***
Недели полетели, месяцы поскакали один за другим. Марьянка, не будь дурой, улыбалась медведьме мадам Помфри, со временем подлизавшись к ней в помощники. И этим заработав себе позицию нейтральную и четкую. Она ясно дала понять, что волшебный мир ей нужен поскольку-постольку. После того как еще домой скаталась к матери и отцу, что жили абсолютно спокойной и нормальной жизнью, так вообще дурдом под именем Хогвартс ее перестал привлекать. Училась средне. Человеком она была абсолютно не привередливым. После четырех лет общаги с тараканами, где верный кот был надрессирован на ловлю чистого белка, когда денег не хватало даже на горох, так как все уходило на снарягу, пришло понимание, что крыша, кровать, еда и любимое дело — вот и все счастье. А ее счастьем и призванием было одно — нашампуривать таких же отбитых ребят, больных по железякам, на ристалище. Ведь нет ничего круче, чем ощущение победы. Нет слаще триумфа! Радости за товарища. Нет ничего насыщеннее эмоций, когда смог, преодолел свой предел. Обманул, подловил, выполнил финт — победил. Фехтование — воистину болезнь. Кто-то придет, подержит в руках клинок, да уйдет, не заразившись, а кто-то в омут с головой. Чтоб мышцы болели, чтоб кровь кипела и пот градом под стеганой курткой да под защитной маской. И сталь в руках, а лучше не один меч, а несколько и разных. И то, и это. А можно вот это подержать?.. Клуб из идейных недоделанных артистов. Сценическое фехтование, то на световых мечах махаться за ситхов-джедаев, то с рапирами «повонзаться». Совсем не сценически, а так, чтоб искры сыпались, синяки расцветали на боках, плечах, груди и бедрах. Вроде тренировки, безопасность, защита, все дела, а нет-нет и мелькнет кончик перед глазом, просвистит рядом с шеей в опасной близости. Запахнет смертью — металл, пот с нотками дерева и кожи. Близко-близко железка пощекочет, вызывая нервно-сумасшедшую улыбку. Еще бы чуть-чуть. А можно чуть веселее. Немного алкоголя и совсем другая песня. — Драка-драка-драка! Айда вонзаться, народ! — Защиту надень, придурок, — и защитной маской прямо в лицо, а следом перчатки прилетят да нагрудник из пластика. Или в железо полным доспехом и световой меч в руки — почти косплей на Тони Старка. Марьянка просыпается среди ночи и утирает слезы ладонью, изматывает себя, отрабатывая выпады, работая с координацией, ловкостью и глазомером с особым усердием. Мальчишка-полукровка с ее факультета, с которым вообще случайно познакомились, молчалив и осторожен. Но когда они вместе валяются на полу после тренировки, он счастливо улыбается. Мэтью Парсон является хорошим другом, но они столь незначительны и незаметны для других в своих ролях героев массовки, что всем на них и их дружбу плевать. Кому дело до полукровки, что тих, молчалив, но хорошо образован и воспитан как настоящий аристократ, хотя не имеет предрассудков на тему чистокровности, и какой-то грязнокровки, с которой взять нечего, а тронуть боязно? За ней больничное крыло, в котором можно и самому оказаться под ее рукой. Главным звездам школы не до них. И зрителям-сплетникам, что наблюдают сцены каждый день, — тоже. Лили Эванс с толпой мальчишек, вьющихся за ней. Северус Снейп со своей любовью да старшее поколение чистокровных звезд. Блэки со своими драматичными отношениями. Вот уж где что ни год, то драматичная история. На фоне их два хаффлпафца просто теряются, и это здорово. А потом случается то, что никто не мог предсказать.***
— Мы не хотели. Это случайность! Мэту исполнилось пятнадцать на прошлой неделе. Мари Стоун стоит бледной статуей и смотрит в никуда. Аллергическая реакция на шуточное зелье. И парализующее заклинание между лопаток, в спину. Он ни на помощь не смог позвать, ни себе самостоятельно помочь. И ее рядом не оказалось. И не спасли ни ее знания, которые она специально раздобыла, узнав, что он аллергик. Ни то, что его этому научила… Трагическое стечение обстоятельств. Это жизнь. Так бывает. Белые простыни, закрытые глаза с длинными темными ресницами, поблекшие веснушки. Подросток, молчаливый, тихий, с глазами карими и улыбкой, милой такой, радостной, а оттого трогательной. Жить бы и жить. А вот оно как бывает… Словно младший брат. Тискать в объятьях, сладостями кормить и щекотать, чтоб смеялся и шарахался, так как боялся простой щекотки. Джеймс Поттер и его компашка, которую оправдывают. Случайность. Зелье сам выпил, а парализующее заклинание — просто случайность. Никто же не знал… — Мисс Стоун, — пищащий домовой эльф вызывал желание швырнуть в него что-нибудь, но, увы, останавливала длинная коробка в его руках. — У мистера Парсона было это. На коробке — бант, к которому прикреплена записка. Точно, через две недели должно было быть Рождество. Коробка оказывается вовсе не коробкой, а чемоданом-чехлом, в котором лежала… рапира. Самая настоящая рапира. С развитой гардой, в простых ножнах. Великолепное настоящее оружие.Надеюсь, эта рапира сделает тебя счастливой и никогда не подведет. Твой друг, Мэттью Парсон. Счастливого Рождества, Мари.
В их пустом классе она теперь одна. Точнее, не так. Теперь у нее есть рапира. Не тренировочная, а настоящая. Оттого тяжелая, оттого еще более прекрасная в своей смертоносности. Коротким импульсом магии и кодовым словом опасное зачарованное оружие превращается в простой брелок-побрякушку. Который удобно носить всегда с собой и вертеть в руках, сжимая особенно сильно, когда слышится смех гриффиндорцев и мелькают в толпе блики очков Джеймса Поттера. Это не сказка. Это жизнь. Прости, Гарри Поттер, не в этой жизни.***
Северус Снейп был довольно частым посетителем больничного крыла. И видеть его на койке для Мари было привычным. В какой-то момент он стал подрабатывать, занимаясь варкой зелий для лазарета на радость медведьмы, и пересекаться они стали гораздо чаще. И задерживаться допоздна тоже. А в конце концов им выписали пропуски-разрешения, благодаря которым Филч не отлавливал их по коридорам в позднее время. Такой же пропуск был у Мэта, пусть тот и не особо участвовал в жизни местного медпункта, но всегда добросовестно провожал ее до подземелий, поэтому тоже имел пропуск. Личный рыцарь — шутливо называла его Мадам Помфри. В какой-то момент, кажется прямо после того воистину хренового Рождества, на место Мэта личным сопровождающим до гостиной Хаффлпаффа стал Северус Снейп, что сухо кивал напоследок, прежде чем мрачной тенью исчезнуть в темноте коридора, ведущего дальше к подземельным помещениям, где скрывалась гостиная Слизерина. Несмотря на прошедшее лето, в которое Мари исполнилось пятнадцать, начиная с сентября ее пятого курса, Северус Снейп все так же был молчаливым сопровождающим. Но в начале ноября прямо в Большом зале разгорелся очередной скандал-представление с участием Мародеров, Лили Эванс и Северуса Снейпа. В тот вечер Мари зашла в гостиную и, выждав пятнадцать минут, ведомая интуицией и торговлей со своей совестью, все же последовала за знакомым. Да, характер у этого подростка был просто ужасным, но… Зная компашку Поттера и их терки с этим пусть и хитрым, изворотливым, но болезненно гордым пацаном, лучше бы было перестраховаться. На всякий случай. Выживаемость у Снейпа вкачана, конечно, на максимум, но видеть и его, укрытого белой простыней, совершенно не хотелось. Смешки и пинки парализованного тела она услышала из-за угла. А дальше все было слишком быстро. Увы, быстро махать палочкой — это одно. А делать молниеносный выпад, уходя вниз, пригибая голову и выкидывая руку в уколе прямо в живот или сразу в голову, — совсем другое. — Сири! Сириус Блэк рухнул первым, его она вырубила из-за спины, не испытывая ни капли сочувствия и, не дай боже, стыда. Джеймс же осел с болезненным стоном на колени, выронив палочку, держась за пах, в который прилетело ножнами. Занеся вторую руку, Мари не постеснялась сверху добавить навершием эфеса. Жаль, не со всей силы. Питер Петтигрю словил эфесом в лицо, не успев взмахнуть палочкой. Била сильно, со всего маха, крепко держа рапиру. Свалился третьим. А вот бликующего животными глазами Люпина она едва не проморгала, благо быстрое движение палочкой удалось прервать, выбив из рук артефакт, после чего она его жалеть не стала, приставив острие рапиры прямо к его глотке, пощекотав до кровавой царапины кадык напуганного подростка. Дистанцию сокращать она не спешила, не дура — на оборотня лезть, пусть тот пока еще и мелкий. — Расскажешь обо мне хоть кому-нибудь, и некая анонимная птичка донесет в Министерство информацию о твоей пушистой проблеме. — Ты… — Я понятно донесла до тебя информацию? — Да. — Замечательно, а сейчас… — Петрификус Тоталус! — оборотень вытянулся в струнку, бешено вращая глазами, и рухнул носом в пол. Послышался хруст, видимо того самого носа, и всхлипнувший выдох. Привалившись к стене, сидел Северус Снейп, кажется, тоже со сломанным носом. — Ну что ж, теперь вы квиты. — Еще нет, — прогундосил слизеринец. И буркнул под нос лишающее сознания заклинание следом. Да, так оно лучше. Хотя отправка в нокаут пинком тоже хороша. Мари хмыкнула. После чего демонстративно наступила каблуком ботинка на палочку Джеймса Поттера, испытывая какое-то невероятное наслаждение от этого процесса. Та хрустнула и сломалась. — Жаль, не его шея. — Мне… тоже, — согласился подросток. — Идти сможешь? Кроме сломанного носа еще что сломали? — Кажется, ребро. — Вот как, — били лежачего, суки. Мари вложила клинок в ножны, тут же возвращая его в вид брелка, под взглядом слизеринца, после чего протянула ему руку. — Не думаю, что возвращаться в таком виде в твою гостиную — хорошая идея, так что предлагаю тебе свое убежище. — И что я буду должен? — Пополнишь мою аптечку. И клятва о неразглашении. Северус Снейп понятливо кивнул. Холодное оружие у студентки… О таком лучше не болтать. Условия справедливы. — А что насчет этого? — валяющаяся мантия-невидимка легко легла в руки Мари, обласкав могильной прохладой. — Тут неподалеку есть женский туалет. — Что? Легкая, как паутинка, ткань весело понеслась по канализационным трубам Хогвартса. Скатертью дорога. Северус Снейп смотрел на Мари крайне выразительным взглядом. — Мой трофей, что хочу, то и делаю. Интересно, можно ли уже попрощаться с каноном? Почему-то представился не то Василиск в пафосном плаще, не то просто голодный змей, жрущий разные «смертельные» артефакты. Бред, конечно. В заброшенной классной комнате, переоборудованной под тренировочный зал, со смерти Мэта не было посторонних. Но эту ночь Мари и Северус провели, обсуждая зельеварение и просто разговаривая, как два обычных подростка, пока костерост сращивал юному зельевару трещины в ребрах. Нос пришлось править заклинанием и тоже восстанавливать. К утру от последствий ночной драки не осталось ни следа, кроме недосыпа. И чувства удовлетворения. Хорошо посидели и пообщались. Нормальный он парень, этот Северус, но Гриффиндор по нему иногда все же плачет. А найденных старостой Слизерина четырех неудачников, избитых, замерзших и показательно униженных, сначала вылечили, а потом подвергли порке. Особенно отличился отец Джеймса Поттера, что, кажется, орал на сына благим матом, таща его за ухо через весь Хогвартс. Вальбурга Блэк пришла в школу с дисциплинарным кнутом, от одного вида которого все юные Блэки попытались скрыться. И сколько бы ни показывал Сириус Блэк свой дурной характер, но за матерью шел верной собачкой. Что там было с Люпином и Петтигрю, остальным было не слишком интересно. Но это утро было определенно веселым.***
На обеде случился скандал. Лили Эванс, покрывшись некрасивыми красными пятнами, громко орала, не давая несчастному Северусу Снейпу и слова сказать. Жуя свой обед, Мари впервые с интересом и вниманием слушала и наблюдала столь оживленную постановку. Лили Эванс старалась. Изо всех сил. Она отчитывала парня, как малое дитя, заставляя его краснеть и бледнеть, перекрикивая его, как только он собирался открыть рот. И самое интересное. Ее не волновало ни здоровье Снейпа, как и доказательства его вины, которых, к слову, не было, ни здоровье тех же гриффиндорцев. Ее волновали баллы, потерянные, естественно, не без вины Северуса, который вот точно, на сто процентов и без других вариантов, устроил драку. И вообще, если разобраться в ее аргументах, явно прослеживалось одно — бедный слизеринец виноват, что Поттер с компанией попались, с них сняли баллы, так еще и выставили запрет на игру в квиддич, а это значит, что в этот раз при всем желании Гриффиндор не отыграется. И кубок школы, естественно, не выиграет. — Бедный парень, — фыркнула Амелия Боунс себе в кружку. — Вот уж точно. А за Поттера ему спасибо. Напоследок Лили, громко топнув ногой и махнув огненной гривой, рванула прочь из зала. Пришибленный, униженный и растерянный Снейп остался стоять в одиночестве, оттого выглядящий еще более жалким. Мари, задумчиво отпив чай, нарушив все правила этикета, подперла голову рукой, наблюдая, как понурый парень схватил свою потрепанную сумку и направился на выход. Чары у их курса были объединенные. То есть все четыре факультета были вместе. Низкая численность волшебников именно их года рождения позволяла такое. А вот то же зельеварение делили, чтобы не подорвались юные дарования. С Северусом Снейпом, естественно, было пустующее место. Лили же сегодня не пожелала почтить его своим присутствием. Ну как с собачкой, честно слово, еще бы сказала «не заслужил»! Мари, притормозив у входа в класс в секундном раздумье, уверенным шагом направилась прямо к парте Северуса Снейпа. Если уж ломать канон, так не останавливаться на начатом. — Двигайтесь, мистер Снейп. Черноглазый слизеринец вскинул взъерошенную голову и непонимающе моргнул длинными ресницами. — Стоун? — А ты видишь кого-то иного? Буквально ощущая липкие взгляды, устремившиеся к ним со всех сторон, от разных представителей факультетов, Мари лишь широко улыбнулась. Предвкушающе. Оценив усмешку и, видимо, вспомнив их совместное ночное приключение, мистер Снейп сверкнул глазами. — Прошу, мисс Стоун. — Благодарю. Ну, чем Стоун хуже Эванс? Та же грязнокровка, Северусу Снейпу терять нечего. Хотя… Быстро проследив за взглядом Снейпа, где пышущая злобой Лили демонстративно отвернулась, Мари склонилась к его уху, прошептав. — Ревность — страшная сила, ты в курсе? Да и такие, как твоя Лили, западают на плохих мальчиков. Смекаешь? — Что? — Потом покажу.***
Каморка была на удивление удобной. Точнее сломанная парта, на которой Мари было очень удобно сидеть. А вот Северусу Снейпу было не очень удобно, так как парень за больше полугода их тесного общения вытянулся ввысь и теперь был вынужден склониться, оперевшись одной рукой о стену, а другой поддерживать девушку за шею. Подумать только, что все закончится этим? Ее занятия с ним фехтованием, что поправили ему осанку, да и вообще общий вид. Слежка за его режимом питания, а главное — привитая чуть ли не насильно привычка собирать волосы в хвост. Вот уж точно, прическа и открытое лицо меняют человека! Правильно и вовремя срощенный нос был вполне себе симпатичным. В конце концов, Шерлок Холмс тоже был обладателем выдающегося носа. Но очаровывал он ведь не носом, а мозгами. И это факт. Нет ничего сексуальнее умного и уверенного в себе мужчины. Собранные волосы открыли лицо и шею, осанка придала стати. И вот, пусть в обносках, пусть нищий, но вполне себе очень красивый и уверенный в себе молодой человек. В глазах которого светился ум и здравомыслие. Фехтование немного остудило горячую голову, да и вообще физические упражнения помогли. И вот результат. Непредсказуемый. Весьма непредсказуемый. Не принц, конечно, из сказки, ну и она далеко не принцесса, чего уж. Испортила Марьяна хорошего парня. Испортила. А впрочем, ей даже почему-то не стыдно. Вот совсем. Видимо, в душе она всегда была ведьмой, стервой… а впрочем, хорошей девочкой никогда не была. Хорошие девочки людей железными палками не бьют. Они целуются в кладовке. Абсолютно спонтанно, но как-то… естественно? Резко дверь открывается, тревожа пыль и их двоих. — Северус Тобиас Снейп! Ты!.. Что ты?!.. Лили Эванс замирает, открыв рот в немом изумлении. Все это время Мари и Северусу удавалось успешно ее избегать. Но, судя по такой же удивленной компании Поттера за ее спиной, она воспользовалась той проклятой картой. — Лили, — в темных глазах Северуса вспыхивает злость обыкновенного парня, которого прервали на самом интересном, и он смотрит на свою бывшую подружку совсем недружелюбно. — Дверь закрой. — Да… как ты! Что ты здесь делаешь с ней?! — А что, не видно? Предложение! — Что?.. — выдыхает Поттер. — Что?! — визжит Эванс. — Снейп, гиппогриф тебя дери! Ты собрался жениться на грязнокровке?! — откуда-то со стороны выпрыгивают два закадычных друга-слизеринца — Барти Крауч-младший и его верный товарищ Регулус Блэк. Мари замирает на месте, смотря на все это сборище, и думает, что как-то совсем не так заканчивается пятый курс обучения Северуса Снейпа. — Что ты сказал, Блэк?! — черные глаза Северуса, ставшего недавно известным как Змей Слизерина, который перетравил всех недовольных так, что концов и не нашли, хотя прекрасно знали, кто виновник, заставляют младших софакультетников дать задний ход. — Посиди-ка тут. Мари беспечно сидит на старой парте в тесной пыльной каморке, поддерживая щит на двери, и болтает ногами, постукивая своим брелком-рапирой по столешнице. Какая она, однако, многозадачная… Она не уверена, но, кажется, там Слизерин и Гриффиндор устроили бой стенка на стенку, так как кто-то из Слизерина назвал Лили Эванс грязнокровкой, а гриффиндорец, вроде бы Джеймс Поттер, обозвал Мари, то бишь внезапно невесту Северуса Снейпа, шлюхой… и понеслась. Слизерин не Слизерин — своих они не бросают. И кто бы что ни говорил, а даже между грязнокровками есть разница, и влияют они на Снейпа по-разному. Сравнивать слизеринцы умели. То ли тот вечно затюканный Снейп, то ли вот этот парень, который, даже несмотря на бедность и происхождение, больше не выглядит как несчастная сирота казанская. — Ах ты тварь! Да как ты смеешь оскорблять наш факультет? — голос Амелии Боунс заставил вздрогнуть. Мари дергается. Вот этого точно не было в планах! Кажется, присоединился Хаффлпафф… Дверь каморки распахнулась, щит рассыпался, и первому же заглянувшему обладателю красного галстука прилетело от Мари концом швабры. Светить рапирой было нельзя. Но тут был просто восхитительный запас швабр. А Мари пусть и нежно любила рапиру, но чтоб никогда и не попробовать длинный меч?.. Не на ту напали. — Сев, прикрывай! Мари понятия не имеет, чем все это закончится, но какая уже разница? На улице июнь, конец экзаменов и пятого курса. Запахло свободой... Чемодан, вокзал, прощай, магический мир! К слову, на эту тему с Северусом она поговорила. Но это уже после того, как их выпнули из Хогвартса со скандалом. И запретом на дальнейшее обучение.