вроде "Сама виновата, не вижу здесь ничего ужасного, ой, да так всё живут, у некоторых ситуация хуже". А знаешь, почему? Потому что в тебе нет эмпатии. Ни в ком из вас - вы отступники, преступники, убийцы, ублюдки и всё на свете. Я не хочу говорить с тобой, потому что ты олицетворение всего, чего я ненавижу. Но моя сранная вспыльчивость не даёт мне шанса промолчать и гордо пойти мимо. Усмешка злая, как будто на тебя рычит голодная и раненная лиса. Глаза такие же, так же торчат небольшие клычки, губы изогнуты в невыносимо неприятной полуулыбке. Хидану, почему-то, безумно нравится. Ледяная Кай похожа на Какузу, нет, похожа на Итачи. Как-то чопорно отстраненная, возвышенная, а взбешенная полна шарма и очарования. Так Мацураси убеждается, что перед ним женщина живая, тёплая, а не бездушная кукла, как у Сасори. - Что мой недо-папаша, что мелкие выблядки с соседних улиц, что вечно пьяные и агрессивные мужики, срывающиеся на жён и детей, что ебанные солдаты и шиноби - вы все, сука, одной масти. - снова толчок пальцем в грудь. Теперь сильнее. - И мне плевать, если в мире есть какой-нибудь светлый пацан, верящий в любовь и мир во всём мире, пока вы существуете, никакого блядского мира не будет. Шрам на груди ныл, будь волком, выл бы как бешеный, рыдал бы как младенец, стекал подобно лаве по телу. - Мы для вас нихуя не значим. Шиноби так любят строить каменные рожи, а между друзьями ныть, как им там сложно и страшно на войнах и битвах. Как их могут убить изподтишка. То ли их жены в тепле и в деревне, нянькают детишек и в ус не дуют. - скалится ему прямо в губы, такая злобная и разгоряченная от внутреннего сгорания. - Вы ебанные обесцениватели. У тебя даже моя жизнь расценивается чисто как "не возьмут замуж", значит жизнь не удалась. - Я не так говорил- - Завали. Ебало. - шипит, как змея. - Вы умираете в битве, которую сами же и провоцируете из-за жадности или тщеславия, а мы дохнем как сранные мухи только по вашей прихоти. Ноги не раздвинула? Отрублю бошку. Мужу перечила? Получи по лицу. Не захотела замуж вовсе, родить ребёнка не в силах? Кому ты нужна, дрянь бесполезная, лишим тебя рук. Каким-то образом оказалась выше мужика по званию? Ну точно с кем-то потрахалась, или за красивые глазки место получила - женщина же! Куноичи на поле боя не воспринимается как соперница, потому что - о Боже - у неё не хуй между ног! Хотелось бы ей плеваться от отчаяния и злости, но всё, что осталось внутри - уголёк, что вспыхивал так же резко, как и гас. Кай отошла от Хидана, бросая взгляд по-настоящему раненной рыси. Долгий и неприятный, с ядовитым блеском в узких серых глазах, грудь вздымалась от тяжкого дыхания, брови скоро и вовсе сраслись на переносице, если продолжила бы хмуриться. Но вскоре её отпустило - дрожала лишь рука, которой она касалась монаха. - Отъебись, Хидан. Ты всё равно не поймёшь. - взгляд, полный стали, готовый резать всех вокруг стих, затупился. В малиновых глазах монаха отражалась лишь нагая сломленность собеседницы, несоизмеримая тоска и бессилие, бесконечное и токсичное, съедающее её изнутри. - Давай просто... Просто закроем нахрен эту тему. Мы никогда друг друга не сможем понять. И вам не дано испытать это на своей шкуре, так что всю жизнь вы будете лишь смеяться и недоумевать над нашими проблемами. Люди не меняются, а вы, отбросы и преступники - подавно. Не делай вид, будто тебе не всё равно. - Хорошо-хорошо, успокойся. - тяжело вздохнул в ответ монах. Как же мерзко внутри. - Забили, идёмте уже. И... Кхм, спасибо за... За ответ. - Пф. - закусила изнутри щеку Кай. - Будто тебя ебет. Хидан определённо соврал бы, если бы сказал, что ему не насрать на всё это неравное дерьмо, но неприятный осадок никак не желал уходить. Три разных человека, три разных мнения, три разных характера. Путники двинулись вперёд, ведомые молчаливым ветром, окутывающим их после неоднозначного разговора. Одна думала о том, что погорячилась, другой взвешивал её слова и погружался в воспоминания, и только у третьего на душе было то, чего он не чувствовал раньше. Грязь.