Милый братец, почему?

Это мог быть чудесный и радостный день в Монштанде, только вот он не был радостным. Это был раковой день, что положил конец городу и жизням жителей. Альбедо всё-таки сорвался. Теперь он не тот смышлёный и милый алхимик, отныне это монстр, что готов крушить всё на своём пути. С самого ранего утра, город горел пламенем, дома рушились на глазах, рушились стены. Он обладал нечеловеческой силой, его ничего не остановит. Рыцари ОРДО Фавониус окончательно показали свою беспомощность. Они не смогли уберечь город, настолько слабые… Путешествинник не явился на помощь. Все давно обречены. Монстр лишь наблюдал за тем, как уходят жизни сотен людей, как всё накрывается неистовым отчаянием. В городе не было лишь одного человека. Его сестры, что ушла куда-то в глубь Тевайта. И кажется, вернулась она не вовремя. Радостный ребёнок что со всех ног бежал в город, да бы похвастаться своими новыми находками, каким-то камушками, записями, ни о чем не подозревая. Только вот, уже у самого Монштанда, глазенки стали напуганными. Она слишком много видела, для своего возраста. Чуть погодя, она видит своего брата. Она рванула к нему, как можно крепче прижимаясь. Только вот братец уже на самого себя не был похож. Альбедо выглядел слишком обезумевшим. —Братец, братец! Что здесь происходит? Это из-за тебя люди кричат? “-невинный детский голосок, с невинным детским вопросом, а Альбедо смотрит на неё, уже не как тот старый Альбедо, которым все восхищались. “ —Прости, Кли. Я был должен это сделать. “-Даже голос не был похож на него самого, он был пропитан нотками неадекватности.“ Он садится на корточки, долго смотря на девчушку. Он обсалютно не понимал, что делал. Теперь он и в Кли свою жертву видел, только на эту жертву у него был свой подход. Окровавленная рука гладит детскую щеку по которой уже слезинки постепенно стекали. —К сожалению, и ты последуешь за этими людьми. “-резкая фраза, что выкинул из уст блондин, зрачки были расширены, и бегали из стороны в сторону. “ —братец Альбедо, что ты собираешься делать? Ребёнок явно не понимал, что происходит. Что и очевидно даже, блондин ничего не говорил, лишь тянув окровавленными руками девчушку к себе. Та явно не понимала, что тот делал. Кажется, смерть будет долгой и мучительной. Первой целью блондина была детская шея, которую он прокусил, постепенно выпивая кровь, он не мог контролировать себя. Девченка бледнела на глазах, а слезы ещё больше текли с глаз. Монстру мало этого. Он не насытился, он валит на землю детское тело, доставая свой меч. —Альбедо… Ты мой любимый братец! Почему ты это делаешь? “-девочка быстро поняла, что тут ей явно никто не поможет, она отчаянно пыталась до Альбедо достучаться. “ А парень молчал, нет это не парень. Это мразь, что не контролировала себя. Он снимает платеце в котом была девченка, и вспарывает её животик, детский крик, что разносился по Монштанду, никто не слышал. Кажется, девчонку ничего уже не спасёт. Монстр пожирает её внутренности, одну за другой, а девчонка уже и не дышит, пульса нет. А Альбедо всё никак не останавливается, самое последнее что он съел, это её сердце. Этот вкус он будет помнить вечно, какого это вообще, съесть собственную сестру? Вот он это и познал. Девочка уже мертва, изо рта чуть-ли не пена шла. Блондин не останавливается, он начинает пожирать её плоть, напиваясь крови, чуть-ли уже не рыгая от неё. Он вскрывает и вены девочки, высасывая и из них всё. Тело Кли было изуродованно до невозможности, монстер был сыт. А пламя постепенно настигало их, блондин продолжал дожирать остатки, пачкая свою рожу. Чуть позже, стала ощущать жара, как огонь касался него. Но он это игнорировал, всё не отставая от обглоданного тела, постнно сгорая. Вскоре пламя накрыло и их. В итоге, от Монштанда не осталось не следа, кучи трупов, странный запах. И где-то на окраине ещё два тела. Одно маленькое, другое большое, только вот маленькому вовсе не повезло, ведь от него почти ничего не осталось. Так и подошла к концу история, никто больше не услышит не единого звонкого голоса, в этой местности, теперь они все где-то на тусклых небесах, до тех небес, до которых не один сметный не дотянется.