Кто такая Ванесса?

– Ванесса. Ванесса лежит на кровати и дышит так часто, что стёкла запотевают, хоть узоры рисуй. На потолке она видит невероятно чёрное небо, звёзды и Итана. Он склоняется над ней. А она закрывает глаза, потому что ей невыносимо видеть кого-то, у кого в душе всё в порядке. – Мистер Чендлер. Итан взъерошен, неспокоен. Его лицо опоясано светом луны, который льётся через тонкие занавески. В мужском дыхании читается скорбь всего разом мира. Ванесса прислушивается к тому, когда гремят монеты в его кармане. Он был в пабе или ещё где-то, где люди говорят алкоголем. Она облизывает губы, чувствуя, как придуманная горечь стекает в горло. Она бы закурила или выпила, если бы предложили. – Ванесса. Голос Итана кажется ей совсем откровенным, неприкрытым. Будто он пытается в один свой резкий выкрик, от которого её плечи падают вверх, вколотить все чувства. А чувственный ли он вообще? Итан чувствует тепло, которым пахнет её тело. Руки так и тянутся к ней, как к походному костру, разведённому на голой земле. Но под их ногами земля слишком влажная. – Итан. Ванесса дотрагивается до своего запястья, потому что помнит, как нащупать пульс. Живая ли всё ещё? Итан наклоняется ниже, словно гнётся под порывами безумного ветра. Она боится случайно встретиться с ним глазами или губами. И, наверное, глазами — более неловко и менее правильно в той ситуации, когда демоны уже в самых висках. Она даже не помнит себя без них. Итан берёт её ладонь в свою. Она дёрнулась от него, когда он протянул ей карту «Дьявол». Теперь он протягивает ей себя, и она принимает, сжимая пальцами его израненные временем прикосновения. От него больно, невольно и слегка прохладно. Голос, который она хочет услышать, на самом кончике языка, но Итан зачем-то сдерживается. Он будто боится нырнуть в неё, как обычно дети ныряют в пруд. Неведомая сила, сжигающая лёгкие, стучит Ванессе по мыслям. Думать не получается. Что-то внутри просыпается, будто срывается дверь с петель. Что-то внутри поднимается, как вьюга в вечно мерзком Лондоне. Что-то изнутри подлетает над душой, и Ванесса успевает за этим, чтобы всё-таки подхватить Итана в воздухе. Итан почти не реагирует, когда внезапно из тьмы вырисовывается оскал. Он спокоен, чем доводит ту сущность, которая сжирает всех вокруг, до истерии. Дыханием Ванессы его пригвождает к стене, а та в своём худшем обличии нависает над ним. Они меняются местами, но не меняются ролями. Ванесса всё так же молчит, Итан всё так же успокаивает. Демон всё так же есть. И это, пожалуй, большая проблема для всего дома, погрузившегося в сон. Стул летит в окно, и глубокий сон становится глубоким звоном битого стекла. Осколки царапают изголовье кровати. Ванесса, которой руководит нечисть, сдавливает Итана до хруста в рёбрах. Это почти любовь, но с примесью крови во рту. И Итан сплёвывает её, как только демон слегка ослабляет хватку. Багровое пятно в чёрно-белом свете кажется величайшей дикостью мира. – Ванесса. Воздух, который не знает, куда деться, не даёт говорить. Получается то по слогам, то по буквам. Ванесса, та Ванесса, что самая настоящая, будто Кай, должна из обломков собрать своё имя. Но не выходит. Кусочки тают, стоит ей о них подумать. – Ванесса. Она продирается через плотное облако тьмы туда, откуда бьёт свет маяка. Кто бы знал, что он может быть таким ярким, а в его луче будет стоять тот, на которого реже остальных пальцем укажешь. – Ванесса. Он смотрит в глаза, заплывшие чернотой, но своего отражения не видит. Всё ещё надеется, что вот-вот на мольбы и приказы выйдет она. Демон обретает плоть, когда его называешь. Человек обретает себя, когда кубики льда у Кая складываются в вечные чувства. – Итан. Теряя силы, Ванесса с грохотом обрушивается на пол, где вмешивается в очередную бессонную ночь. Она встаёт на осколки и встаёт на колени. Бесшумно слёзы щипают свежие раны на босых ногах, бесшумно тревожат демоническое сознание. Но то самое что-то внутри уже ничего сделать не может: оно закрыто в клетку до следующего монолога. Ванесса дрожит. – Итан, прости. Тот, который был для неё «Мистером Чендлером», опускается перед ней на колени. Они у него не такие, конечно, потому что не исцарапаны. И объятия у него тоже не такие. Слишком человеческие. Он обнимает её, с чувством прижимая её голову к своей груди. С Итаном Ванесса может быть в безопасности.