Перевязка

Смеркалось. Крупные капли дождя глухо настукивали неразборчивую дробь по крыше, будто подыгрывая ветру за окном, беспокойно шумевшему тяжёлыми от воды деревьями. Камин в небольшой трактирной комнатке потрескивал сухими поленьями, звонко отвечая на гулкий грохот разбушевавшейся погоды. — Не дёргайся, — грозно проговорила Астрид, разматывая бинты, которые после заставшего их врасплох ливня больше походили на мокрые тряпки. С этой фразы начиналась почти каждая перевязка. В ответ на это Хейдес покорно подчинялся, лишь иногда шипя и ёжась от жгучей боли. Раны, подаренные мятежниками в Эймисте, нуждались в постоянном уходе, что прекрасно понимала Астрид, и что неохотно признавал и сам Хейдес. Отложив в сторону ворох негодных бинтов, Астрид принялась осматривать раны. Несколько глубоких, а также бесчисленное множество мелких порезов грязно-пурпурными полосами пересекали его спину. Её взгляд невольно зацепился за чёрный виток узора, что расползался по его шее, плечам, тянулся вдоль позвоночника, обвивал колючими ветвями его руки до самых локтей. Как бы долго она ни всматривалась в эти тёмные линии, искусно переплетённые между собой, ей никак не удавалось разглядеть следы того зловещего проклятия, о котором твердили люди. — Что, всё плохо? — настороженный её затянувшимся молчанием, спросил через плечо Морок. — Если будем продолжать в том же духе, то к концу месяца от них останутся только едва заметные рубцы, — наконец опомнилась она. — Как будто моя спина может стать ещё уродливее, — в его словах промелькнула язвительная усмешка. — Сколько раз я тебе говорила… — устало вздохнула Астрид, щедро смачивая кусок ваты крепким спиртным. — …Да-да-да. Не говорить плохо о своих отметинах, — с ноткой занудства закончил за неё Хейдес. Его плечи заметно напряглись, стоило ватному шарику коснуться одной из его ран. — Скажи, если тебе больно. — Мне не больно, — он покрепче стиснул в кулаке край простыни. — Перестань храбриться, — Буревестница осторожно прижигала порез за порезом, — ты становишься похожим на упрямого ребёнка. — Ребёнка? — хохотнул в ответ Хейдес, — Может, ты мне ещё и на ранки подуешь? Он был готов поспорить, что Астрид нахмурилась. Командор не слишком жаловала подобные колкости в свой адрес, зачастую воспринимая их всерьёз или вовсе не зная как ответить. Эта черта казалась Хейдесу не столько её недостатком, сколько забавной особенностью. Порой ему казалось, что с каждым отрешённым вздохом она попросту копит свою злобу и однажды — быть может, через месяц-другой — выдаст в ответ на его остроту нечто такое, что лишит его дара речи до самого конца пути. Услышав, как она вздохнула со свойственным в подобных ситуациях раздражением, Хейдес сделал у себя в голове пометку: после недолгого молчания она вновь заговорит о ранах, возможно, побранит ненастную погоду, или вспомнит о том, что пора бы подкинуть в камин дров. Вдруг он замер; чувствуя, как лёгкий холодок расползается по воспалённым ранам, остужает их, облегчая жгучую боль, он не мог пошевелиться. — И как, легче? — негромко спросила Астрид. — Я и не думал, что ты всерьёз… — кажется, она и вправду не поняла всей шутливости его замечания. — В детстве отец никогда не разрешал дуть на ранки, — с лёгкой задумчивостью продолжила она, будто он не сказал ни слова. — Всё говорил, что настоящий офицер не должен бояться боли. Так что, от этого правда становится легче? — Правда, — Хейдес робко кивнул. Стук дождя за окном становился всё реже и мягче. К завтрашнему утру лужи, как и размякшая от влаги дорога, высохнут, а значит, можно будет отправляться в путь. Астрид открыла баночку пахучей травяной мази и аккуратно нанесла её на каждый из порезов. — И не думай, что я делаю это ради тебя. Вызывать на дуэль калеку — позор для офицера, — протараторила она слишком быстро, чтобы это было похоже на правду. Морок не смог сдержать смеха от такой нелепой лжи. — Эгоизм тебе совсем не к лицу, — едва смог выдавить он. — У тебя сейчас швы разойдутся, бестолочь! — не то с возмущением, не то с обидой прошипела Астрид. Хейдес почувствовал лёгкий шлепок по спине. Постаравшись взять себя в руки, он всё же нашёл силы успокоиться. В конце концов, обиженная Буревестница вряд ли бы стала ещё раз зашивать ему раны. Когда с перевязкой было покончено, Астрид с лязгом щёлкнула поржавевшими от времени ножницами, перерезая плотную ленту бинтов. Напоследок она осмотрела проделанную работу. — Всё, одевайся. Хейдес послушно встал, вытягивая руки к потолку, чтобы проверить, не слишком ли туго затянуты бинты, и заодно размять затёкшие суставы. Пускай перевязка обычно и длилась от силы четверть часа, сидеть неподвижно всё это время было не так легко, как кажется на первый взгляд. Он подошёл к стулу, на спинке которого сохла уже изрядно потрёпанная рубашка. Прогретая пламенем очага ткань приятно ощущалась на теле, отдавая вовсе не приторным жаром, а лишь приятным теплом. Точно, надо бы подкинуть дров в камин. — Ты перепутал пуговицы. Давай помогу, ну что ты как маленький… Тепло.