Точки пересечения

Они всегда были противоположными. Если брать с самого начала, с самого первого дня их знакомства, то получится результат у = 100 в периоде, а х = 0. Они всегда были иксом и игреком на одной координатной плоскости. Полностью противоположные, один — резко падающий вниз, и, несмотря на буквы, это был Хаус, и второй: катящийся по прямой линии в продолжение всей жизни, и не сворачивающий с пути. И, как х и у в одном уравнении, они зачастую зависели друг от друга. Одного всегда можно было выразить через другого, например: «Хаус — это друг Уилсона». Или так: «Уилсон — это совесть Хауса. Это его мамочка». Они совпадали в своих значениях друг для друга как переменные в уравнениях для пятиклассников, как шестерёнки одного слаженного механизма. Их пересечение было только в одном: они оба были до ветра в голове, до крика влюблены в того, с кем им быть было не суждено. С кем их ось не пересекается. С тем, у кого с их шестерёнкой не было точки соприкосновения, потому что не должно было быть. И ничего не могло быть иначе. У Уилсона: жена, уже третья на памяти Грегори. У Хауса же напротив: полный нейтралитет и никаких отношений, если на медицине пока что запрещено жениться. Или на наркоте: кто уж тут знает, что ему дороже. Они были систолой и диастолой: противоположными от слова совсем, но друг другу подходящими и друг без друга не существующими. Но между ними была тишь, очевидно, перед бурей. Между ними были сотни квадратных световых тысячелетий. Они были на разных полюсах, они были недостижимы друг для друга. Их орнамент не совпадал, но с каждым годом становился всё более похожим. Тем не менее, они были ближе, чем кто бы то ни был. Они знали все тайны и имели общие: не менее десятка. В задачке под названием «Жизнь» икс не был равен игреку. Да и рядом они не стояли. Система уравнений с каждым разом всё чётче показывала, что где-то не хватает минуса, либо же икс и игрек должны уйти в разные концы. Не хватало одного лишь числа, всего пары действий до ответа. Но задачу никто не хотел решать, всех их устраивало то, что получилось уже сейчас. Они никому не мешали, были разными людьми, но со временем перестали восприниматься как двое. Они наложились друг на друга, стали одним целым. «Где Уилсон и Хаус?» «Почему ты один?» «Хей, Джеймс! Где тень потерял?» «Время покажет» — так ведь всем говорили, пытаясь сказать, что не знают? Время показывало ни много ни мало: они стали тенью друг друга. И вроде бы всё было отлично, но с увеличением количества ответов вопросов не убавлялось, только становилось больше. Прошло уже столько лет, в груди от огня осталась лишь морозная пустота и выцветшие до чёрно-белых воспоминания из той их жизни. Когда они были параллелями и меридианами, когда никто не находил в них ничего общего. И каждый скрывал, что помнит их общее время, их общий год. Их общие ночи, походы до кофейни по утрам; их совместные проекты и планы на жизнь, их горячую и далёкую любовь. И всё сложнее поверить, что у каждого есть своя жизнь за пределами их общения, где-то в точке за больницей, где-то за их пересечением. Они вроде как сливаются. Они же вроде как один человек.

***

Возвратиться в прошлое оказывается стыдно и почти невозможно. Столько лет прошло, и теперь всё оказывается сложнее, чем казалось. Хаус тянет руку к руке Джеймса и краснеет первый раз за последние несколько лет. Май расцветает, и всё вокруг выдыхается. Это уже финишная прямая, и вот оно — тепло, вот он — солнечный свет. Они тогда стоят на крыльце, и Грегори, куривший сигарету, тушит её о перила и притягивает Уилсона к себе. На то, чтобы понять, где осталось его сердце, уходит десять лет. Он кладёт подбородок Уилсону на макушку и до боли вдыхает знакомый запах, почти не поменявшийся за эти годы. Каким бы ни было расстояние между ними раньше, сейчас каждый понимает своё. Их мир всегда сходился клином друг на друге, а их координаты всегда совпадали. На решение задачи ушло столько времени, что забывать что-то уже и не хочется. Их прямые всегда накладывались. Просто для получения ответа всегда не хватало одной переменной. Не хватало ошибок. И не хватало друг друга.