Красноречиво

Они появились с разных сторон импровизированной сцены одновременно. Человек, передвигающийся на четвереньках, и чёрный ягуар. Глаза в глаза, карие -- в пронзительно зелёные. Каждое движение -- отточенное и естественное, наполненное животной грацией, как будто не один хищник, а двое приближаются друг к другу, готовые в любой момент прыгнуть и вцепиться в глотку. Как будто они -- отражения друг друга, их движения в точности повторяли друг друга, и это вызывало ещё большую дрожь, чем даже кошачья грация в теле человека. Как два языка пламени навстречу друг другу. Как охотник и жертва. Как одно целое. Опасные. Дикие. Встретились на середине, пошли по кругу, не отрывая взглядов друг от друга, задвигались головы, тоже синхронно: ягуар вправо чуть наклонит -- человек влево, потом обратно. Человеческие руки мягко ступали по паркету, ничем не уступая кошачьим лапам, спины дружно выгибались, в обеих парах глаз горел один и тот же огонь. Первобытный и совершенно безумный. Соприкоснулись руками-лапами, плечами, боком о бок, выгнулись. Запрокинули головы и в один голос глухо, хрипло заурчали, полуприкрыв глаза. Шея в шею, щека в щёку. Глаза в глаза. Человек приподнялся на колени и прогнулся в спине, позволяя ягуару прижаться к его груди, совсем не по-звериному откидывая голову. А потом ягуар прыгнул. Резко, оттолкнувшись лапами от пола и человека, как тугая пружина, он взмыл в воздух и обернулся там вокруг себя -- не в кувырке, но вокруг своей оси. На мгновение гибкий силуэт словно замер в воздухе, чётко выделившись в оттенённом приглушёнными светильниками полумраке. Из оборота вышел человек. В первое мгновение обнажённый, в следующее -- по его телу уже скользила лёгкая шёлковая ткань чёрного халата, заставляя белую кожу казаться совсем призрачной. Плечи остались обнажены, халат вообще мало что скрывал, тонкие пальцы запутались в полоске пояса, сверкнули пронзительно-зелёные глаза, казалось, на мгновение озарившие всю комнату и даже ослепившие. Четыре конечности по-кошачьи мягко беззвучно коснулись пола. Два человека выгнулись навстречу друг другу. Новый круг, всё те же два хищника, всё те же два полыхающих пламеня. Как будто и не изменилось ничего. Руки неслышно по полу, спины в глубокий изгиб, бок к боку, щека к щеке. Стоны. Человек резко уцепил гибкую фигуру в халате, и та, повинуясь как безвольная марионетка, позволила вздёрнуть себя с пола и прижать к крепкому телу. Потом резко развернулась и прижалась уже сама, спиной, одна нога в сторону, другая носком прочно о пол, руки сплелись на талии партнёра -- и в мгновение ока картина полностью изменилась. Теперь власть была у него. Полная власть. Абсолютная и нерушимая. Они перекидывались ею, как бейсбольным мячиком, полностью господствующие друг над другом и полностью друг от друга зависимые. Человек кружил по паркету, ни на миг не останавливаясь и не выпуская из своих рук рук партнёра. Тот вился вокруг него, как дикая кошка, которой он недавно был, беспрестанно прижимаясь, трясь и почти обвиваясь вокруг него спиралью. Сейчас он здесь -- а через секунду уже сзади. Сейчас он жмётся к груди человека, а через мгновение уже жмёт его к своей, заставляя выгибаться со стоном, хорошо различимым даже сквозь музыку. Сейчас он вжимается в ягодицы человека, закидывая голову и переплетая их руки, а через секунду уже бесстыже скользит животом по его боку, чуть разводя ноги, и сам стонет не менее откровенно. Движения настолько быстрые, что за ними сложно уследить взглядом, кажется, что он сразу везде. Тут! Там! Здесь! Сверху! Снизу! Сзади! Обхватывает голову и тянет к себе, открывая беззащитную шею, по которой проходится не менее опасными, чем звериные, зубами. Человек резко дёргается, и на шее остаётся длинная кровоточащая царапина, которую тут же зализывает проворный язык. И это -- не случайность. Потому что мгновение спустя нога человека вдруг попадается под бледную, изящную ступню, и фигура в халате летит на пол, в процессе едва не став фигурой без халата. Но до пола не долетает, крепкие руки подхватывают её и заставляют выгнуться почти в "мостик", и теперь уже человек касается губами его шеи. Но мгновение спустя роли опять меняются. Тут! Там! Здесь! Сверху! Снизу! Сзади! Бледная фигура в халате мелькает, так быстро движется, и не отстраняется ни на мгновение, беззастенчиво и бесстыже вжимаясь в человека и трясь об него. Тот не отстаёт. Одна нога в сторону, другая носком прочно о пол, шаг, шаг, ещё один -- и его партнёр снова в воздухе, только ткань халата шелестит по лицу, словно дразнящая ласка. Подножка. Поддержка. Стон. Губы в губы -- всё-таки не выдержали. И, не разрывая поцелуя, ещё шаг, головы резко в разные стороны, потом так же резко обратно -- и снова губы в губы, как два зверя в борьбе за выживание. Оба изрядно возбуждены, чего не способны скрыть ни свободные брюки, ни струящийся по гладкой коже подобно ручью халат. Но в глазах -- ни намёка на смущение или стыд. Только тот же несокрушимый огонь. Шаг. Ещё шаг. Фигура снова выгибается, уцепившись за плечи человека и льня к нему, и халат откровенно скользит вниз. Но в последний момент не успевает упасть, его владелец вдруг резко отталкивает от себя человека да так, что тот по инерции отступает на пару шагов, едва не потеряв равновесие -- но кто ж ему даст! Он снова сзади, играючи держит одной рукой, от запястья до локтя, весь человеческий вес, с вызывающей улыбкой прикусывая конец пояса, который так и не подумал завязать. Шаг назад -- человека резко разворачивает, и он оказывается вжат в узкую, но от этого не менее крепкую грудь, белая рука скользит по шее, гибкими пальцами приподнимая подбородок и склоняясь почти вплотную к лицу. Ворот пуловера от этого оттягивается чуть ниже, чем нужно, и голубоватый отблеск отсвечивает обоих, делая их лица похожими на высеченные из мрамора. Шаг -- и уже фигура почти без халата снова выгибается в жадных, но невыразимо бережных руках, чёрная ткань непостижимо чередуется с белой кожей, создавая резкий контраст и высвечивая каждую чёрточку совершенного тела. Глаза в глаза, каждое движение -- отточенное и естественное, наполненное животной грацией. Прижаться, сплетая руки, сплетая пальцы. Фигура медленно стекает по человеку, по-кошачьи прогибая спину, и не поймёшь, то ли стон, то ли урчание срывается с этих маняще прикушенных губ. Человек становится спиной, и фигура обволакивает его, как кокон, бесстыже двигая бёдрами, трясь ягодицами о его, спина к спине, щека к щеке. Прыжок. Резкий всполох халата -- как будто язык чёрного пламени взметнулся на мгновение, чтобы тут же угаснуть. Чёрный ягуар мягко приземлился на лапы и тут же оказался мордой к лицу с человеком. Как будто не один хищник, а двое приближаются друг к другу. Как будто они -- отражения друг друга. Как охотник и жертва. Как одно целое. Прыжок. Две мощные фигуры разом оторвались от пола, бросившись друг на друга подобно резко распрямившимся пружинам. Столкнулись на середине, сцепились, обхватив друг друга руками-лапами и повалились на бок, головами к стене, только ноги и лапы взметнулись. Только затихло, растворяясь в повисшей тишине, хриплое рычание. Только сверкнули напоследок глаза. Карие -- в пронзительно зелёные. Полыхающие и безумные. Дикие.