Как правильно просить руки

— Ты хочешь сказать… — Хочу! Реджинальд был весьма симпатичным молодым человеком — даже очки в пол-лица шарма не портили. Так что девушки на него клевали — тут проблем не было. Беда была одна — семейное наследие. — Ты даришь мне то, что ты отрыл, Реджи? Из ЗЕМЛИ? Где грязь? Червяки? Куда кошки какашки закапывают? — Милая, мы копали в песке. Ты же любишь песок? И какашки там могли быть разве что доисторические.  — Спасибо, со стоящей у нас в гостиной окаменелой… штукой я уже смирилась. Все подруги обзавидовались. Но это хоть не было твоим свадебным подарком, Реджинальд! И так ты просишь моей руки? Скажи, что не откопал его рядом с трупом!   — Нет, — гордо признался Реджи, — не рядом. Я снял его с трупа! Повисло молчание.  — Милая, если тебе от этого станет легче — в том захоронении были не целые скелеты, а только руки. Так лучше? Много рук. Я не знаю, зачем отцу понадобилось там копать, но увидел это кольцо на тоненьких костяных пальчиках — и сразу подумал о тебе. Любой дурак может подарить золото и брильянты, а это — доисторическая бронза! Из таинственного ритуального могильника! Почти без коррозии! Так что, ты выйдешь за меня? Трубку бросили с громким треском. «Теперь она не будет разговаривать со мной ещё примерно недели две. Да и свадьбу, скорее всего, отменят», — подумал Реджинальд и вздохнул с облегчением. Проблема была в том, что отец ни за что не оплатил бы ему ещё одну одиночную экспедицию, даже такую странную, если бы он не сделал хотя бы попытки жениться на Кристи. Снова дарить окаменелые экскременты кардиодона было бы слишком очевидно (хоть в названии вида и есть слово «сердце» — ну ведь мило же?). А кольцо — разве не романтика? Вот Реджи бы оценил. «Ничего страшного, приятель, нечего тебе здесь прозябать. Ты ещё объедешь весь мир! И где-то в этом мире обязательно найдется тот, кто оценит твои таланты по достоинству». С этими мыслями он и сидел теперь за столом в своем кабинете, среди полок с антикварными книгами, свисающих на веревочках с потолка бивней мамонта и разномастных черепушек на антресолях. И вот здесь-то, когда радость от удачного хода по избеганию нежелательной женитьбы прошла, он и всмотрелся в свою находку — и почувствовал укол вины. Кольцо, несомненно, было ценным — древним, удивительно хорошо сохранившимся. Все остальные находки из экспедиции были аккуратно разложены по ящичкам и запечатаны до приезда отца, а вот про кольцо тот ничего не говорил — вот Реджи и подумал воспользоваться ситуацией. Но ведь и правда же с трупа снял! Кристина не виновата в том, что они с отцом — упрямые бараны. А если на нём действительно какое-то страшное проклятье? Он повертел его в руках. Потом еще немного повертел. Поглядел и так и эдак. Девать-то его теперь по-любому было некуда. «Надену это кольцо, — подумал он. — И пробужу какое-нибудь тысячелетнее зло. И грянет буря, и вздыматься будут пески в пустынях… И мне придется жениться на какой-нибудь воскресшей египетской принцессе». И прежде, чем здравый смысл успел что-либо возразить, нездоровое исследовательское любопытство взяло верх — кольцо скользнуло на его палец, сев как влитое. И… Ничего. Нигде не вздымилось и не грянуло. Черепушки смотрели на него молча, но осуждающе. Реджинальд смутился, что такая ерунда вообще пришла ему в голову, решив побыстрее избавиться от ее свидетельства, но сразу осознал свою ошибку: кольцо село уж слишком хорошо — и застряло. Юный археолог-любитель нецивилизованно выругался и принялся дергать во все стороны бесценный исторический артефакт. И вот тут-то у него и зазвонил телефон. Он уже мысленно собрался с духом, готовясь услышать писклявые претензии от Кристи или распекания от отца, когда…  — Реджинальд, — раздался в трубке самый глубокий и густой голос из всех, что он когда-либо слышал, — ты отрыл кое-что очень для меня важное. Человек говорил с явным акцентом, но каким? Точно не арабский. И не американский. Если бы голос был еще хоть немного ниже, то превратился бы в смолу. Какой-то первобытный инстинкт, заставляющий человека отличать опасных хищников по звуку их рычания и верить в тайные заговоры больших страшных людей, вынудил его только слабо ответить: — Простите. Я всё закопаю обратно. — Ну что ты, не надо. Очень хорошо, что откопал. — Сэр, — Реджи нервно сглотнул. Он воровато оглядывался по сторонам, но вокруг было тихо, только спокойный вечер и мамонты. — Я не знаю, кто вы такой, но я не хочу ни во что ввязываться. Это была идея моего отца — копать без разрешения, я ничего не знаю, он дал кому-то взятку и…  — Я же сказал, что всё в порядке. Твой отец копал именно там, где надо, а ты отлично справился. Так это какой-то знакомый отца? Почему тогда первым звонит ему именно он? Почему не потрудился представиться? И что, Реджи в кои-то веки сделал всё так, как от него и требовалось? Вот это было, пожалуй, самым фантастичным. Он поморщился и с недоверием поглядел на трубку.   — Правда?   — Конечно. Профессиональная работа. Очень... эм-м-м... деликатное обращение с кисточкой. Поверь мне, я в этом разбираюсь — с тобой иметь дело намного приятнее, чем с твоим отцом.   — Спасибо, сэр, — против воли смутился Реджинальд — незнакомец звучал как-то очень внушительно и приятно. А потом он снова вспомнил, что происходит.  — Погодите, за мной следят? Правительство, преступники, пришельцы? Даже лестно как-то, честное слово. — Ну что ты! Говорю же — просто большой опыт. А теперь, когда ты так хорошо справился, верни чужое. Реджи с досадой посмотрел на руку с по-прежнему застрявшим на ней кольцом. Подергал немного туда и сюда кряхтя, но только с досадой рухнул в кресло.  — Я с удовольствием его вам отдам, оно мне не нужно, правда. Только, ну… Схожу на кухню за мылом. Видите ли, я, неловко сказать, немножко его примерил. Просто так. И оно не снимается. Но я что-нибудь придумаю.  — Что не снимается? — не понял голос. — Кольцо, сэр.   — Да причем тут кольцо? — удивились с той стороны. — Понравилось? Ну и ладно. Я же прошу у тебя… Руки, — незнакомец запнулся, будто ему сложно было подбирать слова на английском. — С твоим отцом мы уже обо всём, считай, договорились. Но он бывает упрямым, ты же сам знаешь. Так что я решил обратиться к тебе — Чего? — выдавил Реджинальд, массируя начавшую звенеть от всего происходящего голову. Шестеренки в ней вращались медленно, со скрипом, но в конце концов все-таки встали в какое-то причудливое положение.   — Сэр, — осторожно начал он, — я, конечно, понимаю, что у меня довольно высокий голос… Или, погодите, руку в смысле… в смысле отрезать? Что-то в кабинете явно зашевелилось, но где — он понять не мог. Какие-то тихие постукивания, словно далекие шаги. — Что отрезать? — не понял голос. — Не руку, Реджинальд. Ру́ки. — Ру-у-уки, — замогильным голосом повторил за ним Реджи. И почувствовал, как холодеет. «Ну вот и все», — понял он. Все наконец-то встало на свои места. Древнее чудовище, пожирающее (отрывающее, коллекционирующее?) руки тех, кто ему приглянулся. Отсюда и раскопанные останки. Отсюда комментарии о его, Реджинальда, исключительности. И отец продал его этому существу — в обмен на какие-нибудь древние знания, несомненно. Знал, что он отроет проклятую штуку, что он прикарманит ее для себя, станет разглядывать. Что чудовище теперь будет чуять его и преследовать. — Мои, — в ужасе заключил Реджи. Кольцо по-прежнему не снималось. С той стороны трубки что-то очень громко хлопнуло. Потом, кажется, стукнуло об стол. Потом глубокий вдох, потом выдох. — МОИ! — не выдержал голос. Тягучий тон в нём совсем пропал — видимо, нервы сдали окончательно. — Мои руки, мне нужны мои руки, мальчик! Чего же тут непонятного? Реджи открыл рот и даже, кажется, собирался издать им какой-то звук, но наконец-то опознал, откуда исходит шум: из запечатанной коробки с находками вежливо постучались. Потом из второй. И из третей. Что-то однозначно тонкое и костлявое прикоснулось к его ноге.  — Я хочу попросить тебя вернуть мои руки, Реджинальд. Желательно все, — голос в трубке снова стал приятным. — А если поможешь откопать остальные, то и колечко можешь оставить себе.