Чёрствый хлеб

      Леонид Сконов заходит в знакомую до омерзения дверь, закрывает её за собой и, наклоняясь, снимает с себя обувь. Туфли летят в угол, где аккуратно стоит остальная обувь. Мужчина проходит через коридор в кухню, внимательно осматривая каждый предмет интерьера. На плите кастрюля с вчерашним супом, на столе же хлебница с половиной буханки белого хлеба. Леонид трогает его и, в ярости сведя брови к переносице, ударяет хлебом по поверхности стола. Мускулистые руки надуваются венами, лицо мужчины багровеет, дыхание учащается а голова начинает неестественно дёргаться. Сконов-старший большими быстрыми шагами достигает дальней комнаты, лишённой двери, и обследует её налившимися кровью глазами. Никого. Зато на столе, предназначенном для писания, он находит стопку из учебников, тетрадей и дневника. Всё это принадлежит его сыну, который заканчивает 10 класс. Мужчина, ведомый нескончаемой злобой и желанием вылить на кого-то свою накопившуюся за день усталость, рывками листает дневник, быстро проглядывая страницы. На этой неделе прошло только три дня и, казалось бы, пристать не к чему было. Но алая тройка, аккуратно выведенная напротив урока физики, окончательно вывела из себя мужчину. Или же ещё нет?       Взяв эту вещь, Леонид уже более медленным шагом отправился обратно на кухню. Но по дороге увидев разбитый горшок с рассыпанной вокруг него землёй из-под цветка, мужчине опять снесло «крышу». Теперь уже он окончательно взбесился, и совсем скоро проявит свой отвратительный деспотичный характер.       Пока он стягивал с себя ремень, входная дверь отворилась и в помещение зашёл парень 16 с половиной лет, среднего роста. За его спиной был рюкзак, на голове кепка. На лице скромная улыбка с опущенными в пол глазами. Но стоило парню поднять взгляд, как улыбка тут же исчезла и глаза налились ужасом и отчаянием. Влад слишком хорошо знал своего отца, особенно такое состояние. Хотелось спрятаться в самый дальний угол, убежать на край света, только бы не видеть этого человека. Бока Сконова-младшего отозвались старой болью, ягодицы загорелись огнём от воспоминаний. Влад застыл, слишком долго смотря в эти наполненные злобой серые глаза, что стало спусковым крючком событий сегодняшнего вечера. — Иди сюда. Живо блять!       Крик ещё больше сковал тело парня, отчего он задрожал, чувствуя своё безвыходное положение. В голове затикал секундомер до следующего крика. Влад торопливо снял кроссовки и прошел на кухню, где находился отец. Тот стоял, опаливая взглядом парня, словно жёг из огнемёта. — П-привет, папа… — Хули ты со мной здороваешься, сукин ленивый сын? Какого хуя ты меня не встречаешь с работы?! — Я думал, что ты п-придешь позже и… — Хуи блять! Суп холодный, а хлеб сука чёрствый! Я по твоему должен грызть его или что, я не пойму?       Глава семейства приблизился к своему ребёнку, хватая его за волосы и поднимая голову на себя. — Я тебя выблядок спрашиваю, какого хуя в доме чёрствый хлеб?! — Я з-забыл его купить и пошёл… — Забыл?! Так у тебя с памятью значит проблемы, да. Я тебе сейчас вобью всю нужную информацию так глубоко, что ты навек запомнишь, как хотел накормить отца твёрдыми корками! Первый удар. И как обычно в живот. Парень знал наизусть первые три удара, прилетающие в начале каждого срыва отца. Следующий будет в левый бок, а потом опять в живот. От этого не спастись. А ведь Влад сейчас сходил за хлебом, тот лежит у него в рюкзаке. — А знаешь, что ещё я увидел?! Оказывается, кто-то плохо разбирается в физике…       Внутри парня что-то рухнуло. Тройка по физике, полученная в результате ошибки учителя. Ему поставили чужую оценку в журнал, а потом забыли исправить. Классный руководитель, выставлявший оценки не знал об этом. Неужели сегодня будет больше ударов… — И в конце концов, ты, ни на что не способный дибила кусок, не мог закрыть окно?! Горшок блять с цветком упал и разбился!       Неисправный механизм закрытия окна. Его отец давно обещался починить, но забывает постоянно. Парень помнит, как закрыл окно, но из-за ветра на улице оно всё же открылось. Шансов отделаться тремя ударами не осталось. — Сейчас блять я тебе помогу и физику выучить, и память натренировать. Пизда тебе, сынок.       А вот и второй и третий удары. Влад, корчась от боли хочет осесть на пол, но его грубо тянут за волосы наверх, ударяя ещё раз. Мужчина затаскивает его на стол, грубо срывая спортивные штаны и трусы с парня. Пара секунд бездействий — и деспот стягивает ещё и кофту с футболкой, оставляя сына голышом. В руках появляется толстый кожаный ремень с железной бляшкой, которым в ту же секунду ударяет мужчина по спине Влада. Жёсткие и резкие удары, иногда с железной частью хаотично покрывают кожу, оставляя на ней полосы и ссадины. Постепенно они переходят ниже, на копчик и ягодицы, заставляя парня кричать ещё громче, чем раньше. — Так блять, запоминай сученыш! Дальше будет веселее.       Когда вся спина и зад покраснели от ударов, мужчина схватил Влада сильнее за волосы и, оттягивая на себя, стал тыкать в лицо высохшим хлебом. Жёсткая корка больно тёрлась об кожу, а когда Леонид начал бить, то ещё и разрывала губу до крови. — Рот блять открой и почувствуй мягкость этого хлеба!       Владу не оставалось, кроме как подчиняться. Теперь больно было зубам, которые норовили не выдержать и выпасть. Решив, что данного вида наказаний хватит, мужчина отложил хлеб на стол, ремень туда же и, заломив руки парню, потащил его в ванную. Там они вдвоём залезли в белую скользкую ванну, где Леонид включил душ, настроил тёплый поток воды и направил на зад Влада. Потом, резко передумав, изменил температуру на более низкую. — Прямо как суп в кастрюле, не находишь? Мой жопу давай, пидорас, будем законы физики проверять.       Сконов-младший в ужасе стал тереть свои анус и промежность, не понимая, что будет делать с ним отец. Холодный кафель обжигал кожу, а вода ещё больше. За что ему такие страдания?! Просто за нелепые случайности? — Вот так блять, всё? Чистый я надеюсь. Пошли обратно, сука!       Опять хватка за волосы и грубая сила в виде удара кулаком по бедру. Парень, подскальзываясь, идёт за своим отцом в кухню. Деспот, взявший из ванной комнаты тюбик с гелем для бритья, бросает Влада на стол, собираясь вылить ему на анус импровизированной смазки. — Жопу раздвигай давай, быстро блять!       Парень послушно выполняет приказ. Холодный гель покрывает девственную плоть, вынуждая вздрогнуть. Мужчина обмазывает свои пальцы и грубо засовывает их внутрь. Очень туго и тяжело, но Леонид заталкивает сразу три. Влад кричит, за что получает буханкой хлеба по спине. Резкими движениями под различными углами мужчина двигает пальцами, разминая мышцы ануса, хотя уже их травмировал.       Перевернув своего сына на спину, деспот замечает, что у того совершенно не стоит, и это выбешивает «заботливого отца». — Я тебя блять пальцами растягиваю, а тебе не нравится?! Ах ты мелкий сука пидорас, держись блять!       Грозным топоющим шагом мужчина сходил до своего шкафа в ванной и принёс оттуда несколько презервативов. Надев на свой член и обмазав гелем, Леонид сразу же начинает толкать в парня свой пенис. Влад паникует, сжимаясь внутри и принося боль своему отцу. Деспот, продолжая продвигаться до упора, ударяет по ребрам парня с такой силой, что одно из них треснет в последствии. — Расслабься блядёныш!       Схватив за волосы Влада обеими руками, мужчина начинает эффективнее двигаться, разрывая мышцы сфинктера и принося неимоверную боль своему сыну. Леонид слишком зол, чтобы это понимать. Влад уже плачет, вытирая слёзы дрожащими руками. Мужчина, заметив это, неожиданно почувствовал в себе прилив возбуждения. — Вот так сынок, происходит трение. А та энергия, с которой я долблю твой зад, называется кинетической. Физика такая лёгкая, не правда ли? — Папа… пожалуйста-а, останови-ись…прошу, мне больно-о…       Опять волна возбуждения прошлась по телу мужчины. Он ускорился, ударяя кулаками по бёдрам парня, сжимая его член до посинения и одаривая пощёчинами. Всё тот же самый хлеб Леонид тёр об головку члена Влада, расцарапывая её до ранок. — Па-апа-а! Прости меня, прости-и…умоляю остановись…я буду послушным!       Мужчина глубже обычного толкнул и со стоном выдохнул. Вышел из ануса парня, глядя на заполненный презерватив. Сняв, он бросил его в лицо своему сыну вместе с хлебом. — На память тебе, сынок, что чёрствый хлеб я ненавижу.       Влад, улыбнувшись уголками губ, хотел слезть со стола, но получил удар по ноге. — Куда ты блять? Видишь, сколько у твоего отца ещё презиков осталось?! Продолжаем блять. — Нет, папа пожалуйста!       И снова деспот входит в анус парня, в другой позе, но совершенно в такой же степени возбуждённый. Ещё не скоро в доме стихнут крики Влада. Ещё не скоро.