моя очередь

Тусоваться в одной компании — ладно, пожалуйста, вместе пить и отдыхать уже не так напряжно. Иногда мимолетные брошенные друг другу взгляды кажутся уж слишком интимными, они почти не разговаривают. Взаимные подъёбы во время приветствия — это их максимум. Не то чтобы кто-то из них задумывался о чём-то большем, упаси боже. До такой кондиции Хэ Тянь ещё никогда в жизни не напивался. Вообще, его очень тяжело споить, когда он против или не в настроении пить. Но сегодня что-то пошло не так, да и причина для этого имеется достаточная. Гуаньшань, Рыжик, Рыжий, Малыш Шань, его мальчик.. все закончилось так же быстро, как и началось. Разочароваться в отношениях так быстро — такого Тянь ещё не практиковал. Маленькая ссора переросла во что-то большее, слово за слово и вот он сидит с разбитой губой и бровью полуживой и пьяный в  говно в компании ненавистных ему личностей. Одна эта самая личность сидит рядом и под бок мостится, слишком уж ласково. Хэ устало разлепляет веки, переворачивая голову в сторону раздражителя и ещё пару мгновений в полудреме пялит на белоснежные пряди волос. Осознание никак не реагирует, не взрывается и не отпихивает от себя чужую тушу. Словно мозг не принимает сам факт того, кто именно лежит на его плече как что-то инородное. Он еле ощутимо пахнет и плечо от натиска чужой головы не напрягает. Легкий шлейф дезодоранта и шампуня и небольшая тяжесть — все, что говорит о чужом присутствии. Запах не раздражает, он не противен но и не приятен. Он просто есть, словно манит и путает в себе. Путает в себе, хах. Довольно точно подобранное описание, ведь прямо сейчас так хочется запутать эти белые щекотные пряди и крепко сжать в кулаке. Сжать и тянуть. Прежде, чем Тянь даёт отчёт своим действиям, он путает пальцы в чужих волосах и вздёрнув за них чужую голову вверх, всматривается в чужое удивленное лицо. Желтые, противно золотые глаза всасываются в чёрные, заплывшие пеленой, бездонные дыры и, Тянь уверен, хочет. Хочет его. Ли лениво облизывает губы и, схватив ладонь, державшую так больно его волосы, сжимает и пытается оторвать от себя. Его лицо не искажается даже после того, как Тянь грубее притягивает ближе к себе, вдыхая более ощутимый запах. Он выдыхает чужой запах в губы напротив сразу же, как быстро и лихорадочно глубоко вдохнул его, словно обжегся. Слизистую не жжёт и не хочется закрыть нос двумя пальцами и брезгливо отвернуться, хочется другого. Тянь никогда не стыдился и не боялся своих желаний, даже сейчас, когда под воздействием горя и алкоголя, он отдаёт отчёт своим действиям, хоть и не сразу. Он берет то, что хочет, церемониться с кем-то он и подавно не будет. Рыжий исключение, да, но Рыжий сделал свой выбор и о том, что тот пожалеет о нем, Тянь не сомневается. Он не будет мстить или делать что-то подобное, настолько низкое и презренное, он просто отпустит. Раз Мо сам не понял, что совершил ошибку, Хэ не будет настаивать. Вот во что вылились его попытки. Блуждающая по его бедру ладонь, взявшаяся из неоткуда, поглаживает внутреннюю часть и шаловливо нарочно касается мизинцем паха. Вспыхнувшая горящая красная строчка с одним лишь словом горит ярким огнём в тяневской разморенной голове, отчего он быстро идёт на поводу у этой мысли, ни разу не задумываясь о последствиях. Как они вдвоём очутились в гостевой комнате дома, в котором отдыхали, не самое важное. На фоне того, чем они сейчас занимаются меркнет безусловно, это их общее безумство.  Ни слова они ещё друг дружке не сказали, а понимают томные взгляды и вздохи правильно и так, как надо. Шэ Ли сидит верхом на чужих твёрдых бёдрах, водит ладонями по уже голому подкачанному торсу и не может поверить в происходящее. Его пальцы трясутся так же бешено, как и стучит его громкое сердце. Все, что он себе напридумывал, все, что хотел сделать теперь уже кажется ужасающей идеей. Каким бы смелым и самоуверенным он не был, когда выстраивал план действий у себя в голове уже тогда морщась от давления в штанах, сейчас его уверенность разбивается с громким стуком его сердца об чужой жаждущий взгляд. Его хотят точно так же, как и он сам хочет. — Видел бы ты сейчас своё выражение, — надменно смеётся Хэ, развалившийся на кровати и не отрывающий глаз от чужого, скрытого в тьме лица. А в темноте оно не такое уж и противное. Черты смягчаются и вот перед ним уже совершенно другой человек сидит. На нем. Последняя мысль подбивает двинуть вверх бёдрами, имитируя толчок, из-за чего верхом сидящий парень съезжает и хватается ладонями за чужие плечи. Ягодницей Ли чувствует полувставший  член, но пока не может определить размер. Все это подогревает его интерес, что же будет дальше и страх быстро меркнет на его фоне как и первая и, господи услышь, последняя реплика Хэ. Получается так же неряшливо и дёргано избавиться от оставшейся одежды не без помощи Тяня. Оказавшись уже самому на матрасе, лежащем на животе, вся эта затея снова кажется полным абсурдом и страх снова берет своё. Чего стоит сейчас скинуть с себя Хэ, дать ему по лицу и убежать из этой паршивой комнаты? Но стоило ему только дёрнуться, как его руки сразу же оказались прижаты к собственной спине одним единственным движением чужой ладони, вторая только по ягодицам голым блуждает. Теперь не пошевелиться и из-за этого страшнее становится ещё больше. — Если ты думаешь, что я дам вот так просто себя трахнуть... — договорить ему не даёт резкая боль в заднем проходе. Колющее ощущение никак не пропадает, пока Ли не понимает, что в нем фаланга тяневского пальца. На сухую. — Блять.. Не смей. — М? — Хэ медленно наклоняется к чужому красному уху и выдохнув туда последнюю реплику, — Ты что-то сказал? — насмешливым и издевательским тоном, будто он не услышал, о чем его просят. Да, именно просят, Тяню безумно нравится эта формулировка. Хотя нет, даже не так. Хэ так же медленно проталкивает внутрь чужого тела палец до костяшки и с упоением внимает болезненные хрипы. Эта игра сносит ему все тормоза окончательно и красная горящая строка перед глазами снова возвращается на своё место с одной лишь фразой. Вытрахать всю дурь. — Прекрати.. — хриплым полушёпотом просит Ли, сгорая со стыда от унижений и безвыходности. Он же умный парень, по крайней мере позиционирует себя как рассудительного и в конце концов изворотливого мерзавца, и где он оказался в итоге? — Хочешь поиграть в насилие? — слова даются Тяню так же легко, как и удерживание чужих рук в одном недвижимом положении, сколько бы тот не пытался вырваться. — Не смеши меня, ты ведь сам просился. Ошарашенный таким заявлением Ли переворачивает голову на другой бок, чтоб в чужое лицо глянуть. Ох, лучше бы он этого не делал. Все его старые представления о Хэ Тяне оказались ложными, сейчас его глаза цвета глубокой зимней ночи сумасшедше сверкают в темноте. Его похотливая улыбка и запах алкоголя заставляют прижавшийся к матрасу член дёрнуться и Ли с ужасом понимает, что у него уже давно колом стоит. Палец внутри исчезает так же быстро, как и появился и вот он уже приставлен к сухим губам. Хэ проталкивает этот же указательный палец в чужой рот и грубо нажимает на сопротивляющийся язык. Второй палец только после добавляет и грязно поглаживает чужой скользкий язык, собирая как можно больше слюны. — Соси старательнее. У Ли от такого приказного тона все внутри сжимается и тугой узел внизу живота дурманяще больно давит. Если этот ублюдок прознаёт о том, какое влияние такая манера оказывает на Шэ Ли, то будет активно этим пользоваться и заставлять его безостановочно кончать. Ужасающе сладко и обильно. Он открывает рот шире и позволяет чужим пальцам коснуться своих дёсен, пока сам обсасывает их как самую сладкую и вкусную конфету. Мысли о том, что только что один из этих пальцев был у него в заднице ни разу не отвращают. Он предварительно подготовил себя, ведь знал на что шёл и другой роли у него быть просто не могло. — Хороший мальчик, — Хэ Тянь хрипит толи от возбуждения, толи от собственного сумасшествия и улыбается, как конченный маньяк. Эта его улыбка просто не может сойти с лица, в голове то и дело всплывают самые грязные картины, как он грубо и больно берет эту изворотливую суку. Шэ Ли тихо и коротко скулит, сразу же затыкаясь и зарываясь лицом в матрас. Он знает, от Тяня его жалкие безмолвные мольбы не ускользнули и тот, теша своё самолюбие в который раз за этот вечер, бешено вырывает пальцы из чужого рта и остро запихивает их в узкое горячее нутро. От него не ушло также и то, что Ли был гладко выбрит и чист, что уже о многом говорит. Например о том, что тот пришёл сюда с конкретной целью и был услышан. Пальцами внутри двигать получается с трудом, но Хэ не собирается тратить время на нежности и ласки. Причинить боль, да, вот это он любит и хочет сейчас больше всего, так же как и получить удовольствие самому. Он рвано раздвигает длинные пальцы и крутит ими внутри как вздумается, получая в ответ нередкие всхлипы. Он уже не держит чужие руки так сильно, скорее просто придерживает их на одном месте, ведь Ли уже давно бросил попытки вырваться. Громкий вскрик, продлившийся всего пару мгновений заставляет Тяня ликовать от находки. Он не задумываясь снова жмёт на стенки чужого нутра и вот уже наслаждается проклятиями в свой адрес. Уже нет смысла тянуть, в трусах твёрдый и сочащийся член нуждается во внимании. Стоит Хэ припустить штаны, привстав и отпустив чужие руки, как все это время спокойно, на сколько это было возможно, лежавший Ли резко подорвался вверх. Но не успел он с места двинуться как был сразу же вжат лицом в матрас. Сверху его волосы грубо наматывали на кулак и так сильно сжимали, что в висках начало тянуть. Хэ Тянь даже не удосужился приставить головку к кольцу мышц, он сразу же толкнулся полностью в него, упираясь одной рукой об чужую голову, второй возвращая руки на их прежнее место. Так узко и горячо ещё никогда не было, даже с Рыжим он такого себе не позволял.  Дать свободу себе и своим желаниям — вот он настоящий кайф. Он не тратит время на то, чтобы Ли привык к его размерам, ему до чужого комфорта нет никакого дела. Только внезапные слезы его на секунду останавливают. — Как же, сука, больно.., — слезы впитываются в простынь и голос из-за них звучит ещё  более жалко, будто того, что его слова заглушены из-за вжатой в матрас головы мало. Это любимое, возносящее ощущение в груди, разливающееся вязкой тёплой жидкостью по венам, Тянь никогда сам себя до конца не поймёт. Он ликует и впитывает в себя, запоминает до последней капли это чувство, ведь воспроизвести его получится очень сложно. Прийдя в движение, Хэ сначала медленно раскачивается внутри, привыкая самому к узкому и горячему. Но стоит ему свыкнуться с мыслью, что именно он сейчас внутри Ли и что собирается выебать его до трясущихся коленок, как тут же срывается на грубый ритм. Он вдавливает Ли в матрас так сильно, что сквозь чужие всхлипы и вздохи слышит хруст. Шэ Ли выгибается в пояснице самостоятельно, сопровождая каждый грубый толчок вскриком. Воздуха катастрофически не хватает, не получается даже голову вверх задрать. Хватаясь пальцами зажатых ладоней за чужое запястье и царапая кожу ногтями, он пытается хотя бы так докричаться до Хэ, чтоб тот наконец отпустил его волосы. Но Тянь, пустивший чужие руки и голову далеко не от этого, крепко хватает худые бёдра, цепляясь крепкой хваткой. От такого натиска потом обязательно останутся красные следы, а может даже и синяки. Шэ Ли сразу же выдёргивает голову вверх, бешено хватая воздух пересохшими губами и облизывая их. Он не может нормально вдохнуть из-за постоянного ритма и все, что ему остаётся, это быстро и рвано хрипеть. Он уже не плачет, но глаза все еще щиплет от переполняющих сердце эмоций и не утихающей  колющей боли сзади. Тянь, все это время не выпускающий чужие бёдра из хватки, протискивает руку между животом Ли и матрасом. Он нащупывает пальцами мокрую о  предэякулята простынь и хватает пальцами чужой дёргающийся член. Желание выбить из Ли больше разнообразных звуков берет верх и Тяню ничего не остаётся, кроме как неистово надрачивать сочащийся член. Из глаз снова брызгаю слезы и теперь не от боли, а от чистого наслаждения. Сзади в него вбивается твёрдый и горячий, большой тяневский член, который то и дело попадает по простате, пока собственный стимулируется тяневскими длинными грубыми пальцами. Хэ наваливается сверху на него, прижимаясь быстро вздымающейся грудью с бешеным ритмом сердца к его спине, он больно кусает плечо и оставляет свой след, будто хочет оторвать себе кусок. Ли стонет долго и протяжно, сладко кончив после пары секунд дрочки и чувствует, как он сам наполняется чужим семенем. Сперма комьями мягко попадает по узлу нервов, что намного приятнее, чем любая дрочка. Член снова затвердевает и Тянь не спешит выходить, он просто лениво продолжает двигаться, пока его собственный ствол не твердеет и, закусив кожу спины Ли, снова начинает двигаться. Сперма грязно хлюпает внутри и по идее должна создавать дискомфорт, вот только Шэ Ли сам поддаётся ягодицами назад, насаживаясь, за что получает сильный шлёпок по одной из половинок. Он удивлённо вскрикивает и упирается локтями в матрас, приподнимаясь, чтоб обернуться и укоризненно глянуть в чужое лицо, находящееся так близко к его собственному. Сейчас это кажется более интимным, чем все то, что они делают. В ответ на него смотрят яростные чёрные глаза, прикрытые вымокшими прядями таких же чёрных смоляных волос и такой томный и мутный взгляд кажется Ли самым лучшим из всех, которые Тянь ему дарил. * Они лежат порознь друг от друга, тупо уставившись в потолок. Хэ Тянь тяжело дышит и пытается привести дыхание в норму, в то время как Ли, кажется, вообще умер. Он тихо восстанавливается, облизывая сухие потрескавшиеся губы. Хэ Тянь ни разу его не поцеловал, зато выебал по самые яйца. Поясница Шэ Ли ужасно болит, из дырки вытекает чужая сперма, а сам он разбит на миллиард кусков. Все, ради чего он вообще это начал, снова возвращается в его голову и он судорожно подрывается с места. Теперь глядя на разморенного Хэ, спокойного и тихого, никакие проклятия в голову не лезут. Но промолчать все же не в его силах, ведь ради этого он и терпел. — Кстати, это очень не красиво с твоей стороны, — не сдерживает себя Ли, да и не зачем. — М? — лениво разлепляя веки снова, спрашивает Тянь. Он совершенно не настроен сейчас на диалог. — По отношению к Рыжему. Не думаешь, что узнав, он будет долго и горько плакать? Ли уверен, сейчас он попал в самое больное. Самое тяжело оберегающее и горячо любящее. Он уже готов злорадно хмыкнуть и выдвигать подготовленную ядовитую речь, как Тянь с разбегу въебывает в него всего с помощью двух слов. — Мы расстались. Шэ застывает в том же положении, в котором только что разглагольствовал. Хэ не может оторваться от чужого перекосившегося лица, растягивая губы в злой, кривой ухмылке. Ли все это время не знал? Какая прелесть. Значит, он просто так дал себя выебать ещё и ластился к нему. Ужас сковывает все движения, из-за чего Шэ Ли продолжает сидеть неподвижной куклой, вытаращив глаза на Хэ Тяня.  Добровольно отдать себя в чужие руки, подготовить и бантик завязать — вот так это выглядит в глазах Хэ. Стресс уже негде копить, он выходит со всеми пережитыми эмоциями вместе со слезами. Ли сжимает простыни в кулаках с характерным звуком рвущейся ткани, пока Хэ вальяжно поднимается с кровати и ищет свои вещи. — А мы с тобой в кое-чем похожи, — отзывается Хэ из-под горла натягиваемой футболки. Поправляет волосы, приглаживая и как бы невзначай бросая напоследок, одевшись и собравшись покинуть пропахшую сексом комнату и оставить Ли одного, ответил тем же. — Теперь моя очередь смотреть и наслаждаться тем, как ты горько плачешь.