Непойманная свобода

      Дыхание сбивается, сердце громко бьется в грудной клетке, будто пытаясь вырваться оттуда. Сяо на пробу делает пару глубоких вдохов, желая восстановить прежнее спокойствие. Последний демон высосал из него все силы, отставив за собой лишь омерзительную боль и чувство усталости.       Хочется упасть замертво на землю, рассыпаться на мелкие кусочки вслед за уничтоженной проклятой душой.       Но вместо этого он продолжает стоять на месте, опираясь на своё копьё. Ноги подкашиваются, отказываются держать его ровно, руки и вовсе ослабли, цепляясь в оружие из последних сил. Он вслушивается в окружающие звуки, ища любые признаки присутствия нового демона.       Лес встречает его привычным спокойствием, лишь нежная, словно весенний ветер, мелодия звучит где-то вдалеке, почти сливаясь с окружающими звуками: если не знать, к чему прислушиваться, и не услышишь вовсе.       Но Сяо знает. Знает, что эти звуки предназначены лишь для его ушей: от того и вслушивается, всякий раз надеясь услышать знакомую песню. Напрягает свой слух до предела, желая услышать не чей-то крик о помощи, не сигнал о бедствии, а спасительные ноты, что звучали лишь для него одного.       Он и не замечает, как его тело начинает двигаться само по себе, вслед за музыкой.       Разум затуманен, а голова пуста. Якса ступает по дороге медленно, еле волочит ноги за собой, всё ещё полностью не осознавая, в каком именно направлении он так упорно идёт, к чему именно так льнет всё его нутро.       Кармический долг с новой силой давит на его плечи, пригвождает к земле. Хочется остаться здесь, лечь прямо на землю и позволить этому бремени поглотить себя полностью, без остатка.       Наконец, умереть, чтобы стать свободным.       Но он не позволяет себе остановиться ни на мгновенье.       Сяо тянет к этому месту, словно мотылька, завидевшего яркий свет. Он хватается за своё копьё крепче обычного, наваливается на него всем телом, надеется хоть как-то облегчить свою ношу. Заставляет ватные ноги передвигаться быстрее, но те не слушаются вовсе: предательски подкашиваются в ответ на никчемные попытки.       Больно. Эта боль сжирает его полностью, сжигает тело без остатка.       Каждый шаг – пытка, каждый вздох – муки.       Якса стискивает зубы до омерзительного скрипа, не позволяя крику вырваться из его уст: ничто не должно нарушить эту долгожданную мелодию струн.       Он прислушивается к музыке: та становится всё громче, нарушая своими звонкими нотами тишину ночи.       Сяо ускоряет свой шаг, насколько это возможно, почти бежит, чтобы добраться до нужного места как можно скорее. Тело всё так же продолжает сжирать нестерпимая боль, но Якса не даёт ей завладеть им вновь: упрямо заставляет мышцы двигаться, сделать последний рывок.       Венти обнаруживается на их привычном месте, словно не уходил вовсе, словно ждал его здесь всё это время. Сидит на камне лицом к Сяо с закрытыми глазами, будто бы не замечая ничего вокруг. Его пальцы продолжают быстро перебирать струны, не прерывая мелодию ни на миг. Меняется лишь выражение лица: уголки губ приветливо изгибаются в улыбке.       Якса замирает на месте, боясь своим присутствием испортить волшебное мгновенье. Силой сдерживает себя, не придвигаясь ни на шаг ближе, беспокоясь за безопасность бывшего Архонта.       Нельзя.       Только себя он позволит уничтожить без остатка, только он сможет выдержать эту ношу.       Мелодия постепенно затихает. Венти открывает глаза и улыбается уже ярче – не так, как всегда, а искренне, показывая, наконец, свои настоящие эмоции. Он откладывает инструмент в сторону и протягивает руки к Сяо, зазывая того к себе. Послушно ждёт, пока парень сдвинется с места, но, в конце концов, не сдерживается, срывается и сам бежит к нему.       И лишь остриё копья останавливает его, не позволяет приблизиться достаточно близко.       – Сяо? – Венти чуть наклоняет голову в сторону, оглядывает парня перед ним с головы до ног, оценивая его состояние. Бывший Архонт протягивает к нему руку, пытается дотронуться, но Сяо испуганно отступает на шаг.       Они продолжают своеобразный танец до тех пор, пока спина Сяо не упирается в дерево позади них, а конец копья не касается груди Венти, находясь в опасной близости от его сердца. Якса не сводит взгляда с парня, следя за каждым его движением, двигает своим копьём с непривычной аккуратностью, а после убирает вовсе, чтобы не поранить слишком беспечного барда.       Они смотрят друг на друга некоторое время, пока Сяо не отворачивается, тихо прохрипев:       – Отойди. Я могу тебя убить.       Венти качает головой и нежно-нежно улыбается, будто насмехаясь над бессмысленными опасениями Якши.       – Сяо, я всё же Архонт, хоть и бывший, – бард обхватывает лицо парня, заставляя того посмотреть на Архонта вновь. Но тот лишь пугливо зажмуривается, боясь взглянуть на парня, и пытается отстраниться, сохранить между ними хоть какое-нибудь расстояние. Кончики пальцев сводит от желания прижать Венти к себе, но Сяо вместо этого сжимает руки в кулаки, опасаясь за чужую безопасность.       В панике он продолжает стоять, словно каменное изваяние, затаив дыхание.       Венти ласково гладит его щеки большими пальцами, стирая с лица тёмные метки, и прижимается к его лбу своим, так же прикрывая свои глаза.       – Видишь? – руки с лица перемещаются на шею Сяо, и Венти крепко обнимает его, прижимаясь всем телом. – Полный порядок, как я и говорил.       Сяо колеблется, всё еще неубеждённый словами барда. Но тот продолжает упорно прижимать его к себе, не отодвигаясь ни на сантиметр.       Сам того не осознавая, Сяо сдается, отдаваясь полностью воле Венти.       Руки Яксы двигаются медленно до тех пор, пока не сжимаются на талии бывшего Архонта, сжимая того в своих руках до хруста в костях. Венти тихо вздыхает ему на ухо от неожиданности и смеётся тихо-тихо, но так искренне.       Стена, выстроенная многими годами, даёт трещину.       Ломается на мелкие кусочки вновь.       Он отчаянно цепляется руками за одежду барда, изо всех сил сдерживая слезы, рвущиеся на волю. Тот не отпускает его ни на мгновенье, продолжает так же крепко обнимать, аккуратно перебирая волосы Сяо на затылке, успокаивая.       Он вновь может дышать полной грудью.       Чувство обреченности отступает.       Вместо него – долгожданное облегчение.       Через некоторое время Венти разрывает свои объятия, вместо этого хватает Сяо за руку и утягивает за собой на влажную от недавнего дождя траву. Якса морщится от неприятной прохлады, но молчит, позволяя Архонту делать всё, что тому вздумается.       Венти укладывает голову Сяо на свои колени и зарывается пальцами в его волосы, распускает уже растрепанные маленькие, почти незаметные косички, заплетая на их месте новые. Усталость давит на него с новой силой, и в этот раз он позволяет себе расслабиться полностью, превращаясь в безвольную куклу в руках Венти.       Темные метки постепенно светлеют на его теле, а через время и вовсе исчезают, не оставив после себя и следа.        – Я дал тебе свой Глаз Бога, в надежде, что ты, наконец, обретёшь свою свободу, – пальцы с волос переходят на лицо, любовно обводят каждую линию до боли знакомого лица. Не глядя, Сяо перехватывает одну из рук и оставляет на ней лёгкий поцелуй, вызывая на лице Венти очередную улыбку.       В этот раз печальную, с привкусом горечи, будто он уже заранее знает ответ.       Якса проговаривает следующую фразу шёпотом, еле касаясь губами кожи Венти:       – У меня нет права быть свободным.       Венти молчит. Он знает об этом лучше, чем кто-либо ещё. Знает о том, каково это быть скованным своими же страданиями. Не позволять себе забыть о прежних грехах ни на миг, нести своё бремя сквозь время, позволяя ему заполнить твоё нутро без остатка.       Он знал, каково это – держать свободу в своих руках, но добровольно позволять ей ускользать вновь и вновь.       Сяо не дожидается ответа, понимает, что говорливый бард в этот раз растерял всё свое красноречие.       Он открывает глаза и смотрит на склонившегося над ним Венти: кончики его волос неприятно щекотали лицо Яксы, и тот продолжал намеренно шевелить ими, разрушая всякие намёки на серьёзность. Сяо никак не препятствует этому: только улыбается почти незаметно, одними кончиками губ.       Венти замирает, не сводит взгляда с этой ухмылки, желая запечатлеть её в своей памяти на всю оставшуюся жизнь.       Первым не выдерживает Якса, прерывает их своеобразное общение взглядами, проговаривая:       – Сыграй мне.       Бард послушно выпрямляется и тянется к своей лире, одиноко брошенную на землю до этого. Рукав смещается выше по руке, оголяет его бледную кожу, украшенную темными следами кармического долга. Он останавливается, рассматривает новые метки, что перестали ограничиваться одним лишь плечом, распространяясь дальше по руке.       Почувствовав движение на своих коленях, Венти обмирает и быстро поправляет свой рукав, закрывая метки. Он опасливо оглядывается на Сяо: тот продолжает лежать, чинно дожидаясь барда.       Венти облегченно выдыхает и хватает свою лиру.       Он на пробу перебирает пару струн занемевшими пальцами и через силу заставляет свой голос звучать так же беспечно, как и ранее:       – Есть особые пожелания?       – Хочу историю о свободе.       Нежная, словно весенний ветер, мелодия начинает звучать совсем близко, выделяясь из какофонии окружающих звуков, и прислушиваться не нужно.       Разум кристально чист, боль отступила куда-то далеко, а ноша, что тяжелым грузом лежала на плечах, и вовсе исчезла. Всё внимание приковано к мимолетному ощущению лёгкости.       И лишь горькое чувство скорой разлуки никак не покидает их.