***
Когда Даня и Женя начали встречаться, перед ними тут же встал логичный для реалий России вопрос. Как скрывать свои отношения?.. Даня быстро нашёл выход, а точнее, девушку, которая за деньги согласилась играть эту роль. Парень объяснил ей это своим желанием выглядеть круто. Коротко стриженный бугай, который всегда и везде ходил в спортивных костюмах действительно был похож на того человека, у которого могло возникнуть такое желание. Девушка не задавала лишних вопросов, и вообще, казалось, была экспертной эсортницей в свои неполные двадцать. Даня и Женя часто смеялись над этим словосочетанием и наедине декламировали его на все лады. Им и правда было весело, потому что девушка казалась хорошим прикрытием. Она и Даня во все соцсети постоянно выставляли фотографии друг с другом: в университете, на улицах, около даниной машины… В общем, Даня по своему внешнему виду и по поведению был похож скорее на гомофоба, чем на гея. А вот Женя, наоборот, являлся таким стереотипным гомосексуалом, что им обоим было бы, наверное, тоже смешно, если бы не было так грустно. Глаза Жени были такие же голубыми, как он сам, его внешность дополняли блондинистые волосы, изящные руки и стиль одежды: он предпочитал узкие джинсы и светлые рубашки. В дополнение своего негетеросексуального образа Женя являлся гуманитарием. И даже любимый цвет у него был фиолетовый. А согласно заезженной цитате из Интернета, «к фиолетовому имеют склонность гомосексуалисты, художники и люди с психическими отклонениями». Женя являлся геем, художником слова его вполне можно было назвать, потому что он учился на факультете журналистики. И, учитывая всю их жизнь, не мудрено было вскоре приобрести психические отклонения. Женя не мог позволить себе «эскортницу» финансово, да и две подставные девушки могли как-нибудь узнать друг о друге. Это было бы слишком подозрительно для «лучших друзей» и создало бы слишком много проблем. Для сокрытия неприемлемых обществом отношений Женя делал меньше, но беспокоился куда больше Дани. Его заставляло напрягаться любое странное поведение любого из тех, с кем он пересекался. Например, двух девушек, которые ходили с ними на несколько дисциплин по выбору. Эту крикливую канареечную девчонку и её маленькую, зато с первого взгляда адекватную подружку сложно было не заметить — они отвечали на каждой паре и часто готовили доклады. Однако внимание Дани и Жени привлекало отнюдь не это. Эти девушки ещё постоянно хихикали и чиркали что-то в большой тетради, то и дело поглядывая на кого-нибудь из одногруппников. Жене казалось, что на него с Даней — больше других. К сожалению, потом он понял, что не казалось. Тогда они занимались в аудитории, где всем нужно было садиться в большой круг. Женя специально расположился слева от одной из девушек, «канарейку». Она бросила на него быстрый взгляд. Отнюдь не будто всё понимающий. А точно всё понимающий. Сердце бешено колотилось, когда он заглядывал к ней в тетрадь. И не зря. Женя потом не помнил, как досидел до конца пары. А девушки как ни в чём не бывало продолжали писать в своей тетради, да ещё и, как всегда, успевали отвечать на вопросы преподавательницы, которую Женя перестал слышать с того момента, как его взгляд упал роковые листки. А под уверенными движениями карандаша появлялись и появлялись новые строки: «рубашка без складок… Даня не успел измять?» «У Жени фетиш на большие сильные руки Дани. Особенно на своих ягодицах». «Жене нравится фиолетовый цвет. Особенно нравится обнаруживать его на себе после ночей с Даней». И всё — чистая правда. У Жени пересохло во рту. Он едва не упал в обморок. И только после пары вспомнил, как они палились _даже_ перед этими девушками. Как они опоздали на одну из пар, и Женя действительно был в измятой рубашке по указанной в тетради причине. Как они привычно сели в одну машину на университетской парковке (и, боже, что потом там делали за тонированными стёклами!). Как у них постоянно возникали «неполадки с микрофоном» во время дистанционной пары, когда отвечали они с одного профиля и даже из одной кровати. А ещё многое, многое другое…***
Когда Женя замолчал и перевёл загнанный взгляд на Даню, тот впервые прокомментировал «историю их грандиозного провала»: — Блять, ну из всего, что они знают, не следует ведь, что мы ебёмся? Они всё просто придумали! — Отрицание, — грустно усмехнулся Женя. — Не без этого, — Даня невольно отзеркалил ухмылку своего парня, нервно хохотнул и продолжил, — но правда, блять, не следует ведь! Женя вновь попытался оспорить это и, более того, свесить на себя вину за сложившуюся ситуацию, однако Даня взял дело в свои сильные руки и не дал своему парню вновь заняться самобичеванием. По здравым рассуждениям Дани, оказывалось, что ничего точного насчёт рассекречивания их отношений сказать было невозможно. Что очень радовало. И было намного лучше того, как изначально эту ситуацию преподнес Женя. В итоге парни решили быть вообще тише воды ниже травы и понаблюдать за тем, что будет происходить. Однажды Женя вместе с другим одогруппником шёл на сдвоенные пары по той злосчастной дисциплине, на которой заглянул в ту роковую тетрадь. И у лифта столкнулся с «канарейкой» и её подругой. Парни стояли ближе к дверям, и слышали, как за ними _"о чём-то своём"_ тихо шептались девушки. Женя, пульс которого в этот момент зашкаливал за сотню, обернулся, будто скучающе оглядывая узоры осыпавшейся штукатурки на стенах коридора. — Да не Даня это, — наконец сквозь зубы шепнула та, что поменьше, и прервала поток неразборчивых слов своей подруги, склонившейся над ухом. «Она что, даже не помнит, как мы выглядим?» — промелькнула мысль в голове у Жени, и его пульс начал так же стремительно уменьшаться, как подскочил. Однако на паре он вновь сел около «канарейки», невольно пытаясь посмотреть, что та постоянно строчит в своей тетради. То же самое. И это продолжалось на каждой паре. А когда девушка уходила из кабинета, то предусмотрительно закрывала тетрадь и откалывала на край стола. Однако Женя увидел, как она была подписана: «Виотетта Санбимткова, 10 «Б», физмат». Эта странная подпись тетради по мировой культуре студентки филфака не особо удивила Женю, и даже не особо дала информации — они с Даней давно примерно знали, как зовут этих девушек. Но навела на две мысли. Одну — хорошую, другую — параноидальную и нелогичную. Хотя, появились они в другом порядке… «А вдруг это не её тетрадь, и кроме них эти записи видит ещё кто-то? Может, найти их страницы «Вконтакте»?» Однако Даня эти идеи не особо оценил. А первую — параноидальную — даже рассматривать не стал: — Какой ещё, блять, 10 «Б» физмат? Она ж на филфаке учится. И кто так подписывает вообще? Да ну её нахуй вместе с её страницей «Вк»… Уж очень не хотелось Дане ползать по страницам каких-то сомнительных девушек. И ещё меньше хотелось, чтобы это делал Женя. Однако того не отпускало его вечное беспокойство: — Блять, Дань, я тоже нихуя не понимаю, она вообще пиздец странная. Ты сам знаешь. Даня тяжело вздохнул, однако ради спокойствия своего парня согласился. Да и, всё-таки, идея была хорошая. Правда, быстро оказалось, что оба профиля «Вконтакте» не дадут парням никакой информации: пара обновлений аватарки, университетские и литературные группы, а также репосты по типу «потерялся котик». У Виолетты ещё было много фотографий со школьных мероприятий. Видимо, она была очень дружна с этим своим физматом… Короче говоря, Виолетта и её подруга, если судить по странице «Вконтакте» были прям настоящими пай-девочками. Правда, время шло, а тетрадные записи «пай-девочек» о том, какие Женя с Даней гейские геи, продолжались. Однако в отношении к ним окружающих ничего не менялось. К концу семестра оба парня (и даже Женя!) убедились, что девушки действительно по-настоящему ничего не знали об их отношениях. «Дуры. Дуры. Дуры», — думали Даня и Женя, которые столько нервов потеряли из-за пустых фантазий двоих подруг. Хотя, из-за этого ли? Разве стоило смотреть в чужую тетрадку? Точно не стоило. И кто в таком случае был настоящим дураком? Девушки же специально не выносили свои пустые придумки за рамки не краснеющей бумаги и неслышного шёпота. И Даня с Женей, обмозговав всю эту ситуацию на холодную голову, даже пришли к выводу, что не могут винить «пай-девочек» за такие развлечения. В их институте, где не мудрено было загнуться от скуки и непомерной нагрузки, каждый разнообразил свою жизнь, как мог. И кто знвл, вдруг девушки судили по себе? Сами постоянно липли друг к другу, обнимались, доклады-работы вместе брали, за ручку до общаги ходили… Пристально наблюдая за ними с совершенно другой целью, Женя стал даже немного понимать это странное занятие не менее странной парочки. И неизвестно ещё, в каком смысле парочки… А один раз, когда у филологов и журналистов поставили пары в соседних кабинетах, Женя и Даня заметили, как Виолетта с подругой смотрели уже на двоих девушек и шептались с до боли знакомым видом. Правда, те девушки учились на журфаке, и Даня сам только что видел, как одна из них в курилке самозабвенно сосалась с их одногруппником, и вообще висла на нём при любом удобном случае. И уж точно не могла быть девушкой его подставной девушки. Всё это понимал и Женя. Однако тот неуверенно начал: — Может… Даня посмотрел на него и по глазам прочёл, что тому в голову пришло очередное неправдоподобное объяснение тому, что девушки с филфака каким-то образом знают об их отношениях. — Ты ж сам знаешь, что они не знают, — махнул рукой Даня, — А даже если знают, _им_ все равно никто не поверит. Сам посмотри. А кроме них точно никто не знает. Ни в какой форме. В общем, забей уже хуй на них, Жень. Женя уже давно понимал, что они с Даней ошибались. Раз за разом они находили подтверждения, что в их случае неуёмная фантазия двух девушек просто совершенно случайно совпала с реальностью. А параноик Женя из лучших побуждений беспокойства об их отношениях сделал только хуже… Но всё это было уже не важно. Важно было то, что теперь они оба в очередной раз поняли ценность их отношений: даже столкнувшись с трудностями, они будут бороться за их отношения вместе. И это — самое главное. — Забить хуй на них? — эхом отозвался Женя. — А ты тогда — в меня, — еле слышно сказал он чуть дрожащим голосом. Дрожащим уже не от страха. От возбуждения. Даня хищно и довольно усмехнулся. И незаметно повёл за собой. В очередной закуток извилистого коридора.