Ярче солнца

И вот наступили они — скучные, монотонные будни. Оглядываясь назад, прошедшая неделя будто была сказкой, и Миёко даже не заметила, как прошла ещё одна с отъезда Ойкавы. Но в то же время каждый отдельный день тянулся с черепашьей скоростью. Работа занимала больше времени, чем раньше из-за внезапного наплыва туристов. Миёко, в дни особо нагруженные, даже начинала немного злиться и на дядю, который оставил её одну без какой-либо помощи в туристический сезон. Злилась она даже на тех самых туристов, мол вместо того, чтобы распивать кофе по ночам, лучше бы отдыхали перед следующим загруженным посещением достопримечательностей днём. Ожидала ли Фукуи такой скуки во время летних каникул? Определенно да. Распорядок дня дом-работа-дом, который иногда разбавляют разговоры по телефону с Акико был бы вполне привычен, а последние недели, наполненные интересным общением с интересными людьми, можно считать исключением. Сейчас же всё так, как должно было быть с самого начала — без прикрас и глупых надежд изменить свою жизнь по щелчку пальцев. Только вот к хорошему быстро привыкают, и возвращаться к рутине Миёко точно уже не хотела. Былой запал Фукуи завести побольше знакомств бесследно потух, социальной батарейке срочно нужна подзарядка в виде общения с тремя озорными дурачками, которые сейчас занимаются чем-то настолько важным, что даже не могут написать в общий чат банальное «Привет, как дела?» Но на друзей она не обижалась, больше всего она злилась-таки на себя. Злилась на то, что так и не набралась смелости первая написать Лауре или Хинате, чтобы предложить встретиться. За то недолгое время, которое они успели пообщаться, Миёко начала считать их своими друзьями, но такие быстротечные изменения не могут пройти бесследно. Множество опасений следовало по пятам: «Мы же друзья, верно? Я же не одна так считаю? Мы провели не так много времени вместе, но этого же достаточно, чтобы вызвать хоть немного интереса и привязанности? По крайней мере, для меня достаточно… может я просто оказалась недостаточно интересной для них?» — Ауч, — ладонь охватила неприятная боль — кофе вытек из переполненной кружки, обжигая кожу, — черт, ну вот опять. За последнюю неделю Фукуи стала ещё более рассеянной, чем обычно. На пальцах красовались свежие ожоги и порезы — неудачные попытки нарезать ингредиенты для напитков. Всё валилось с рук, за эту рассеянность бариста утопала в злости на себя ещё сильнее. Наконец, Миёко отложила неудавшийся напиток и взяла телефон с решимостью сделать первый шаг, открывая общий чат. На дворе уже поздняя ночь, даже почти утро, вряд ли кто-то сейчас ответит, но даже так девушка оставалась уверенной, что сообщение не останется проигнорированным. Только тонкие пальцы начали неуверенно печатать простое приветствие, как дернулись от резкого звука со стороны двери – пришёл очередной клиент. Время работы близилось к завершению и Миёко больше никого не ожидала, тем более того самого мастера по ремонту, что пару недель назад помог со сломанной полкой. Девушка уже на автомате приветственно улыбнулась. «Дяденька, Вы очень не вовремя, — хотелось сказать, — а может это и к лучшему». Миёко с облегчением отложила телефон, здороваясь с клиентом. — Доброе утро, Вы меня удивили, я уж думала, что на сегодня клиентов больше не будет, — «рабочее» выражение на лице, немного вымученное после долгих часов ночной работы, выглядело не так убедительно, как обычно. — Доброе, — усмехнулся мужчина, — я шёл на работу и не мог не вспомнить про твой кофе, — присел за барную стойку, поворачиваясь всем корпусом к девушке и вгрызаясь своими чёрными глазами в изумруды напротив. — Мы можем обращаться к друг другу на «ты», Миёко? — Да, конечно… «Помнила бы я ещё твоё имя, — устало подумала Фукуи, прокручивая в голове возможные варианты, — Маркус, Мануэл, Матео?» — … Матео. — Матеус, — с обиженной улыбкой на лице поправил мужчина. — Ой да, конечно, — неловко посмеялась, — рада снова познакомиться. Мастер по ремонту лишь ухмыльнулся, заказывая порцию эспрессо. Не то чтобы Миёко не привыкла к чужим взглядам, как раз наоборот — карьера фигуристки обязывала справляться с многочисленным вниманием. И это внимание включало в себя не только восторженные, сверкающие глаза фанатов, но и строгие, оценивающие критиков. И сейчас, чувствуя на спине подобный тем временам взгляд, по тяжести сравнимый с мешком кирпичей, она недовольной поморщилась, пыталась совладать со своими эмоциями. А может это всё усталость? Благо выходной не за горами и Миёко сможет целый день посвятить себе любимой. Нужно только потерпеть и обслужить последнего на сегодня клиента, пусть он и не вызывает каких-то приятных чувств, наоборот — его нахождение рядом дискомфортно. «Но почему?» — задалась вопросом Фукуи, заканчивая наливать в кружку свежий эспрессо. Матеус благодарственно улыбнулся, делая первый глоток. — М, вкусно, — довольно промычал мужчина, издевательски медленно отпивая из своей кружки, — и всё-таки у тебя удивительно вкусный кофе. «Спасибо, я это уже поняла с первого раза», — раздраженно думала девушка, не убирая дружелюбную улыбку с лица. — Да, я много практиковалась. — И где же? — не скрывал своё любопытство на лице гость. Миёко еле слышно выдохнула. И кто её за язык тянул? Игнорировать вопрос было бы не вежливо, да и Матеус всё равно скоро должен уйти, можно и рассказать немного о себе, пусть это и бесполезно. — Ну... — резко пришедшее сообщение не дало начать девушке свой рассказ. Та извинилась и полезла в карман рабочих коричневых брюк за телефоном с надеждой на то, что это поможет избавиться от компании надоедливого клиента. Так и получилось, сообщение было с общего чата, от Хинаты. Апельсин: Хэй, всем привет. Мы так долго не встречались, может кто-то хочет сходить сегодня поиграть в волейбол на пляж? Горе-художница: Заводной ты апельсин, я только-только задремала, а ты тут написываешь с самого утра, бесстыдник... Апельсин: Прости, я был на пробежке и резко подумал о том, как было бы славно провести время всем вместе( Апельсин: Ну всем, кроме Ойкавы. Очаровашка: Доброе утро, спасибо за заботу. Я как раз думал о том, как хорошо, что не могу провести время со своими друзьями. Апельсин: И что же тут хорошего? Горе-художница: Милашка, перестань писать с сарказмом при Хинате, только вводишь малыша в заблуждение. Миё: Всем (кроме Ойкавы) доброе утро, во сколько встречаемся? Апельсин: О! Привет, Фукуи, ты ещё на работе? Миё: Да... Всё не могу отвязаться от одного клиента. Бариста вскользь глянула на мужчину рядом, ловя его сосредоточенный взгляд. «И сколько же ты на меня пялился?» — вопрос озвучен не был, маскируясь за дружелюбной улыбкой. — Простите, появилось одно неотложное дельце, мы можем продолжить в следующий раз? — вежливо намекнула на закрытие кофейни. — Конечно, не смею вас задерживать, — Матеус кивнул, кладя оплату за кофе с небольшими чаевыми на стойку, уже собираясь вставать, — тогда до встречи. Последняя выдавленная улыбка и облегченный вздох Миёко, когда клиент вышел из здания. В беседе за те несколько минут, что девушка туда не смотрела, уже появилось много сообщений. В основном ничего важного: много жалоб Ойкавы на подколы Лауры и непонимающие комментарии Хинаты на их очередной спор — ничего нового. На встречу они всё же договориться смогли. Сегодня вечером, в 17:00. Фукуи с волнением и радостью сжала кулачки, наконец-то произойдёт хоть что-то интересное. *** Кое-что интересное и правда произошло. Ребята, как и договаривались, встретились к пяти часам, но их было не трое, как должно было быть. Миёко подошла как раз в тот момент, когда Хината представлял какую-то незнакомку Лауре. — Это Софи, мы познакомились здесь ещё на прошлой неделе, — указывал ладонью на высокую девушку, — сегодня она тоже оказалась тут, вы не против, если к нам присоединится ещё один игрок? — Я не против, мелкий, — сказала художница, крутя в руках волейбольный мяч, — наконец-то в нашей интернациональной компашке появилась моя землячка. Я Лаура, приятно познакомиться. — Всем привет, — осторожно произнесла Миёко, пытаясь внедриться в уже завязавшийся диалог. — О, — радостно подскочил парень, — Софи, это наша подруга — Фукуи Миёко, она тоже из Японии. «Софи? — подумала девушка, обмениваясь с бразильянкой приветствиями. Её не смущало то, что к ним присоединился ещё один человек. Зная Хинату, он уже через полчаса наберет людей для двух полноценных команд. Но то, что новую знакомую звали так же, как и человека, от которого Миёко пыталась убежать и ментально и физически уже заставляло скукожиться от напряжения. — Это, конечно, неприятно, но чёрт, я не настолько глупая, чтобы судить человека по имени». А вот по внешности можно с уверенностью сказать, что Софи волейболистка, может даже профессиональная. Миёко хоть и бывшая, но спортсменка, и от неё не скрылось то, сколько работы бразильянка вложила в своё тело, впрочем, как и Хината. Её тело длинное и подтянутое, мощные бёдра обрамляют острые мышцы при каждом движении, на животе красивый пресс с заметными кубиками. Но всё это дополняет загорелая кожа, блестящая на солнце, словно дикий мёд. Взгляд, направленный на японку, кажется, оценивающий, чуть высокомерный, и этому можно найти причину, но уж лучше бы она вообще не смотрела, чем с таким бахвальством. Да, Миёко ниже её на головы так две, когда-то крепкие и рельефные мышцы на ногах начали превращаться в жирок, а кожа в сравнении с мёдом бразильянки больше походит на муку, но это не даёт право Софи так на неё смотреть. «Да за что мне такое наказание, — раздосадовано вздохнула, — какое совпадение, что уже второй человек с этим именем смотрит на меня, как на низшее существо». Фукуи ещё больше зажалась, опуская глаза в песок с наигранно заинтересованным видом. От Лауры ничего не скрылось — ни противный взгляд другой бразильянки, ни упавшая духом подруга. Пока Хината с Софи рассуждали, как будет лучше разделить команды, художница легонько стукнула Миёко по плечу. — Хэй, ты в порядке? — непривычно тихо и взволнованно спросила, уже кладя руку на спину. — Конечно, — постаралась улыбнуться, — просто её зовут также, как мою мать. От этого немного некомфортно, но это же не значит, что она плохой человек. — Ты права, — Лаура насторожилась, — но если у тебя сейчас правда такая унылая мордашка только из-за этого, то постарайся не обращать внимание. Не стоит грузиться из-за человека, с которым ты, вероятнее всего видишься в последний раз, — последняя фраза звучала неуверенно, но с надеждой. — Договорились, — Миёко правда почувствовала облегчение, напомнив себе, что это не мамин кабинет, в котором девочка оставалась один на один со своим главным кошмаром, сейчас рядом есть люди, которые могут поддержать. Хината с Софи же пришли к тому, что лучше разбросать команды по принципу: один дилетант и один умеющий играть, чтобы уравновесить шансы на победу каждого. К новой знакомой в команду попала Лаура, Хината же взял Миёко к себе. — Я помню про твою травму, так что не перетруждайся, я подстрахую, если что, — обнадежил Шоё, направляя большой палец вверх. — К-конечно, я постараюсь особо не мешать. — Ты не мешаешь, — его брови удивлённо взлетели, — я просто беспокоюсь. А теперь пошли. Шоё силком дотащил Миёко до площадки, держа ту за руку. В его резких движениях ощущалось нетерпение, глаза сверкали в предвкушении и громкое «Сыграем» наконец-то начало дружеский матч. Первой подавала Софи. Она, не стесняясь, целилась прямо в Миёко, посылая искромётно летящий мяч по ту сторону сетки. Фукуи подозревала, что подача полетит в неё и была готова принять, что у неё получилось криво. Спасибо Хинате, который с озорным «опа» смог подхватить ужасный приём сокомандницы и передать мяч обратно для атаки. Атака получилась не такой уж и плохой — мяч плюхнулся на вражескую сторону, принося первое очко команде японцев. У Фукуи даже появилась надежда на то, что она не такая безнадежная, как ей казалось, и вместе с Хинатой они смогут победить. Последний же как щеночек подбежал к подруге, чтобы «дать пять». По ходу игры Миёко усвоила две вещи. Первая — Софи действительно профессиональная волейболистка. Об этом кричали её отточенные и уверенные движения, а сильные ноги служат не только для красоты, ведь прыгает она высоко. «Но всё равно не так высоко, как Хината», — заключила для себя девушка. Иногда Софи даже позволяла себе дурачиться на площадке, что не могло не бесить Фукуи, которая относилась достаточно серьёзно к игре, чтобы это могло её задеть, ведь та не хотела подводить Хинату, но из-за этого пренебрежения Миёко начала понемногу закипать, что выливалось в постоянные ошибки. Несмотря на это парень не ругал, а наоборот подбадривал, что и правда успокаивало, к её удивлению. Вторая же вещь, которую усвоила японка — она безнадежно плохо играет в волейбол. Мячи постоянно летели не туда, куда надо, из-за постоянных падений на лбу и коленках появилась пара ссадин. Хината каждый раз, как первый подбегал и спрашивал, всё ли в порядке, на что Миёко стойко отвечала «естественно», в мыслях крича от щиплющей боли. Счёт же шёл равный. И опять же спасибо Хинате, который неугомонно бегал по полю, подбирая неудачные мячи и зарабатывая очки с ужасных пасов. На пляже оживлённо и громко. Не настолько, как это обычно бывает в разгар дня, но голоса десятков людей уже успели поднадоесть. Солнце близилось к закату, окрашивая океан в оранжевый цвет. Сколько они уже играют? Часа полтора точно. Перерывы между сетами, коих сыграно уже три со счётом 2:1 в пользу команды Лауры и Софи, конечно были, но от нагрузок колени Миёко начали болезненно ныть ещё во время второго сета, из-за чего и так слабая игра девушки стала ещё хуже. — Фукуи, может ты хочешь немного передохнуть? — вполне дружелюбно, сказал Хината, подойдя к сокоманднице. Миёко же почувствовала, как последние частички гордости канули в лету. Неужели она настолько плоха, что даже такой добрый парень, как Шоё хочет от неё избавиться? Японка стала искать подтверждение своих мыслей в янтарных глазах напротив, но они не выражали ни призрения, ни раздражения, которые та ожидала увидеть — лишь немного озабоченности, и толика волнения. — Я тоже заколебалась, — из ниоткуда выросла Лаура, неумышленно протирая ладонью мокрый от пота лоб, — так что мы с Милашкой прогуляемся немного. Миёко чуть поразмыслила и встала с прохладного песка, на котором сидела после очередного падения. Сейчас и правда лучше будет отвлечься. Лаура же уставилась на подругу нечитаемым взглядом и, беря ту за руку, повела в сторону полупустующего пляжа. Девушки молчали. Миёко с интересом смотрела на пересыпающийся сквозь пальцы ног белый песок. Первой заговорила Лаура. — Миё, ты сегодня какая-то странная, — осторожно начала, замедляя шаг. — А? — чужой голос вывел японку из транса, она развернулась и обратила внимание на оставшуюся чуть позади Лауру. — В смысле, ты и так постоянно о чём-то думаешь и загоняешься ни с того ни с сего, но сегодня всё ещё хуже чем обычно, — медленно вернулась на расстояние полувытянутой руки, с волнением глядя в изумрудные глаза, — всё из-за той девки? — Ты что! — замахала руками, отрицая слова бразильянки, но та выглядела непреклонно. Миёко поняла, что в этот раз соврать не получится. — Ладно, ты и так уже всё поняла, так что не буду лукавить. Я… я не знаю, в чём проблема. Просто… — Фукуи замялась и, отвела взгляд, обнимая себя, — … в последнее время меня задевает любая мелочь. Не могу перестать думать о плохом, потому что я уже привыкла, что всё хорошее вокруг меня быстро исчезает… Лаура слушала с искренним непониманием. Сколько Миёко уже находится в таком состоянии, почему не попросила помощи, почему не захотела обсудить всё, что её тревожит? Фукуи же с каждым словом говорила всё тише и тише, чувствуя, как начинают щипать глаза. В её планах неожиданно появился пункт «Высказать всё, что сейчас висит на душе»… «… или в очередной раз напрячь своими проблемами непричастного к ним человека», — подумала Миёко, окончательно замолкнув. Снова тишина. Щемящая, тяжелая. Миёко стояла, опустив влажные глаза в песок, в ожидании того, что скажет Лаура на её откровение. Последняя подошла, заключая подругу в мягкие объятия. — Ты слишком много думаешь, Милашка, — лёгкие поглаживания по спине расслабляли, бразильянка почувствовала, что её осторожно обняли в ответ, — ты не должна всё сдерживать в себе. Мы же друзья, верно? Наша работа выслушать, попытаться помочь, а потом всем вместе пойти и выпить пива, не обращая внимание на всяких там «Софий». — Лаура явно намекала не только на их новую знакомую волейболистку. — Если тебе сложно, или ты думаешь, что обременишь нас этим, то сильно ошибаешься. Миёко слушала, пыталась вбить себе в голову эту простую истину. Тяжело привыкнуть к друзьям, когда их больше одного, когда они относятся к тебе со взаимным интересом и волнением, когда они рядом и когда они настоящие. Не те стервы с фигурного катания, нервирующие постоянным соперничеством, которые за малейшую ошибку сразу начинают осуждать как за спиной, так и в лицо. И жила же без этих людей после травмы спокойно, даже почти счастливо, а по возвращению пришлось выслушивать: «Ой, посмотрите-ка! Олимпийская чемпионка соизволила выйти на лёд спустя полгода. Не ты ли говорила, что нужно усерднее тренироваться?», «Да о чем ты, ей уже никакие тренировки не помогут. Разве что за параолимпийцев кататься». И смех. Противный, измывающийся. А дома не лучше — там смеха уже не было, только гнетущая тишина и полный отвращения взгляд матери. Миёко не хотела бороться с ними, не видела смысла, и в итоге сбежала в Японию к отцу, которого до сих пор старается не винить за то, что бросил её. Всё-таки этот мужчина любил дочь, а она это чувствовала и позволила тому попытаться искупить свои ошибки. Сейчас же не было ни смеха, ни осуждающих взглядов, ни противных перешептываний за спиной. Был только полный доверия взгляд Лауры, согревающий сердце, наконец оттаивая с него немного льда, вода от которого выходила вместе со слезами облегчения. Фукуи решила довериться, не убегать. И довериться не только ей, но и Хинате, который всегда с интересом слушал всё, что ему говорила Миёко, и Ойкаве, с которого, в принципе, и началась вся эта история. Несмотря на душевное облегчение японка понимала, что это лишь малая часть на пути её становления тем человеком, которым она в конце концов хочет стать. *** — Эй, вы почему так долго, — Хината скрестил руки на груди, стараясь выглядеть максимально недовольно. — И почему у Фукуи глаза красные? Мы гуляли по пляжу, — отмахнулась Миёко, — и… Лаура рассказала очень смешной анекдот, я даже заплакала, — указала на свои глаза. Несмотря на обещание быть чуточку откровеннее с друзьями, японка ещё не была готова делать этот шаг прямо сейчас. Ещё нет. — А почему мне не рассказала, — Шоё приуныл и отвернулся в сторону, обиженно надувая губы. — Когда-нибудь расскажу, а сейчас давайте уже свалим отсюда. Становится прохладно, — Лаура потерла плечи, пытаясь согреться. Как оказалось, Софи уже ушла, что не могло не радовать обеих девушек. Миёко предложила прогуляться до кофейни, чтобы напоследок выпить по кружке горячего шоколада — никто против не был. Лаура сначала пожаловалась, что не получит свою дозу эспрессо, но Фукуи уступать не собиралась — её смущало то количество крепкого кофе, которого она наверняка пьёт больше, чем требуется. А это ведь только в кофейне, дома она выпивает ещё больше. Тени, залегшие под глазами бразильянки служили явным намеком на её образ жизни. Миёко прекрасно осознавала это, ибо во время учебы сама часто пренебрегала сном, что отражалось на лице огромными синяками под глазами и нездорово-бледным цветом лица. С приходом лета красочный румянец и еле видные веснушки возвращались, как и силы, и хорошее настроение. Хината шёл где-то позади, подкидывая волейбольный мяч над головой и явно задумался. Закат игрался с ярко-рыжими волосами парня, отливаясь то в медный, то в золотистый цвет. Миёко иногда оглядывалась, подмечая для себя эти детали, но каждый раз спешно отворачивалась, напоминая себе, что обращает слишком много внимания на богатую шевелюру. В оправдание себе Фукуи решила, что на неё просто невозможно не обращать внимание. Тем временем крепкие пальцы продолжали отбивать мяч, заполняя вечернюю тишь глухими постукиваниями. Лаура шла рядом и молчала, иногда бегло посматривая на светлую макушку рядом. Тот их разговор на пляже никак не выходил из головы. Лаура видела, что подруге стало легче от откровений, но это не избавит ту от тревожности до конца, и потому чувствовала, что они вернутся к этому разговору ещё не один раз. При первой встрече замкнутость Миёко не бросалась в глаза – она была заинтересована в диалоге и поддерживала его, что и следует делать приличному работнику. Только вот дальше ситуация менялась — они начали становиться друзьями, но отношение японки от того не поменялось, она будто ходила по грани созданных собой же рамок, иногда смеясь и отпуская глупые шутки вместе с остальными, но в то же время слишком громко думая о своих словах и действиях. Откровением стала их небольшая прощальная вечеринка. Там, хоть и не сразу, подруга расслабилась, даже рассказала очень личные вещи касаемо детства и семьи. И, как бы Миёко не старалась притвориться, те события до сих пор лежат грузом на её плечах, а недавняя мини-истерика стала тому подтверждением. Лаура не часто лезла людям в душу, ибо не любила такого по отношению к себе, но Миёко уже дала девушке это сделать, так что останавливаться в начале пути та не собиралась и в конце концов решила — она хочет помочь Фукуи, ведь будет намного легче, когда она наконец разберется со своими тараканами и сможет говорить о чувствах без мысли о том, что она кого-то этим обидит. Это также поможет ей понять саму себя. «А вот мне стоит наоборот иногда держать язык за зубами…» — хмыкнула про себя Лаура. — О чём думаешь? — от неожиданности Лаура немного вздрогнула, когда Миёко заговорила. Бразильянка слабо улыбнулась, глядя на неё. — О том, что мы с тобой ещё не закончили, — Фукуи отвернулась, вероятно жалея, что начала говорить, — прости, но я не могу оставить это просто так. Прошу тебя, не забывай о том, что у тебя есть я и ещё два дурня, которые, я уверена, тоже не будут сидеть сложа руки, хоть мы знакомы совсем недавно. Миёко молчала ещё пару минут, пока снова не нарушила тишину тихим: — Спасибо, — губы растянулись в слабой улыбке. — Пока не за что, Цветочек. Между тем троица уже дошла до кофейни. Миёко повозилась с замком на входной двери, что-то бубня себе под нос про безответственного Эндрю, у которого «всё как обычно через одно место», замок в итоге поддался, запуская друзей внутрь помещения, освещенного только слабым светом уставшего вечернего солнца. Временная хозяйка приказала друзьям садиться, пока сама включала свисающие с потолка лампы, погружая кофейню в привычный теплый свет, без которого это место не было бы таким уютным. Внутри Лаура ликовала, ведь она сидит в любимой кофейне ещё до открытия и только со своими друзьями. Небольшое пространство ещё не заполнилось левыми голосами, тишину разбавляла только ненавязчивая музыка, которую Фукуи только что включила, делая громкость чуть тише, чем обычно. Хината и Лаура уселись на привычное место за барной стойкой. Аппетитные десерты на витрине рядом напомнили девушке о том, что она чертовски голодна, как и парень рядом, у которого достаточно громко заурчало в животе, отчего тот неловко прокашлялся. — Не переживай, Мелкий, я тоже сейчас от голода пойду выть на луну, — подмигнула, кладя голову на скрещенные за барной стойкой руки. — Не нужно выть, — усмехнулась Миёко, выходя их коморки, — тут нет ничего особо съестного, но пары булочек хватит, чтобы успокоить ваши животы, пока вы не доберетесь до дома. Голодная парочка переглянулась, радостно давая друг другу пять. Миёко надела рабочий фартук, принимаясь за обещанный горячий шоколад. В нос ударил приятный сладкий запах, дразня желудок. Пара мгновений — и на столе уже стояли три порции мягких молочных булочек, щедро посыпанных сахарной пудрой. — Есть особые пожелания насчёт горячего шоколада? — поинтересовалась Миёко, пока добавляла себе в кружку неприличное количество маршмеллоу. Хината задумался, гипнотизируя свой шоколад. — О да, у меня есть, — Лаура подняла руку, — перелей его в пол-литровую кружку и добавь туда три порции эспрессо, пожалуйста, — голос бразильянки сделался слащавым. — Эм… другие пожелания? — спросила Миёко, посыпая сверху корицей напиток разочарованно вздохнувшей подруги. — У тебя есть банановый сироп? — заинтересованно поднял глаза Хината. Миёко кивнула и принялась за поиски нужного сиропа среди тьмы остальных. Японка добавила сироп и несколько кусочков банана сверху на взбитые сливки и, чуть поразмыслив, до кучи обильно залила всё это банановым и шоколадным сиропом. Шоё с Лаурой испуганно покосились на до этого нормально выглядевший напиток. — Спасибо… — Это однозначно выглядит приличнее того, что у тебя попросила я, — бубнила Лаура, прожевывая булочку. — Вообще-то я о тебе забочусь, — самодовольно ухмыльнулась бариста. — Значит, один-один? — подмигнула Лаура, пока не поморщилась от сладости напитка. Следующий час прошёл за незатейливыми разговорами, большую часть троица смеялась над Ойкавой, который не переставал спамить грустными смайликами уже минут десять. А началось всё это с идеи Лауры прислать в общий чат фотографии с их посиделок, когда Миёко проболталась, что волейболист безумно любит молочный хлеб, который они сейчас с удовольствием уплетали. Бразильянка наделала целую кучу фотографий булочек с разным ракурсом и масштабом, успела незаметно пощелкать зазевавшуюся Миёко и Хинату, который усердно старался выловить ложкой кусок банана. Про себя она тоже не забыла — в чате вместе с остальными фотками красовалось её селфи с мягкой булочкой. Тоору обижался, или делал вид, упрекая друзей в жестокости: Неизвестный аргентинец: Зачем я вообще с вами дружу? Неизвестный аргентинец: Изверги Неизвестный аргентинец: Миёко, они на тебя плохо влияют Лаура: У неё всегда был потенциал Неизвестный аргентинец: Сначала убери сахарную пудру из-под носа Неизвестный аргентинец: Вредина Лаура пролистнула диалог вверх, обращая внимание на своё селфи, где у неё и правда на лице красовался объект всеобщей насмешки. Видимо до этого она была слишком увлечена издевательствами над Ойкавой, чтобы заметить эту мелочь самой. Теперь уже настала очередь бразильянки обижаться на друзей, которые не сказали ей об раньше. Те переглянулись и заливисто захохотали, прикрывая лица руками. — Чего смешного? — насупилась Лаура. — Нельзя же только над Ойкавой смеяться, — хихикнула девушка, со звоном ударяясь ладонью о ладонь Хинаты, — так неинтересно. — В целом согласна, — кивнула бразильянка, стараясь выглядеть максимально серьёзно, — я с нетерпением буду ждать дня, когда объектом издёвок станете вы, — проговорила ужасающим голосом. Хината поёжился: — Воу, ты сейчас напомнила одного моего друга, — с его лица не сходило испуганное выражение. — Вот как, значит буду делать так чаще, — как невзначай кинула Лаура, посмеиваясь над раздосадованным стоном друга. Незаметно для троицы стрелка на часах приближалась ко времени открытия кофейни. Лаура засобиралась первая, допивая неизвестно какую кружку напитка. Она напоследок окинула взглядом друзей: Хината непривычно уставший на вид облокотился на собственную руку, рассеяно взявшись за кружку — отпил из неё и недовольно поморщился, когда обнаружил неожиданную пустоту; Миёко как и раньше часто зевала, отчего у Лауры проснулось слабое чувство жалости к подруге, всё же ей ещё работать всю ночь. Через мгновение девушка вздохнула уже с жалостью к себе, вспомнив про скорый дедлайн, из-за которого та будет не спать несколько ближайших ночей. Взгляд снова упал на яркие пирожные за витриной и Лаура, сложив все за и против, попросила завернуть Миёко несколько десертов с собой. Бразильянке до сих пор не получилось выпытать у Эндрю место, откуда тот обычно заказывает всё добро для кофейни — он каждый раз отнекивался, говоря, что Лаура сразу перестанет покупать пирожные у него, как только узнает поставщика. Что ж, винить мужчину за такие умозаключения нельзя, но сдаваться девушка все равно не намерена. Поблагодарив друзей за прекрасный день, Лаура вышла из кофейни наперевес с увесистым крафт-пакетом, наполненным нежнейшими меренговыми пирожными с голубикой, несколькими кусочками карамельного чизкейка и любимыми клубнично-миндальными кексами, которыми делиться ни с кем точно не собирается. Кошелек стал ощутимо легче, но бразильянка старалась об этом не думать — что-что, а на еду денег она никогда не жалела. С приходом сумерек пекло на улице сменилось приятной прохладой и, несмотря на усталость, домой идти сейчас не хотелось. Если бы не работа Миёко и тренировка Хинаты завтра рано утром Лаура бы точно предложила друзьям сходить куда-нибудь, чтобы продолжить интересный день не менее интересной ночью. На взгляд бразильянки её новоиспеченная подруга проводит свой отпуск слишком скучно, что она обязательно ещё припомнит завалившему её работой Эндрю. Девушка пыталась не сильно расстраиваться и спокойно шла, наслаждаясь редким для шумного Рио умиротворением. Местами на пляже всё ещё было оживленно, с разных сторон отдаленно слышалась задорная музыка — люди там точно не планировали заканчивать свой сегодняшний день раньше следующего утра. «Иногда побыть паинькой тоже здорово»,— усмехнулась про себя Лаура, обнаружив, что наконец-таки дошла до своего дома. Дом, к разочарованию, не встретил желанной сейчас тишиной. Откуда-то до темного коридора доходил звук из телевизора, а на стенах отражались смазанные блики от экрана. Лаура со вздохом включила свет, сразу замечая под ногами знакомые кеды. «Похоже, что пирожными всё-таки придется поделиться». *** Миёко убирала с барной стойки последствия дружеских посиделок. Хината сонно, но достаточно активно рассказывал что-то про свои планы на завтра. Парень неожиданно для себя решил весь день посвятить отдыху. Ну почти весь — утреннюю и вечернюю тренировки он отменить по соображениям совести не смог бы ни за что. Фукуи, услышав это, невольно обрадовалась, и на её удивительно смелое предложение провести этот день втроем Шоё радостно согласился, уверяя, что собирался предложить тоже самое. Миёко часто слышала от Лауры нелестные выражения по поводу её ужасного на данный момент отпуска: «… и если бы не мы, то ты вообще не имела бы причин выходить из гейской лачуги Эндрю, кроме работы, конечно же», с чем японка не рискнула не согласиться. Зато теперь у Миёко появится шанс заняться классическими для нормальных туристов делами — посетить достопримечательности. Выбор пал на одну из главных — гора Сахарная голова, которую невооруженным взглядом видно практически из любой части Рио, выделялась своей необычной формой. Гора похожа на неприступную стену, опасно возвышающуюся над городом. Миёко даже не думала о том, что на её верхушку можно добраться. Шоё уже успел там побывать, даже не раз. Пеший путь на гору, по его словам, прекрасно подходит для пробежек и кроссов. Хината уловил уставший взгляд подруги и добавил, что туда также можно добраться по канатной дороге. — Но лучше добраться сначала до вершины горы Урка, а оттуда уже ехать на фуникулере, — в голосе Хинаты слышалось самодовольство от собственных познаний местности, отчего Миёко невольно улыбнулась, но потом снова помрачнела, когда воспроизвела слова друга в голове ещё раз. — Погоди, — выставила вперед руку, — пешком? На вершину горы? Ты точно не пытаешься затащить нас на очередную тренировку? — Нет конечно, — Шоё стушевался под недоверчивым взглядом напротив, — там хорошая тропинка, и местные виды стоят того, чтобы обратить на них внимание, я думаю… Миёко ещё раз окинула недоверчивым взглядом янтарные глаза, ища в них подвох и, в конце концов, с недовольным вздохом, соглашаясь. Хината быстро написал второй подруге, участвует ли она в их нарисовавшихся планах. В ожидании ответа бариста решила пройтись по столам, протерев их перед приходом клиентов и проверить на наличие салфеток. Шоё предложил свою помощь, от которой, как бы не хотелось, но пришлось отказаться — напрягать друга работой Фукуи точно не собиралась. Тот чуть нахмурился, когда Миёко ловко выхватила из загорелых рук влажную тряпку, но от своего полностью не отказался и принялся ходить за бариста попятам, продолжая тему завтрашнего похода на гору. — Ещё надо взять с собой побольше воды, крема от загара и чего-нибудь на голову, — не уставал перечислять, загибая пальцы, — главное — хорошо поспи после работы и наберись сил. Путь предстоит долгий и местами тяжелый, — Миёко отвлеклась от полирования стола до блеска и снова недовольно покосилась на друга через плечо, — эм… тяжелый, но от этого не менее увлекательный. — Нужно напомнить Лауре про полароид, — вспомнила недавние слова Хинаты про виды. Фукуи была уверена в том, что эти горы туристы и местные любят не просто так и уже морально подготовилась к доскональному изучению местной флоры и фауны. — Точно, — щелкнул пальцами Шоё. Как раз в этот момент в дверях появились первые посетители. Парень на автомате глянул на время, широко хлопая пушистыми ресницами, — а время то уже позднее. Миёко виновато посмотрела на друга, жестом приглашая вернуться за привычное место. Быстро приняв заказ, бариста принялась за работу, попутно разговаривая: — Обычно я сплю до трех после работы, тебе будет удобно встретиться в часов пять, как сегодня? — Хината кивнул, — хорошо. — Мы с Лаурой могли бы за тобой зайти, это как раз по дороге. Только я не знаю, где она живёт. — Не думаю, что это проблема, — слабо улыбнулась Миёко, ставя на поднос кружки ароматного кофе, — ты отпишись, когда она тебе ответит. — Окей, — показал большой палец, улыбнувшись сонными глазами. — А теперь иди домой, — почти ласково произнесла девушка, облокачиваясь на стойку. Шоё кивнул и уже встал с высокого стула, напоследок кладя оплату за сегодняшний горячий шоколад и желая бариста хорошей смены. Миёко вспомнила про своё обещание поить друга бесплатными напитками только тогда, когда тот уже махал на прощание, и выходил за прозрачную дверь, звеня колокольчиками. *** Проснулась Миёко в наилучшем расположении духа. Вчерашняя смена прошла на удивление хорошо, учитывая то, насколько выжатой чувствовала себя девушка после целого дня волейбола. Хорошо она прошла главным образом из-за того, что надоедливый знакомый решил почтить этим утром своим отсутствием, чему Фукуи была несказанно рада. Миёко расслабленно вытянулась на кровати, разминая приятно ноющие конечности. Проводить время с такими людьми, как Хината, может оказаться невероятно полезным. Фукуи впервые за долгое время почувствовала собственные мышцы, отчего та ещё довольнее улыбнулась в подушку, предвкушая скорый подъем на гору. Размышления Миёко прервал чей-то звонок. Рука вытянулась в поисках источника шума и девушка немного нахмурилась, когда увидела имя на экране. Софи Она, недолго думая, сбросила, обращая внимание на пришедшие сообщения от друзей. Миёко почувствовала неприятный укол от сообщения Акико. Подруга просила набрать по возможности, и Фукуи стало не по себе, ведь они не созванивались практически всю последнюю неделю — японка слишком отвлеклась на самобичевание. Миёко написала коротенькое извинение с предложением созвониться в ближайший час. Следующим был Эндрю: Старик: Милая, у нас с Карлосом важные новости! Дом в Провансе теперь наш, и мы решили не задерживаться тут надолго, вернёмся уже на следующей неделе. Миё: Это здорово, я очень рада за вас! Скучаю и жду, но не больше, чем твоя кофейня (ни на что не намекаю) Старик: И я очень скучаю. По тебе тоже, но совсем чуть-чуть. Миё: Не пиши мне больше Старик: je t'aime Миё: je t'aime Короткая переписка с дядей вернула улыбку, которая снова померкла при прочтении сообщений от Хинаты. Он писал, что Лаура сегодня занята своим дедлайном и не сможет присоединиться к друзьям, но она позволила парню зайти к ней за полароидом. Миёко предпочла думать о том, что это не последняя возможность встретиться и была уверена, что подруга придет в первый же день после выходных Миёко. Снова раздался звонок, но уже от Акико. Фукуи выдохнула, собираясь с силами, и ответила. — Миё, — послышалась короткая пауза, — не хотела этого говорить, но я чувствую себя самую малость позабытой. В голосе подруги звучал намёк на обиду, отчего Миёко зажмурилась, не зная, как оправдаться и нужно ли это вообще делать. Неловкость от паузы заставила сказать хоть что-то: — Прости, Аки, я была занята эту неделю, знаю, что мне нет оправданий. — Надеюсь, что ты была занята тем, что наслаждалась неожиданным курортным романом и не могла позвонить только потому, что твой ухажёр не выпускал тебя из постели, — легкая насмешка позволила Миёко чуть расслабиться и даже посмеяться в трубку, руша невидимую стену возникшей неловкости. — Ты знаешь меня слишком хорошо, чтобы поверить в свои же слова, так что спишем это всё на неудачную шутку, — обе девушки хихикнули в трубку, — как ты? — Я хорошо, — начала будничным тоном, — недавно видела твоего отца, он выглядит довольным тем, что сплавил тебя Эндрю на лето. — Не сомневаюсь, — ухмыльнулась Миёко, — ты помнишь меня, когда я только приехала в Японию. Думаю, что он счастлив каждому моему выходу в свет и взаимодействию с людьми. — Кстати, насчёт друзей и Японии, — Акико прокашлялась, — как там твои друзья волейболисты? — Если ты про то, взяла ли я у твоего великого и несравненного Ойкавы автограф, то да, он у меня, — гордо заявила Фукуи, довольная тем, что справилась хотя бы с этой задачей. — Кхм, я не это имела ввиду, но спасибо, — взволнованный голос по ту сторону трубки намекал на обратное. — А второй? я, кстати, немного поискала о нём информацию. Он и правда учился с Кагеямой Тобио в старшей школе. Он иногда упоминал о нём в интервью, как о сопернике. Только я не совсем понимаю, — задумчиво продолжила, — о каком соперничестве может идти речь, если они на совершенно разных уровнях. Миёко почувствовала зарождающуюся злость и желание отстоять честь друга на такое оскорбительное, но с какой-то стороны справедливое заявление. — Он тоже упорно трудится и идёт к своей цели, и я не думаю, что нужно недооценивать Хинату. — Но его рост... — продолжила Аки, но Фукуи не дала ей продолжить. — Ты просто не видела, как он играет, — фыркнула девушка, стараясь изо всех сил продолжить максимально нейтрально, — я думаю, что Кагеяма выбрал его своим соперником не просто так, уж его мнению ты должна доверять. — Ты права, — в голове Миёко заиграли победные фанфары, — судя по всему он хороший человек, раз ты прониклась к нему симпатией. Фукуи ощутила лёгкий жар на ушах и неловко прокашлялась. — Ойкава и Лаура тоже славные, — упоминание других друзей должно было отвлечь Акико от смущающих намеков, — хотела бы я вас всех познакомить. — А я бы как хотела... особенно с Ойкавой, хотя через рыжего можно выйти на Кагеяму... — пробубнила девушка, на что Миёко усмехнулась и закатила глаза, — и не смей ничего говорить про мои какие-то там сталкерские наклонности. — Даже не собиралась. Миёко всё еще расслабленно нежилась в кровати, попутно разговаривая. Она призналась себе, что всё-таки успела изголодаться по разговорам с Акико ни о чём, но решила задеть более откровенные вещи, рассказав ей о своём недавнем срыве. Акико молчало добрых пару минут, пока с другой стороны не послышалось тихое извинение, заставшее Миёко врасплох. Ей было не за что извиняться, даже то, что подруга считает себя отчасти виноватой в своей невнимательности к чувствам близкого человека. И напоминание, что Миёко является вполне взрослой и самостоятельной никак не убеждали ту в обратном. Фукуи даже показалось, что она уличила в тоне Акико иррациональную ревность к Лауре. Потому что она должна была первая об этом заговорить, она должны была стать утешением для своей самой близкой подруги, а не какая-то случайная знакомая, которую Миёко встретила чуть больше двух недель назад. — Ты не понимаешь, — устало начала Акико, — я должна была, нет... я заметила, что тебя что-то мучает, и я ничего с этим не сделала, хотя могла бы настоять в тех случаях, когда ты удобно соскакивала с неприятной тебе темы. — Просто поговорить об этом не помогло бы, Аки. Потому что я сама не понимаю причину своих тревог, — Миёко лукавила, не желая расстраивать подругу ещё больше. Она не может сказать ей, что чувствует себя неуверенной, получая по своему мнению незаслуженное счастье. Она ничего не сделала для дружбы с Ойкавой, Лаурой и Хинатой, а одного из самых близких людей в своем окружении заставила нервничать, потому что забыла о ней из-за своего эгоизма, — не переживай по этому поводу. Я обязательно обращусь к тебе, если захочу ещё раз это обсудить. — И вомни об этом впредь, пожалуйста. — Миёко была уверена, что Акико улыбалась. Слова благодарности застряли в горле, когда Фукуи вздрогнула от звонка в дверь. Она судорожно посмотрела на часы и ужаснулась — 16:33, до назначенного времени оставалось чуть меньше получаса, Хината уже пришел, в Миёко даже не встала с кровати. Всё-таки в шутке Акико была доля правды, вот только с пастели вылезать ей на дает отнюдь не любовник, а бесконечная болтовня с ней же по телефону. Быстро попрощавшись, Миёко поклялась впредь не забывать писать хоть раз в день и сбросила вызов, уносясь на первый этаж, чтобы открыть дверь. Перед самой входной дверью Фукуи обратила внимание на свой внешний вид и, под раздраженное «чёрт», вернулась в комнату — встречать друга в одних трусах и майке на бретельках будет не очень уместно. Дверной звонок тем временем стал настойчивее. Миёко запрыгнула в первые попавшиеся шорты и снова рванула вниз, дабы прекратить надоедливый звук. В резко распахнутой двери показался бодрый Хината. Зелёные глаза бегло оглядели гостя и Миёко постаралась не засмеяться, глядя на нелепую футболку парня, в самом центре которой красовалась нарисованная свиная рулька. Шоё, кажется, этого не заметил и свободно прошёл вслед за девушкой, бегло, как в первый раз, осматривая помещение. — Ты меня извини, я заговорилась с подругой и не уследила за временем, — Миёко сложила руки в извиняющемся жесте, — ты подождёшь, пока я соберусь? — Конечно, — сказал Хината, завалившись на диван, — я сам раньше пришёл, у тебя есть ещё двадцать минут. Ты же ещё не ела? — девушка отрицательно покачала головой. — Тогда я мог бы что-нибудь приготовить, пока ты собираешься. — Было бы здорово, спасибо, — протараторила Миёко, забегая на второй этаж, кинув напоследок ещё одно приглушенное «спасибо». Уже в комнате Фукуи спокойно выдохнула, пытаясь избавиться от наплыва очередной порции смущения. Хината здесь. Собирается готовить поздний, очень поздний, завтрак, пока дожидается свою подругу, чтобы потом только вдвоём, пойти на живописное место и вместе любоваться видами вечернего Рио. У Миёко не было много времени, чтобы задуматься об этом с тех пор, как она узнала, что они идут без Лауры, но теперь осознание того, что это может сойти за свидание прилетело в голову, как шальной волейбольный мяч. Не то чтобы Миёко до этого не ходила на свидания, но обычно это требовало тщательной психологической подготовки. Девушка снова тряхнула головой, мысленно ударяя себя по лбу. Нет. Это не свидание. Это всего лишь обычная дружеская прогулка, просто так сложилось, что с ними будет на одного друга меньше, чем должно было быть изначально. Да. с таким мышлением всё становилось куда проще. Туманные мысли освежил грохот с первого этажа. Фукуи предпочла не обращать на это внимание. Пока что. Блондинка взяла со шкафа обычную белую футболку, чёрные велосипедки, и помчалась в душ. После быстрого душа Миёко была приятно удивлена, когда спустилась вниз. На столе уже стоял аппетитный завтрак, состоящий из какого-то салата, парочки поджаренных сендвичей и свежевыжатого апельсинового сока. Девушка быстро отвела глаза от кучи посуды в раковине, найдя Хинату, который снова мучился с соковыжималкой. — Вы всё никак не можете поладить, как я погляжу, — Миёко села за стол, проглатывая лишнюю слюну при взгляде на аппетитно выглядящую еду. — Всё-таки Ойкава был прав... — парень продолжал что-то бубнить себе под нос, доставая застрявшие шкурки от апельсинов, — приятного аппетита, — обернулся и сказал уже более чётко. — Спасибо. Миёко попробовала сендвич, с наслаждением прожевывая смесь вкусов овощей, мяса и какого-то неопознанного соуса, который Хината, вероятнее всего, нашёл в холодильнике Эндрю. Рыжий закончил с соковыжималкой и принялся за мытьё посуды. Сперва Фукуи хотела предложить прибраться самой, но быстро одернула себя, доверяя это несомненно важное дело волейболисту. Миёко жевала в уютном молчании, полную тишину нарушали только всплески воды, и треск посуды, которую Хината топил в густой пене и усердно намыливал губкой, посвистывая себе под нос, легкий ветерок из распахнутого окна ласкал сверкающие белизной занавески. Миёко решила для себя, что это самый приятный завтрак за все время пребывания здесь, хотя блинчики Карлоса в первое утро после приезда могут побороться за первенство. Миёко с сожалением дожевывала последний кусочек сендвича, Шоё уже сидел за столом, залпом опрокидывая в себя стакан воды. — Спасибо за завтрак, — девушка искренне улыбнулась. Губы Хинаты дрогнули в намёке на улыбку, пока глаза-полумесяцы с озорством уставились на подругу. Она вопросительно вскинула бровь. — Я первый раз слышу твой японский, — пояснил парень, — ты очень смешно говоришь «спасибо». Миёко несколько раз проговорила слово, наконец краснея от замечания. За годы, прожитые в Японии уже никто из знакомых не обращал внимание на легкую картавость и странные ударения в некоторых словах, она уже успела позабыть об этом. Хината напомнил, и теперь Миёко задумалась о том, не будет ли легче говорить на смеси английского и португальского. Парень заметил её выражение замешательства и поспешил исправиться: — Я не имел ввиду, что это плохо, — взгляд стал раскаивающимся, — скорее... необычно. Миёко снова улыбнулась и встала, положив грязную посуду в раковину. — Ещё раз спасибо, — последнее слово она специально выделила, –– нам пора идти. Накинув шлепки, Хината всунул в руки подруги солнечный крем. — Ты пытаешься вытянуть из меня побольше «спасибо»? — Миёко ухмыльнулась, выхватывая крем, обильно смазывая открытые участки кожи. На мгновение она пожалела, что не надела ничего с открытой спиной. — Может быть, — Шоё подмигнул и потянулся к ручке двери, уступая проход Миёко. Фукуи вышла на улицу и прикрыла глаза от яркого полуденного солнца, Хината позади уже захлопнул дверь и из-за пазухи достал белую кепку, надевая на голову подруги. Миёко шаловливо улыбнулась: — Mersi beaucoup. To be continued…