«забудь его» – шепчет здравый смысл.
аня никогда не прислушивается к чему-то здравому.
когда-то у нее было все, о чем она мечтала, например, стабильная психика и здоровое ментальное состояние. но совсем недавно, мир посыпался в крошки из-за одного лишь человека, которого здесь больше нет.
блондинка перестает об этом задумываться, глядя на горизонтальное зеркальце перед собой. две начертанные, идеальные дорожки на нем, помогут стереть сегодняшний день, как и прошлые восемь. в углу журнального столика аккуратно покоится испачканная в порошке кредитка. она скручивает двадцати долларовую купюру в тонкую соломинку и подносит небольшой предмет со стола, к себе поближе.
продолжительный шмыг и длинные коготки отпускают зажатую ноздрю, заставляя прикрыть глаза и сдержать порывистый кошачий чих. аня ничего не чувствует, мир вокруг не расплывается в цветастые пятна, но настроение постепенно улучшается и она даже перестает чувствовать невыносимый свинец в ногах. ненужная ткань футболки раздражающе мнется и михеева с особым удовольствием снимает ненужный атрибут, липиший к телу.
карие глаза скользко впиваются в зеркало во весь рост и аня, словно впервые видя свое отражение в нем, подходит, оценивающе оглядывая полуголое тело. молочная кожа в нужных местах прикрыта вычурным, черным кружевом. приглушенный свет весьма темнит с худощавым девичьим силуэтом. длинные ноги, тонкая талия, хрупкие плечи.
ей нравится собственный вид. дубовая дверь тихо распахивается. в дверном проеме, застывший, стоит юра. непомерно влюбленный взгляд проходится по ней, с пылкой ухмылкой у розовых губ.
— чудесно выглядите, анна. -
авангард не любит роль наблюдателя, плавно оказываясь возле девушки, позади ее спины.
мужские руки ложатся на бедра, подтягивая к себе. аня спиной чувствует его рубашку, сквозь которую пробивается тепло от родной груди. его дымчатые глаза смотрят на нее через отражение.
— я думала ты обо мне окончательно забыл. - обидчиво тянет девушка, совсем беззлобно.
уголки губ поднимаются вверх и она оглядывает их совместный силуэт. одна из его рук расцветает японским пионом на сатиновой коже шеи в трепетном прикосновении.
— как я могу забыть тебя? - задает риторический вопрос, своим бархатным тоном.
авангард нагибается, утыкаясь в мягкие локоны пассии. вдыхая сладкое сочетание миндаля и вишни. веки самозабвенно опускаются, академические пальцы утягивают в объятья со спины, окольцовывая торчащие ребра. аня чувствует умиротворение и что-то непривычно приятное.
— завтра снова уйдешь? - горько спрашивает наивная блонда, касаясь кашатновых кудрей и пропуская их сквозь фаланги.
— придется, ты же знаешь. - вкрадчиво шепчет мужчина, приближаясь к уху девушки. они стоят в трауре еще секунд тридцать, прежде чем губы обхватывают анину мочку.
юра разворачивает ее к себе и утешающе улыбается. он смотрит на нее покорным взглядом и поглаживает по спине. так хрупко, словно если он сожмет ее сильнее, она обязательно сломается с хрустом.
— ночью я весь твой! в среду встретимся снова. - мужчина щелкает ее по носу и утаскивает на кровать.
михеева садится на его колени и без спешки расстегивает мелкие пуговицы на его смоляной рубашке. он придерживает ее за талию, внимательно наблюдая за действиями младшей. в какой-то момент, топленый шоколад встречается с тихоокеанской глубиной, долго-долго сохраняя зрительный контакт. блондинка ощущает горячее дыхание на своем лице и сокращает минимальное расстояние между ними. девушка подхватывает верхнюю губу, робко затягивая юру в поцелуй.
ее губы для него — сильнейший опиат.
самые сладкие, искренние, говорящие за нее больше, чем ей бы хотелось сказать. грубоватые пальцы смыкаются на чужих бедрах в крепкий замок. аня отстраняется, лучезарно улыбаясь.
лучик света в аидовом тартаре.
— я так устал, давай поспим. -
только сейчас она замечает эту вселенскую усталость в его глазах и в сердце что-то больно сжимается. она тут же согласно кивает и они ложатся на постель. авангард подтягивает персиковый плед, укутывая их обоих в мягкость. девушка щелкает пультом подсветки и двое остаются во тьме.
мужчина обнимает сзади, целуя в плечи.
блики лунного света играют в светлых волосах и он долго-долго наблюдает за этим в многозначительной тишине.
слова — последнее что им сейчас нужно. главное наслаждаться присутствием друг-друга, сейчас. рано по утру, авангард вновь уйдет и михеева в который раз, проснется в холодной кровати, вот уже не первый год.
измученная жизнью двоица. аня мучается сильнее чем юра, он знает это наверняка.непомерная тяга на ее худых плечах разбивает остатки чужой человечности, обливают разбитое сердце черной кровью.
в окне постепенно догорает ночь, а время летит слишком быстро. михеева просит спеть что-то, что сейчас у него на душе и после трех минут раздумия, он затягивает в легкие больше воздуха и начинает тихое:
— от края до края, небо в огне сгорает,
и в нем исчезают все надежды и мечты. - хрипло берет авангард, совсем тихо.
— но ты засыпаешь, и ангел к тебе слетает.
смахнет твои слезы, и во сне смеешься ты.. - михеева в его руках засыпает, опуская тяжелые веки.
— засыпай, на руках у меня засыпай.
засыпай, под пение дождя. - почти шепчет мужчина, замечая уснувшую на его руке михееву.
за окном едва-едва рассвет, замечательный. по аниной щеке одиноко скользит слеза, оставляя мокрый след на алебастровой коже.
о т п у с т и е г о .
два года назад, юра напевал ей эти строчки перед сном. прежде чем его тело нашли в окровавленной ванной с перерезанными венами в его собственной квартире.
