Господин полицейский

— Добрый вечер, господин полицейский! — дьявольская улыбка на секунду появляется на губах, но тут же уступает место наигранно приторной. — Господи, опять ты... — Ну же, мистер Чон, я так соскучился! Все силы приложил, чтобы снова с вами встретиться. — Взгляд хитрых лисьих глаз ныряет в пол. — И поэтому ты изрисовал полицейскую машину членами? — Ох, и что же со мной делать?.. Совсем по-хорошему не понимаю... Может, нужно меня хорошенько наказать? Раньше Юнги устраивал мелкие дебоши раз в пару-тройку месяцев, но за последние несколько недель это уже 4 привод Юнги в полицейский участок. Если бы их семьи не дружили, что называется, со времён мамонтов, Чонгук бы уже давно разобрался с мелкой бестией по всей строгости закона. Но нет: "Юнги такой хороший ребёнок, он просто запутался. Ты, как взрослый, обязан ему помочь!" — причитания матери, которая искусно выедает Гуку мозг чайной ложкой, не дают проучить засранца. Но сегодня Чон в плохом настроении... — Наказать, говоришь? — глаза полицейского опасно темнеют. — Чего ты добиваешься, Мин Юнги? — Я уже столько раз говорил тебе, ты что, глухой? Я хочу тебя, мистер полицейский. — наглый волчонок скинул свою овечью шкуру. — Заебал. — Гук резко встаёт со стула и подлетает к подростку. Хватает его за волосы и опрокидывает лицом на стол. Секунда и руки за спиной уже в наручниках. Да, будет больно, но засранец сам напросился. *** Всё началось около трёх лет назад. Чонгук только выпустился из полицейской академии и вернулся в родной город для прохождения службы. Тогда дома ему закатили знатную пирушку. Море алкоголя и закусок, куча родных и друзей. И Юнги. Молодой парень, только закончивший школу. Скромный улыбчивый паренёк, засевший в сердце офицера полиции. Чонгук всегда думал, что относится к Мину не иначе, как к младшему братику. Точнее пытался себя в этом убедить. Пока однажды не кончил себе в руку с его именем на губах. Испугавшись своих неправильных чувств, Чон сбежал на учёбу в Сеул. И вот, вернувшись из столицы спустя столько времени, не появляясь дома даже на каникулы, Чонгук расслабился и позволил себе отдохнуть в кругу близких. Он был уверен, что все глупые подростковые мысли, уже давно прошли. Все знатно напились. Даже Юнги, запомнившийся Гуку ещё мелким шкетом, налакался в дрова. Было смешно наблюдать за его попытками встать из-за стола и сходить в туалет. Опомниться старший не успел, как уже тянул свои руки, что бы помочь пареньку, с внешностью кота, не обоссаться прямо на месте. Что происходило тогда запомнилось Чону смутно. Сначала шли, толкались, смеялись, целовались... Что? Как это произошло? Кто начал первый? Всё это не важно. Важно лишь, что с тех пор всё и изменилось. Проснувшись на утро в одной постели с младшим, Чонгук чуть не завизжал, аки молоденькая девица, увидавшая мужской орган. Вовремя закрыв рот, он лишь в спешке нашёл свои вещи и пулей убежал из дома. Вернулся поздно вечером. В свою уже пустую комнату. Юнги приходил несколько раз, звонил, но Чон его упрямо игнорировал, искренне надеясь, что та ночь ему лишь приснилась и всё пройдёт, как страшный сон. И прошло. Целый месяц ничего не происходило, Гук даже успел расслабиться. Но рано радовался. Забыл уже, насколько Юнги бывает настойчивым и упрямым. Удивившись столь позднему звонку госпожи Мин, Чонгук поспешил принять вызов. Он чуть не свалился с лестницы, пока, одеваясь на ходу, торопился в участок — Юнги поймали, когда он разбил окно магазина. Примчавшись в здание полиции, он поспешил к камерам временного заключения. Старшего дежурного пришлось долго уговаривать и задабривать обещаниями угостить его выпивкой, что бы офицер отпустил дебошира. Выйдя на улицу, Чонгук уже открыл рот, что бы хорошенько наорать на несносного мальчишку, как тот заткнул его всего одной фразой: — Я хочу тебя. Глаза в глаза. Чон лишь в ахере открывал и закрывал рот, округлив глаза похлеще европейцев. И будь ситуация иная, Юнги непременно бы поржал. Но он лишь молча развернулся и ушёл в темноту ночных улиц. Так на свет появился Мин, личный кошмар Чон Чонгука, Юнги. *** — Так хочешь, что бы я тебя снова выебал? Настолько понравилось быть натянутым на мой член три года назад, да, Мин? — Именно. А это, прости, пистолет в твоём кармане упирается мне в зад, да Чон? Чонгук непроизвольно ухмыльнулся. Юнги всегда найдёт, что ответить. Ну а как ему понравится это?.. — Хорошо, я сдаюсь. — Юнги аж подавился. Не давая ему времени на обдумывания очередной колкости, коп быстро продолжил, — Но прежде, чем трахнуть, я хорошенько тебя накажу. Чонгук отходит к двери и поворачивает ключ в замке. Ночью вряд ли кто заскочит поболтать, но мало ли. Стук тяжёлых ботинок разносится по помещению, но Чон не спешит, а мелкий похотливый кот уже не может дождаться, лежа корпусом на столе, упираясь в него полусогнутыми ногами и прислушиваясь к каждому звуку. Стоять немного неудобно и дискомфортно, а наручники давят на запястья при каждом движении. Но на всё плевать, хочется большего! Пройдя мимо Юнги, инспектор берёт оставленную на тумбочке дубинку. — Серьёзно? Будешь пороть меня этой резиновой штукой? — усмехается паренёк. Чонгук вновь встаёт Юнги за спину и снова вжимает того лицом в стол. Ещё секунда на раздумья... Да пошло оно всё к чёрту, этот дьявол сам напросился. Жёсткая ткань полицейской формы неприятно давит в области паха. От пришедшей в голову пошлой идеи у Чонгука даже руки зачесались в предвкушении. Зато как приятно будет услышать мольбы этого чёртова проказника, который так любит изводить офицера... Вот и настал долгожданный час расплаты за все стояки средь белого дня в участке, после развратных смсок и полуобнажённых фоток, которые решались грубой дрочкой в туалете. И вроде бы Чонгук сам виноват, что не удалял все пришедшие сообщения от контакта "Дьявол". Но, чего греха таить, старые чувства никуда не делись, а посмотреть на соблазнительно красивое стройное тело уговаривали все внутренние демоны, отплясывая Канкан на пепелище самообладания. — Ноги на ширине плеч. Вы имеете право хранить молчание... — Что, старичок, у тебя там всё так плохо, что мне останется лишь молчать? Чонгук уже говорил, что хочет придушить этого придурка? Руки слегка подрагивают в предвкушении, пока Гук расстёгивает и медленно снимает джинсы и обувь младшего, присев на корточки перед соблазнительной задницей. Какого? Чон от удивления даже замер на секунду. Это... — Ты что, расстягивал себя? — Всё для тебя, милый. Что бы не отвлекаться на всякую ерунду. Ещё бы ты тупил и болтал поменьше, и было бы заебись. Знаешь, как противно ходить с хлюпающей задницей, залитой литром смазки? Цени мою жертвенность. — Но откуда ты мог знать?.. Подожди, или ты каждый раз... так... — Ооо, чудеса твоих дедуктивных способностей просто поражают. Ты что, преподам в универе отсасывал, чтобы тебя не выперли? Ааагх!! Звонкий шлепок оставил приличный алый след на правой ягодице болтливой бестии. Надавив левой рукой между лопаток притихшего парня, Чонгук хватает оставленную ранее на столе дубинку и приставляет её к анусу Мина. — Постой, это что? Зачем?.. Куда ты её?.. Аааааах.... — Терпи милый, она меньше того, что у меня в штанах. Конец палки раздвигает половинки и медленно надавливает на анальное отверстие, на удивление, легко проникая внутрь. Спина мелкого засранца соблазнительно прогибается и он начинает постанывать от ощущения наполненности. "Не кончить бы в штаны прямо сейчас" — мысленно молится Чонгук, трахая младшего импровизированным резиновым дилдо, которое двигается почти без сопротивления. А покрутив палку вокруг своей оси и подёргав из стороны в сторону, Чон срывает с уст младшего восхитительные несдержанные стоны. Губы Юнги... Может, Чонгук толком ничего и не запомнил с их первого раза, но чувство мягкости поцелуев отложилось на подкорке. Решив освежить воспоминания, офицер склоняется над парнишкой. Он сжимает мятные волосы в кулаке и, притянув к себе, впивается в столь желанные губы голодным поцелуем. Никакой нежности, дикая страсть. Он буквально насилует рот своего неожиданного любовника, кусая и посасывая. Языки сплетаются, зубы бьются друг о друга, слюна бежит по подбородку. Но даже этого недостаточно. Вытащив из Юнги "игрушку" и отбросив её в сторону, Чонгук разворачивает его к себе лицом и усаживает на стол. Секундный взгляд глаза-в-глаза, и снова страстный танец ртов. Сколько они так целуются? Вечность? Притянув младшего ближе за ягодицы, когда тот закинул свои стройные ноги ему за спину, сжимая по бокам, Гук начал тереться своим возбуждённым членом о член младшего. — Ах, Чонгуки, больно. Сними, пожалуйста, наручники. И штаны. — Юн отстраняется и смотрит слегка заслезившимися глазами. Если бы не сперма, ударившая в голову, Чонгук бы точно распознал манипуляцию. И, может быть, даже поломался для приличия. Но Чон лишь молча достаёт из кармана ключ, снимая с затёкших и покрасневших запястий наручники, затем расправляется с ремнём и ширинкой на своих штанах и притягивает желаное тело обратно. "Как же хорошо, Господи" — про себя думает мелкий, наконец-таки дождавшийся каких-то действий от этого мистера "страж порядка". Одной рукой он зарывается в волосы героя своих мокрых снов, а другую опускает между тел и начинает надрачивать оба члена. Движения грубые и остервенелые, Гук раздувает ноздри и не может насытиться этим блядским Мин Юнги. Но тут возникает одна проблемка. Чонгук уже на грани и вот вот кончит. И, казалось бы, а что ещё нужно для счастья? Но тут же мозг подкидывает варианты издёвок Мина в свой адрес. Резко отскочив от стола, Гук судорожно соображает, как спасти остатки своей и так уже изрядно потоптанной гордости. И тут взгляд останавливается на блестящих от слюны и красных от диких поцелуев губах. — На колени. — Голос низкий, почти рычащий. — Я выебу твой сладкий ротик за все дерзкие слова, что из него вылетали. Видя, что офицер залип на его губах, Юнги неспеша скользит по ним язычком и прикусывает. А затем медленно соскальзывает со стола и встаёт на колени, прямо напротив раскрасневшегося огромного члена. Слегка подув на головку, парень на пробу лижет её пару раз. Вид такого покорного Юнги, который сидит перед ним, даже не подняв глаз, срывает тормоза напрочь. Чонгук хватает своего персонального демона-искусителя за подбородок, вынуждая открыть широко рот и толкается членом внутрь. Ебать, как же хорошо. Чон запрокидывает голову и лёгкими движениями толкается в горло Юнги. И вот, казалось бы, ничем это дьяволёнок уже удивить не сможет, но нет, нет. Чонгук в их отношениях явно проигравший. Потому что блядский Мин Юнги хватает старшего руками за бёдра и заглатывает огромный член до основания! Он упирается носом в чонов пах и замирает, привыкая к размеру. А Чонгук охуел, по другому не скажешь. — Что, хочешь сказать, ты и горловой тренировал? Юнги бы усмехнулся, если бы рот не разрывало огромным членом. Схватившись за светлые волосы, страж правопорядка медленно начинает двигаться внутри влажного тёплого ротика. Пара пробных толчков, и Чон начинает ускоряться, заставляя парня давиться своим органом, по твёрдости уступающему лишь алмазу. Вряд ли Юнги долго смог бы выдержать подобное насаживание своей глотки на этот огромный ствол, но, к его счастью, Чонгук уже на пределе. Толкнувшись ещё несколько раз, тот замирает глубоко внутри и кончает прямо в глотку. Если бы не стол впереди, на который спешит опереться полицейский, Чон бы точно рухнул от мощного оргазма. Его стон заполняет всю комнату — и это лучшее, что Юнги слышал за всю свою жизнь. Возможно короткую, потому что, если этот старый извращенец не вытащит свой член из его горла, он точно задохнётся. Ударив Чона ладошкой по бедру, Юнги, наконец, получает порцию кислорода и отчаянно кашляет. Горло дерёт невыносимо, слёзы текут, а подбородок весь в слюне. Рвано дыша, Юнги опустил попу на ноги и упёрся лбом в мощное бедро напротив. Так в молчании прошло минут пять. — Что, старичок, на второй раз тебя уже не хватит? — хрипло шепчет бесёнок. Чон бы может и возмутился, но он лишь выпрямляется с улыбкой сытого кота и смотрит сверху вниз, подмечая неудовлетворённый взгляд, поджатые губы и стоящий по стойке смирно аккуратный член. — Что, шлюшка, было вкусно и ты хочешь ещё? Время как будто замерло. Юнги застыл, глядя Чонгуку в глаза, пока его собственные наполнялись слезами. Резко опустив голову вниз и издав судорожный всхлип, Юнги подрывается, начинает натягивать свои джинсы и обувь. А Гук смотрит на него, как баран на новые ворота. Секунда, две, три... Он отмирает только когда Мин кидается к выходу, перехватывает его и зажимает между дверью и своей грудью, обхватывая руками поперёк груди. — Тихо, маленький, тихо. — Шепчет на ухо и крепче сжимает, когда парень в его руках начинает дёргаться в попытке вырваться. — Отпусти меня! Отпусти я сказал, ты... — голос всё ещё хриплый, а оскорбление тонет в судорожном всхлипе. — Прости, котёнок, прости. Я не это имел ввиду. — А что, блять, он имел в виду? Мастер извинений. — Юнги-я, не плачь. — Лёгкие поцелуи в макушку. — Просто мой мозг вышел вместе со спермой. — Ооо да, Чонгук, молодец. Один вопрос, а он у тебя вообще был? — Как будто он у тебя вообще был. — Это фиаско. Чон уже себя даже в голове отчитывает словами этой милой язвы. — Опять сбежишь, поимев меня! — Голос Юнги дрожит от несдерживаемых слёз. — В ту ночь ты шептал мне, как любишь меня, что не можешь забыть (всхлип). А я, идиот, тебе поверил! (всхлип) Как дурак, бегал за тобой, пытаясь поговорить, обсудить. А ты голову в песок — ничего не слышу, ничего не вижу. — Голос становится тише. У Чона сердце в тиски, на грудь будто бетонную плиту положили. Болван, идиот, баран. Хотя даже бараны умнее. Чонгук отстраняется от вздрогнувшего парня, но тут же хватает его за запястье и ведёт в угол комнаты, где стоит кресло, так удачно спизж.. позаимствованное со склада. Он садится в него и усаживает непривычно тихого студента боком к себе на колени. Прижимает и начинает поглаживать по спине, пока младший не успокаивается в объятиях. — Я... Юнги, я действительно люблю тебя. Но ты должен меня понять. Наши отношения — это не правильно. — То есть пихать свой член мне в глотку — это правильно? А любить меня — нет? Вдох-выдох, Чонгук, спокойно. Ты взрослый, рассудительный мужчина, ты не должен реагировать на провокации. — Послушай... Если на службе узнают о нас, меня тут же уволят и... — Ты дебил? — Чон уже почти уверен, что так и есть. — Ты только что трахал меня в полицейском участке и стонал не тише меня. У Гука ёкнуло сердце. И глаз дёрнулся. Он пытался молиться всем возможным богам, чтобы офицеры, находящиеся сейчас на службе, благополучно дремали (как обычно), и их маленькое преступление осталось незамеченным. Но, судя по тому, что никто так и не начал ломиться в дверь его небольшого кабинета, надежда всё же есть. — Ты так и будешь со мной препираться? Когда ты вообще стал таким разговорчивым? Я помню тебя милейшим ангелом, который с улыбкой бежал встречать меня и запрыгивал на ручки. — О, поверь, я и сейчас готов скакать в твоих руках. Парни смотрят друг на друга. Скептичность во взгляде Чонгука, озорство и веселье в глазах Юнги. Секунда и кабинет наполняется громким смехом. Напряжение их разговора начало постепенно спадать. Но Юнги был бы не Юнги, если бы тут же не повысил градус атмосферы. Обняв Гука за шею и склонившись к его уху, он томно зашептал: — Я тоже уже давно в тебя влюблён, хён. Мне было так грустно и одиноко, пока ты учился в Сеуле. Поэтому, когда оказался в твоих горячих объятьях в тот вечер, сошёл с ума окончательно и бесповоротно. — Юнги невесомо поглаживает грудь офицера. — И даже когда ты начал игнорировать меня, я решил, что ни за что не отступлюсь. Это было так мило и непривычно, после всех колких фраз, сказанных этим мелким, что Чонгук позволил себе расслабиться и покрепче обнять тёплое тельце в своих руках. Рано потерял бдительность. — Знаешь, я ведь неделю не мог нормально сидеть, после того, как твой огромный член побывал в моей заднице. — Гук подавился. — Пришлось облазить весь интернет, чтобы научиться всем премудростям анального секса. Я заказал несколько фаллосов разных размеров, и вставлял их в себя каждый день, представляя, что это ты втрахиваешь меня в кровать. — Горячий шёпот не останавливался ни на секунду, а Чон, кажется, не дышал. — Я так вошёл во вкус, играя с разными игрушками, что накупил себе домой целую коллекцию различных вибраторов, зажимов, пробок. Член в форменных штанах заинтересованно дёрнулся. Верно уловив изменившееся настроение офицера, парень переместил свою руку с груди на пах и сжал полувставший орган. — Аах, Юнги... — Что, снова хочешь, чтобы я остановился? Не обманывайся, ты уже не сможешь без меня. — Мин слегка отстраняется, но тут же приникает горячим поцелуем. И Чонгук сдаётся. Он ведь и правда не может без своего личного демона-искусителя. Перекинув одну ногу, Юнги удобнее усаживается на бедра старшего. Он переходит поцелуями на шею, с удовольствием ощущая более крепкую хватку чоновских рук на своих ягодицах. — Гукии, пожалуйста, возьми меня. — почти хнычет юноша. Без лишних слов, Чонгук помогает Юнги избавиться от одежды, снимая с себя при этом лишь рубашку. Два пальца проникают меж половинок и находят разработанную дырочку. — Ты маленькая развратная сучка, Мин Юнги. — Он достаёт пальцы и отвешивает шлепок по правой ягодице. Затем ещё и ещё. Мин стонет, прижатый одной рукой к горячей груди. Он сильнее оттопыривает задницу — боль жгучая, но это так возбуждает. — Так хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Д-да, — незамедлительный ответ на выдохе после шлепка. Эти грязные разговоры нереально возбуждают обоих. Наконец-то Чонгук полностью отпустил себя и отдался страсти. — Крутишь задницей передо мной, как последняя сука. Думаешь, что возбуждаешь меня? Правильно думаешь. Ещё один звонкий шлепок и зубы впиваются в маленькое аккуратное плечо, оставляя красный след от укуса. Молния расстёгивается, и Чон поднимает бёдра, что бы приспустить штаны. Он рукой отводит свой член Юнги за спину, чтобы горячий орган огромных размеров терся тому о задницу, пока член самого Мина зажат между их животов, пачкая любовников выступающей смазкой. Руки блуждают по всему телу сверху вниз, язык вылизывает каждый миллиметр тела, пальцы сжимают сосок. Какой же его мальчик сладкий. И стоило так себя мучить все эти годы? Юнги приподнимается, не в силах больше ждать, и направляет головку члена Чонгука в себя. — О даааа, божее... — Кажется, они стонут в унисон. — Ах, Чонгукииии, да, хён. — Юнги быстро скачет верхом на молодом инспекторе, пока тот подмахивает ему в унисон, до синяков сжимая ягодицы сексуального наездника. Жалобный скулёж сверху заставляет Чона напрячься, но, взглянув на Юнги, он понимает, что это не от боли в заднице, которую мог приносить гигантский член, а от головокружительного удовольствия. Большая ладонь опускается на аккуратный член, вырывая судорожный стон. С покрасневшей головки сочатся капли смазки, которые Чон размазывает пальцем, пока его собственный орган старательно растягивает стенки любимой задницы. — Господин полицейский... Ах... — Юнги сам не знает о чём просит и что хочет сказать. Но ему блядски хорошо и он уже давно хочет кончить от того, как яростно его трахает в анал этот сексуальный парень. — Что такое малыш, хочешь кончить? — угадав мысли беловолосого, Чон убирает вторую руку с поясницы и зарывается пальцами в волосы извивающегося на его члене парня, целуя его в засос. Толчки становятся менее быстрыми, зато более резкими и глубокими. Тела прижимаются друг к другу сильнее, а ощущения настолько охуенные, что поднимаются пальчики на ногах. — Давай котёнок, кончи для меня. — Юнги, абсолютно улетевший из реальности, начинает крутить бёдрами и толкаться в руку партнёра. — Вот так, мой хороший. — шёпотом в самое ухо. И Юнги не выдерживает. Его сперма толчками выплёскивается Чону на руку и живот. Дав Мину минутку отдышаться, Чонгук возобновляет толчки в расслабленное тело, почти сразу срываясь на бешеный ритм. — Малыш, ты готов? Сейчас я наполню тебя своей спермой. — И резким глубоким толчком кончает внутрь. Тёплая жидкость заполняет задний проход. — Блять, как же охуенно. — Ты же не убежишь от меня снова? — Тихим шопотом спрашивает Юнги. — Нет, котёнок. Я люблю тебя. — Улыбается Чон в макушку, цвета мяты, прижимая разомлевшего парня к себе. Интересно, их действительно никто не слышал? На смене сейчас старший инспектор Ким и сержант Пак. Ладно, он подумает об этом позже. Тем временем, в противоположном конце полицейского участка, за закрытой дверью старшего инспектора: — Аах, да, да, да, Намджуниааааа, ааах, сильнееее... — Минни, ты сегодня такой громкий. — Прости. Я буду потише, чтобы нас не услышали. — Нет, малыш, не волнуйся. Я уничтожу любого, кто посмеет навредить тебе. Но это уже совсем другая история....