dirty addiction

Парень семнадцати лет сидит за рабочим столом и пишет сочинение по литературе на заданную тему в школе. За дверью ругаются родители за бутылку водки, угрожая перерезать друг другу горло, если один не уступит другому. Они делают это каждый божий день, сколько Чонгён себя помнит. Он видел родителей трезвыми лишь несколько раз. В далёком детстве, лет в десять и тринадцать. Удивительно, как их с братом до сих пор не забрали органы опеки. Семья сводит концы с концами, а родители тратят все деньги на бухло, позабыв о собственных детях. Если бы не Чонгук, наверное, они бы с ним сдохли с голода. Людям на соседних этажах глубоко плевать, что происходит в семье. Единственное привлечение внимания — дети-близнецы. Чон Чонгук и Чонгён. Похожи как две капли воды, за исключением родинки под губой и шрама на щеке у второго. Чонгук получил свой шрам, когда защищался от пьяного отца, у которого хотел забрать бутылку, чтобы тот не напивался ещё сильнее. Кончик ножа проехался по скуле, чудом не задев глаз, иначе остался бы слепым. Чонгук никогда не простит. А сидевший за столом папа в тот момент, лишь посмеялся и сказал свалить куда подальше, бесит рожа. С тех пор Чонгук старается с ними не разговаривать. Не свалил из дома только из-за брата, пытающегося наладить отношения и вразумить родителей. Но всё тщетно. Они бухают на протяжении пятнадцати лет, и уже не прекратят никогда, пока не сдохнут. Его папа с отцом вообще считают ошибкой природы, потому что Чонгён родился не альфой, как Чонгук, а омегой. Произошёл сбой. Чонгук с четырнадцати лет скитается по различным подработкам, платили катастрофически мало, хватало только на еду. Недавно парень по совету друга попал на другую работу, теперь получает больше, что не может не радовать. Все деньги уходят на него и Чонгёна. Чонгук до безумия любит брата, ведь он — единственное, что есть в его жизни. Внешне одинаковые, но такие разные по характеру. Отец возмущается, что сын не уважает их, не давая никаких денег, на что каждый раз Чонгук фыркает. Он не может допустить, чтобы Чонгён увидел, как брат снабжает пьяниц деньгами, но, когда младшего нет дома — даёт. Лишь бы отвалили и не трогали их. Терпели побои, издевательства, унижения всё детство. Психика знатно пошатнулась. Им долгое время казалось, что такое обращение в семье — норма, но у друга Чонгёна всё было по-другому. Он часто задавался вопросом, почему у них не так. Ответ отпадал сам по себе, когда, возвращаясь домой, вместо ужина на столе их встречала бутылка водки. Чонгён раздражённо вздыхает, зачёркивая очередное неправильно написанное слово, закатывая глаза. Невозможно сосредоточиться, когда за дверью орут так, будто режут друг друга. Хотя, может уже и режут, омега давненько не выходил. Он сжимает ручку в руке, поднимая голову, смотрит в стену. Обшарпанная штукатурка, паутина на потолке, из-за стола по стене ползёт трещина, которую заделать руки не доходят. Кровать с поломанной ножкой, на которой Чонгён спит вместе с Чонгуком с самого детства. Но так даже лучше, безопаснее. Брат всегда под боком. Вся квартира выглядит будто со времен войны. Ремонт последний раз был в лучшем случае лет двадцать назад. Сделать его денег нет, но братья и не стремятся. Их цель — свалить после школы куда подальше от людей, наплевавших на них. Чонгёну хочется выйти, заорать во весь голос, чтобы они заткнулись. Обстановка угнетает всё больше с каждым днём. Чем старше — тем тяжелее справляться. Больше понимаешь, рассуждаешь, голова постоянно забита. Чонгук мало времени проводит дома, а Чонгён не может постоянно напрашиваться к другу. Некрасиво. Его папа скажет: «своего дома что ли нет?». Раз в две недели в лучшем случае. Поэтому приходится переступать через себя и терпеть. Больше ничего не остаётся. Чонгук заходит в комнату с яблоком в руках, захлопывая и закрывая дверь на защёлку. Следом раздаётся несколько стуков, дергание ручки и последний самый сильный удар. Чонгук закатывает глаза, надкусывает яблоко и падает на кровать, прокричав: — Иди нахуй! Такое общение с отцом у него в порядке вещей. Младший против такого. Скажи подобное и совесть обглодает до костей, но Гук считает иначе. Как они к нему, так и он к ним. — Что ты там пишешь? — интересуется, жуя, и откусывая ещё. Сам лежит на животе, смотря в окно, погрязшее в пыли. Хорошо бы его помыть, только заниматься этим никто не будет. — Сочинение. Нам уже завтра сдавать вообще-то. — Да ну? Совсем из головы вылетело. Напиши за меня тоже. Чонгён вздыхает. Отодвигает тетрадь подальше и устало трёт глаза, поворачиваясь к брату. Тот, почувствовав на себе чужой взгляд, поворачивается в ответ, садясь на твёрдую постель. Матрас старый, но зато для спины полезно. Этим они себя успокаивают. — Я так больше не могу, Чонгук, меня это убивает, — Чонгён выглядит устало. Мешки под глазами, бледная кожа, похудел. Оно и неудивительно. Стресс и недостача продуктов дома — сказались на нём. — Я понимаю. Немного потерпи и я вытащу нас из этого дерьма. Положив огрызок на тумбочку, Чонгук подходит к шкафу. Из потёртых джинсов достаёт несколько купюр, протягивая брату. Тот отрицательно хмурится, понимая, к чему ведёт. Гук снова отдаёт последнее. Экономит на себе, но на нём никогда. Сам будет ходить голодный, но Чонгёну не позволит. — Нет, Чонгук! — протестующе подскакивает с места. — Тебе нужнее, ты работаешь, тебе нужны силы, а я дома сижу только и в школу хожу. — Я тебя не спрашиваю. Бери, блять, — злобно фыркает, пихая деньги в руки. — Меня на работе покормят, а ты не должен ходить голодным. Не обсуждается, — усмехнувшись, старший снимает футболку, меняя на другую, более новую и чистую. Выбор небольшой. Одна домашняя и одна на выход. А у Чонгёна на одну больше. Гук натягивает сверху чёрную толстовку и капюшон на голову. Похолодало. — Я вернусь поздно, сегодня смена будет дольше, так что ложись спать без меня. А этих уродов в комнату не впускай, если что — сразу звони, — указывает на телефон и покидает комнату, пробираясь и отбиваясь от пьяных родителей, как от саранчи. Чонгён закрывает за братом, возвращаясь на своё место. Снова он будет сидеть в комнате один. Чонгук работает неделю, а потом неделю отдыхает. График странный, ранее нигде не встречался, но старший объяснил тем, что так удобнее прогуливать школу. Неделю болеешь — неделю ходишь. Слабый организм и всё такое. Учителя верят, хоть иногда и прикапываются. Просидев ещё несколько часов над сочинением, омега написал такое же для брата, изменив несколько абзацев. Благо почерки практически идентичны, учитель не заметит разницы. Много лет назад Чонгук специально подстроился под брата, чтобы проворачивать подобные делишки. Чонгён ложится на кровать, в чате несколько сообщений от друга с предложением пойти на вечеринку. Подобные тусовки омега не посещает, чувствуя себя не в своей тарелке, но сегодня плохое настроение пробило дно в океане. Чонгук вернётся не скоро, а сидеть и бояться, что в комнату вломится бухой отец или папа — не хочется. Омега соглашается. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Биты музыки, доносящейся из колонок сотрясали частный дом, в который Сонхун привёл Чонгёна. Друг частый посетитель тусовок, очень любит развлекаться, может влиться в любую компанию. Свет фиолетовых ламп заполнил помещение. Омега стоит в углу с бутылкой газировки. Не может же он прийти домой выпивший, брат точно догадается, а знать ему необязательно. Множество пьяных альф и омег, к тому же незнакомых, вызывают недоверие. Хозяина дома Чонгён не видел, Сонхун сказал это не обязательно, среди толпы никто не заметит. — Будешь? — альфа протягивает пакетик с леденцами, окрашенных спиралью в белый и зелёный цвет. У самого Сонхуна во рту давно конфета, которая сладостью и кое-чем другим расплывается по языку, вырабатывая сок. — Почему такая странная упаковка? — Чонгён усмехается, делая глоток. — Потому что это не обычные леденцы, волшебные, — стрельнув глазами, парень смеётся, раскусывая конфету на части. — Я таким не балуюсь и конфеты не люблю, — наигранно пожимает плечами, посмеявшись. Сонхун хмыкает без намёка на злость, убирая пакетик в карман, пока никто не видит. Леденцы стоят больших денег, а ему достались совершенно бесплатно, главное, знать, куда руку случайно засунуть. Альфа тащит друга за собой в середину комнаты сквозь толпу, заставляя немного расслабиться и потанцевать. Сонхун привёл его не в углу постоять, а развеяться. Чонгён сопротивлялся первые минуты, но поняв, что не отделается, всё же уступил. Танцевать в прилюдных местах некомфортно, но всем плевать, кто и как двигается. Они сосредоточены исключительно на себе, или красивом омеге, которого мечтают трахнуть этой ночью. Когда становится жарко, а в горле пересыхает, омега возвращается в свой угол, берёт стакан и достаёт телефон. Сообщений от брата нет, значит, занят. Он отпивает немного, вслепую тычет телефоном в карман. Чонгёна толкают, он разливает немного газировки, чудом удерживая сотовый в ладони. Поворачивается, чтобы увидеть обидчика, и удивляется, когда перед ним стоит относительно взрослый альфа, явно недовольный тем, что кто-то встал на его пути. — Что? — звучит грубый голос. Чонгён хмурится. — Ты толкнул меня. Неплохо было бы извиниться. — Извиниться? Это ты помешал мне. — Я? — пускает возмущённый смешок. — Я стоял в углу, если ты не можешь управлять своими габаритами, значит не суйся в людные места, — омега наблюдает, как черты чужого лица становятся чётче, оповещая об опасности. — Закрой рот и стой в углу дальше, — закатывает глаза, разворачиваясь, чтобы уйти. Омега вздыхает. Бесит, когда человек не может элементарно признать вину и извиниться. Сказать два слова нетрудно. Ему уже ничего не хочется, поэтому со стаканом в руках залипает в телефон. Спустя время вновь чувствует толчок. Омега думает, что это тот же амбал, но это другой человек. Пьяный альфа, норовящий повиснуть на его плече. Чонгён брезгливо отпихивает парня от себя, отходя дальше. — Да чё ты, — заплетающимся языком произносит альфа. — Такой красивый и один стоишь, у тебя есть альфа? Я могу им быть, — растягивает губы в широкой улыбке. — Обойдусь от такого счастья, — хмыкнув, снова смотрит в телефон. Незнакомому альфе явно не понравилось, что его игнорируют. Он выхватывает телефон из рук, махая им перед лицом Чонгёна. Тот начинает злиться и волноваться, что с его вещью могут что-нибудь сделать. Чонгук много работал, чтобы купить им обоим телефоны, пусть и не самую последнюю модель. — Верни, — как можно спокойнее просит омега, вытянув ладонь. Тот смотрит с нескрываемым отвращением, вертит телефоном перед лицом омеги, дразня. Раздражение с каждой секундой возрастает. Неужели так сложно просто вернуть вещь и уйти к тому, кто в тебе заинтересован? Вести себя как последнее быдло совсем не обязательно. Чонгён подпрыгивает, пытаясь выхватить сотовый, но не получается. Альфа выше на одну голову, разве что стул надо принести, чтобы удача была на стороне Чонгёна. — Какие-то проблемы? — спрашивает подошедший парень. Чонгён не знает его, главное, чтобы повёл себя не так, как этот придурок. Двоих таких не выдержит. Но, вроде бы, этот парень внушает доверие. Сочный аромат зелёного яблока, исходящий от него, позволяет понять, что он — альфа. — Никаких проблем, просто развлекаю этого милого омежку, — сквозь смех отвечает мужчина, крепче сжав телефон. — Верни телефон и проваливай, ты мне не интересен! — Чонгён произносит на повышенном тоне, чувствуя, как ком подкатил к горлу, а сердце забилось быстрее. Сейчас голос дрогнет и тогда точно вещь не вернут, ещё и наваляют сверху. Альфа делает шаг вперёд, но стоящий рядом парень прикладывает руку к его груди, отталкивая назад. — Тебя просят по-хорошему, не нарывайся на проблемы. — Ты что ли проблема? Молоко на губах не обсохло, — вновь пускает противный смешок. — Я могу устроить большие проблемы, — молодой альфа мажет по нижней губе языком. Хватает за кисть мужчину, из ладони которого вылетает телефон. По челюсти парня проезжается чужой кулак, принуждающий удариться спиной об стену. Чонгён отскакивает назад, испуганно наблюдая. Драка завязалась из-за него, про телефон забыл, который улетел на пол экраном вниз, разбившись. Ответный удар от парня не заставляет долго ждать, их спешат разнять несколько присутствующих, выкрикивая имя «Тэхён», вероятно, так зовут того, что моложе. Омегу хватают за кисть и ведут на свежий воздух, от прохлады по коже пробегают мурашки. Он едва понял, что его ведут на улицу. Подняв голову, видит перед собой омегу с мягкими чертами лица. — Меня зовут Чимин, — улыбнувшись уголком губ, смотрит на Чонгёна. — Тебе стоило уйти сразу, как началась драка. — Она завязалась из-за меня, тот парень, — младший указывает в коридор дома, когда его перебивают. — С Тэхёном всё будет в порядке. Тебя как зовут? — Чонгён. — Ты пришёл один? — С другом. Раздались приближающиеся шаги, из дома вышел тот самый парень, вытирая ладонью кровь, выступившую из разбитой груди. В руке держит куртку и сломанный телефон омеги, передавая ему. — Нормально он мне въебал, даже больно немного, — саркастично произносит, посмотрев на Чимина. Тот подходит ближе, с нежностью проводит пальцем по ране, оставляя легкий поцелуй, от которого альфа теплеет. Чонгён понимает, что, вероятно, между ними что-то есть. Стоять возле влюблённой парочки неловко. — Спасибо, что заступился, я пойду, — оповещает младший, спускаясь по ступенькам на плитку, выложенную на участке. — Подожди, — Тэхён накидывает куртку на плечи. — Это из-за меня твой телефон разбился. Я возмещу ущерб, сколько он стоил? — альфа достает множество сложенных купюр из кармана. Чонгён никогда не видел такой большой суммы. Тэхён явно не нуждается в деньгах. — Я не знаю, мне его брат купил, — пожимает плечами. Тэхён отсчитывает несколько купюр, передавая младшему. — Этого должно хватить. Чонгён кивает, засунув деньги во внутренний карман лёгкой ветровки. Чимин просит его не уходить и уехать вместе с ними, альфа кивает, добавив, что с минуты на минуту должен подъехать его брат. Через десять минут с визгом перед ними тормозит дорогая тачка, из неё вылезает парень в таком же дорогом костюме, выглядит как с иголочки. Он недовольно смотрит на Чонгёна. Брови хмурятся на переносице, губы дрогнули в неодобрительной усмешке. — Ты.. — начинает альфа. Ветер доносит приятный запах, исходящий от него. Морской запах, который Чонгён мечтает почувствовать вживую, а не смотря на картинку и представляя. — Это Чонгён, — начинает Тэхён, — а это мой брат Хосок. Взгляд старшего альфы сразу же меняется, недовольство исчезает, теперь только недоумение. — Ты настолько набухался, что не в силах вызвать такси, но мой номер нашёл? Я был на работе, — раздражённо проговаривает Хосок. — Благодаря мне ты теперь отдохнёшь полчаса, — хмыкнув, Тэхён садится на переднее сидение, Чимин подталкивает смущённого Чонгёна к машине. Он противится, не очень хочется садиться к незнакомым людям. Но, видимо, выбора нет. Альфа заводит машину, трогаясь с места, поглядывает через зеркало на омегу. Чонгён ловит каждый взгляд, но старается не смотреть. Зрительные контакты неловкие. Тэхён рассказывает про драку и какие-то леденцы, вероятно те, что ему предлагал Сонхун. Когда омега вспоминает про друга, вылетевшего из головы, по спине пробегает неприятный холодок. Но Сонхун, скорее всего, уже лежит в постели с каким-нибудь безотказным омегой. Чимин с Тэхёном оказываются довольно общительными, в отличии от его брата, явно недовольного поездкой. Чонгён узнает, что они учатся на третьем курсе, обоим по двадцать три года и они любят пить кофе. Самая важная в мире информация. Но омеге они кажутся довольно дружелюбными и милыми. Все альфы, которых он встречал до этого были заносчивыми с огромным чувством собственной важности, как и этот Хосок, сидящий за рулём. Он выглядит намного старше. Чонгён задается вопросом, сколько ему может быть лет, останавливаясь на двадцати восьми годах. Хосок высаживает Тэхёна с Чимином у особняка. Такие Чонгён видел только в фильмах у богатых мужичков, любящих кичиться положением. Омега начал вылезать из машины, но грубый голос, приказавший сидеть, пробрал до дрожи. Хосок сказал, что отвезёт его домой. Улыбнувшись, Тэхён обнял Чимина и скрылся вместе с ним за стенами дома. Вдвоём в салоне стало не по себе. Раздражение, исходящее от Хосока чувствовалось очень сильно. Но как же он приятно пахнет. От его запаха у Чонгёна бабочки перед глазами. Хочется нюхать до самого утра. — У тебя случайно нет брата? — интересуется альфа, пересекаясь взглядом через зеркало. — Есть. Мой брат-близнец. Чонгук. Хосок кивает. Тогда это всё объясняет, почему он показался до жути знакомым. — Куда ехать? Чонгён называет адрес, объясняя, как доехать. Хосок знает этот район, не самый благополучный, но ничего не говорит. Смеяться над чужим финансовым положением — низко. Деньги дело ненадёжное. Сегодня есть, завтра нет. — Не сочти за наглость, но сколько тебе лет? — омега сжимает пальцами мягкое сидение, наблюдая, как губы альфы расплылись в улыбке. Любопытства у этого парня не занимать, иногда сдерживаться трудно. — А сколько дашь? — Двадцать восемь. — Тридцать. Омега застывает в удивлении. Он был близок, но тридцать ощущается по-другому. Разное поколение. Он поджимает губы, смущённо замолкая. Хосок и не продолжает разговор. Ему неинтересно. Вопрос позабавил, но не более. Дети его не привлекают. Альфа останавливается у подъезда, у ступеней которого валяются пустые бутылки из-под пива и водки. Обшарпанная от краски дверь, а внутри ни одной лампочки, ночью можно упасть и выбить все зубы. Такие условия для него чужды, но для Чонгёна — привычное дело. — На будущее, не появляйся там, где тебе не место, — Хосок смотрит ему в глаза. Чонгён раздражается за секунду. Никто не может указывать, где ему быть, а где нет. Считает себя лучше, потому что богатый? Он ничем не лучше того мужика, приставшего на вечеринке. — Я сам разберусь, — омега громко захлопывает дверь машины, громко вздыхает, поднимаясь по ступенькам. Вся квартира провоняла запахом перегара, дымом от сигарет и сыростью. Возвращаться домой не хочется ни под каким предлогом, но другого выбора нет. Только ночевать на улице возле мусорки с бездомными кошками и собаками. Чонгён надеется прошмыгнуть в комнату незамеченным, не выходя до самого утра. Вешает куртку на крючок, сжимая телефон в руке. Папа выходит из спальни с пустой бутылкой в руках, смотря на сына. Омега опускает голову, поправив край толстовки, чтобы не разговаривать. Но его тянут за воротник, когда открывает дверь в их с братом комнату. — Чё это у тебя? Телефон? — папа небрежно поднимает руку сына, разглядывая вещь. — Не твоё дело, ищи деньги на бухло в другом месте, — грубо отрезает, вырывая руку. Но папа снова крепко обхватывает кисть, сжимая до хруста костей, вырывает телефон. Поворачивает экраном, хмыкая. Бросает на пол, разбивая окончательно. Верхняя крышка отлетает, а экран погнулся, полностью покрывшись трещинами. Дотронься пальцем, и он раскрошится. — За это дерьмо никто и копейки не заплатит, — старший омега смеётся, вышедший отец с презрением смотрит на сына, падая за стол, ёрзает на скрипучем стуле, у которого скоро отвалится ножка. Чонгёна взяла жуткая злость. — Свой труд не уважаете, так хоть бы уважали труд Чонгука! Хлопнув дверь, поворачивает защёлку, сдерживая подступающие слёзы. Ему обидно не за телефон, плевать на него. Обидно за то, что они относятся к ним как к должному. Чонгук ночами пропадал, чтобы заработать деньги и купить технику. Брат всегда должен быть на связи, в случае чего. Омега переодевается в домашнюю одежду, волосы встают дыбом, когда вспоминает о деньгах, что дал Тэхён. Он оставил их в куртке, а куртка висит у входной двери. Дрожащими руками открыв дверь, видит, как папа с отцом пересчитывают купюры, беспредельно улыбаясь, а куртка валяется на полу. — Это мои деньги! — пытается выхватить, но всё тщетно, папа крепко сжал купюры, отталкивая сына. Отец поднимается из-за стола, хватает за капюшон, ударяя ладонью по щеке. Остаётся красный жгучий след. Больно. Внутри, не снаружи. — Ты что, щенок, забыл, кто тебя вырастил? — шипит альфа, злобно смотря на сына. Не растили. Бутылка водки важнее детей. Отец брезгливо отпускает его, садясь на место. По щекам Чонгёна скатываются капли, прижав к себе куртку, уходит в комнату. Весь день разорвался по швам. В этом виноват лишь он. Ничьей вины нет. Только его. Всегда виноват Чонгён. Это родители вдалбливали в его голову с самого детства. И у них это отлично получилось. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук вернулся домой в четвертом часу утра. Приглушённые лучи раннего солнца проникали в комнату, едва освещая. На столе вместо одной бутылки водки, четыре. К счастью, три из них не открыты. Он вздыхает, понимая, что родители достали деньги неизвестно откуда. Свои сбережения потратили давно, а тех денег, что давал Чонгук неделю назад не хватило бы. Либо они грохнули соседа, либо просили милостыню, но вряд ли. Дальше ларька с бухлом не ходят. Альфа проходит в комнату, как можно тише закрывая дверь. Чонгён не закрывается на ночь, зная, что брат может вернуться, а он не услышит. Под одеялом вздымается тело, со скрипом поворачиваясь, почувствовав движение. Пара родных глаз смотрит с обидой и досадой. — Почему не спишь? — с ноткой раздражения спрашивает Чонгук, открывая шкаф, начинает переодеваться в удобную для сна одежду. Он слышит тяжёлый вздох брата. — Не могу уснуть один. Вдруг они зайдут. Омега подвигается на свою сторону кровати ближе к подоконнику. Он надеется, что брат не заметит синяк на щеке и заплаканные глаза. Не должен знать. Чонгук ложится, натягивая одеяло повыше. Так устал, что за считанные минуты провалится в сон. Но что-то в душе говорит, что спать рано. — Как работа? — тихий, совсем невинный голосок Чонгёна, греющий душу, ласкает слух. — Всё в порядке, в конце недели получу деньги за работу, — коротко улыбнувшись, устало вздыхает. — Там на столе несколько новых бутылок, откуда? — тон грубеет. Омега переворачивается на спину, положив ладони на живот, смотрит в потолок. — Они мои забрали. Чонгук приподнимается, хмурится, замечая синяк, на который упал тусклый луч света. Проводит большим пальцем по отметине, отчего брат шипит. Неприятно. Свежий. — Те, что я давал? И откуда у тебя синяк? — Нет, те, что ты давал, я оставил дома, — Чонгён вздыхает. Рассказать придётся. — Сонхун позвал меня на вечеринку, я пошёл, там ко мне пристал какой-то альфа, завязалась драка, мой телефон разбили. Тот парень, который заступился, дал денег на новый. Когда я вернулся домой, то оставил деньги в куртке, а когда вспомнил, родители уже опередили меня, — вздыхает, пожав плечами. Чонгук молчит некоторое время. Его молчание всегда напрягало. — Какого хуя ты попёрся на вечеринку, не предупредив меня? А, если бы никто не заступился? Отец блять, я ему рожу начищу завтра утром, — злобно проговаривает альфа, поднявшись и сев на край кровати. — Не нужно, Чонгук, оставь его. Телефон жалко. — Похуй, это мелочи, давай спать. Он ложится на правый бок, повернувшись к брату затылком. Злит то, что Чонгён не предупредил. Брат, конечно, может постоять за себя, но зависит от ситуации. Может и проиграть в конфликте, а если с ним что-нибудь случится — Чонгук не переживёт. Они — самое дорогое, что есть друг у друга. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤспустя два месяца — Какие же вкусные булочки были в столовке, — довольно улыбнувшись, Чонгук с упоением вспоминает мучное, что ел несколько минут назад. Эти булочки он обожает с детства. Жаль, что завозить их стали реже, поэтому альфа первым делом бежит купить пару штук. Любит сладкое, выпечку, а Чонгён не любит. Чонгуку всегда достается всё самое сладкое. — Лучше бы прочитал хотя бы краткое содержание, а не о булочках думал! — возмущается брат, пихая телефон, купленный месяц назад Гуком, в карман. Сам альфа кривится, будто ему червя предложили съесть, отпихивая от себя. Ненавидит литературу, книги, школу, и всё, что с этим связано. — Сам читай свои романтические произведения, меня они не впечатляют. — Твой ум их тоже не впечатляет, — язвительно бросает Чонгён, закатив глаза. Чонгук смеётся в ответ. Его слова совсем не задевают. Этот волчок не умеет кусаться. Зубки слабые. Звенит звонок на урок, все рассаживаются по местам. Их предупредили, что будет новый учитель по литературе, пока старый пытается вылечить нервы, после нахождения в обществе пубертатов. Если Чонгён в предвкушении, то Чонгук сидит вальяжно раскинувшись, не выражая интереса. Ему плевать, вряд ли этого учителя нового в лицо запомнит, он и старого-то не помнит. Директор заходит с молодым омегой, держащим в руках папку и журнал. Он выглядит довольно мило, уверенно, но чувствуется, что волнуется. Чонгук, увидев его, заметно оживляется, выпрямив спину. Чонгён хмыкает поражаясь. — Прошу любить и жаловать — Ким Сокджин, ваш новый учитель по литературе, — директор говорит ещё пару заученных фраз и уходит. Класс приветствует нового учителя, садясь на места. Альфы увлечённо смотрят, в их головах явно проскакивают грязные мысли. Оно и неудивительно. Учитель действительно хорош. Разница в возрасте от силы лет пять. — Итак, если у вас есть какие-то вопросы, можете задать и начнём урок, — спокойно произносит Сокджин, осматривая класс. — Сколько вам лет? — доносится сразу за Чонгуком, сам Чон смотрит в упор, не скрывая интереса, а вот Ким смущается от такого зрительного контакта. — Двадцать пять. — Получается, у вас ещё нет опыта? — спрашивает один из омег. — Верно, вы мой первый класс. Думаю, я справлюсь, — коротко улыбается, открывая журнал. — Естественно справитесь, мы вам поможем, — Чонгук стреляет бровями, натягивая ухмылку. Рядом сидящий брат пихает в бок, чтобы поубавил свой пыл. — Вы можете провести перекличку, чтобы примерно запомнить нас в лицо, и я вам подскажу, на чём мы остановились, — добавляет Чонгён, на что Сокджин одобрительно улыбается. — Подлиза, — шепчет альфа на ухо брату, закатывая глаза. Тот лишь фыркает. Урок проходит сумбурно. Неуместные шуточки в сторону Сокджина, глупые вопросы, не касающиеся занятия. Его явно смущает такое поведение, но как утихомирить пока не знает. Точнее, его методы не помогают. Опыта мало, а молодых мало кто хочет слушать, считая ровней. К концу урока у омеги дрожал голос и руки, хоть он и пытался скрыть волнение. Сначала всегда трудно, потом втягиваешься, становится легче. Главное дожить до этого «легче», и не бросить всё. Тогда может быть и будет. — Он такой неженка, — усмехается Чонгук, идя по школьному двору с братом. — А ты идиот. Ты ведь имеешь влияние в классе, почему ничего не сказал? Сокджину были неприятны шутки, — возмущается омега. — Разве мне есть до него дело? На следующей неделе я не буду ходить, а потом забуду, как он выглядит. Учиться — твоя задача, моя — зарабатывать деньги. Мы — одно целое, дополняем друг друга. Согласись, так лучше? Тебе ведь не нужно напрягаться по поводу денег, потому что для тебя их заработаю я, — подмигнув, альфа садится на лавочку. Совсем скоро он пойдёт в кафе, где устроился на подработку официантом во вторую смену. Надоело неделю сидеть без дела. — И вообще, ты какой-то странный стал, постоянно переписываешься с кем-то, улыбаешься, глядя в экран, у тебя кто-то появился? — Чонгук опирается о колени, наблюдая за муравьями. — С чего взял? Я общаюсь с Сонхуном. — Не нравится мне этот долбоёб. У них у всех одно на уме, у него уже давно другая компания появилась, раньше он на вечеринки не ходил, а тут вдруг стал. Странно, не считаешь? — поворачивает голову к брату. — Хочешь повесить на него все ярлыки мира? Он просто вырос, что плохого в том, что он заводит знакомства? Тебе вообще учитель понравился, — толкает в плечо, посмеявшись. — Нихуя он мне не понравился! Просто красивое и смазливое лицо, — хмыкает. — Я серьёзно, Чонгён. Будь аккуратнее, даже друзья могут воткнуть нож в спину. Если что, говори мне, я за тебя любую кабину вынесу, — Чонгук ведёт пальцами вдоль чужих волос, взлохматив. Омега хмурится, сбрасывая руку. — Я буду аккуратен, обещаю. На телефон приходит уведомление. Чонгук отворачивается. Знает, что лучше не влезать в его личное пространство. У них нет секретов. Чонгён расскажет. Доверие рушить нельзя. Омега тянется к карману, улыбается, когда видит от кого пришло сообщение. Он быстро отвечает, убирая телефон обратно. Вешает лямку рюкзака на плечо, поднимаясь со скамьи. — Мне пора, Чонгук, встретимся дома. — Куда? — Договорились с Сонхуном встретиться у него дома, он уже ждёт, — дотронувшись до плеча брата, идёт к школьным воротам, чтобы покинуть её пределы. Чонгук остаётся сидеть на своём месте, глядя ему в спину. Что-то изменилось. Брат прежде никогда себя так не вёл. Вот только рассказывать, что произошло не спешит, боится наверное. Собираясь уходить, альфа непроизвольно поворачивается к школьному входу и удивляется, когда видит, что Сонхун стоит на крыльце, общаясь с друзьями, явно не спеша уходить. Чонгук не из тех, кто питается догадками, поэтому решает спросить прямо. Подойдя к так называемому другу, тянет за локоть в свою сторону. — Ты договаривался встретиться с Чонгёном? — Да, но он сказал, что тебе какая-то помощь нужна и сегодня он не сможет прийти ко мне, — непринуждённо пожимает плечами. — Вот как, — альфа задумчиво облизывает губы. Брат соврал.