«В этом году холодная зима не щадит жителей Миннесоты. В Миннеаполисе сейчас минус одиннадцать градусов цельсия, ветер прохладный и довольно сильный. В Рочестере обстановка гораздо лучше. На улице минус два…»
Голос радиоведущего барахлит из приёмника. Водитель автобуса бьёт по крышке радио, включая дворники. Места мало, все едут с работы, уже промочившие макушки каплями настырного дождя. Минхо сидит в самом дальнем углу автобуса. В ушах черные проводные наушники, из которых слышны биты «La La La» — Naughty Boy feat. Sam Smith. На губе засохшая кровь, а разбитые костяшки пальцев цепляются за хлопковую поверхность карманов. На парне черные джинсы, голубой свитшот и кожанка. Потёртые, но каждый день надеваемые конверсы полностью вымокли. По гладкой коже со лба стекают маленькие капли. Парень чует аромат собственного парфюма, что ещё не выветрился после семи часов бесконечной занудности, которую приукрасили только адреналин и боль в кулаках от ударов в шершавую стенку туалета. Хо прижимается головой к холодной поверхности и шумно выдыхает. Губы робко шевелятся под выученные наизусть строчки. Ли сидит в одноместном сиденье, направив взгляд в заднее окно, он провожает взглядом капли, которые бегут по толстому стеклу. Шепчет…I'm covering my ears like a kid When your words mean nothing, I go la la la I'm turning off the volume when you speak Cause if my heart can't stop it, I find a way to block it I go La la la la la… La la la la la… I find a way to block it I go La la la la la… La la la la la…
Автобус резко тормозит, а один наушник выпадает из правого уха, и Хо слышит уже не любимую песню, а маты водителя. Пёс выбежал на дорогу. «Бедняга наверняка бездомный и не знает, куда спрятаться от дождя. А то, что ты своим недоразвитым мозгом не можешь понять, что надо смотреть на дорогу, а не по сторонам — не его проблемы. Дегенерат.» — Минхо неспешно покидает автобус, сопроводив пугающе грозным взглядом мужчину за рулём. Сбежав со ступенек автобуса, он жалеет, что не надел своё безразмерное худи. Дождь усилился и стал более противным и холодным. По фиолетовым прядям начинает течь вода. «Сука. Только вчера покрасился, сейчас вся кофта будет фиолетовой. Грёбаный дождь.» Парень снимает наушники, запихнув их в карманы куртки. Так и не заблокировав телефон, он быстро перебегает пешеходный переход, стремясь к дому, пока ещё полностью не озяб. Добежав до нужной улицы, он быстро приближается к старому зданию. Окна квартир почти не светятся. Лишь несколько на втором этаже и одно на пятом. «Отец ещё не лёг. Мне пизда.» Последнее, что мелькает в голове подростка, прежде чем он открывает дверь подъезда. Вбегая в лифт, Ли морщится от холода и трясёт головой. Нажимает кнопку пятого этажа и безнадежно разглаживает ткань одежды, иногда даже выжимая пару капель. Лифт пищит, останавливаясь. Хо медленно выходит, почти на цыпочках, хотя знает, что это всё равно бесполезно. Он достаёт ключи и проворачивает один в нижней скважине. Открыв дверь, он бесшумно выдыхает, ожидая, что в тот час прилетит по голове. Но нет. Минхо входит в квартиру и снимает обувь. Когда он вешает куртку на вешалку, то уже начинает что-то подозревать. Слишком тихо и просто. С надеждой он крадется в свою комнату, но его всё же ждёт ожидаемый провал. И отец в дверях кухни. — Стоять. — Минхо морщится и пыхтит себе под нос, поворачивая голову на звук. Седой мужчина оглядывает своего отпрыска с ног до головы, поправляя очки на переносице. Шумно выдыхает. «Ну всё. Пиздец.» — думает Хо. — Ты опять дрался? — Пап, я пр… — Заткнись. — мужчина подходит к Хо и отвешивает ему пощечину. — Сколько раз говорил, что мне бесполезно врать? Ты уже перешел границы. Мне звонил твой классный руководитель. Ты издеваешься? Нахера полез на тех мелких? — Они оскорбляли меня и мои ст… — Даже не смей. — вновь перебил парня отец. — Свою писанину… Ты ещё не закончил с ней? У тебя все равно не выйдет то, к чему ты стремишься! — Откуда ты знаешь?! — громким тоном завопил Хо, наконец подняв взгляд на родителя. — Да потому что ты бездарно пишешь. И кстати… быстро мойся и собирай вещи. Завтра мы уезжаем отсюда. Я забрал все твои документы из школы и студии. Больше ты ничего из этого не увидишь.***
Флорида. Штат на юго-востоке США. Благоприятный климат каждый год привлекает сюда на отдых миллионы туристов, приезжающих как из разных уголков США, Европы, так и со всего мира, а также здешний климат манит к себе и новых граждан, желающих купить здесь недвижимость, чтобы круглый год нежиться в тёплых солнечных лучах и любоваться вечнозелёными пальмами. Ничем не отличается от всего штата и Джэксонвилл. Самый густонаселённый город в штате. Тёплый ветер обдувает и ерошит волосы. За бортом плюс двадцать пять градусов. Стоит палящее солнце и зной. Улицы переполнены зевающими местными и туристами, спешащими осмотреть каждую улицу и уголок огромного города. Заднее окно пассажирского сиденья до упора открыто, а поток жаркого воздуха обдувает лицо и колышет волосы брюнета. Хан Джисон, пребывая в полном безэмоциональном состоянии пялится в окно, безжизненно наблюдая за проезжающими на полной скорости машинами. Мать снова тащит его на свою работу. Парню кажется, что это никогда не закончится. — И зачем ты снова взяла меня с собой? У меня были пл… — Мы же это давно обсуждали. Ты там ненадолго. Просто побудешь со мной, пока я оформлю новенького. — словно отчеканила металл, а не ответила сыну. — Но я каждую неделю с тобой езжу, а там ничего не меняется. Мам, ты директор, а я там для чего? Или ты всё ещё боишься, что вскоре я стану, как они? — Джисон. Мы закончили разговор. — Хан лишь буркнул себе под нос, уперев взгляд в мобильный. Теперь ветер и солнце сменились тенью от огромной вывески, гласящей громоздким и большим шрифтом:Спецшкола-интернат города Джексонвилл №1
Ветхое здание встречает запахом сырости и старости, как только госпожа Хан открывает двери главного входа. Джисон плетётся следом, иногда морщится от вида потёков на стенах. Он говорил матери, что как директор, она уже должна была давно позаботиться о капитальном ремонте этого учреждения, но женщина всегда тактично игнорировала слова сына. «Мы спецшкола, а не летний творческий лагерь. Всё там в порядке. Это не твоя забота.» — этими словами всегда и отнекивалась. Длинный коридор, который известен Хану ещё с детства, ни капли не изменился: всё те же обшарпанные стены, высокие потолки, от которых голова кружится, выбеленные лестницы, в главном холле доска «позора», где развешены фото самых худших учеников месяца. Всё то же, что и год, и два назад. Джисон медленно шагает за матерью и проходит в кабинет. Женщина усаживается в кресло и открывает ноутбук, прося его достать из шкафа в углу чистую папку. Кабинет директрисы несомненно оформлен и обставлен лучше, чем вся школа. Госпожа Хан с громким и усталым выдохом вводит пароль от ноутбука, еле стуча по клавишам пк. Джисон в свою очередь вальяжно устраивается в кресле для посетителей, доставая наушники из заднего кармана джинсов. Парень вставляет один в правое ухо и листает свой плейлист в поиске подходящего под настроение трека. Ещё около минуты они сидят в тишине, которую нарушают лишь тихие звуки фанка. Пока спокойствие и внутреннее умиротворение не нарушает стук в дверь. — Войдите. — подаёт голос госпожа Хан. Дверь открывается и в проём не спеша входит седой мужчина, возможно, лет где-то около пятидесяти. В руках он держит чёрную папку, постукивая пальцами по её корешку. — Мистер Ли? — Да. Я звонил вам два дня назад насчёт Ли Минхо. — Я помню. Присаживайтесь. — мужчина быстро подходит к креслу, с которого Джисон успел сбежать в угол ещё при стуке. — Это мой сын, мистер Ли. А… Минхо? Почему он не зашёл с вами? — Он выгружает свои вещи из машины. Не думаю, что мой сын многое бы решил. — Конечно. — немного помолчав, женщина вновь подаёт голос. — Документы? — указывает она на папку в руках Ли. — Да. Сведения обо всех учётах, медицинские обследования, карточка, паспорт и прочее. — Благодарю. Я разберусь с этим. — она подзывает Хана, взглядом указывая на пустую папку. Джисон подходит и забирает документы из её рук, сев на стул в дальнем углу. Парень раскрывает скобы черной папки, устремляя взгляд на личное дело. С фотокарточки на Хана смотрят карие пустые глаза. У парня с фото очерченные скулы, пухлые губы и идеальная кожа. Его глаза отражают полное безразличие ко всему. Нижние прядки волос слегка прикрывают их, но парень выглядит очень красиво и прямо держит спину. Перестав прожигать чужое фото глазами, Джисон файл за файлом перекладывает в чистую папку. — Спасибо, господин Ли. Уверяю, что вам не стоит беспокоиться о Минхо. Мы сможем о нём позаботится. — Хан жмёт ему руку и провожает взглядом. — Уж надеюсь. — бросает последним Ли и выходит из кабинета, грозно подзывая сына зайти в здание. — Я выйду. — Джисон выходит из кабинета следом. Он идёт чуть дальше по коридору, наблюдая за тем, как Ли старший уже отвешивает по голове сыну. Тот в свою очередь перехватывает его руку за секунду до второго удара, крича что-то в лицо отцу. Мистер Ли снова замахивается, но Минхо отбрасывает его руку, в последний раз что-то кричит и подбирает рюкзак и сумку с вещами с земли. Джисон стоит, как камень, на месте, но соображает и забегает в туалет, который в паре шагов от входа. Слыша быстрые шаги мимо и голос своей матери, Хан выдыхает. Он вылезает из туалета и шмыгает назад в кабинет.***
Женщина в деловом костюме стремительно идёт по коридору, что-то вещая. Минхо не желает ни видеть её, ни слышать. Он молча плетётся за ней, держа в руках сумку со своими вещами. Голова забита всем подряд. Минхо вжимает ногти в ладонь, чувствуя боль. Внутри ярость и отверженность к самому себе, гнев по отношению к отцу и всему, что сейчас окружает его здесь. — Вот твоя комната. — женщина протягивает ему ключи, смотря прямо в глаза. Строго и будто бесчеловечно. Минхо забирает ключи из её рук и ставит вещи на пол. — Подъём в шесть утра, общий завтрак, семь уроков, обед, тренировка и общий ужин. — чётко проговаривает госпожа Хан, вероятно, на автомате. — Завтра у тебя консультация и введение в структуру программы на первом уроке. Зайдёшь ко мне после завтрака. Сейчас разбирай вещи и осваивайся. Мой кабинет на первом этаже, под номером сорок восемь. Комнату до завтрашнего утра не покидать. Добро пожаловать, Ли Минхо. — Женщина закрывает за собой дверь, и слышно, как удаляются её шаги. Минхо проходит в глубь маленькой комнаты: кровать с ужасным и ядовитым белым постельным бельём, обшарпанные стены, штукатурка мелкой россыпью валяется у плинтуса на полу, у стены стоит деревянная парта и лампа. Минхо включает свет, лампочка на потолке мигает и противно искрится. Парень проходит дальше и его дыхание быстро учащается. Он скидывает с себя рюкзак и сжимает кулаки. Через секунду в стену прилетают несколько ударов. По очереди, каждый сильнее другого. Минхо чувствует, как костяшки пальцев раздирает твердая и шершавая поверхность стены. В следующею секунду он начинает кричать вполголоса, ударив в последний раз. Стена немного осыпается и материал падает к кроссовкам Минхо. Он поворачивается спиной к стене и съезжает вниз, зажав рукавом кофты правую руку. Она зудит и ноет, а по щекам начинают катиться слезы. Минхо зарывается в волосы обеими руками, начиная стремительно оттягивать их, игнорируя боль. Он продолжает кричать в колени, но вскоре поднимает голову и упирается ей в стену. Пустым и совершенно бесчеловечным взглядом Минхо смотрит в одну дальнюю точку, потирая костяшки пальцев. — Ненавижу блять. — Поднимаясь с пола, Ли ложится на кровать и сворачивается в три погибели, поджимая руку к губам. Слёзы всё ещё катятся по щекам, но он уже ничего не чувствует. Так и не переодевшись, забыв о своих вещах и перепачканной в кровь одежде, он засыпает, чувствуя внутри лишь скребущую сердце горечь.