внеклассная активность

Спину прилично так припекает. По-хорошему, стоило бы уже давно перевернуться, а лучше вообще сходить занырнуть, но Стиву кажется, что он растекся по шезлонгу, как подтаявшее мороженое по горячему асфальту. Щека так точно вплавилась в сложенные руки. А взгляд прочно прикипел к золотым ангельским кудряшкам. Расслабленный, пригревшийся Билли выглядит невозможно невинно, почти трогательно. Едва заметно трепещущие опущенные ресницы заставляют трепетать в унисон что-то под ребрами, а чуть приоткрытые яркие губы навевают мысли, далекие от Бога. Но Стив знает, что это только до тех пор, пока Билли не откроет рот. — Долго ты собираешься пялиться? — Ну вот, пожалуйста. — Еще немного, и ты прожжешь во мне дыру, и никакой крем не спасет. Голос у Билли хрипловатый, как спросонья, и несмотря на пекущее солнце, Стив чувствует, как по загривку ползут мурашки. — Думаю над диссонансом внешнего и внутреннего, — один глаз Билли на это заявление приоткрывается, и Стив провокационно приподнимает брови. — Надо же, я смотрю, наши занятия не прошли даром, Харрингтон — Билли фыркает, поднимая очки на лоб, и Стив закатывает глаза. Все сложилось слишком внезапно, спонтанно. Стив опять получил чёртову F за сочинение. Ему было уже плевать — он с обреченным стоном сполз по стулу под парту и приложился об нее лбом, игнорируя жалостливый взгляд Нэнси. Если по остальным предметам все было с натяжкой удовлетворительно, то здесь… Самоуничижаться ему не дал мощный пинок сзади, Стив аж подпрыгнул. Следом в лицо обернувшегося Стива прилетела от Харгроува сложенная записка. Стив развернул. Прочитал. «Курилка, после уроков». Стив под обеспокоенным взглядом Нэнс посмотрел на Билли, пытаясь понять, что за херня происходит, но по его невозмутимому лицу нельзя было сказать, будут ли Стива валять в мусорных баках, или же это что-то другое. Стив подумал: ну и хуй с ним, не бегать же от него вечно. Стив пришел, морально готовый к чему угодно. А Билли все так же невозмутимо предложил себя в роли репетитора. К этому Стив морально готов не был. Но, поохуевав немного, подумал: а хули нет-то? Он как раз дошёл до нужного градуса отчаяния. И понеслось. Ну, точнее, сначала поехало со скрипом. Билли приезжал к нему каждый вторник и четверг. За бесплатное пиво и пиццу. Разжевывал самую базу, словно для отсталого. И если поначалу Стив думал, что за каждую ошибку Билли будет ломать ему нос, то позже понял, насколько ошибся. Билли объяснял неожиданно терпеливо, даже терпеливее, чем Нэнс. Стив был в слишком глубоком шоке, поэтому послушно внимал, чем метафора отличается от аллегории. У самого Билли все было на мази, и Стив не понимал, какой ему резон с ним возиться. Думал, что Билли просто скучно — время близилось к экзаменам, количество вечеринок резко сократилось. Что Билли просто нечем было себя занять. Пока однажды Билли, читая его сочинение, не улыбнулся довольно. А Стив, тревожно ожидавший вердикта, вдруг не поехал башкой и не решился его поцеловать. Пока его нос не остался после этого целым. Вот после этого уже понеслось. Билли приезжал к нему почти каждый день. Он признался, что сначала это просто был повод как можно дольше не возвращаться домой, а потом… После обоюдного открытия того, что они могут общаться нормально, без распускания рук из-за хуйни, это стало как наркотик. Они тусили не только у Стива — все же родители не могли быть в разъездах вечно. Катались по окрестностям, сосались в машине до легкой гипоксии, но Билли все еще был репетитором Стива, поэтому во вторник и в четверг они неизменно занимались у Стива. И если бы Нэнси догадалась мотивировать Стива сексом в свое время, то, возможно, отличником он стал бы куда раньше… И вот они здесь. Бессовестно прогуливают школу (но совесть не особенно-то и грызет — после вчерашнего выходного, целиком угробленного на выездной матч, они заслуживают немного отдыха), валяясь у бассейна. Родители снова отчалили, поэтому некому устроить им лекцию и погнать взашей. — Попробовали бы они пройти, когда тебе раз за разом обламывают оргазм, пока ты не ответишь правильно, — Стив цыкает на чужой самодовольный прищур. — Но если тебе это так мешает, я могу не смотреть. И показательно отворачивается в другую сторону. Шея теперь ноет, затекшая в одном положении, да и забор, в который упирается взгляд, не особенно интересный, но это дело принципа. Тем более, спустя полминуты за спиной начинает нарастать возмущенное сопение, а еще через полминуты Билли не выдерживает: — Черт с тобой, Харрингтон, пялься сколько влезет! Стив позволяет себе довольную усмешку. Все равно Билли не видит. — А я уже не хочу. И лежится мне теперь намного удобнее. Нихуя, конечно, не удобнее — шею как будто выкрутили, словно постиранное белье, и спина по ощущениям уже начинает обугливаться. Но — это все ещё дело принципа. Судя по звукам позади, Билли сейчас вскипит. — Харрингтон. С нажимом. Стив сладко вздыхает и прикрывает глаза. — Стив. Почти угрожающе. Стив мог бы начать обратный отсчёт, но соседний шезлонг скрипит под чужим весом, и блаженно прохладная ладонь неуверенно ложится на его плечо. — Ну Стив. Вот оно. Сквозь грубость в голосе проскальзывают умоляющие ноты, от которых нежность плещется у самого горла, и Стив наконец переворачивается на спину. Смотрит на Билли снизу вверх. Тот прожигает его испытующим взглядом и беспокойно ерзает на месте. Словно провинившаяся псина. Стив невозмутимо хмыкает. — К твоему сведению, я не «пялился», — он с блаженным стоном потягивается всем телом, довольно наблюдая из-под ресниц, как взгляд Билли спотыкается сначала на его бедрах, а потом на животе. — А любовался. Взгляд перескакивает на лицо мгновенно. Билли смотрит недоверчиво, хмурится, будто Стив сейчас скажет, что пошутил. Но Стив добивает: — Обожаю твои кудри. Наблюдать за тем, как лицо Билли вытягивается — сплошное удовольствие. Стив не знает, почему у парня такая реакция каждый раз, когда он делает ему комплименты, он более чем уверен, что Билли за свою жизнь наслушался их более чем достаточно, однако… Есть что есть. И Стив бессовестно этим пользуется. — Заткнись, — щеки Билли вспыхивают румянцем мгновенно, и сердце в груди совершает кульбит. Трепещет глупо. Стив не выдерживает. Он ведь не стальной. Он подрывается с шезлонга одним точным движением, чтобы сгрести сидящего рядом Билли за загривок и утянуть за собой. Билли издает тихий удивленный звук, но тут же с готовностью включается, напористо целуя, придавливая горячим телом. Стив с наслаждением запускает пальцы в мягкие, чуть влажные кудри (наконец-то), сжимает, стонет довольно в поцелуй. Слегка натягивает чужие волосы у затылка, и теперь едва слышно стонет уже Билли. Тупые очки падают с него на нос, и Стив откидывает их не глядя, с тихим бульк, под неодобрительное мычание, которое тут же затихает, стоит ему сочно затянуть нижнюю губу Билли и несильно прикусить. От него пахнет хлоркой. Необъяснимым сухим теплом, которым напитывается что угодно, достаточно полежавшее на солнце. Но больше всего от Билли пахнет самим Билли: запах сигарет, который пропитал его насквозь, пряный, почти выветрившийся одеколон, и что-то неуловимое. Это и есть Билли. Стив шумно вдыхает его, на мгновение оторвавшись от губ, и чувствует себя так, будто только что занюхнул целую дорожку. Наверное, так это и чувствуется, наверняка он все же не знает. — Идем в воду, — выдыхает он между поцелуями, убирая падающие на чужое лицо пряди. — Жарко пиздец. Билли облизывается жадно, будто они не трахались полчаса назад, смотрит, будто сожрать готов. Хотя, судя по количеству следов от укусов, расцвечивающих кожу во всевозможных местах, Стив даже готов в это поверить. Завтра снова посылать нахер шутников в раздевалке. Позже он снова лежит на шезлонге, но полностью обессиленный. Билли весомо придавливает его сверху, потрясающе прохладный, и героически спасает Стива от палящего солнца, подставив ему свою привыкшую калифорнийскую задницу. Голую — плавки так и остались лениво кружиться посреди бассейна. Наблюдение за ними не дает Стиву заснуть. Оно и периодически сползающие на его кожу капли с боков Билли. Стив рассеянно теребит длинную сережку в чужом ухе. Судя по размеренному сопению, Билли прилично прибалдел, а может и вовсе срубился, пригревшись. Стив не собирается его будить. Он просто лежит и мысленно упражняется в сравнениях. Билли — самое настоящее солнце. Точнее, Солнце, именно с большой буквы. Периодически случаются вспышки, можно получить ожог, если не знать некоторых правил. А можно согреться. Если знать правила. Возможно, Стив расскажет об этом сравнении Билли. Когда-нибудь. И, может быть, получит в ответ ту самую улыбку, после которой можно будет его поцеловать.