Маргаритки для Кактуса

Флоренсии десять. В столичном пригороде душно и скучно. Впрочем, она вряд ли обращает на это внимание – она же «безнадёжный случай», как говорят врачи. Прикованная к кровати девочка, овощ, головная боль родственников. Этих, в белых халатах, она видит чаще, чем родную мать. Если бы не самая лучшая и любимая старшая сестра на свете – сошла бы с ума, определённо. Лунита приезжает в гости почти каждые выходные. Учится в какой-то закрытой школе, с ума сойти. Наверное, там жутко весело. А ещё у неё есть друзья и жених, которого зовут Нико. Как это вообще – иметь друзей? Зря мама думает, что она ничего не понимает – понимает ещё как, и от этого только хуже. Какому ребёнку, спрашивается, захочется просидеть всю жизнь в четырёх стенах? Флор всё бы отдала, чтобы стать хоть на минуточку такой же, как они. Луна и её одноклассники. Она ведь не глупая и не парализована совсем – честное слово, даже умеет говорить, только при маме почему-то ещё ни разу не получалось. А вот на днях сестрёнка привезла в гости подругу. Сумасшедшее рыжее ходячее торнадо, которое, кажется, ни секунды не способно усидеть на месте. Марисса зачем-то начала тормошить и её, дуться, обзывать кактусом (странно, а звучит почему-то весело и ничуточки не обидно). У этой странной девчонки даже получилось заставить её встать – да, пусть она простояла всего ничего, но ведь смогла же! И только открыла рот, чтобы выговорить такое сложное слово «спасибо» - как в комнату зашла мама, начала охать, ахать и выгнала Мариссу и Луну взашей, несмотря на протесты тётушки Сандры. Начо одиннадцать. Начо с малых лет знал, что такое тяготы взрослой жизни. Увы, но будучи сиротой, единственный родственник которого сидит в тюрьме, по-другому не выживешь – судьба заставит вырасти быстрее, чем положено. И, несмотря ни на что, он отчаянно хотел быть просто ребёнком. Играть в мяч, дёргать за косы девочек, обсуждать с друзьями последнее кино про индейцев – а не прятаться от полиции по улицам, вздрагивая от каждого шороха. И – надо же – у него получилось. Спасибо одной великовозрастной дурынде, вечно сующей свой излишне любопытный курносый носик везде и всюду. Наверное, кто-то вроде бога на небесах всё-таки есть – иначе разве встретил бы он на улице Мариссу, к которой прилагалась огромная и очень любящая семья? Да, ему пришлось скрываться две недели в заброшенном вагончике – но разве это не весело? А уж потом, когда, казалось бы, всё кончилось хуже некуда и директор элитного колледжа обнаружил его убежище – именно помощница матери Мариссы дала ему то, о чём он так мечтал. Дом, любовь и нормальное детство. Правда, некоторое время спустя Начито узнал, что можно лишиться детства, даже имея семью и родителей. Всё та же неугомонная рыжая старшая сестрица как-то привезла его в гости к какой-то своей подруге. Там он впервые увидел её – маленькую девочку с добрым сердцем и колючим взглядом. Разумеется, краем уха он слышал, что такое инвалидность, но вживую ни разу не видел таких людей. Марисса и Луна за закрытыми дверями объяснили ему, что Флор не так уж отличается от него самого, просто к ней нужен особый подход. В этом, однако, он убедился уже в этот же вечер – когда, присев на кровати рядом, случайно порвал один из её рисунков, хранящихся под подушкой. Из глаз «девочки-кактуса» брызнули слёзы, он, всполошившись, начал извиняться за всё подряд, и тут Флор, словно собрав в кулак все силы, еле выговорила: «ты ду-рак». Сказать, что эти два простых слова произвели на присутствующих в комнате Луну и Мариссу эффект разорвавшейся бомбы – не сказать ничего. Почти минуту все в полном шоке смотрели на неё, включая того же Начо, и впрямь чувствовавшего себя круглым дураком. А она, вновь посмотрев на него, вдруг осмелела и продолжила: «но хороший» и по-детски наивно улыбнулась. Начито, уже поняв, что на его глазах только что произошло маленькое чудо, на радостях полез к ней обниматься. Тогда они ещё не знали, что эта мелочь послужит началом большой дружбы, а может, и не только. Флоренсии двенадцать. Да! Она это сделала! Адская машина под названием «инвалидное кресло» наконец-то исчезла из её жизни, как страшный сон. Два мучительных года, бесконечные консультации с врачами, изнурительные занятия лечебной гимнастикой и обучение в коррекционной начальной школе того стоили – сейчас она успешно ходит сама, хоть и опираясь иногда для подстраховки на тоненькую трость, приобретённую для неё Луной. И, слава богу, этой осенью она пойдёт в обычную среднюю школу, как и все дети её возраста. Ну как – дети, уже почти подростки. От матери она до сих пор без конца слышит, что подростки жестоки и могут насмерть затравить хромающую худенькую девочку, едва та переступит порог класса. Маме вообще не по вкусу идея отправить её учиться в нормальную школу – но добрая тётушка Сандра в очередной раз грудью встала на защиту младшей племянницы. Может быть, ей повезёт, и в этой школе будет хороший учитель её любимого рисования? А может быть, судьба совсем расщедрится и в этих стенах она так же найдёт настоящих друзей, как и её сестричка? Кстати, Луна заканчивает в этом году элитный колледж и всё так же неразлучна с Нико. Они уже всерьёз говорят о свадьбе. Лунита как-то сказала, что она, Флор, была бы самой прелестной подружкой невесты на празднике. А ей до сих пор не по себе надевать платья и туфельки, даже без каблука. До сих пор страшно упасть, вызвав всеобщий смех и очередное разочарованное хмыканье мамы, сопровождающееся усталым «ох ты ж горе моё луковое». Хорошо, что рядом есть Начо. Почему все говорят, что дружить с мальчишками – ерунда и глупости? Они с Мариссой до сих пор приезжают к ним в гости, а Пепа даже помогла приёмному сынишке устроиться в том самом элитном колледже. Начито каждые выходные рассказывает ей, как там весело. А ещё зовёт гулять – а с ним гулять даже чуточку менее страшно, чем с тётей или Луной. Наверное, в этом и заключается настоящая дружба – когда доверяешь человеку и гонишь противные липкие страхи прочь. Начо тринадцать. А быть подростком – сложнее, чем он думал изначально. Почему ему раньше никто об этом не сказал? На втором курсе элитного колледжа учатся хорошие ребята, но и они не сразу его приняли, поначалу бросая в его адрес слова вроде «приёмыш», «столуется у Сони Рей» и тому подобное. Поучиться бы наглости и самоуверенности у рыжей занозы и по совместительству его названой старшей сестры… Она бы сказала: «какая разница, плюнь ты на них с Эйфелевой башни». Кто знает, может, она и права? Главное, что у него наконец-то появилась семья и настоящие друзья. И ещё одна чудная девчонка на год младше, но с почти взрослыми глазами. Хотя конечно, повзрослеешь тут раньше времени, когда вокруг охают и ахают старшие, подрывая твою самооценку и ставя под сомнение вопрос, что ты такой же человек, как и все. Он ни на секунду не даёт Флор задуматься об этом, когда они гуляют вместе и он невольно замечает, что её взгляд снова становится колючим, как иголки кактуса. Выдумали тоже – «больная»! Это они все больные на голову, придурки великовозрастные. Но он не даст этим взрослым болванам задурить его подружке голову своими сомнениями. А пока что снова зовёт её гулять и украдкой срезает маргаритки с клумбы приёмной мамы. Ну а что – Флор ведь девчонка, а все девчонки любят цветы, это же аксиома. Флоренсии четырнадцать. И да, она ненавидит свой возраст. Как же сложно – ты уже не беззаботное малолетнее дитя, но ещё и не взрослая. Мать строго следит за её успеваемостью и по-прежнему скептически хмыкает, услышав, что дочь и не думает просить медотвод от уроков физкультуры. Тётушка Сандра иногда украдкой отводит в сторону и заводит разговоры о том, что она уже не маленькая и превращается в женщину. Выспрашивает о женихах. А ей, Флор, ох как не хочется сейчас об этом думать. Да, с течением времени она начала превращаться из милого ребёнка во вполне себе симпатичную девушку с вьющимися светло-русыми волосами, большими светло-серыми глазами, как у сестры, и тоненькой фигуркой. Лунита говорит, что она очень красивая. Но Луна просто добра к ней – слава богу, что не забывает о маленькой глупенькой сестричке, уехав в Сан-Луис всё с тем же Нико. Правда, в письмах пишет такие хорошие вещи, что ей хочется верить и не чувствовать себя гадким утёнком. Если бы ещё только не остаточная хромота на правую ногу и не руки, начинающие предательски трястись, стоит ей занервничать… Хотя Начо говорит, что это всё ерунда и ничуть её не портит. Начо странный. Ему бы найти нормальную подружку и гулять с ней, а он всё так же встречает её после школы с неизменными маргаритками в руках. Наверное, над ним все парни смеются. Да и какое ей до этого дело, он же ей не жених, а самый лучший друг на свете. Или всё-таки? Уже неделю изводя себя первыми недетскими переживаниями, Флор берётся за бумагу и карандаш и рисует, рисует, рисует, пока наконец не засыпает за столом над незаконченной работой. Начо пятнадцать. Третий курс во всей красе. Однокласснички напропалую хвалятся первыми одержанными победами над красавицами постарше, а вот ему не до шуток. Влюбился в самую неподходящую девчонку на свете, надо же! Вчера, как всегда, зашёл за ней в школу, принёс её любимые маргаритки, а она явно была не в духе. Завела привычную пластинку о том, что вышла из детсадовского возраста и больше не нуждается в няньке или гуманитарной помощи. И опять смотрела своими колючими глазами – ни дать ни взять кактус. А он тоже хорош – отчаявшись подъехать к ней намёками, возьми да и выложи ей напрямую «ты мне нравишься». Кто бы знал, что Флор на его нехитрое наивное признание отреагирует неадекватно и убежит с такой скоростью, что даже Марисса позавидовала бы? И вот кто после этого рискнёт назвать её больной? Ей бы в олимпийскую сборную… Ну как, как, скажите, завоевать её внимание, когда она все попытки заговорить на близкородственную тему пресекает на корню? Может, попросить совета у несносной старшей сестрички или у её мексиканца, который каким-то чудом умудрился охмурить саму непокорную Мариссу Пиа Спирито? Флоренсии шестнадцать. На носу выпускные экзамены, и одна мысль об этом вызывает у девушки настоящую истерику. Она категорически не хочет поступать в медицинский и становиться фельдшером или врачом – этих извергов в белых халатах она уже с лихвой «наелась» в детстве и до сих пор иногда в испуге вскакивает с кровати по ночам, увидев во сне себя в проклятущем инвалидном кресле. Нет уж, никакой медицины. Больше никогда. За бумагу и карандаш она теперь берётся только тайком, когда домашние уснут – не дай бог, мать увидит и начнёт очередной театр одного актёра для одного зрителя с притворным сердечным приступом. Теперь повзрослевшая Флор как никто понимает Луну, сбежавшую от чокнутой мамаши к Нико под венец, едва дождавшись совершеннолетия. Эти двое женаты уже полтора года, а совсем скоро у них должна родиться дочка. Узнав, что скоро станет тётей, Флоренсия поставила перед любимой сестрёнкой единственный ультиматум – назвать малышку Милагрос. «Пусть хоть у кого-то в этой семье будет своё персональное маленькое чудо,» - вырвалось у неё в тот самый вечер. Лунита смотрела испуганными грустными глазами – но что тут скажешь? Ей, колючей девчонке с трясущимися руками и тяжёлым характером, личного счастья познать не дано. Слава богу, Начо внял её советам и оставил в покое, крутя роман с первой красоткой нынешнего поколения Elite Way Дельфиной Митре. У Дельфи роскошные чёрные кудри, модельная фигура и лёгкий весёлый нрав. То, что её лучшему другу и надо. А то, что девушка-кактус не спит третью ночь подряд, представляя этих двоих вместе и лупя кулаками подушку от отчаяния – не его ума дело. Ровно как и то, что она без особого интереса уходит из школы под ручку с одноклассником Рамиро, механически собирается на свидания, будто на ещё один урок, и целуется с ним без любви или хотя бы симпатии. И вообще, не о парнях ей сейчас думать надо, а о том, как исхитриться и незаметно для матери подать документы в художественное училище, куда та напрочь не хочет её отпускать. Начо семнадцать. Кажется, он никогда, никогда не поймёт природу этих чокнутых женщин. Повзрослев и превратившись в довольно-таки привлекательного парня, он, разумеется, стал замечать интерес к собственной персоне со стороны противоположного пола. И, естественно, не оставил сие явление без внимания. Ну что ему, до пенсии ждать, пока его хмурая подруга с колючим взглядом что-то там поймёт? Сейчас рядом с ним самая красивая девушка из его класса. И, вопреки расхожим стереотипам о школьных королевах, Дельфи ни разу не стерва и не снобка – напротив, очень добрая и милая, хоть и помешана на своих диетах и калориях, то и дело сравнивая себя со старшей сестрицей, на фигуре которой сказались расстройство пищевого поведения, брак и двое родов. Дельфи как-то видела их с Флор вместе и, кажется, о чём-то догадалась, сказав потом ему наедине «ты классный, но я не хочу заменять тебе кого-то». Дала ему время, чтобы принять окончательное решение. А что и как тут решать, если буквально пять минут назад в его привычные будни снова вторглась девчонка-кактус? Впервые за последний месяц лучшая подруга (или уже бывшая подруга?) позвонила ему сама, захлёбываясь рыданиями и неся непонятно что про мать, сердечные капли и документы в художественное училище. Естественно, он выскочил из дома, как ошпаренный, напугав любимую приёмную маму, и помчался на другой конец города выручать эту сумасшедшую. Что у неё там опять стряслось? Флоренсии семнадцать. Позади школьный выпускной и прощание с Ритой и Деборой – двумя хорошими приятельницами, пусть и не близкими подругами, но и не последними людьми в её жизни. Впереди чемоданы и билет на автобус в Росарио. Полгода назад, найдя в тайнике младшей дочери альбом с рисунками для творческого этапа вступительных экзаменов в художественное, мать превзошла саму себя – на глазах у заходящейся в плаче девушки разорвала эскизы на мелкие клочки, приговаривая «всё равно ты поедешь в Росарио учиться на старшую медсестру, у меня там подруга детства, она тебя устроит». Спас ситуацию Начо – приехав, как на пожар, тайком проник в комнату подруги и помог ей найти ещё несколько недавних рисунков, по его мнению, вполне достойных того, чтобы отправить их на экзамен. Их, а также копию своего школьного аттестата она отдала другу на хранение. Было решено, что вся корреспонденция из училища будет приходить на адрес Пепы, чтобы не тревожить её мать и в случае успешного поступления поставить её перед фактом. Но неделя, когда должны огласить списки поступивших первокурсников, уже на исходе, Начо молчит – значит, скорее всего она провалилась. Что ж, чудес не бывает – ей ли, прихрамывающему на правую ногу кактусу с больной головой, этого не знать? Впрочем, нет – одно маленькое чудо с тёмными глазками и первыми пробивающимися волосиками сидит сейчас на руках у Луны, специально приехавшей проститься с сестрой. Славная, хорошенькая малютка Мили. Дай бог, чтобы её детство было полно улыбок, друзей и приключений, а не врачей, комплексов и страхов, как у её дурной тётушки. Сегодня это детство заканчивается. Дрожащими руками Флор обнимает Луну, Нико, через силу улыбается матери и совсем ненадолго берёт на руки крошку-племянницу. От соседства с кем-то столь маленьким, искренним и живым слёзы вырываются сами собой. Почему всё так? Неужели она не заслужила хоть чуточку счастья? Начо уже неделю как восемнадцать. Сейчас он отчаянно материт в мыслях пробку на дороге и пропадающий «вне зоны доступа» телефон Флор. Только бы успеть, пока эта мамаша так называемая не увезла её в Росарио. По закону подлости, хорошие новости всегда доходят до адресата буквально на секунду позже нужного момента. Но сегодня судьба явно на их стороне – пробка всё-таки рассасывается и таксист останавливается возле нужного дома, согласившись подождать до десяти минут. Запыхавшийся парень, как ненормальный, выпрыгивает из машины и мчит к дому бедовой подруги. Остановившись у знакомого подъезда, не сдерживает вздох облегчения – успел. Размахивая толстенным конвертом, подбегает к столпившейся во дворе честной компании. Флор неверяще пялится на него, а он, еле отдышавшись, произносит только одно слово: -Собирайся. -Что? – еле выговаривает Флоренсия в полном шоке, словно вновь вернувшись в те времена, когда она была бессловесным «кактусёнком». -Что слышала. Ты поступила. Тебя ждут в общежитии. Не сдерживая теперь уже слёз счастья, девушка обалдело кидается на шею лучшему другу: -Не может быть… Я не верила… Неужели правда? -Молодой человек, вы, кажется, забываетесь, - неизменно вмешивается протокольным тоном Тереза Фернандес, - Моя дочь через полчаса уезжает в Росарио. Она будет учиться на фельдшера и жить под присмотром моей подруги Елены. -А вот уж дудки, - грубо отвечает парень, перестав сдерживаться, - Если вы, сеньора, семь лет подавляли свою дочь и упорно игнорировали тот факт, что она самостоятельный, давно уже здоровый человек и талантливая художница – это не значит, что Флор будет беспрекословно слушать вас всю жизнь. Мы подали документы в художественное училище, и сегодня оттуда пришёл ответ, что Флор поступила на бюджетное отделение и для неё готово место в общежитии. -Ах вот как? – мать девушки с вызовом вскидывает подбородок, - Ну хорошо, езжай куда хочешь, только посмотрим, надолго ли тебя хватит, если на оплату твоего общежития я не дам ни песо. -Не беспокойтесь, сеньора, - так же усмехнулся Начо, - На первых порах нам будет помогать моя приёмная мама, она давно в курсе. А там мы что-нибудь придумаем. -Я могу рисовать на заказ или давать уроки карандашной графики, - наконец подаёт спокойный и уверенный голос сама Флор, будто только что с её плеч рухнул целый Эверест, - Мама, прости, но я больше не могу себя насиловать. Луна же уехала в Сан-Луис, вышла замуж и устроилась учительницей. Почему я не могу быть счастлива в Буэнос-Айресе, занимаясь любимым делом? -Которое приносит тебе гроши, - не успокаивается Тереза, но тут её уже совершенно другим тоном осаживает сестра: -Терезита, да хватит уже тиранить дочерей из страха остаться одной, ей-богу. Ни Луна, ни Флор не виноваты, что двадцать лет назад у тебя не сложилось с мужиком, а больше на тебя никто и не посмотрел. Они не могут просидеть до пенсии у твоей юбки или под твоим присмотром, ты хоть это понимаешь? На это у разгневанной матери не нашлось, что ответить, и она махнула в сердцах рукой, мол, делайте что хотите. Флор, снова рыдая от переполнявших её эмоций, переобнималась и перецеловалась со всеми домашними, ещё раз взяла на руки малышку Милагрос и обещала непременно навестить молодую семью Провенса на её первый день рождения. А через десять минут, когда заждавшийся таксист грузил в багажник её чемодан, собранный якобы в Росарио, Начо с видом фокусника открыл переднюю дверь салона и извлёк из бардачка ещё, к счастью, не успевший завянуть букет маргариток. -Ой, - вырвалось у ошарашенной Флоренсии, - Мне уже давно не двенадцать, а ты всё так же приносишь их мне и вообще носишься со мной как с писаной торбой. Неужели тебе ещё не надоело? – спросила скорее со страхом, чем с раздражением, что не укрылось от её проницательного друга: -Кактус, неужели ты за почти восемь лет так ничего и не поняла? Ладно, у нас ещё куча времени, чтобы со всем разобраться. Но имей в виду, я поступил в архитектурный институт и он совсем рядом, так что от меня ты просто так не избавишься, - со смехом сообщил он, усаживая любимую подругу на заднее сидение и плюхнувшись рядом. Девушка рассмеялась в ответ – впервые за столько времени от души беззаботно и весело. Такси тронулось, увозя её в совершенно новую, наконец-то свободную жизнь.