Королевский ведьмак и королевский пёс

***

      Фольтест его, грубо говоря, нанял. Геральт отнекивался как мог, напоминал и про ведьмачий нейтралитет, и про кодекс, и про срочные дела, короче, вытащил всё, что могло отвадить его от роли королевского телохранителя, но Фольтест на это только махнул рукой и сказал, что, де, надо было предложить ему, Геральту, эту работу ещё в самом начале их торгово-деловых отношений, когда он вернул Адде человеческое обличье в первый раз. Во второй королевское величество окончательно уверилось, что ведьмак это очень полезно и очень нужно, поэтому отказ принимать отказался. Над этим каламбуром Геральт думал ещё долго, вздыхая и ворча на свою незавидную долю, которая всё время тянула его в политику. Проснулось подозрение, что это не просто так, а грёбаное Предназначение, или ещё какая-то дрянь, шутит в своём стиле. Геральту такие шутки совершенно не нравились.       Геральт ходил за Фольтестом на все банкеты и встречи хвостиком, стоял за спиной короля или в паре шагов, устрашая не столько мечами за спиной, сколько мрачной и не особо приятной рожей. Рядом с королевским двором все соревновались в ширине и неестественности улыбок, а Геральт участвовать в этом даже не собирался, держа мрачную мину круглосуточно и отпугивая особо впечатлительных убийц. При дворе его приняли за новую королевскую игрушку, сочли безобидным и относительно безопасным, ведь на политические собрания его Фольтест как раз не тащил. Геральт не возражал.       Быть королевским ведьмаком Геральту немного, может, но нравилось. Говорить лишний раз не надо, улыбаться тоже, дублеты и прочие ужасно тесные одежды Фольтест его надевать не заставлял, и не требовал знаний этикета с точностью до градуса, под которым следует наклониться, чтобы поцеловать перстень очередной княгини, баронессы или графини. Геральт счёл сие за благо и учился ценить. Исключение из его приятного времяпровождения в Вызиме составляли нелюди, от чьих повешенных трупов смердело на весь город. Из-за скоя’таэлей к ним заведомо относились как к врагам, а нелюди, возмущенные несправедливостью, шли делать именно то, в чём их обвиняли. Иронию ситуации мешали оценить сгоревшие деревни. Игнорировать происходящее Фольтест не мог, потому приказал виновных в любых пропорциях вешать. Геральт понимал, что там, где эльф и краснолюд, скоро окажется и ведьмак. Правда, несомненным достоинством Фольтеста являлось то, что фанатизму, обычному и на почве религии, он не был подвержен. Стало быть, до ведьмаков очередь не дойдёт. Или дойдёт, но в самом конце.       Ловить нелюдей, замеченных в грабежах и прочем потворстве скоя’таэлям, обязывались Синие полоски — специальный отряд из профессиональных убийц и шпионов, как один готовые отдать жизнь за короля. Возглавлял эту ганзу отморозков-патриотов Вернон Роше, при дворе носящий прозвище «Королевский пёс». С ним Геральт познакомился после нескольких размеренных и не особо богатых на события дней, в один из которых Роше зашёл в королевский кабинет, где Геральт изучал корешки книг, а Фольтест возился с бумагами и постоянно смотрел в окно, за которым светило вполне летнее солнце, как томящаяся в клетке птица. — Ваше величество? — А, это ты, Роше, — Фольтест ненадолго отвлёкся от страданий по свободе и повернулся в сторону вошедшего. Геральт глянул на Роше краем глаза. Смуглое от долгого нахождения под солнцем лицо, выбритые до синевы щёки, цепкий взгляд тёмных глаз, прямая гордая спина и непонятный головной убор, что-то среднее между чепчиком и тюрбаном, каким защищались от солнца в пустынях на Востоке. Геральту даже стало интересно, как это чудо столичной моды называется. — Отчёт, Ваше величество, по делу, о котором я говорил Вам недавно, — с крайне загадочным видом сообщил Роше, глядя исключительно на Фольтеста. Хотя Геральт уверен, что внимание к себе Роше заметил и его это не особо радует. — Решил принести лично, дело деликатное, посыльный мог подсмотреть. — Твоя педантичность меня восхищает, Роше, — с чувством произнёс Фольтест, не торопясь и с достоинством, как королю и положено, принимая очередные бумаги. Геральт замечает неясную тень, ненадолго промелькнувшую на лице Роше. Сердце стучит громко, лихорадочно, неровно. Геральту всё, как он думает, становится ясно. Яснее, чем летнее небо над Вызимой. Молчат минуты три. Роше с места не двигается, дышит с интервалами, Геральт прикрывает ненадолго глаза. Фольтест неожиданно зовёт его: — Ведьмак! — Слушаю, Ваше величество, — перемещается Геральт из дальнего угла кабинета, становясь перед столом Фольтеста. Роше от него в нескольких шагах, сверлит тёмными глазами и кажется скрипит зубами. Роше Геральт почему-то не нравится. — Перед тобой, Роше, ведьмак, который расколдовал Адду. Помнишь, я рассказывал? — у Фольтеста на лице такое искренне оживление, что Геральту как-то неловко. Странно всё с Его величеством. Его величество вести себя может как восторженный ребёнок, наглый юноша и уставший старец одновременно, и границы этих состояний так размыты, что маски кажутся единым целом. Глаза у Фольтеста тоже тёмные, понимает вдруг Геральт, глядя на короля. И кожа смуглая, как королям не полагается. Похожи они в чём-то с Роше. — Помню, Ваше величество, — сдержанно кивает командир Синих Полосок, которому полагается помнить всё. Геральт думает, что, если он сейчас протянет руку в дружеском жесте, Роше отгрызёт её до локтя, если не всю. Роше не хочет делить королевское внимание с кем-то ещё, Геральт уверен. — Вернон Роше, командир Синих полосок. — Геральт из Ривии.       Ладонь у Роше жёсткая, рельефная какая-то, неприятная на ощупь. У Геральта стёртая и в мозолях от мечей. Глаза напротив кажутся чёрными как бездна, зрачка не различишь, только на дне самом огонь горит. У Геральта расплавленное золото с чёрной вертикальной линией, выученное безразличие и настороженность. «Убьёшь ведьмака?» «Когда король прикажет»       Не если. Когда.       Так и познакомились.