***
Палата почти не изменилась, всё так же ослепляя отражённым от белых стен светом, тем не менее какие-то перемены всё же были: другой этаж, в комнате добавились ещё одно спальное место и воздушные фильтры. Красноволосая девчушка лежала на койке, рассматривая потолок и изредка складывая пальцы в формы различных животных. Совсем скоро на кону будет стоять её жизнь, но Джесси явно не подозревала об этом. Она мирно ждала брата, иногда проваливаясь в дрёму. Лицо уже сравнимо с фарфором, на котором так явно выделялись розовые губы. Дверь в палату открылась, а в проёме показались две фигуры: мужская и юношеская. — Сильно не тревожь её, ладно? — лечащий врач сразу же удалился, оставляя родственников наедине. Но Эдгар, вероятно, пропустил эти слова мимо ушей, сразу бросаясь к постели сестры. — Смотри, я принёс тебе кое-что, — он в спешке достал из пакета различные вкусности. Казалось, за секунду парень смог выложить на мягкое одеяло детское печенье, пастилу, даже гречневую кашу, сваренную заранее дома, в судочке, и самое главное — куклу, наряженную принцессой. Хоть она и была куплена на последние деньги, но сколько же счастья смогла принести больной. — Братик, спасибо большое! — малышка, вложив все свои силы, обняла его и чмокнула в щёку. — Как ты себя чувствуешь? — он не желал разрывать объятия, поглаживал яркую макушку и опускал голову, чтобы его слышали. — Нормально. А что мне будут делать завтра? Почему меня перевели в другую палату? — Всё будет хорошо, обещаю. Главное, не волнуйся, ладно? — в ответ ему кивнули. — Отлично. Я буду рядом, слышишь? Возможно, Эд чрезмерно опекал девочку. Но его совсем не волновало то, перегибал ли он палку с заботой или нет. Главное — сохранить Джесси. — Да, хорошо, — она улыбнулась. — Почему ты плачешь? Что случилось? — Соринка в глаз попала, — он нагло врал. Но парень был абсолютно равнодушен к себе в тот момент, когда сестре нужна поддержка. — Глупец, не пугай! — красноволосая звонко засмеялась. — Сама откроешь? — Да! Двое отлипли друг от друга, маленькие ручки потянулись к небольшой коробке, после аккуратно вскрыли её. Юноша наблюдал за каждым движением с замиранием сердца, гордостью и восхищением. Вот она — сильная личность, которая не поддается испытаниям своей судьбы. Не без помощи брата, конечно. — Какая красивая! — Джесси рассматривала игрушку со всех сторон, вглядываясь в каждую розочку на подоле платья. — Спасибо. — Это самое малое, что я могу сделать для тебя, — черноволосый осторожно опёрся на сестру, продолжая наблюдать. Они вновь выводили в альбоме разные фигуры. Похоже, это холм, на котором стоял дом. А на переднем плане стояли девочка и юноша, значительно выше её. Четверть круга в углу листа, олицетворяющая солнце, какие-то палочки вместо травы. В этом прелесть детских рисунков — в простоте. Но цветных карандашей не было, потому всё осталось чёрно-белым. — Скоро купим тебе и краски, и кисточки, и карандаши, в конце концов. Повесим твои рисунки дома, хорошо? Девочка кивнула, сонно потирая глаза. Эдгар положил рисунок на стол, приткнув одеяло. — Засыпай, всё обязательно наладится. Он обессиленно лёг на своё спальное место, всматриваясь в побеленный потолок. Идеальный, без трещин и неизвестных пятен, что даже не верится. Это так непохоже на его жизнь, ведь его потолок готов вот-вот рухнуть, придавить и заставить сделать последний вздох. Хотелось лежать и плакать, ждать, пока всё вдруг станет хорошо. Однако банальной фразы «всё будет хорошо» недостаточно, чтобы облегчить тяжелую голову, наполненную угнетающими мыслями. Нужен факт, что уже на данный момент ситуация близится к счастливому концу. Многолетняя тревога не убежит за один вечер, Эдгар будет опасаться рецидива все следующие пять лет, пока сестру не признают полностью излечившейся. Будущее всегда пугало и будет пугать до поры, когда смысл существования не будет совсем утерян. Или же пока не появится осознание, что твоя судьба предрешена. В какой-то момент самокопание, поиск себя и своей надобности в мире сменились бесконечным беспокойством. Сердце будто переставало биться, когда юноша вспоминал о себе. Равнодушие. Ему тоже необходима помощь, причём клиническая. Также нужен кто-то рядом, помимо маленькой девочки; кто-то, кому он сможет отдавать; кто-то, от которого он сможет получать. И этим кем-то могла бы быть Колетт. Но Эдгару становилось тошно от одного лишь представления, как он высказывает девушке всё, что накопилось в душе. Парень даже не помнил, когда очарование сменилось отвращением и из-за чего это произошло. Вероятно, его достоинство унизили когда-то оказанной материальной помощью. Отказать он не мог, да и держать обиду совесть не позволяла. Зато ненавидеть и обманывать её — душа разгулялась.***
Лучше не было никогда, с этим Эдгар смирился давно, однако, по правде говоря, сейчас было особенно ужасно. Мало того, что после наркоза его мутило так, что звёзды из глаз сыпались, так это ещё и наблюдала Джесси. Он не хотел казаться слабым, уверенно пытаясь держаться в её глазах «сильным братиком». Сегодня наконец решится главный вопрос не только жизни сестры, но и его. И если бы была возможность нормально поддержать девочку, он бы непременно это сделал, а в данный момент хотелось лишь спать и изредка перебиваться овсяной кашей. Эдгар сам не заметил, как в палату вошли главный доктор и медсестра, что мигом поставила капельницу. Даже под громоздкой установкой красноволосая не переставала стойко держаться, с интересом поглядывая в окно на дивный танец снежинок. Совсем скоро Новый год, стоит ли говорить, что отмечать его без самого близкого человека отстойно? Хотя, по большей части парню просто не хотелось тратить лишние деньги на подарки Колетт. А праздновать полной семьёй и накрыть праздничный стол — мечта, которой сбыться уже не суждено. Он безумно желал вновь ощутить всю эту беготню накануне, покупая разноцветные шарики и мишуру; переключать каналы в поиске стареньких фильмов, что были просмотрены десятки раз; просто-напросто вернуться в детство и верить в чепуху про Деда Мороза, отчаянно ожидая красивую коробочку под ёлкой. Двухнедельная рутина позволила начать ценить прежнюю жизнь за пределами этих стен. Однако в заточении в медицинском учреждении были свои плюсы, ведь он рад провести с сестрой как можно больше секунд своей жалкой жизни, и не важно, спала ли она в это время или разрисовывала новый лист простым карандашом. Дни были совсем одинаковые, а смотреть на всё более ослабевающую девочку было невыносимо, хоть и операция прошла успешно. «Совсем скоро ей станет лучше» — так сказали врачи. И юноша хотел бы в это верить, но внутри всё почему-то переворачивалось и не желало верить в чудо. Так долго он ждал этого момента, а теперь, когда он наконец настал, — абсолютное отрицание. Поскорее бы это всё закончилось.***
Джесси давно спала, иногда бормоча что-то сквозь видения. Порой её брат даже подскакивал от неожиданности, усмехаясь с несвязной речи и своей реакции. И всё же он никак не мог хотя бы задремать, время от времени отвлекаясь на какие-то посторонние звуки. Вот только явно не шум в коридоре заставлял его мучиться от боли в голове и усталости. И даже непонятно, от чего он вымотался: собственные мысли или день, который выдался тяжелым. Под сопение сестры, словно под колыбельную, удалось провалиться в сон. Когда-то родная кухня, что со временем исчезала из воспоминаний. В руках держались две чашки, которые позже опустили на поверхность кухонной столешницы. — Какой чай будешь? Есть чёрный и зелёный. — Чёрный, спасибо, братик! — Сейчас, секунду, — парень закинул пакетики в ёмкости. На руках ощущалась липкость, хотя они выглядели чистыми. Тело само подалось в сторону ванной комнаты, прикрывая дверь. Он бросил взгляд на своё отражение в зеркале уборной, но вместо него было какое-то чёрное пятно. Кран открыли, подставляя ладони под струю тёплой воды. Шум жидкости наполнил санузел, заглушая все звуки снаружи. Но Эдгар отчётливо слышал сильный стук в дверь, буквально долбёжку. Юноша сразу прекратил мытьё рук, бросился к выходу. — Эдгар, выходи скорее, мне страшно! — тонкий голосок сестры слышался за куском фанеры. И действительно хотелось бы выбежать из комнаты, подхватить красноволосую на руки и нестись прочь. Останавливало его только одно: заклинившая ручка, не желающая поддаваться. Эдгар начинал бешено дёргать её с надеждой, что прямо сейчас получится обнять сестру, прижать её к себе и успокоить. Но никакие мольбы не были услышаны. Резкий грохот раздался из прихожей, по децибелам превышающий крик девчушки. — Бра-а-а-тик! — она уже захлёбывалась в слезах, а названный не откликался. Детский топот и крики, звук падения чего-то стеклянного на пол, копошение на кухне. А Эд продолжал биться плечом в преграду, стараясь выбраться. И резко всё прекратилось, затихло за мгновение. Металлическая деталь прокрутилась, перед лицом щель. — Джесс? Тишина. Сплошная. Черноволосый бросился в комнату, вскидывая одеяла, почти сдёргивал занавески с карниза. Но маленькая фигурка с красной макушкой нигде не пряталась. И только после минутных поисков, направляясь на кухню, он обратил внимание на проём, в котором совсем недавно стояла деревянная дверь. Теперь это арка, через которую виднелся тёмный, еле освещённый подъезд. Сквозняк с гулом ворвался в квартиру. Эдгар прошёл на кухню, рассматривая вдребезги разбитые чашки, разбросанные по полу крупы и поваленные стулья. И ему всё равно на хаос, он отчаянно упал на колени к маленькому тельцу на полу. — Нет, нет, нет, — шептал юноша, тормоша сестру за плечо. Однако она не откликалась. Красные локоны прилипли к детской физиономии, он неуверенно их убрал. Вместо когда-то милого личика было кровавое месиво. На нём живого места не осталось: то тут, то там сползали куски кожи, открытый рот испускал сгустки крови с кусочками зубов. Эдгар просто не мог смотреть на это. Опустив взгляд к ладоням, что ухватились за Джесси как за спасательный круг, он зарыдал, весь испачканный в этой бордовой субстанции, не сдерживая всхлипов. — Почему ты не помог мне? Парень подпрыгнул на койке, а после резко открыл глаза. — Я проснулась, поможешь причесаться? — сестра улыбалась, стоя перед ним. — Да, сейчас, — пробурчал Эд, восстанавливая дыхание. Чёртов кошмар. Сегодня последний день его пребывания в больнице, но не сестры. Снова гора из долгов по учёбе, запара на работе. Он совсем по этому не скучал, хотя раньше это помогало отвлечься. Парень взял расчёску и осторожно провёл от корней до кончиков, повторяя движения. На зубьях остались десятки волосинок, что в купе образовывали огромный клубок. Так много… Руки начали дрожать, но продолжали свою работу. Затем пальцы умело сплели косичку и закрепили жёлтой резинкой. Он закусил губу, вспоминая кроссовки Фэнга такого же цвета. Как же глупо всё вышло, правда из мыслей этот придурок не вылезал. В телефоне Эдгара куча сообщений и пропущенных звонков от него, что одновременно раздражало и немного радовало. Отвечать гордость не позволяла, он до сих пор винил синеволосого и всю его семейку. Как и себя, за свои поспешные выводы, которые так любил делать. Через считанные часы Джесси останется в палате одна. Конечно, юноша будет навещать её по возможности. Вот только как получасовые встречи могут утихомирить брата, который полностью зависим от состояния девочки? Он утопал в своих проблемах, не стремился решить их и целиком отдавал все силы сестре. Черноволосый желал быть её опорой, показывая свои лучшие качества, но часто скрывался в ванной комнате в истерике. Парень действительно боялся проявить слабину, быть посмешищем в глазах последнего родственника. Хотелось верить в то, что малышка не подозревала о том, где старший доставал неизвестное ей количество денег, чтобы оплатить лечение; в то, что она не просыпалась посреди ночи и не обнаруживала плюшевого медведя, имитирующего пропавшего Эдгара в кровати. Сомневаться в этом не стоило — девочка спала непробудным сном, а по утрам просыпалась с трудом. Однако брат всегда обращал внимание на её самочувствие, первые часы сна всегда наблюдал и иногда оставался дома, если начальство разрешало. Часто по пути с работы он забегал в круглосуточный магазин, покупал некоторые продукты домой, дабы объяснить свою пропажу в случае чего. Вот только на свободу хотелось больше, чем просиживать дни в палате, не покидая её. Парень в последний раз обнял сестру, наконец вышел на студёный воздух и закурил. Как же ему не хватало дыма в лёгких. — Эдгар, я скучала! — Колетт обняла его, не скрывая эмоций от встречи после разлуки. — Привет-привет, я тоже, — он погладил её по волосам, вновь затянулся. — Ты же обещал бросить. — Не начинай. И так взаперти сидел, как в концлагере. — Я всего лишь за тебя переживаю, — девушка легонько ударила его кулаком в живот. — Чтобы жизнь малиной не казалась. Как там Джесси? — Нормально, поправляется после операции. — Она умничка, справится, — пара пошла вдоль улицы. — Да. Все магазины по пути были увешаны гирляндами, а на фонарных столбах красовались светящиеся фигуры. Город будто заново ожил, радуя жителей яркими огнями. На дорогах пробки, а тротуары усеяны пешеходами, что утопали в сугробах. Этой зимой выпало слишком много осадков, да и температура не радовала. Юноша в очередной раз поморщился от холода и закутался в любимый шарф. — Пока тебя не было, столько всего произошло! Говорят, что какой-то парень с третьего курса мутит с преподшей по экономике. — Ого, а как узнали? — Увидели где-то у подъездов рядом с универом. Сфоткали, а потом анонимно в беседу скинули. Эдгар метнул взгляд на девушку, рассматривая аккуратный макияж. Она выглядела мило и почему-то совсем не раздражающе. В голове начали всплывать мысли о том, что он вернулся во времена школы, только начало их отношений. Черноволосый восхищался её улыбкой и буйным характером, что остался до сих пор, правда в последнее время это он и ненавидел. Эд осторожно взял её худые пальцы в свои, но то самое чувство не появилось, ощущался только материал натянутых Колетт перчаток. Как и ожидалось. — Ужас какой, — он усмехнулся. — Да. Слушай, у тебя нет никаких планов на новогодний вечер? — Нет, я свободен. А почему спрашиваешь? — Фэнг пригласил нас к себе. Ты пойдёшь? — они подошли к остановке. — Спасибо, откажусь. Не хочу я наведываться к человеку, которого едва ли знаю. — Мне казалось, вы ладите. Болтали раньше на переменах. А вообще, его отец же оплатил операцию для Джесси. И он мой лучший друг, а ты мой парень, вы не чужие люди. Пожалуйста, разве я многого прошу? — она повисла на его шее с умоляющими глазами. — Только если ради тебя. Беловолосая заулыбалась и одарила его коротким поцелуем в щеку. — К слову, возможно, скоро пойдем на двойное свидание. — Это ещё с кем? — юноша удивлённо уставился на радостную девушку. — К Фэнгу с параллели каждую перемену девушка какая-то клеится, думаю, это взаимно. Конечно, пока что сам он ничего мне не говорил по этому поводу, но это дело времени. Странное чувство охватило всё тело, будто в грудной клетке образовалась дыра и мороз проник в неё сквозь одежду. Выражение лица резко изменилось, скулы свело, а глаза распахнулись. Это не было изменой, Эд прекрасно понимал, что они друг другу никто. Но что-то похожее на ревность пожирало его без ведомой причины. Из пучины мыслей его вывела сжимающая рука Колетт. — Ты чего помрачнел? Договорился о закрытии сессии? — Да, пришлось раскошелиться, но это лучше, чем впопыхах что-то учить. О, трамвай едет, удачи тебе на маникюре. — Спасибо, — они обнялись, и парень усадил девушку в транспорт, а сам направился в супермаркет. Дома в холодильнике мышь повесилась.***
Особняк выглядел не как ранее. Кроме изменения в количестве снега на крыше были и более глобальные. Множество гирлянд обрамляли наличники окон, а праздничный венок висел на входной двери. Голые ветви деревьев также горели от белоснежных лампочек, в темноте это смотрелось по-особенному красиво. У входа толпились студенты, не желающие долго стоять на этом лютом морозе. Эдгар тяжело вздохнул, хотел развернуться и убежать в пустую квартиру, зарыться в одеяло. Но он пересилил себя и на ватных ногах еле попал в набитый дом. Нужно найти Колетт. Всюду была атмосфера настоящего праздника, но это совсем не то, о чём мечтал парень. От кого-то уже несло алкоголем, музыка, которую он заметил только сейчас, играла будто бы отовсюду. Непривычно рассматривать толпы в комнатах, которые Эдгар видел только пустыми. Вытянувшись на носках, он забегал глазами по гостиной в поисках. Белая макушка выделялась на фоне остальных, а звонкий и громкий смех привлекал внимание. Парень поспешил к ней, протискиваясь через других, иногда извиняясь за предоставленное неудобство. Наконец он добрался до дивана, осторожно сел рядом с беловолосой. Её худенькая фигура была облачена в коктейльное платье белоснежного цвета. — Ура, ты пришёл, — девушка положила свою голову на юношеское плечо, а затем нежно поцеловала партнёра в шею. — Я же обещал, — он положил ладонь на чужое бедро, чуть поглаживая его. — А где бар? — На кухне, если не ошибаюсь. Захватишь мне стаканчик? — Да, хорошо. Барная стойка была заполнена разными бутылками с алкоголем. Рядом стаканчики, некоторые уже с напитками, закуски: от канапе до Оливье в пиалах. Черноволосый приметил красную и чёрную икру в тарталетках, сразу дегустируя. Отыскав вино, он взял два стакана. Прошёлся мимо зеркала и взглянул на своё отражение, которое в кое-то веки выглядело прилично: чёрная водолазка с цепью, которую было не увидеть за шарфом, такого же цвета облегающие брюки. Поправить чёлку не удастся, руки заняты. Ёмкости опустошали с бешеной скоростью, и если вначале Эдгару хотелось сбежать, то сейчас он просто лежал на диване и надрывал глотку при знакомых мелодиях. Юноша уже почти забыл в чьём доме находился, а под боком сидела Колетт в таком же состоянии. Перед ним промелькнул знакомый низкий хвост, от вида которого всё поплыло. Тёмно-синий, идеально сидящий смокинг на подтянутом теле, а белоснежная улыбка, что была адресована всем вокруг, притягивала. Он поправил галстук. Строчки песни вдруг забылись, да и сама аудиодорожка затихла. В горле пересохло, надо выпить… Поиск добавки не увенчался успехом, вокруг лишь пустой пластик красного цвета. Карие глаза прожигали розоватое выпившее лицо, да так, что хотелось спрятаться. Фэнг сел напротив, попивая желанную жидкость. Черноволосый бесцеремонно встал и наклонился над хозяином дома, играя в гляделки, а затем выхватил стакан, не отводя взгляда. Маленькими глотками он выпил до дна, пристально наблюдая за реакцией. Кто-то сзади подтолкнул его, отчего их колени соприкоснулись. Не выдерживая такого напора, бизнесмен сдался первым. — Пошли выйдем, дынёныш. Колетт с нескрываемым удивлением наблюдала за своим парнем, что недавно говорил о нежелании идти на вечеринку, ибо толком не знаком с её лучшим другом. Была бы она трезвая, точно сказала бы что-то, но в виски́ бил алкоголь, потому она просто развернулась к нарезке сыров на тарелке. Эдгар сам не понял, что сейчас натворил, и почему половина присутствующих пялились на них. Его непослушное тело поволокли за собой в неизвестном направлении. Высокая дверь захлопнулась прямо за спиной, сильные пальцы легли на кадык, затем обхватили шею и впечатали его тылом в деревянный массив. Полосатый шарф стянули, ткань упала у их ног. Стало чрезвычайно жарко от чужого дыхания на губах, а хватка на горле всё не прекращалась. — Дразнишь? — Возможно. А что? — самодовольно улыбнувшись, прошептал черноволосый. — Не положено. Вокруг была непроглядная тьма: даже фонари, свет которых пробивался через окна, не помогали разглядеть что-то. Давление на дыхательные пути ослабло, а в нос ударил запах спиртного, смешанный с отдушкой арбуза. — Не молчи. Почему сообщения игнорировал? — Тебе какая разница? — еле выговорил юноша. — Лучше позаботься о своём брате. — А он здесь при чём? Эдгар вновь замолчал, поняв, что сказал лишнего. — Дела были, вот и не было времени ответить. Могу идти? — он потянулся к ручке двери, намереваясь сбежать. — Как прошла операция? Тот застыл, знал же больное место. Во рту чувствовался вкус крови от прокушенной губы из-за волнения. — Пока всё хорошо, спасибо. — Я обещал тебе показать библиотеку, — гонщик отошёл, щёлкая включателем. Сначала парень мельком увидел красное лицо собеседника, затем пришлось прикрыть глаза от вспышки ламп. Привыкнув, он всё же осмотрелся. Стеллажи, чуть ли не доверху забитые книгами, рядами заполняли помещение, окружая стол в центре. Сосчитать их количество было нереально, а литературу на полках — тем более. От энциклопедий до детских сказок; от классиков до современных авторов. Эдгар поплёлся изучать весь ассортимент, чуть ли не спотыкаясь на ровном месте. Он схватился за одну из книжных полок, передвигаясь вдоль и периодически вытаскивая первый попавшийся корешок. — Я почти всё здесь читал, — Фэнг подошёл вплотную и достал книгу с верхней полки. — И что тебе больше всего понравилось? — Ты, но если из книг, то «54 минуты». Черноволосый застыл, переваривая сказанное, ошеломлённо повернулся к хозяину дома. Ему же послышалось, да? Да, скорее всего, просто мозг не способен сейчас нормально воспринимать информацию. — Что? — Говорю книга моя любимая «54 минуты», — он указал на обложку пальцем. — Ясно. Я пойду уже, Колетт заждалась. — Разве ты не хочешь с ней расстаться? Эдгар опустил голову и усмехнулся. Да чего он прилип? — С чего ты взял? — Это очевидно. Достаточно лишь одного её прикосновения, а ты уже брови нахмурил. Жаль её, она любит тебя, а ты вот так. Ну ладно, ладно, молчу. Но, когда в следующий раз она будет говорить о тебе, то лучше посоветую ей расстаться с тобой, — синеволосый уселся на кресло около стола. — Ты позвал книжки смотреть или лезть в мою личную жизнь? Ты ничего не знаешь, чтобы так говорить, — он приблизился к бизнесмену. — Поверь, я знаю достаточно, и не забывай, кто я для Колетт. Из наших разговоров складывается плохое впечатление о тебе, как о партнёре в отношениях. — Конечно, я такой плохой и ужасный, и что мне сделать? — с сарказмом ответил Эдгар и вновь навис над юношей. — Ты такой эксперт в отношениях? Покажешь на практике? — Покажу, — Фэнг ударил его в колено, из-за чего черноволосый потерял равновесие и был готов упасть на колени к сидящему, но вовремя ухватился за спинку кресла. — Нет, садись. — Я не обязан слушаться тебя, арбузный парень. — Сам же попросил, а теперь отказываешься. Я сказал сядь, — резким движением он усадил другого на собственные ляжки. Эд и охнул не успел, как его притянули за подбородок и начали сминать губы в поцелуе. В эпицентре вечеринки заиграл какой-то медляк, который было еле слышно здесь. — Я ждал этого весь вечер, — выдохнул прямо в рот Фэнг. От этих слов сердце сделало сальто, а тело невольно дрогнуло. Холодные пальцы всё скользили по спине, вырисовывали невидимые фигуры, сжимали бёдра через ткань штанов. Никогда в жизни юноша не подумал бы, что будет встречать Новый год сидя на коленях у лучшего друга своей девушки. Как же это глупо звучит… Но ловкий язык всё больше изучал ротовую полость, заводил, из-за чего Эдгар чуть ли не рычал в чужой рот от ощущений. Смесь алкоголя, что получалась при обмене слюной, кружила голову. Внизу становилось всё жарче, думать о чём-либо другом было невозможно. Никогда он не чувствовал себя так комфортно и в то же время будоражаще рядом с кем-то. Каждый взгляд, прикосновение, да даже мельком услышанный смешок вызывал в нём что-то неведомое, а может, хорошее забытое старое, что было умножено в десятки раз. — Из тебя плохой учитель, — черноволосый устроился поудобнее, немного проезжаясь по откровенному стояку другого. Он обхватил его шею, сокращая и так мизерное расстояние. — А ты хороший ученик. Выглядишь прекрасно сегодня, — Фэнг ухмыльнулся в поцелуе. На комплимент ответили укусом нижней губы, потому синеволосый зашипел от мимолётной боли. В трезвом состоянии Эдгар ни за что бы не соизволил послушаться этого дурака и сесть на колени — кого угодно, но не его. Слишком много эмоциональных качель, резких поцелуев и комплиментов. Сложно сказать, что он думает о хозяине дома, а о его брате уж тем более. С другого конца комнаты донеслись странные звуки, схожие с кряхтением. Оба напряглись, отлипая друг от друга и всматриваясь в сторону источника звука. Посидев с несколько секунд в тишине, они не придали инциденту значения. — Снег с крыши упал, — прошептал Фэнг прямо в ухо и вновь потянулся к чужим устам. И если бы синеволосый задумался на миг о том, дозволено ли вообще так бессовестно целовать едва ли знакомого человека, то наверное давно свихнулся. «Мы не друзья, но и не чужие» — вот, что было в его голове. Нужны ли причины, чтобы целовать привлекательного для тебя парня? Возможно, но это его совсем не волновало. Хотя их связывали лишь клуб и Колетт, что-то внутри требовало большего, чем проплаченная интимная близость. Хотелось чувствовать себя нужным, кого будут ждать с работы с распростёртыми объятиями. Кого будут любить за мелочи, на которые другие бы не обратили внимания, за глупые вопросы и даже смену настроения без причины. Ему нужен тот, в котором он будет добровольно тонуть, выбросив спасательный круг к чертям. Он полюбит задыхаться в омуте души своего человека. И что-то такое он видел в этих густых закрытых ресницах, тихих вздохах из обкусанных губ, что принадлежали восседающему на нём студенту. Голова раскалывалась от выпитого, как он ещё умудрялся рассуждать? Не знал, совершенно не мог сложить мысли в кучу, которые на данный момент заняты язвительным Эдгаром. И до него только сейчас дошло, что думал об этом он уже не первый вечер. — Бабочки… Голос неизвестного заставил распахнуть глаза и застыть, не дыша. Эдгар медленно обернулся, не убирая ладони с юноши напротив. Какая-то тень проявилась на полу. Казалось, Эд хотел что-то сказать, но поднятый вверх палец убедил в обратном. — Куда же вы, я вас поймаю! Гонщик дрогнул, услышав родной голос. Он плавно приподнял парня с себя, уверенно, насколько это позволяло опьянение, пошёл вперёд. Второй последовал за ним, не в силах даже подумать о последствиях. Фэнг выглянул за стеллаж, наблюдая сидящего на полу брата. — Ты чего здесь сидишь? Вставай, — он протянул ему ладонь, дабы тот поднялся. Дрожащая рука потянулась на встречу, а скрыть торчащий шприц из вены старшеклассник не удосужился. — О, вы тоже хотите посмотреть на бабочек? Я оставил вам немного… — Леон убрал руку и начал вертеться вокруг своей оси, по всей видимости ища очередную дозу. Кажется, Эдгара сейчас вывернет от вида иглы под кожей. Он присел на корточки на уровне его лица, чуть пошатнувшись, но схватившись за ногу Фэнга. Что-то пытался выглядеть в его лице, но глаза были скрыты за зелёным капюшоном толстовки. Были какие-то смешанные чувства: ненависть к этому подростку, желание избить, жалость от его вида, сочувствие к синеволосому, которому приходилось с этим мириться. Или же это было состояние аффекта, или он обезумел, но пальцы сами потянулись к руке наркомана, осторожно вытаскивая использованный шприц. — Не волнуйся, я просто заберу это, ладно? — он собрал остальные валяющиеся вещества и отошёл от них, сложив всё «добро» на стол. Фэнг шумно выдохнул, поднимая брата под подмышки. — Как Новый год встретишь, так его и проведёшь, — бурчал он себе под нос, но тот его услышал. — С Новым годом, братец! — верещал младший, брыкаясь. — Поставь его, пожалуйста, — юноша вернулся уже с пустыми руками и приблизился к ним. Тот выгнул бровь, но поставил Леона на ноги. Он встал столбом, не отрывая взгляда от пола. Эдгар засучил рукав правой руки и чётким ударом зарядил школьнику в челюсть, отчего тот мигом упал, задевая книжные полки. — Это тебе за мою сестру и квартиру, кретин. Старший с раскрытым от удивления ртом смотрел то на брата, то на парня, чьи губы были опухшие от поцелуев. Пару секунд не решался, но всё же подошёл вплотную к Эдгару и взялся за ткань водолазки на его шее, со всей силы сжимая кулак. Он хотел ударить, отомстить за увечья любимому брату, однако банально не мог заставить себя притронуться к нему с умыслом насилия. Тот безэмоционально глядел в его глаза, в шоколадных радужках было видно лишь отражение испуганного выражения лица Фэнга. Эдгару не было стыдно за свой поступок. Мало того, что он не жалел об этом вовсе, так и в душе радовался, что раскрасил лицо малолетки. Пальцы расслабились, отпуская парня, а сам синеволосый подошёл к брату, чуть тормоша его. — Иди в свою комнату, не хочу с тобой разговаривать. Леон что-то сказал, но никто его уже не слушал, погрузившись в свои мысли и переваривая ситуацию. Старшеклассник схватился за щёку и вышел из библиотеки. Бизнесмен нагнулся за книгами, что по инерции попадали. — Почему ты не уходишь? — обратился он к Эдгару, ставя последний переплёт на место. Тот плюхнулся на всё то же кресло, запрокидывая голову вверх и тяжело выдыхая воздух из легких. Потёр виски пальцами, на одном из них блеснуло кольцо. — Тут тише, чем там. И да, прости, что ударил твоего брата, но у меня с ним личные счёты. — Пошли танцевать? — Фэнг нервно улыбнулся, но выглядело это неубедительно. — Убегаешь от проблем? — черноволосый наконец открыл глаза, которыми уже еле различал пятно в виде собеседника. — Ладно, но нужно выпить ещё… Вечеринка была в самом разгаре: кто-то доедал остатки салатов; некоторые уже в отключке валялись в самых неожиданных местах, об одного из которых Эдгар споткнулся на лестнице, но гонщик его вовремя подхватил; компания из четырёх человек играла в карты, а сидящие напротив них ребята продолжали выкрикивать песни, хотя музыка почему-то пропала. Колетт танцевала в центре зала, переговариваясь с Биби. — Эдди, Фэнг! Скоро уже куранты, идите сюда, — выкрикнула беловолосая, держа над собой бокал с неизвестным содержимым. И правда, вскоре на большой плазме начался отсчёт до Нового года. Студенты быстро написали свои желания, и бумажки охватились огнём, который они тушили в шампанском. Не трудно догадаться, что Эдгар написал о здоровье сестры, а вот что загадали Фэнг и Колетт — осталось для него тайной, так как различить чужие каракули в таком состоянии было тяжело. Как же его уже тошнило. Руки сами тянулись пить ещё и ещё, слишком сильно его волновали слова синеволосого. Забудутся они наутро или нет — он не знал. Разум плыл, а перед глазами было лишь плавно двигающееся тело бизнесмена, иногда задевающее его собственное. Порой черноволосый поглядывал на свою спящую девушку, которая, к счастью, не видела его руки на чужом заду под медленный ритм саксофона. Танцем это не назовёшь: Фэнг раскачивался из стороны в сторону, ведя за собой Эдгара, что путался в ногах и был готов завалить их двоих на пол. — Снимайте их! — кричал кто-то в толпе ещё не уснувших гостей. А потом всё растворилось. Юноша почувствовал мягкую поверхность дивана и прикрыл глаза, а сам был будто на каком-то аттракционе. Сквозь бурные аплодисменты он провалился в сон.***
Вид обнимающихся возлюбленного и лучшего друга приводил в недоумение, смешанное с восторгом. Девушка сама еле проснулась, а теперь толкала этих двоих в попытках разбудить. Успехом не увенчалось, поэтому она с новой силой пихнула черноволосого в бок. Наконец он поднял голову, тут же хватаясь за неё. — Вставайте, спящие красавцы. Уже день, а вы всё валяетесь. — Пять минут, — парень вновь опустил голову на подушку, покрепче обхватив спину Фэнга. И совсем неважно, что они поднялись с места спустя полчаса, и то, побежав в туалет прочищать желудок. Остальные неспешно покидали дом, ещё раз поздравляя с праздником. А троица осталась прибирать то, что натворили выпившие студенты. Пачки от снеков были разбросаны по полу, где-то отклеилась гирлянда, в которой было легко запутаться. — Подожди, у тебя же персонал для этого есть, — Колетт опустилась на диван. — Они все отмечают с семьёй. Отец дал им время отдохнуть, — синеволосый продолжал собирать мусор в огромный пакет. — Всё, остальное я сделаю сам, спасибо за помощь. — Как хочешь, — Эдгар склонил голову в сторону выхода, на что девушка кивнула и вышла в прихожую первой. — Ну, пока что ли… Ему было немного стыдно за то, что было ночью, хотя многое он ещё не вспомнил. Но костяшки всё ещё саднили, напоминая о сделанном. Они переглянулись, застыв. Растрёпанный хвост, помятая рубашка, чуть запыхавшееся лицо от уборки — даже так хозяин дома выглядел притягательно. Чёрт, о чём он подумал. — До встречи, дынёныш, — слегка улыбнулся, провожая последнего гостя взглядом. Его снова начало мутить. Бросив швабру, Фэнг ретировался обратно в уборную. Сквозь шум и громкое, учащённое дыхание, он смог расслышать звук открывающейся двери и высокий женский смех. Это не Колетт и не мать. Юноша осторожно подкрался к двери, различая каждый шорох. — Пойдём, курочка моя. Синеволосый готов был вновь вернуться к унитазу в объятия от слов, сказанных отцом. Ничего отвратительнее он в жизни не слышал. Шаги всё приближались, а хихиканья порядком раздражали. Нет, он так этого не оставит.