From tenderness to tenderness

Она попадала под взор твоих глаз лишь по субботам и ровно в 16:00. Именно по этому лично созданному правилу белокурая девушка приходила сюда с двумя привычными стеблями роз, на верхушке которых были все ещё закрытые бутоны цветка. Ее руки не боялись порезов, намеренно, с силой сжимая растение, прокалывая кожу шипами, оставляя на них россыпью капли крови, будто утренняя, ещё свежая роса. Подобного рода боль ничтожна по сравнению с той, что таилась глубоко внутри и разрывала душу на части, а слёзы от этого так и задерживались на ресницах, но никогда не падали на явный свет окружения, даже если рядом из всех живых - одна она. Впервые девушка приглянулась тебе, когда спустя несколько недель ты могла открыто наблюдать ее образ, который был стоящий тенью, стараясь скрываться от лишнего внимания и не задерживаться дольше пяти минут. Но идя знакомой дорогой, ты каждый раз по субботам натыкалась на блондинку, и каждый раз находила в ней что-то завораживающее, что заставляло остановить ходьбу и вот так, стоя в нескольких десятках метра - взирать, как ее волосы легко раздуваются при малейшем дуновении ветра; ее пальцы перебирали надетые на них же кольца, желая перевести своё внимание и напряжение на подобное, причудливое действие; голова опущена вниз, а из губ слышался тихий свист - точно легкая мелодия без определённого и продолжительного напева. Если сложить всю картину воедино, можно без замедлений понять, что чувствует девушка и ради чего тут является по субботам ровно в четыре часа. *** Первое впечатление формируется из нескольких минут прямого общения, а может и вовсе из наблюдений… Что-то непонятное движет твоим разумом и телом, непонятный порыв заставляет не просто стоять и бездумно оценивать, а наконец-то действовать во благо внутренним желаниям. Опять этот день и это самое время, ничего не меняется на этой точке свободной константы, в которой всё также остаётся светловолосая с двумя красными розами и твоё присутствие за ее спиной. Эта рутина возможно и стала бы привычной, как и в прошлые разы, ведь тут не так много вариаций дальнейших событий, но тебе хочется разрушить привычный поток его содержаний. Будто внося своё собственное правило о том, как все должно происходить и разрывать связь с судьбой решаешься открыть своё присутствие. Каждый шаг не давался легко и гарантировать чего-то большего явно не мог, однако никто и утверждал, что каждый из них будет провальным. Шансы 50/50, но в какую пользу эти 50% будут - предстоит сейчас узнать. — Ты плохо скрываешься. Что тебе нужно? — ее голос моментально отрезвляет, теперь его отчетно слышно и никаких представлений не нужно создавать, чтобы дать описание ему и своим чувствам в данный момент, среди которых сумел ещё и просочиться страх, ведь быть пойманным за такое мелочное дело - совсем не приносит радости. — Н..ничего. — теперь на первое место выступило волнения, не придавая никакой уверенности и так подло подставляя, выставив не в самую лучшую сторону все положение. — Тогда почему следишь за мной? — ей была присуща грубость, слова проходили четко и резко, стараясь добиться быстрого ответа без какого-либо вторичного варианта. Она вынуждала говорить правду, хотя все ещё не удосужилась даже повернуться в твою сторону. Ты всеми силами старалась найти хоть какое-то адекватное объяснение своим действиям, не допустить любых проявлений недоверия с ее стороны, быть в какой-то степени понятой… и все, что приходило в голову - автоматически казалось сплошным бредом, который толком ничего и не разъяснит. Приходится мириться с тем, что уже в который тебя посчитают странной или вовсе оттолкнёт подальше от твоего же общества. — Кхм, я часто вижу тебя тут, когда иду домой. Мне просто было любопытно и я никогда не решалась подойти к тебе… — предложения строились своим ходом, иногда запинаясь и выдавая дрожь от волнения. Не каждый день приходится вот так отчитываться перед незнакомкой о том, почему именно твоё внимание было приковано к ней на протяжении долгого времени. — И что изменилось сейчас, раз решила подойти? — теперь старшая обернулась лицом, внимательно исследуя взглядом малейшие детали невербальных движений и пытаясь понять настрой общения. Опасно сейчас было кому-либо доверять, а таким спонтанным знакомствам уж точно. — Может… просто не хочу чтобы красивая девушка грустила. — да, красота той была неописуема, особенно эти зеленоватые, с желтым оттенком глаза, которые переливались на солнечном свете и устрашающе прожигали своей серьезностью. Но они вмиг по-доброму прищурились, после вырвавшегося комплимента из твоих уст, ведь сама же смутилась, что слишком откровенные признания проговариваются быстрее, чем ты успеваешь думать. Незнакомка только кивнула головой на место рядом с собой, по левую сторону плеча, и развернулась обратно к тому, что приносит ей многочисленную боль. Ты опешила от подобного приглашения, но покорно двинулась с места, неуверенно ступая по мягкой, зеленоватой траве, чтобы наконец-то внедрить собственное присутствие в умиротворяющую пустоту. Наклонив голову, взору предстал могильное надгробие, а поблизу него расположены все те же кровавые цветы и памятные вещи, аккуратно расставленные в своём незамысловатом порядке… «Наташа Романофф Дочь. Сестра. Мститель.» Широкие буква гравировки на каменной плите все доложили для собственного понимания и заставили у самой внутри все сжаться, вырывая изнутри душевную боль от единой мысли утраты такого великого человека… — Ты знала ее? — вопрос старшей вывел из поглощения в себя, возвращая в реальность, приковывая внимание вновь к своему голосу, будто единственный спасательный возглас перед падением в пропасть. — Она герой. Спасала население, города, страны… а теперь спасла мир ценой своей жизни. — ты прекрасно знала Наталью, она для тебя была всегда примером стойкости, силы, укоренившегося порядка и главным вдохновителем, который мог спасать даже в моменты, когда и рядом не находился. Ты не знала ее лично, да и в жизни видела пару раз, но этого хватило, чтобы проникнуться девушкой и научиться от неё всем качествам, которых не хватало. — Ты была с ней близка? — почему-то казалось, что какая-то связь между блондинкой и мстителем давно была, иначе сюда редко бы кто приходил, да и про установленное надгробие никогда бы ты не узнала. — Елена Белова. Ее сестра. — и этого хватило для онемения всего тела, расширенных зрачков и учащенного дыхания. В это было слишком сложно поверить, да и появившиеся вопросом с невероятной скоростью наваливались на здравый рассудок. — Мы можем как-нибудь обсудить это. Если тебе конечно интересно. И вы обязательно обсудите и разъясните все пустующие пробелы, которые требуют детального рассказа. Вы сможете разделить давнюю боль и чувство утраты… *** — Ахах, Лен, прекрати, — заливаясь искренним смехом, ты пыталась всеми силами убрать руки девушки, дабы она перестала тебя щекотать и не мучала такими «пытками». — Даже не подумаю, если ты не скажешь где мой острый соус. — счастливо улыбаясь, через воодушевленный смех она так и не останавливалась, все больше загораясь азартом достать подробную информацию о местонахождении своего любимого продукта. С той встречи прошло слишком много времени, и оно пошло вам двоим на пользу, ведь каждая из вас постепенно вкладывала всю себя в эти взаимоотношения. Вдове нужно было лишь понимание и принятие, помощь в непростой борьбе с собственной тьмой и поглощающих противоречий, а тебе нужен был близкий человек, с кем можно разделить абсолютно все, особенно зародившуюся, самую чистую любовь. — Я переживаю за твой организм, ты… — не успеваешь договорить своё нравоучение, как вот тебя бережно опрокидывают на пол, придерживая крепкими руками и восседая сверху, занимая лидирующее положение между вами. Но даже такое положение не даёт полномасштабно почувствовать Беловой всю прелесть лидерства и ее значимости. Всю жизнь ей приходилось отчаянно доказывать, что она имеет право занимать первое место в любом виде деятельности, даже если это принесёт ущерб ее физическому или ментальному состоянию. Она воин, и пройдя абсолютно любой путь - наяву докажет поставленные титулы и звания. И как же все ещё непривычно осознавать, что появилась ты, готовая принимать Елену без лишних стремлений и даже каких-либо словесных устоев. Она всегда для тебя была и будет на самом первом месте всей своей жизни, и не смотря на ее ошибки и достижения, блондинка остаётся на том же месте и в тех же объятиях. Так что сейчас, наклонившись, шпионка чувственно целует, руками поглаживая талию и стараясь захватить тебя уже остаточно в свой собственный плен. — Теперь ты должна доложить все о соусе. — такими действиями, она все больше поджигает своё внутреннее самодовольство, рассматривая, какой эффект у тебя вызвала данная ситуация. — Солнце… иди сюда, — сбившееся дыхание четко слышалось в твоих словах, но сейчас ты хотела лишь установить тактильный контакт между вами, приглашая девушку в собственные объятия. — Это нечестно. — возмущения у вдовы не было предела, ведь в такие моменты ты вызывала у нее самые чувственные эмоции и подавляла ту укоренившуюся сторону, со строгими требованиями к себе и попуская ее собственную планку. И конечно же, она примкнёт ближе, заберёт все возможные объятия, утыкаясь куда-то в шею и позволяя запускать руку в белокурые волосы, моментами ощущая поцелуи в лоб или макушку головы. Белова никогда не может устоять от столь нежного, трепетного внимания от самого любимого человека и будет готова даже выслушать часовые лекции о влиянии острого соуса на ее пищеварения. Разрешит себе заснуть крепким снов на родном теле, доверяя свою жизнь целиком и полностью, но лишь бы не прекращалась эта любовь и забота от тебя… никогда.