Тренировка

Обычный весенний день в Токио, светит яркое солнце, но не обжигает, лишь красиво обыгрывает падающие лепестки сакуры с деревьев, которые медленно ложатся на деревянный пол крыльца учебного здания. В перерыв почти всегда тихо, ученики магического колледжа очень редко остаются в классах, или в учебном корпусе в целом, предпочитая пообедать на поляне под деревом, или вернуться в общежитие. Тренировки в перерыв тоже запрещены, теперь учителя ответственнее следят за активностью подростков, старая сбалансировать все навыки шаманов, не забывая давать им время на отдых, хоть инцидент в Сибуе и дальнейшая разруха Японии была более года назад, новая верхушка все равно опасается за сохранность шаманского и людского миров. Сукуна как обычно проводил свой перерыв за чтением разных книг из библиотеки колледжа, все же наверстывать тысячу лет было нелегко, и если к технике он быстро адаптировался просто не используя ее и выкидывая каждый телефон, что ему покупал Сатору, наверстать историю шаманского мира и проклятий в подробностях было уже в его инициативе, не говоря уже о том, что в книгах о древних шаманах, которые никто не брал из библиотеки, были запрятаны вырезки из журналов с голыми женщинами времен учебы Годжо в колледже. Тот сразу же признался, что это была его заначка и он всегда знал, что никто, даже сама библиотекарша, никогда не посмотрят внутрь книг, а для Сукуны это стало эдаким приятным бонусом, и знания подтянул, и глазам приятно. Такое времяпрепровождения скрашивала обязательная бутылочка саке, все же там было слишком мало градусов, чтобы великий Король Проклятий мог опьянеть, но только так можно было справляться со школьниками, особенно первогодками, которые норовились испытать терпение самого сильного шамана, потому что Сатору, поддавшись в шуточном бою, сразу же побежал разность слух какой Ремен самый сильный, раз одолел его, казалось Сукуна самый зрелый в этом детском саду. Годжо подходит быстро, стремительно нарушая все личное пространство Двуликого, которое тот так сил но пытался контролировать, но с шестиглазым это никогда не работало. Он садится на скамейку рядом, но, не долго думая, сразу же ложится на нее, укладывая свою голову на колени Королю Проклятий, от чего сразу получает книгой по голове под легкий смешок Сукуны. Они любили так проводить время, хоть и Двуликого раздражала разговорчивость Сатору, но тот знал когда нужно прекратить и просто тихо устроившись поудобнее прикрыть глаза, наслаждаясь чужими коготками в волосах, которые не забывали щекотать затылок. Дрем и легкий шум жизнь токийского колледжа прерывает резкая фраза Сукуны, идею для которой он вынашивал уже очень долго. — Эй, Сатору когда твой родственничек выпускается? — его взгляд направлен на поляну рядом со спортивным стадионом, где на пледе под сакурой устроились Нобара, Ураюме и Оккоцу, мило что-то обсуждая. — В следующем году, а что? — сквозь сон проговаривает Годжо, не желая просыпаться и вставать с мягкой ткани кимоно проклятия. — Ага, значит в этом. Я его забираю, — голос у Сукуны спокойный, ему, как и всегда было, плевать на правила, но теперь он уже не ищет личностную выгоду. — Что?! Куда? Сукуна, ты о чем? — Сатору резко вскакивает и принимает сидячее положение, придвигаясь к королю близко-близко, чуть ли не прожигая дыру своими глазами в нем, от чего Сукуне приходится с улыбкой отвести обе пары глаз, слегка посмеиваясь. — Не волнуйся, все будет хорошо. Я собираюсь его тренировать, — он легко целует Годжо в щеку, на этот раз сам вальяжно устраиваясь на скамейке, закидывая обе ноги на ляжки второго мужчины, — я в колледже уже год, и за тысячу лет ничего не поменялось, вся эта учеба по книге всегда ограничивала потенциал шамана. Взять даже тебя, — он кладет руку на ладонь Сатору и переплетает пальцы, показывая что он рядом, — ты стал сильнее после батька Мегуми и тела Кенджаку… извини, Гето. Тебя вынудили обстоятельства, в колледже тебя этому не учили, даже в клане тебя этому не учили. Сколько еще шаманов с сильными техниками мы потеряем из-за того, что не можем предоставить им поле для развития? — Я понял о чем ты, но почему это не устроить тут? Тренируй лично Оккоцу тут, ты итак в нем души не чаешь, но переезд… это слишком кардинально, — голос Сатору звучал обеспокоено, после долгого времени он смог найти комфорт в том, кого когда то считал своим главным врагом, а теперь его решили бросить. — Ты ведь не хочешь сбежать? — Пф, сдурел? Куда я от тебя сбегу? Да и ты сможешь приезжать… ну, наверное да, все же сможешь, — он мягко улыбается, все же Годжо у него был таким дураком, что иногда не верилось, что тот являлся самым сильным шаманом из ныне живущих. — Я бы тренировал его тут, но колледж это не та обстановка, чтобы развивать силы Оккоцу. Он действительно может обыграть тебя и поверь, я сделаю все для этого. — А что по поводу других? Почему ты не хочешь взять Мегуми? Ты ведь любишь его. — Странно слышать от своего парня, что я люблю кого то еще. Мегуми прекрасно справляется сам, а еще это не моя сфера проклятых техник. Оккоцу особенный, как бы я не любил и не считал что Мегуми очень сильный, но ему будет лучше тут, рядом с сестрой и Юджи, после всего, что было, я не могу позволить себе снова разлучить их, — Сукуна медленно вздыхает, продолжая поглаживать ладонь Годжо, наблюдая за сменяющимся небом над ними, подрагивая от мурашек из-за резкого холодного ветра. — Дождь начинается, пойдем внутрь. Они быстро преодолевают путь до собственного кабинета Сукуны. Хоть тот и не преподавал, да и вообще ничем шаманским не занимался, с отговоркой, что ему скучно, у него все же была небольшая комната в учебном корпусе, которая служила складом разных знаний и магических артефактов, которые Король Проклятий собирал последний год, стараясь не дать прошлой силе снова расползтись. — Мы не знаем, что будет дальше, — Двуликий приглашает жестом Сатору внутрь, показывая тому на кресло напротив письменного стола. Годжо сразу замечает на журнальном столике рядом свои любимые конфеты и ему греет душу факт, что Сукуна, не смотря на то, что не любит сладкое, все равно ставит его любимые конфеты для удобства. — но мы знаем, что было в прошлом, а история циклична. — Думаешь объявится новый король проклятий? — Не говори глупостей иначе вырву глаза, я такой один, но примерно каждые двести пятьдесят лет, начиная с момента моего заточения, темные шаманы использующие проклятые техники связанные напрямую с человеческим телом или разумом, а еще лучше душой, пытались создать абсолютного шамана. Спасителя. Ангела. Я даже не знаю, — Ремен достает с полки книгу показывая Сатору записи, которые были сделаны на древних языках мира, прикладывая лист со своим переводом на японский, — не только в Японии, везде. Учитывая прошлогодний всплеск энергии и разрушенный барьер Тенгена, проклятая энергия начала стремительно развиваться по всему миру. — Я летал в Европу осенью, но не заметил ничего подозрительного. Ну в плане, да, — Годжо пролистывает страницы книги, всматриваясь в иллюстрации, на котором был изображен человек с двумя парами органов чувств и конечностей, и сердцем в сердце, — проклятия стали значительно сильнее, умелых шаманов там очень мало, оно и понятно, но как это относится к этому? Почему у этого, как и у тебя, тоже две пары рук?! — Пока что никак, хочется надеятся, но раз раньше так называемые темные шаманы ставили эксперименты по всему миру, имея слишком маленькую численность вне Японии, то что им будет мешать сейчас объединиться и создать «спасителя», который будет защищать их от проклятий? Добрые намерения, но совершенно не добрые последствия, — Сукуна наливает себе и Сатору чая, садясь рядом на второе кресло, открывает бенто и, оценивая то, что им приготовила Ураюме на этот раз, пихает креветку в рот Годжо. — Про мое тело в моем оригинальном облике ты знаешь, тут может быть похожая ситуация. Обычное тело не всегда может выдержать такой поток энергии, дополнительная физическая оболочка помогает снизить риски буквального разрыва плоти. — А сердце? — Сатору с интересом слушает, что рассказывает ему Сукуна, все же не каждый день увидишь, как король проклятий говорит больше двух слов, особенно не оскорблений, но на этот раз тема была серьезной, а блюдо Ураюме слишком вкусное, чтобы есть его медленно. — По тому, что я нашел, сердце внутри — очаг проклятой энергии. Обычное сердце, по идее слишком сильно напитанное энергией, или просто вырванное у такого шамана, а вот сердце снаружи, оболочка, уже интереснее, — он вертит палочки в руке, пытаясь подобрать слова, чтобы Годжо стало понятнее, пока тот снова крадет креветку из его порции. — Это сердце обладающего проклятием небес. — Маки?! — Не знаю, вряд ли она подойдёт. Она ведь родилась с проклятой энергией. Во всяком случае я хочу надеяться, что нет. Скорее кого то типа Тоджи Зенин, вряд ли после уничтожения клана объявится еще один такой носитель, не смотря на твои слова в прошлом, я до сих пор считаю, что проклятие небес это скрытая фамильная техника Зенин. — То есть внешнее сердце это оболочка, которая должна маскировать проклятый центр, тем самым скрывая факт обладания проклятой энергией и делая это… создание незаметным для остальных? — Да, ты у меня такой умный, — Сукуна говорит это чуть слащаво, снова пихая креветку в рот Годжо, запоминая для себя, что в следующий раз надо попросить Ураюме положить их побольше, при чем в обе порции, учитывая как сильно тот их любил. — А Юта тебе зачем? Неужели ты думаешь что его используют? И вообще, с чего ты это решил? Это ведь просто бред предков. Мы контролируем все слои шаманского общества, как минимум в Японии! — Не контролируем. Мы не знаем очень много, тебе никто не доверяет, ты же понимаешь? Как и мне. Как и всему колледжу. Цивильное шаманское общество, колледжи и те же кланы, которые не особо скрываются, лишь малая часть составляющего. Не забывай про те семьи, кто не раскрывает свои знания и техники, про секты, или про закрытые общества, — он крадет мочи из тарелки Сатору, в отместку за креветки, пробует, но снова морщится от сладости, — как ты это ешь вообще? — А тебе откуда это известно? За тысячу лет уже все поменялось, — Годжо показательно дуется на украденную сладость и показывает язык Сукуне, и снова тянется за еще одной креветкой. — Потому что именно в такое место я собираюсь отвезти Оккоцу. Замок Гифу. Сукуна встает с кресла, проходя по кабинету, оглядывая полку со свитками и беря в руки один, самый древний, украшенный золотом и каплями крови. Он протягивает его Сатору, смотря ему в глаза и мягко улыбаясь, чувствуя себя немного виноватым. Поглаживает чужие колени и целует в щеку, слегка потираясь носом о белоснежную кожу, произнося легкое «прости», и отстраняясь. — Измерение, где поклоняются мне с момента моего вознесения.