Гузкой кверху

Плечо зудит, Инут поднимает руку, приоткрывает рот… и замирает. Пора привыкнуть, что он стараниями Ам Шегара, искавшего приключений на гузку (то есть на задницу), вернул себе человеческий облик. Следует избавиться от старой привычки ходить, качая взад-вперёд головой, или выщипывать перья, чтобы не ловить на себе недоумённые взгляды или смешки. Кожа, отвыкшая от одежды, чешется. Недостаток человеческого облика — в необходимости поиска, чем бы прикрыть тело. Перья не требовалось добывать, они росли сами. — Как ты оказался в той гробнице? — Ам Шегар обходит стол. Он нарезает круги. Неужели намекает на?.. Так и есть: встрёпывает волосы, выпячивает грудь. «Петушится», — неспроста дано именно это определение. — Когда я был курицей, спрятался в ней, — отвечает Инут и сглатывает, глядя, как Ам Шегар садится напротив и опускает руку на столешницу, будто петух — крыло. — Если бы не имел сильные ноги, погиб бы. Будто мало норовивших сварить из него суп людей, ещё и сектанты принесли всех, включая цыплят, в жертву Акбаа. Хоть какая-то польза от мужской сути, что курицей Инут оказался бесплодной. Его дети не погибли, потому что не вылупились. — Угощайся… — Ам Шегар подвигает тарелку, благо не с курятиной, а свиными рёбрышками — ну ни дать ни взять заботливый самец. Ради такого стоило вернуть человеческий облик. Только… Как она происходит у людей, копуляция-то? Инут так долго пробыл в курином теле, что забыл. Случалась ли она в его человеческой жизни? Ам Шегар ошарашенно глядит, когда Инут укладывается на постель гузкой кверху, и тот смекает почему. Совокупиться, когда тело прикрыто одеждой, у них не получится.