Война — время страданий и боли.

Выстрелы, крики, кровь. 1941 год — второй год Второй Мировой войны, худое время для многих людей. Девушка двадцати семи лет бежала вдоль разрушенных домов, прижимая к себе и прикрывая мантией своего сына всего пяти лет. Она бежала прямо вперёд, не смотря по сторонам, ведь знала, стоит лишь остановиться, и тут же на тебя упадёт граната или выстрелят. Каждая секунда жизни была на вес золота, поэтому девушка думала лишь о своём сыне, надеясь на его прекрасное будущее. Увидев впереди них английского солдата во рве, сделанного специально для того, чтобы было сложнее попасть в человека и подлечить раненых, девушка, не думая, побежала прямо к нему. Ближе подбежав к нему, солдат направил на них оружие. — Прошу, защитите и спрячьте моего сына, — девушка посмотрела на него со всей болью и разочарованием, повернув к нему своего сына, который был ранен в ногу. Молодая особа ещё раз взмолилась, услышав крики где-то сзади: — Умоляю, я не прошу большего, просто сохраните жизнь моему сыну... Солдат опустил оружие, положив его на землю. Он вытянул руки, показывая девушке, чтобы та дала мальчика в его руки. Особа сразу же ближе подошла к солдату, аккуратно положив сына на руки парня. Девушка быстро напоследок поцеловала мальчика в лоб и устало улыбнулась, посмотрев на солдата. — Ради всего святого, что есть на земле, защитите его, пока не заберёт его отец, — сказала девушка и выпрямилась во весь рост. За девушкой слышались громкие мужские голоса: «Сучка, где же ты!? », «Мы тебя всё равно найдём!», «Тварь, твой белобрысый тебе не поможет, ха-ха-ха!». Услышав такие выражения, особа незамедлительно накинула на голову капюшон и побежала, что есть мочи, прямо к ним, неожиданно вытащив из длинных рукавов чёрного пальто острые кинжалы. Последние слова, услышанные солдатом и ребёнком, были таковы: «Ха, не ожидала? Я вспорю твоё брюхо и выну сердце!». После этого был много выстрелов, в той стороне, куда побежала девушка. «утро — место событий» Белокурый мужчина быстро бежал по обломкам многоэтажных домов, иногда останавливаясь, крича, в надежде, что тот, кого он ищет, отзовётся. Волосы были растрёпаны, взгляд был полон отчаяния и боли, а крики настолько истошны, что казалось, будто бы множество асов веселилось в нём, причиняя нескочаемое чувство утраты. — Грейс! — безустово кричал Грин-де-вальд, глаза которого были чертовски красные, видимо, из-за того, что в горле застрял ком слёз. Сама радужка глаз мужчины стала тёмной: правая светло-голубая — синей, левая каряя — чёрной. — Грейс, мать твою, где ты!? — кричал маг у рва. Вдруг мужчина резко затих, прислушиваясь к окружающей среде. Вокруг была мёртвая тишина, но где-то снизу он услышал детский плач. Присев на корточки и посмотрев вниз, заметил, что что-то, а точнее кто-то лежит на грязном пледе, укрытый тёмно-зелёной военной формой. Аккуратно скатившись по стенке рва, блондин подошёл к человеку. Он бережно снял с него форму, и глаза мужчины значительно расширились. — Джек! — радостно, но тихо, чтобы не спугнуть мальчика, сказал Грин-де-вальд. Услышав своё имя, мальчик сразу развернулся на знакомый голос и набросился на мужчину с крепкими объятиями. Мужчина сразу же подхватил мальчика вместе с формой и встал на ноги. Он судорожно прижимал к себе своего сына, аккуратно выбираясь из рва. Как только отец и сын выбрались, Грин-де-вальд посмотрел на сына. — Джек, где мама? — как-то встревоженно спросил мужчина, переведя взгляд на местность. — Я не знаю... — тихо сказал мальчик, будто бы боялся, что на него сейчас накричат. Он не понимал, куда пропала его мама, и почему отец выглядит опечаленным. Всё таки было хорошей идеей Грейс наложить на сына чары, которые позволяли не слышать всё то, что происходило на войне, перед тем, как та убежала прочь. Конечно, чары сначала не подействуют, а только через секунд тридцать, поэтому он слышал, что говорили громкие мужские голоса. — Что значит «не знаю»? — голос немного дрогнул, но он пытался сдерживать внутренний крик в себе. — Мою ногу ранили, — Джек кинул быстрый взгляд на левую ногу, которая была неплохо перевязана бинтами. — Потом мама сказала, что мы играем в «три-четыре»... — «Три-четыре»? Что это за игра? — Грин-де-вальд не знал такой игры, хотя изучал их, чтобы хоть иногда играть с сыном. — Когда мама говорит «три-четыре», значит, я должен закрыть глаза и не открывать их пять минут. Когда время выходит, мама говорит «два-один», тогда я не должен открывать глаза ещё десять минут. Правила игры такие, но я не понял, как в ней победить, — мальчик задумался, а затем продолжили свой прошлый рассказ: — Она взяла меня на руки и выбежала из дома. Потом куда-то бежала. Я услышал, как она остановилась и просила кого-то спрятать и защитить меня. Меня кто-то взял на руки, мама поцеловала меня в лоб, и меня положили на что-то мягкое и укрыли формой. Мама куда-то убежала, а потом кто-то сказал, что вынет сердце в той стороне, куда побежала мама. Затем я слышал выстрелы, а потом, видимо, уснул. Глаза Грин-де-вальда резко заметали из одной стороны в другую, немного блестя. — Винда! — крикнул мужчина, а после услышал сзади себя умеренные шаги своей соратницы. Он обернулся и увидел, что та держит уже руки впереди, чтобы взять ребёнка. Блондин аккуратно отдал в руки сына и прошептал на ухо Винде, чтобы Джек не слышал. — Попробуй развлечь его чем-нибудь. Я лично убью тебя, если ты спустишь с него глаз. Соратница кивнула и аппарировала туда, где никто их не достанет. Грин-де-вальд тяжело вздохнул и быстрым шагом направился туда, где по словам сына, были выстрелы и крики. Мужчина метающим взглядом разглядывал каждую промежность между обвалившимися стенами зданий, ведь была вероятность, что под ними могло лежать тело Грейс. Через несколько минут безрезультатного поиска маг хотел было уже позвать своих сторонников, чтобы они помогли, но увидел в нескольких метрах от себя чьё-то тело в знакомой ему одежде, лежащее так, что нельзя было разглядеть, кто именно это был. Не долго думая, блондин подбежал к телу и сел на корточки рядом с ним. Он развернул за плечо человека, и из глаз стали незаметно стекать неконтролируемые прозрачные слёзы. Мужчина увидел перед собой лицо своей любимой, удивительно, что только в некоторых его местах были царапины и синяки. Мёртвая бледность придавала ещё большего ужаса лицу бедной девшуки. Глаза были закрыты, но даже так чувствовалось, что зрачки были очень маленькими: последнее чувство, которое было на лице Грейс — страх. Трясущимися руками, блондин взял тело любимой и прижал к себе, наплевав на то, что его пальто измаралось кровью. — Я виноват, и только я виноват... — тихо твердил себе мужчина. Дыхание Грин-де-вальда сбилось, и он стал быстро дышать, лишь бы не упасть в обморок. Секунда, и воздух пронзает неистовый крик боли. Крик разрывал душу на клочья — настолько он был отчаянным. Местная тишина только лишь добивала мужчину, из-за чего он не мог остановить прилив гнева на тех, кто убил ту, которую мог всю свою жизнь равнять с Айей. Остановившись кричать, так как уже не было сил как-то реагировать, тёмный маг услышал медленные хлопки в ладони и сумасшедший смех. Блондин встал и быстро развернулся. Его глаза «горели огнём», как обычно говорят, когда человек сейчас готов убить. — Как грустно, плак-плак, — брюнет сжал руки в кулаки и покрутил их у глаз, показывая, будто бы он сожалеет. — Ты... — Грин-де-вальд резко оказался у мужчины лет шестидесяти. Он сильно сжал горло старца, из-за чего тот схватился за держащую руку блондина и стал задыхаться, пытаясь освободиться. — Сдохни, сукин сын! Не сдержав свою злость, которую-то вообщем и не пытался даже сдержать, тёмный маг настолько сильно сжал горло, что послышался треск кости. Старец резко перестал делать попытки освобождения и отпустил руки. Глаза его стали стеклянными, и в последний раз он выдохнул. Тело обмякло, и блондин со всей силы откинул его в сторону. В буквальном смысле плюнув в лицо старца, взгляд Грин-де-вальда резко изменился, когда он посмотрел на тело своей любимой. Бережно взяв на руки холодное тело, маг прижал его к себе и аппарировал. «утро — похороны Грейс» Тёмные тучи сгущались над кладбищем Пер-Лашез, холодный ветер пробирал до костей, заставляя содрогаться; все цветы вокруг выглядели увядшими, кроме одних, лежащих возле глубокой ямы для гроба. Тех, кто решил почтить память девушке, было совсем немного. Из лиц, которые сами пришли на похороны, стояли в первом ряде, были: Куинни Голдштейн, Винда Розье, Аурелиус Дамблдор. А те, кого Грин-де-вальд позвал из-за обещания Грейс, стояли во втором ряде: Ньют Саламандер, Порпентина Голдштейн, Якоб Ковальски, но самым странным приглашённым был Альбус Дамблдор. Грин-де-вальд же, склонив голову и скрывая лицо под козырьком твидовой чёрной кепки, стоял прямо возле ямы, смотря, как гроб, в котором лежало холодное тело Грейс, медленно и аккуратно отпускали его пять сторонников, одетые так, чтобы их было невозможно увидеть. Как только гроб опустился на рыхлую землю, сторонники взяли лопаты и стали кидать в яму землю, которую и выкопали. Все присутствующие ничего не говорили, не пытались задеть блондина, ведь каждый знал, что означала девушка брюнетка для тёмного мага. Примерно через минуты три, когда оставалось всего двадцать заходов лопат с землёй, чтобы полностью упокоить душу мёртвого, Грин-де-вальд спокойно и тихо сказал, обращаясь ко всем пятерым сторонникам: «Если вы хотите попрощаться с моей женой, то положите на землю вещи, которые бы хотели ей подарить, и продолжайте закапывать». Один из сторонников бросил лопату и подошёл к могиле, присев на корточки. Он достал из кармана золотые карманные часы и аккуратно положил их на землю, сказав: «Это часы моей покойной матери. Она была воплощением ангела, теперь же хочу отдать навеки часы леди Грейс, такой же, какой была моя мать». Последующие сделали то же самое, но не говорили ничего. В итоге на земле лежали золотые карманные часы, бинокль, очки в чёрной оправе, книга «Маленькие женщины» и брошь в виде белой розы. Затем они принялись вновь закапывать. Когда сторонники закапали, они чуть поклонились и трансгрессировали. Каждый из присутствующих стал подходить к могиле и класть на неё один, а то и десять цветков. И только Альбус решил не просто положить на могилу цветы. Он был самым последним в ряду. Дамблдор медленно сел у могилы и немного разрыхлил землю, а после посадил в нём маленькое семечеко гибискуса. После того, как он посадил, просто сел на колени перед могилой, скрестя руки впереди в замок и опустив голову, пока все присутствующие уходили один за другим. Когда у могилы Грейс остались только два человека, Альбус чуть поднял голову и увидел странную, по его мнению, надпись на могильном камне. Грейс Волуаль 06.18.1914 — 09.02.1941 Цветок растёт и становится ярче Самый прекрасный цветок — Что значит эта надпись? — аккуратно поинтересовался Дамблдор, встав на ноги и повернувшись к Грин-де-вальду, который даже не сдвинулся с места. — Она очень любила цветы. Я сказал ей однажды, что нисмотря ни на что, она будет цвести и становиться ярче, как самый прекрасный цветок на земле, — блондин наконец снял с себя кепку и посмотрел на старого друга. Что сразу бросилось в глаза, так это взгляд. Пустой, усталый и измученный. — Я обещал ей, что так будет всегда, и сдержу обещание. С скором времени я посажу в землю могилы семена разных цветов. Они будут становиться прекраснее с каждым с днём, как цвела Грейс. Альбус лишь чуть кивнул и встал на ноги, обтряхнув брюки и пальто от земли. Медленно подойдя к старому другу, он положил руку на его плечо. Грин-де-вальд ничего не ответил, тяжело вздохнул и скинул со своего плеча руку. Минутное молчание решил прервать тёмный маг. — Только три дня, — тихо сказал блондин и вновь надел на голову твидовую кепку. — Что? — Дамблдор не понял короткого высказывания мага и из-за этого переспросил. — Дай мне только три дня, большего я не предлагаю, — посмотрев на брюнета из под козырька, устало ответил Грин-де-вальд. — Три дня не нападай на меня и не пробуй искать. Лишь три дня для того, чтобы рассказать сыну о смерти его матери. — Даю неделю, — слабо улыбнулся Альбус и засунул руки в карманы, чуть отойдя от тёмного мага. Из правого кармана пальто он достал маленькую игрушку в виде нюхля, связанную в ручную, и протянул её блондину. — Это связала Грейс, хотела, чтобы я оставил себе. Думаю, эта игрушка тебе важнее. Отдай сыну, пусть помнит о любимом занятии матери. Грин-де-вальд несколько секунд сомневался, но потом всё же медленно взял игрушку в обе руки и стал её разглядывать. Даже Альбус знал, как Грейс любила вязать. Но её особенность в этом была в том, что она не любила вязать пледы. Она всегда делала маленькие копии фантастических животных: нунду, зуву, гиппогриф, авгур и многих других. Всё её друзья получали по несколько таких зверюшек. Лицо без эмоций Дамблдор видел у Грин-де-вальда и раньше, но в этот раз было иначе. Глаза, которые всегда гонялись за своими целями, теперь же ничего не означали, вид был, будто бы блондин вовсе потерялся в мире. — Геллерт, Грейс умерла, это уже никак не изменить. Жизнь должна идти своим чередом, — брюнет серьёзно посмотрел на старого друга. — Иногда жизнь людей делится на две части: «до» и «после», — начал говорить Грин-де-вальд, делая маленькие паузы. — Я думал, моя уже разделилась на две части, но как же ошибался, когда к моим рядам присоединилась Грейс. С её прихода понял, что только сейчас началось «после». Когда два дня назад я увидел её мёртвое тело, я будто бы потерялся. Части «до» и «после» соединились в одну — «небытие». Возможно, я бы и сдался тебе, если бы не сын. Теперь же моя цель — следовать своим предудыщим целям для обеспечения лучшего будущего для моего сына, — Грин-де-вальд угрожающе посмотрел на Дамблдора. — И поверь, я сделаю всё возможное для этого. Альбус кивнул в знак понимания и стал разглядывать местность кладбища. Могильные склепы, завядашие цветы, тёмные деревья и серая трава. Могила Грейс находилась чуть дальше всех других. — Почему именно это место, Франция, Париж? — поинтересовался брюнет, ведь было много других мест, в которых можно было захоронить девушку. — Она любила, а точнее обожала Францию, я же ненавидел, — коротко и ясно объяснил блондин, давая понять старому другу, что он выбрал именно это место, так как не знал других, каких бы Грейс также любила. После трёх минутного молчания, Грин-де-вальд тихо сказал. — Тебе пора уходить. Три дня. Альбус тихо хмыкнул, так как блондин стоял на своём и вместо недели взял всего три дня. Он чуть поклонился и, отойдя от старого друга на несколько шагов, трансгрессировал вновь в Хогвартс. Грин-де-вальд после ухода Дамблдора простоял у могилы ещё два часа, казалось, будто бы время остановилось, и маг затерялся в «небытие». Когда начал лить дождь, мужчина резко протрезвел и посмотрел на надгробие. Он тяжело и равно выдохнул, смотря на то, где под землёй лежит его любовь. Опустив козырёк кепки, чтобы не было видно лица, маг тихо и устало сказал: — Спи спокойно, Грейс, — блондин чуть кивнул головой и медленно развернулся на сто восемьдесят градусов. — Джек в надёжных руках. Я позабочусь о нём... Сказав эти слова, Грин-де-вальд незамедлительно пошёл прямо. Сделав один жест рукой, он исчез, оставляя за собой лишь маленький вихрь серой травы. Стоя поодаль на аллее де ла Шапель, на всё смотрел человек в чёрной маске и мантии с капюшоном, чтобы не было видно волос. Когда человек увидел, что маг ушёл, он резко оказался у могилы и стал внимательно её рассматривать. Прочитав, что было на могильном камне, человек в маске вздохнул. — Сочувствую себе, что пришлось умереть, — тихо проговорил человек и приподнял маску чтобы было видно лицо. — Видимо, мне было суждено каждую жизнь притворяться мёртвой. Вдруг в лицо подул сильный ветер, и на плечо девушки кто-то положил ладонь. — Ты сделала правильный выбор, Грейс, — возле уха послышался низкий мужской баритон. — Пошёл к чёрту, — ядовито сквозь зубы проговорила девушка, сбросив с плеча руку. — Не волнуйся, я уже не раз там был, — ехидно улыбнулся мужчина и крепко взял за руку Грейс, притянув к себе. — Ты выполнила своё задание, теперь, ты свободна, моя дорогая. Сказав эти слова, послышался зловещий смех, а затем вихрь закружил вокруг девушки. Когда ветер успокоился, Грейс громко цокнула и надела вновь маску, достав одну руку из кармана мантии. — Надеюсь, ты сдержишь своё слово, Геллерт, — слабо и грустно улыбнулась девушка и щёлкнула пальцами свободной руки. Брюнетка аппарировала, оставив за собой лишь лёгкий ветер, медленно спускающий на землю листья дуба.