***
Выходной день встретил семью Корниловых солнцем, что было редкостью для Санкт-Петербурга. Климат не давал расслабляться питербужцам, но сегодня было исключение. Даниил укрывался с головой в постели, прячась от надоедливых ярких лучиков, исходящих из окна. Циферблат электронных часов сменяется на 10:00 и неприятно пищит. Альфа тут же реагирует на раздражающий с утра уши звук будильника и вслепую тянется к кнопке, выключая его. Просыпаться не хотелось совсем, мужчина хрипло стонет и обнимает согретую своим телом подушку. Для полноты крепкого сна хотелось, чтобы тонкие родные руки обвили со спины, принимая тепло согретого за ночь тела альфы, но этого не случилось. Рука слабо проводит по постели рядом и никого не обнаруживает. Расстроенно выдохнув, глава семейства просыпается окончательно и вылезает из объятий одеяла и подушки, сладко зевнув. Вид в зеркале был не лучшим: торчащие во все стороны волосы, сонный вид и прорастающая на лице щетина, от которой избавлялись буквально пару дней назад. Дане удалось немного привести себя в порядок. Он направляется на кухню, уловив в коридоре запах печеных оладушек и свежезаваренного кофе. За плитой уже вовсю хозяйничал Миша, в одном фартуке на голое тело и боксерах, что заставляло Даню уже с утра обзавестись эротическими фантазиями. Аккуратно обвив руками худое тело, альфа почувствовал, что омега вздрагивает от неожиданности и вытаскивает из ушей беспроводные наушники, обращая внимание на мужа. — Фартук на голое тело всегда наталкивает на секс. Знал об этом? — шепчет Даня, обжигая ухо омежки. — Уже с утра заводишься? На тебя не похоже, — мотнув головой, Миша смахивает с глаз мешающую челку. — Бриться пора. Колешься. — Правда? Тебе это порой не мешает меня целовать. Альфа быстро переворачивает омегу к себе лицом и страстно целует, обкусывая тонкие губы пассии и зализывая их языком, с ухмылкой слушая стоны. Миша обмякает в руках и действительно забывается о колющей щетине, переключая все внимание на шаловливый язык мужа, что так нагло вторгается между губ. Он не успевает опомниться, как Даня выключает одним движением плиту и переносит того на поверхность стола, развязывая завязки фартука и скидывая его на пол. Пассия не скрывает возбуждения, а только сильнее заводится, когда мужчина укладывает его на стол, стянув с того нижнее белье и устраиваясь между слабо разведенных ног. Руки исследуют тело и оглаживают оставленные после бурной ночи следы засосов, украшающие грудь и бедра омеги. — Тебе идут засосы, — признался Даниил, присасываясь к шее и оставляя свежий след на коже. — Только не там! — взвывает Миша. — Я запрещаю. — Поздно. Альфу было трудно остановить, если тот увлекался. Красные яркие пятна украшали шею и постепенно синели, образуя гематомы, из-за чего омега злобно рычал на непослушного мужа. Но злость тут же испаряется, стоило альфе приступить к самой интересной части их совместной жизни. Проникновение было легким и безболезненным, а все благодаря их недавнему половому акту, что был наполнен страстью и безукоризненной нежностью. Толчком за толчком Даня делал только лучше для своей пассии, ловил каждый звук и стон, срывавшиеся с губ любимого омеги. Миша давно не стесняется своих действий, но будто впервые ощущает себя по-настоящему счастливым с этим человеком. Его не волновало, что живет с ним больше 15-ти лет, и никогда не признается в том, что они друг для друга нечто больше, чем супруги. Они живут не ради какой-либо выгоды, а потому что являются теми самыми кусочками пазлов, что идеально складывались в одно целое. Альфа каждый раз старался для любовника, цеплялся в него, как в единственный источник жизни, боялся отпустить весь интимный момент. Меломан обхватывает крепкую спину подкаченного альфы и мажет губами в область шеи и уха, не сдерживая очередного хриплого стона при каждом верном толчке. Весь процесс затягивался, стоило мужчине хоть немного замедлить темп, чтобы продлить приятную для обоих истому. Пассия уже с крепкой хваткой хватался за края деревянного стола из многолетнего дуба, сделанный на заказ у мастера пару годами ранее, предназначенный для парочки, излюбленной менять локации для интересной интимной жизни. — Я люблю тебя, — шепчет Даня, выдыхая омеге на ухо и задерживаясь в теле пассии в оргазменной неге. — Боже, Миша, что ты делаешь со мной… — Как-то это странно звучало сейчас… — Миша слегка вспотевший, но удовлетворённый с головы до пят. — Хоть бы раз ответил мне взаимностью, — обиженно дуется Даня, поднимаясь на руках. — Может по второму кругу, но уже в спальне? — Нет, дел много. Не нужно тратить все утро лишь на наши сексуальные утехи, Даниил Михайлович. У вас выходной, поэтому будьте добры помочь мне по хозяйству и заняться планом по исправлению нашего сына. Он вернулся в 8 утра. Тебя это перестало волновать уже, как я вижу? — Миша с трудом собирает себя после секса и поднимается со стола, стирая с себя остатки любовных соков сухими салфетками. — Нет, любимый, не перестало. Я также волнуюсь за нашего сына, но одновременно я скучаю и по тебе, с желанием ожидаю выходного дня, чтобы уединиться с моим мужем. Разве это плохо? — Неплохо. Всему есть свой предел, Даниил Михайлович. — Хватит уже официальностей. Я давно не твой босс, а ты не мой секретарь в организации книжных рукописей. — Тебе же нравится, — Миша ухмыляется краем губ, обернувшись к мужу. — Ты тогда глаз с меня не спускал. — Потому что такая омега заслуживает лучшего. Не только регулярного секса и приятных слов, но и большого букета роз, да такого, чтобы в руках не помещался. — Даня хватает с тумбы забытый еще прошлым вечером телефон и активно что-то принимается печатать. — Куда ты пишешь? Что ты опять задумал, неугомонный? Омега со всех сил пытается высмотреть, чем таким занимается его альфа и кому тот пишет, но на это глава семейства отворачивается, тем самым спрятав источник интереса омеги подальше от любопытных глаз. — Я хочу, чтобы ты до 12 часов дня включительно был дома и никуда не уходил. Через пару часов тебя будет ждать приятный сюрприз. — Я никуда не собирался до 2-х часов дня. А мне этот сюрприз ожидать в таком устрашающем виде? — До встречи с сюрпризом будешь бегать передо мной в таком прекрасном виде. И я не принимаю твоих отказов. Удовлетвори своего мужа в спальне, пока я не передумал. — А если я откажусь? Что ты сделаешь? — игривости в Мише не было предела, но его упорство оставалось всегда при нем. — Увидишь.***
Счастью не было конца, когда в назначенное время Миша получил тот самый обещанный сюрприз. Даня не соврал о букете, что не помещался в руках омеги и красиво стоял в углу спальни. Мужья прибрались за пару часов в квартире и договорились о встрече с семьей Онешко для столь волнующего их разговора. Встреча была назначена в парке, поэтому супруги, закончив с уборкой, направились к месту назначения. Парк был небольшим, но хорошо ухоженный садовниками и засаженный различными видами растительности и деревьями. Корниловы добираются до детской площадки, где сидел на лавочке Юлий, покачивая на руках новорожденного месяцем ранее малыша. Такая сцена заставляла Мишу улыбнуться: его нахлынули воспоминания о том, что 17 лет назад он также гулял с Тимошей. — Привет, Юлик, — поздоровался Даня, взяв задумавшегося Мишу за руку. — Как дела? Выглядишь уставшим. — Привет. Да, ночь была тяжелой. Саша успокаивается только на свежем воздухе. Я решил пойти прогуляться, пока Руслан отсыпается, — признался Онешко, укладывая ребенка в коляску. — Так, что за срочность была? Только тихо, он уснул 10 минут назад. — Юль, нам нужна помощь, — вздохнул Миша. — Я знаю, что у вашего старшего сына Артема была проблема год назад с жизнью готов. Как вы избавили его от этого? Мы совсем потеряли надежду на улучшение ситуации. Становится только хуже. Мы оба зашли в тупик. — Это длительный процесс и требует достаточно много сил, — начал Юлик. — Мы с Русланом были такими же растерянными, и ситуация уходила из-под контроля. Сын убегал из дома, связывался с плохой компанией и перевоплощался в образ служащего Сатаны. — У нас такая же проблема, — подтвердил Корнилов. — Мы сходили к хорошему семейному психологу. И выяснили, что все проблемы в нас, в родителях. Мы слишком рано отрекаемся от детей и даем им свободу. Отвлекаемся на заботящие нас дела, что обижает ребенка. Внимание друг другу важно, но не стоит забывать о ребенке. Он начинает искать поддержку у чужих людей и попадает в ужасную компанию. Те одаривают ребенка тем самым вниманием, но ведут его в отрицательную для него культуру. Поэтому дети начинают пробовать спиртное, курить и поклоняться Сатане. И вам нужно срочно вытаскивать его из рук этих людей. — Но как? Что делать-то? — хором спросили оба родителя, на что получили громкое «тс-с-с» от отца семьи Онешко. — Идея вам может показаться безумной. Но, походив к тому же психологу, мы пришли к выводу: податься в готическую жизнь. Поддержать ребенка по его интересам и постепенно выводить его из всей этой гадости. В лучшую сторону, конечно. Тем самым, мы стали с ребенком одним целым и вывели его на правильную дорогу. Сын, почувствовав себя нужным, отрекался от готов и начинал интересоваться уже хорошими вещами. Каждую неделю мы ходим в дельфинарий, зоопарк, цирк или просто уезжаем в другой город, лишь бы не сидеть дома. И Артем стал прилежным подростком. Даже реп с Русланом учится читать. Ну, а что? Он талантливый, может звездой станет. — Это все хорошо, конечно… Но, поддерживать гóтов… звучит безумно, — Миша сомневался в предложенной Юликом идее. — Миш, у нас нет выхода. Если мы сейчас не решимся на это, мы можем потерять сына уже навсегда, — Даня обернулся к омеге, всматриваясь тому в глаза. — Ты сам мне утром говорил, что мне стало все равно на ребенка. Мне далеко не все равно. Если у этой семьи получилось исправить и вывести ребенка на правильную дорогу, значит и мы на это способны. — С условием, что вы готовы принять повадки и привычки гота. И не осудите, если он перед вами сделает что-то неподобающее. Он вам доверится в этом случае, — добавил Онешко. — Мы поняли. Спасибо за совет, Юлий, — поблагодарил Даня. Пока семьи переговаривались, к Юлику подбежал парень с темно-русым, как у Юлика, цветом волос и зелеными, как у Руслана, глазами. Артем был уже обычным подростком, перестал красить волосы и носить готический макияж, а одежда соответствовала обычному юноше. Единственное, что напоминало о прошлом парня — следы от пирсингов на бровях и губах, что останутся теперь ему на память до конца его дней. — Здравствуйте, дядя Даня и дядя Миша. Как у вас дела? — юноша улыбнулся паре. — Все прекрасно, Артемыч, — Даня треплет мальчишку по голове. — Большой стал. Скоро станешь настоящим мужчиной. — Спасибо, дядя Даня. Пап, ты можешь сходить в магазин. Я посижу с Сашей, — обратился Артем к отцу. — Вот, спасибо, сынок. Куплю тебе чипсов и газировки. Папе только не говори, иначе я получу по шее, — Юлик собрал все необходимое в рюкзак, размещая его на плече. — Хорошо. Спасибо, пап. Попрощавшись с Онешко, Корниловы отправляются обратно домой, по пути обсуждая план, что они хотели реализовать уже сегодня вечером. Времени было достаточно, чтобы сходить по магазинам и накупить всего самого необходимого.***
Часы пробили ровно 10 вечера. Тима, хорошо выспавшись после ночной прогулки, выходит из своей комнаты, застегивая на ухе серьгу. В доме было не спокойно, играла музыка, что походила на… тяжелый рок? Тимофей никогда не помнил, чтобы родители подавались его вкусу к музыке, но ради интереса пошел к источнику исходящего из колонок его любимого металла. В гостиной приглушен свет, повсюду стояла мрачная атмосфера, что было по вкусу подростку. Выпивка стояла в открытом доступе, а за столом сидел их хороший знакомый Дима и отцы Миша и Даня. Стоп, что? — Отцы, что происходит? — Тима не понимал, что происходило здесь. Во сне ли он оказался или нет? Все трое обратили на 17-летнего подростка внимание. Дима, как истинный любитель жизни готов, не редко перевоплощался в их образы и подавался ночным тусовкам, смешиваясь с группой малолетних подростков. И Тима не был исключением, когда они пересекались на кладбище. Глава семейства Даниил, уважающая себя религиозная личность и руководитель книжной рукописи, сейчас был в образе гота. Волосы перекрашены в черный цвет и торчали во все стороны, лицо, напоминающее смертоносную бледность, сейчас ярко подчеркивалось карандашом и лайнером, а губы заполнены несмываемой черной помадой. Одежда полностью соответствовала готу, а именно кожаная куртка и черные брюки, что были разорваны в некоторых местах. Миша, муж Даниила и отрицающий интересы жизни готов, сейчас был не лучше своего актива. Похожий образ сопровождался кожаным чокером на шее и такими же порванными в хлам джинсами. Атмосферу разбавлял теплый взгляд отцов, что выражали доброту и… понимание? — Кошмарной ночи, Демон, — поздоровался Дима, также в своем истинном образе гота, отпивая из бутылки глоток пива. — Будешь? — Нет, дядя Дима. Спасибо. — Не по-нашему. Я оскорблен твоим приветствием, — Дима наиграно обиделся. — Ночи, Черный дьявол, — вздохнул Тима, отводя от родителей глаза. Он мало использовал такие приветствия при родителях и испытывал дискомфорт в данной запутанной ситуации. — Знакомься, в нашей команде новенькие, — начал «Черный дьявол», — Это Темный всадник, — рука Дмитрия указала на главу семейства Корниловых, — А это — Черная крыса. — С какого это черта я «Черная крыса»? — разгневался Миша. — Потому что, в твоем случае, тебе это прозвище подходит. И тут ничего нет обидного. — Разобрали себе самые лучшие прозвища, а меня крысой прозвали, — ворчал Миша, на что Даня с любовью обнимает того за плечо, прижимая ближе к себе. — Что за ерунда, Дьявол? — Тимофей был в недоумении. — Твои родители захотели поддержать своего сына. Я показал им всю красоту готической жизни. И они хотят, чтобы ты веселился с ними, а не с другими прислужниками Сатаны. Они, правда, быстро учатся, — Дима смотрит в сторону родителей, а те лишь кивают в знак согласия. — Сынок, мы очень постараемся быть ближе к твоим интересам. Если ты нам поможешь и подскажешь, — Даня тепло улыбнулся. — С условием, что вы не будете употреблять в речи слова о Боге, — Тима скривился. — Сатана, в нашем случае, полная противоположность Бога. И готам неприятно, когда в речи слышится что-то светлое. Просто заменяйте слова на противоположности. Черт, Дьявол, Сатана и так далее, — пояснил Дима. — Миша полностью вписался в образ. — Я родился в верующей семье, — вздохнул Даня. — Религия и все такое. Я учился в воскресной школе, параллельно со школой. Мне будет сложно, но я постараюсь. Ради тебя, сынок. — Тима, смотри, как твои родители стараются. Это не повод начать веселье с ними? — Дьявол подмигнул подростку. — Не знаю, как получится. Но мы попробуем, — Тима улыбается семье. Вечеринка началась с обыкновенной посиделки и познавательного рассказа Тимы о том, как он вчера сходил на ритуал на кладбище и поучаствовал в пожертвовании. Родители, как бы им не было тяжело такое услышать, старались внимательно слушать сына и принять его интересы. Иногда спасал ситуацию Дима, более опытный гот, когда разговор заходил в тупик и не мог продолжиться со стороны семьи Корниловых. Первое впечатление Тимы было положительным: он впервые не сбежал из дома и остался с семьей.***
Время шло, недели плавно переходили в месяцы. Семья Корниловых продолжала раз в неделю перевоплощаться в готов и участвовать с сыном в важных для него мероприятиях. Сын перестал сбегать из дома, выходить на вписки, и все свое время проводил с домочадцами. Даня узнал о давней мечте сына, которую они никогда не додумывались исполнить: Тимофей до безумия любит жирафов. Ему нравились эти высокие животные, и мечтал посетить в будущем Африку. Но для начала, ему хотелось бы увидеть жирафов вживую. В одну неделю Корниловы посетили зоопарк, застав их сына в счастливом настроении. Они поняли свою огромную ошибку. Их сын ждал, что в один из дней он с семьей пойдет в зоопарк, чтобы посмотреть на животное мечты. Жираф даже обратил на подростка внимание и опустил свою голову к нему, чтобы взять с руки очередную овощную вкусняшку. Счастливые глаза Тимы говорили сами за себя: они блестели ярче звезд. И вот сегодня вновь суббота. Миша и Даня в обнимку сопели в постели, не думая просыпаться. Тимофей входит в спальню родителей, перед этим убедившись, что не помешал им. — Папы, просыпайтесь, — Тима осторожно сел на постель родителей. Первым проснулся Даня, сонно взглянув на сына. — Который час? — отец широко зевнул. — 9:45 утра. Мы пойдем в зоопарк? — с надеждой спросил Тима. Взглянув на сына вновь, сердце Дани обдало теплом. Пирсинги, что украшали все это время лицо парня, были сняты, а готический макияж смыт. Перед ним сидел добрый юноша с блестящими глазами. — Конечно, сынок. Одевайся. Мы все втроем пойдем в зоопарк. — Вчетвером, — сонно вмешался Миша. Оба покосились на омегу. — Втроем же… — неуверенно исправил Даня. — Вчетвером, — поправил омега, потирая глаз. — В нашей семье будет пополнение. Поэтому, вчетвером. Счастье только начиналось в семье Корниловых. И это счастье Тимофей никогда не променяет на темную сторону Сатаны.