I
8 мая 2022 г. в 11:24
Осторожные, но в то же время твёрдые шаги жутким эхо отзываются от длинных каменных стен, становясь единственным звуком, заглушающим воцарившуюся тишину. Холод, сырость, мрак — всё это наполняло здешнее убежище, надёжно скрытое от посторонних глаз и внушающее ужас непрошеным гостями. Даже сама атмосфера готова была свести с ума особо впечатлительных натур. Это место — холодное и опасное — сейчас служит домом для одной из главнейших проблем мира шиноби последних лет.
Проигнорировав несколько ветвистых коридоров, способных сбить с толку путника, незнакомка оказалась у тяжёлой дубовой двери, что поддалась напору практически сразу же, сопровождая открытие глухим характерным скрипом. Очутившись в относительно небольшой комнате с неимоверно длинным и, заставленным кучей различных вещей, столом, она обнаружила того, кого, собственно, и искала— человека, чьё лицо — это никогда не сходившая маска равнодушия и напускного безразличия, застывшая в вечной презрительной ухмылке.
Однако тот совсем не удивляется появлению гостьи, словно он заранее знал, что девушка вот-вот придёт, будто это обычное дело. Или всё же он... Надеялся? Маленькая частичка света, что жила в нём, похороненная под пеплом собственной лжи и неве́дения, всегда оставалась более духовной и никак не шла в сравнении с какими-либо другими эмоциями.
— Ещё работаешь? — вдруг раздался женский бархатный голос.
— Как видишь, — сухо и неприветливо.
Юноша с пепельными волосами, собранными в низкий хвост, скрупулёзно изучал найденные им не так давно свитки с запретными техниками клана Хо́зуки, которые в будущем могли принести пользу Саннину. Однако такие ответ и реакция девушку совсем не устроили и она, сделав пару неуверенных, почти что невесомых, шагов, к сидящему перед ней парню, скрестила руки на груди и деспотично оперлась спиной на столешницу, чтобы видеть перед собой лицо молчаливого собеседника. Сейчас оно было ужасно уставшим, в какой-то степени незаинтересованным, почти что не живым, но таким родным.
Пламя от небольшой свечи охватывало лишь крохотную часть помещения, в основном только стол, и вот-вот уже готово было потухнуть, унося с собой возможность лицезреть планировку кабинета: небольшая одноместная кровать по левую сторону от двери, по правую — шкаф для одежды и несколько полок с книгами, напротив же входа — стол с несколькими шуфлядами и стулом, часто заменяющий нормальным людям вешалку для повседневной одежды. Одним словом — не хоромы , довольно таки спартанские условия, но привыкнуть можно.
— Кабуто, — повторила попытку заговорить она. — Не игнорируй меня.
— Что ты хочешь, Гин? — спросил названный с лёгким раздражением, отвлекаясь от свитка и глядя на куноичи снизу вверх.
— Ты знаешь, — укоризненно произнесла куноичи.
Девушка с такими же пепельными волосами всё больше убеждалась в том, что Якуши на самом деле не настолько серьёзный и бесчувственный эгоист, коим желает казаться перед ней даже сейчас. Нет, он совсем не такой, он... Сложнее. Да, немного эгоист, возможно, умышленно вредный, но как бы то ни было — преданный. Кабуто как мутное и нечёткое отражение в воде, мнение о котором у неё формировалось и формируется очень неоднозначно и долго. Что бросается в глаза сразу? Пожалуй, это его раздражающий перфекционизм, явно продиктованный не только желанием угодить Змеиному Саннину, но и различными комплексами, которые внушил ему когда-то Корень.
Демонстративно выдохнув, Гин осторожно зашла за спину Якуши, положив тому руки на плечи, плавно опускаясь чуть ниже вперёд, с последующими предсказуемыми поглаживаниями, практически повиснув у него на шее, из-за чего медик едва заметно дёрнулся. Отреагировал наконец-то!
— Мне не нравится, что ты не уделяешь мне внимания, — напрямую заявила она. — Оставь в покое мёртвых и займись живыми.
— Кем например? — с заметной издёвкой спросил медик, уже предвкушая азарт.
— Например мной, — невозмутимо сказав это, светловолосая коснулась губами его шеи, дразня.
— Неплохо звучит, — одобрительно ответил медик, позволяя уже ловким рукам куноичи делать массаж шеи, плеч и головы. У Гин это был своеобразный фетиш, сопротивляться которому молодой человек не собирался, к тому же девушка теперь знает, что стимуляция мышц никогда не начинается с грубых манипуляций — только лёгкие поглаживания. Уже после этого следуют размеренные и последовательные движения по кругу, осуществляемые подушечками пальцев на затылке, они же сменяются характерными воздействиями у висков. Гин определённо в этом разбиралась. Несильные надавливания, круговые элементы... Приятная и расслабляющая процедура, снимающая напряжение и головную боль после длительной работы в одном положении. Помнится, сам Кабуто ей когда-то давал книжку по анатомии, чтобы от девушки была хоть какая-то польза, и вот результат.
— Я только начала, а ты уже сдался, Кабуто-кун? — насмешливо поинтересовалась та, видя, как нукенин сам покорно подставляется под её руки.
— Будто в сопротивлении есть смысл, — ответил он, блаженно прикрывая глаза.
Закончив через какое-то время "процедуру", девушка не стала сразу уходить, как бы терпеливо ожидая чего-то. Однако благодарности, как и намёка на неё, так и не последовало. Лишь только после того, как Якуши тяжело и при том удовлетворённо выдохнул, жестом приглашая присесть к нему на колени, Гин осталась... Довольна? Да, куноичи, недолго думая, устроилась на коленях медика, находясь при этом лицом к партнёру, подозрительно улыбаясь.
— Ты что-то хочешь мне сказать? — начинает он лукаво, но почти сразу же замолкает и смотрит на её до боли желанные губы.
При тусклом свете пламени сложно различать какие-то мелкие детали даже вблизи, но Кабуто удалось заметить, как щёки на светлой коже изменили оттенок, слегка порозовев, а взгляд при том сменился на неуверенный, смущённый. У самого медика сердце незаметно для него изменило ритм. Но никто не двигается, оба выжидающе смотрят друг на друга.
Немного растерявшись, Гин осторожно разместила на груди Кабуто свои подрагивающие ладони, как делала то и ранее, разве что более уверенно. Потом зачем-то поправила фиолетовый воротник, явно нервничая, и в итоге уже сама задержала взгляд на губах. Это как игра "кто первый сдаться?". И первой не выдерживает всё-таки она. Вытягиваясь чуть вперёд, девушка касается его лица руками и нежно целует, по-своему чувственно и медленно. Он же охотно отвечает, не смея ей сейчас отказывать.
С Гин нукенин был знаком относительно давно, и она смогла завоевать для себя место в его сердце практически сразу же, как только появилась. Изначально, разумеется, то были просто команды "подай-принеси", затем разговоры по работе. В какой-то момент они же переросли в долгие душевные беседы и вечерние прогулки, пока не дошло однажды до... Этого. За всё время Гин многое узнала и о Якуши, и о его прошлом, и о взглядах на жизнь. Она никогда не осуждала, не заставляла что-то делать, меняться, поэтому юноша позволял девушке нарушать его покой в любое время суток, образно касаться душевных ран и губ, зарываться пальцами в волосы. В такие моменты ему удавалось забыться и ни о чём не думать: ни о болезненном прошлом, ни об угнетающем настоящем, ни об ирреальном будущем. Он мог забыть даже о том, кем пытается быть, и насколько нынешняя реальность абсурдна.
Вот он уже притягивает её ближе к себе, она же в ответ оплетает шею руками, углубляя поцелуй настолько, что можно чувствовать друг друга без остатка, как любят часто говорить, но через мгновение уже отстраняется и поднимает черные, как смоль, глаза на него.
— Что-то не так? — растерянно спросил нукенин.
— Ты какой-то... Не такой сегодня, — с подозрением говорит она. — Слишком податливый.
— Устал просто, — ответил Якуши и, не давая той продолжить, невесомо ухватил двумя пальцами её подбородок, поцеловав вновь.
Здесь уже нет места для пустых разговоров, одни лишь чувства. Чувства, желания и страсть. Вкус задыхающихся, дразнящих и пылких поцелуев, вместе со стуком сердца, запомнится надолго каждому, как и мимолётные мысли о совместном будущем, которому не суждено сбыться.
К этому моменту две тени уже сплелись в одну, не позволяя кому бы то ни было через нее детально изучать происходящее здесь блаженство. Разум будто помутняется, картинка перед глазами рябит, становится нечёткой, в помещении тем временем оказывается как-то невыносимо душно и жарко, отчего появляется резкое желание снять всё лишнее с себя, немного охладиться, скинуть обороты, но никто из партнёров уже не контролирует в полной мере себя, не останавливается, полностью отдаваясь бесстыдным инстинктам наедине.
— Если ты хочешь меня остановить, скажи сейчас, — прошептал он, еле сдерживаясь, но Гин лишь отрицательно покачала головой, давая добро на продолжение.
Стягивая с её плеч шёлковую одежду — белое юката — Якуши опускается к ключицам, оставляя отметины от ненасытных и мимолётных поцелуев, отчего девушка инстинктивно ахает, сама того не ожидая. Сразу всё было нежно, медленно — такого отношения она к себе требовала, но вот дыхание становится ровнее, поцелуи увереннее, настойчивее... Руки юноши только-только опустились на тонкую талию и бедра, стараясь охватить как можно больше пространства, в поисках краёв лишней одежды, в итоге поднимая ту до неприличия вверх, чему куноичи поспособствовала сама, готовая сделать то же самое, только с ним.
Вдруг раздается где-то за дверью стук шагов. Раскрасневшаяся и напуганная Гин резко отстраняется и замирает, пытаясь как можно тише и быстрее отдышаться, пока такой же растрёпанный Кабуто прижимает её к себе и старается догадаться, кому в такое время помимо влюбленных не спится. Шаги же тем временем становятся всё громче, эхо долетает заметно быстрее, а нервы, как пружина, так и ждут своего часа "выстрелить". Страх того, что их кто-то увидит вместе, да и ещё в такой позе и виде, переполняет куноичи, но юноша её успокаивает, хотя сам прекрасно понимает, что нервничает ничуть не меньше, разве что не так заметно.
Шаги замедлились у двери... То ли от стресса, то ли так действительно было, но Кабуто показалось, что дёрнулась металлическая ручка. Растянувшиеся до вечности секунды отделяли их от неизбежного. Кажется, на какой-то момент оба партнёра и вовсе перестали дышать. Тише, нужно быть тише. Роковой момент и... Беда их миновала. Оказалось, что то был просто страдающий бессонницей Саске, который поплёлся дальше по коридору, даже не подозревая, сколько страха он уже успел нагнать на помощника Саннина и его девушку всего пройдясь мимо комнаты.
Как только шаги и вовсе утихли, Гин демонстративно выдохнула и измученно обмякла на груди медика, начиная нервно смеяться вместе с ним.
— Я так испугалась, что нас поймают, боже, — призналась она, отлипая наконец от Кабуто и смотря ему с невинной улыбкой в глаза, поправляя взъерошенные волосы.
— Я тоже, — согласился тот с куноичи, снимая мешающие очки и откладывая их на стол, благо, что тот близко находится.
— В следующий раз, пожалуй, я запру дверь, — прошептала Гин и, наклонившись слегка в другую сторону от юноши, пока тот её придерживает, задула наконец догорающую свечу, погружая во мрак их общую тайну.