Лаборантка

Вечер при свете чуть жужжащих белых ламп прошёл за высокоградусным чаепитием в кабинете директора. Работа лаборатории приостановилась, Антон и его молчаливый собутыльник в белом халате принялись распивать золотистый напиток из припрятанных стаканов, а Алёна Борисовна пока ещё с пустой кружкой не умолкая щебетала, в какой последовательности лежат реактивы и где отыскать насадки. Останавливать женщину я не решалась, хотя с одних лишь слов запомнить столько нюансов было нелегко. Будучи ее студенткой, я и предположить не могла, сколько таится энергии в неудержимо жестикулирующих руках, обычно скромно скрещенных во время занятий. ― Наконец-то, среди наших коллег появится девушка! Ты не представляешь, я наедине с Максимом готова была плакать от одиночества. Последнее время он совсем не отвечал даже на «дежурные» вопросы. Наверное, издевается, — Алёна в очередной раз обратилась ко мне, жалуясь на своего коллегу, утешающегося от скуки телефоном. Я, не ожидая такого доверия в первые же минуты знакомства с коллективом, попыталась сделать понимающий вид. ― От ваших «как дела» можно сколько угодно отбиваться, толк-то какой? — Максим пренебрежительно фыркнул, даже не глядя на то, как дрогнули ее губы от неожиданной грубости. Директор чуть откашлялся, снисходительно осмотрев лаборанта, и принялся наполнять его стакан новой порцией. Растерянность Антона вдруг стала заметна даже сквозь непоколебимую самоуверенность. — Максим Игоревич у нас сегодня в ударе, — Антон пододвинул источающий терпкий запах виски ближе к краю своего рабочего стола, за которым с боку пристроился лаборант, а затем небрежно отшвырнул в шкаф мешающуюся стопку папок, вдруг перейдя на более «домашний» тон. — Не пугай Дану, а то она сбежит от нас и дня не проработав… Темноволосый обросший мужчина, скрывающий под небрежными сальными прядями довольно миловидное исхудалое лицо, упорно супился, лишь поглядывая в свой разбитый мобильник. Он выглядел неприлично молодым и безнадежно уставшим. Но на тот короткий миг, что стакан коснулся его обветренных губ, болезненное изнурение сменилось живой нетерпеливой жаждой, а в карих глазах мельком просияла быстро затухающая радость. Мне стало слегка не по себе, но неукротимое желание влиться в коллектив не давало покоя с той самой минуты, как я переступила порог лаборатории. Ну хорошо, люди бывают разные… — Вы простите его, он совсем не такой злой, каким хочет казаться… Я его давно знаю, Максим хороший… Специалист, — Антон, чуть заметно оправдываясь, и сам второпях опустошил стакан до дна. Алёна Борисовна, казалось, поникла, но грустить долго явно не было её принципом жизни. Стоило директору обрушить своё извиняющееся внимание в её сторону, как она просияла кокетливой улыбкой, усердно въедаясь взглядом в далеко не робкого мужчину. И пусть он демонстрировал тигриные самоуверенные нравы, я не могла выдержать такого накала между начальством и подчиненной, опустив обожжённый ревностью взгляд. Редко бывало, чтобы я, не уйдя с важного мероприятия, требующего держать марку, уже точно знала, как называется то, что меня гложило в собеседнике. — Ну ничего, за то у нас есть вы, Антон Владимирович, — и тут я убедилась окончательно, что Алёна Борисовна раздражает меня своей женственной натурой. Неизвестно, какой ответ увенчал эту маленькую лесть, если бы не закипевший чайник. Директор как ни в чём не бывало вынырнул из пленительной атмосферы, заключенной в стенах его пропахшего алкоголем кабинета, скрывшись где-то неподалеку в коридоре, и оставил меня словно наедине с агрессивным обаянием Алёны Борисовны. Ведь Максима с нами всё равно что не было... — Ну что, Дана, нравится тебе у нас? Я знаю, трудно понять с ходу, но ты бы хотела работать в таком месте? И график под учёбу подстроим, и синтезы тебе знакомы. Вы, наверное, на кафедре много подобных опытов ставили, а теперь тебе будут платить за это серьезные деньги… — женщина ласково покрутила в руках пустую кружку в ожидании чая, над которым суетился Антон, и сахарно улыбнулась глядя мне в лицо, пытаясь рассмотреть, очевидно, как можно детальнее. Пропустив гадкий прилив желчи, с жаром растекшийся в груди, я постаралась гордо выпрямиться. Никогда я не страдала заниженной самооценкой, но чувство словно враждебной конкуренции, негласно зарождающейся между нами, выудило из меня неуместную закомплексованность. И ни в какую борьбу я, кажется, не вступала, но почему-то заведомо ощущала себя проигравшей. Я подумала о том, что мы не на конкурсе красоты, и сейчас мне действительно стоило больше думать о трудоустройстве. — То, что я увидела, мне очень понравилось. Даже просто при виде химической посуды не терпится начать… Спасибо, что привели меня сюда, Алёна Борисовна, — пытаясь переключиться на более приземленные события, я очень старалась спутать демонстрацию женской силы с доброжелательностью. — Ну и хорошо. Мы тоже тебе рады, давно нужно было взять третьего человека, — её пристальный похолодевший взгляд пренебрежительно скользнул вниз по моему халату. Я вежливо улыбнулась и осторожно отвернулась, пытаясь найти у Максима зрительный отклик, но парень безнадежно пропал внутри маленького горящего экрана. Он встревать в диалог даже не пытался, да и будто совсем не слышал происходящего. — Ты не стесняйся, спрашивай всё у меня, если даже немного сомневаешься. Химия – наука не простая: сегодня получилось, а завтра почему-то не стреляет. На термометр не забывай поглядывать… Женщина усердно гипнотизировала меня, пытаясь перетянуть взгляд обратно на себя. Я вовсе впала в ступор, но когда послышались приближающиеся размеренные шаги, едва не обрадовалась вслух. В кабинете стало нестерпимо жарко. — Даже не думай, он – не твоего ума дело, — чуть слышный едкий шёпот потерялся в шумном возвращении Антона. Мужчина продемонстрировал чайничек, в котором вихрилась алая чайная заварка, окрашивающая дымящийся кипяток, а я почувствовала, как тяжелый вдыхаемый воздух начинает меня душить. — На складе оставался ягодный чай, — директор задержался у нашего края стола, учтиво наполняя кружки и попеременно улыбаясь каждой из девушек. Я пребывала в ужасе. Разволновалась на глазах у Антона Владимировича, на глазах бывшей преподавательницы, пытаясь укротить нервно подрагивающие оледеневшие руки. Опустила взгляд вниз, чтобы задавить щиплющие слёзы, но получила новую порцию настойчивого внимания, только на этот раз от директора. — Дана Евгеньевна, — он весело обратился ко мне, прежде, чем вернуться за рабочий стол, и стремительно изменился в лице, встретившись с моим. Уголки его губ на секунду дрогнули, и красивый русоволосый мужчина, всё ещё ухмыляющийся, от чего-то не смог скрыть беспокойства поверх своего старательно отточенного образа. Но ему удалось быстро приструнить это недоразумение, вручив мне кружку чая. — Нужно будет составить ваш примерный рабочий график… — Хорошо, — только и выдавила я из себя. Не успев проработать и дня я нажила врага и подарила Алёне Борисовне знание о своей маленькой слабости. Это моментально омрачило наше маленькое празднество и мою неконтролируемо распаляющуюся симпатию к руководству дурными мыслями. Мне теперь безумно хотелось отгородиться от этой истории интересом к работе, притвориться, что меня уличили в несуществующих, просто смешных планах на директора. Куда вообще было мне до взрослого занятого мужчины, щедро раздаривающего улыбки и комплименты… До бизнесмена, распоряжающегося людьми без всякого на то их желания и до надменного, обожающего себя ловеласа… Мне – молоденькой студентке, до сих пор вздрагивающей от визга научрука при виде одной лишней капли, скользнувшей в колбу. И пока я размышляла над этим, в кабинете вовсю разливался хохот лаборантки. — ...Вы, Антон Владимирович, тот ещё хитрец, оказывается… — её прядь кудрей оказалась намотана на тонкий длинный пальчик. — А я-то думаю, откуда вы рецептуру знаете… Выпав из разговора, я поймала на себе взгляд Максима Игоревича, наконец, спрятавшего свой телефон. Мы оба оказались вне игры, которую активно вела девушка. — Хроматограмма творит чудеса. Нам нужно было на что-то ориентироваться, когда мы начали производство… Ориентироваться на что, как не на продукцию конкурентов? — Антон охотно отвечал на похвалу своей сотрудницы, параллельно высматривая во мне вовлечённость. Как теперь по-прежнему быть открытой я не знала… Ещё около получаса мы провели за столом директора. Максим рассказал, что они с Антоном Владимировичем были лучшими друзьями со школьных времен и их пути часто пересекались, пока, наконец, не объединились общим делом. Этот парень показался мне таким странным, но ни чуть не скромным… Он наоборот не боялся обидеть окружающих, с формулировками не заморачивался и избегал смотреть людям в глаза слишком долго. И лишь мимолетно разбавив нашу беседу своим неловким появлением, Максим Игоревич снова уступил слово Алёне Борисовне. Наслушавшись её бессодержательных речей, я пыталась как можно более незаметно вздохнуть, ведь от духоты не спасала даже открытая форточка. А когда пришло время расходиться по домам, позволила себе залпом осушить остывший чай. — Дана Евгеньевна, задержитесь, пожалуйста. Составим ваш график… — а я уже было почти оказалась у спасительного выхода из кабинета. И под вострыми взглядами лаборантки и равнодушными Максима, оказавшимися за дверью, я осталась наедине с директором. Антон дождался, когда отдаляющиеся шаги окончательно утихнут и, вместо того, чтобы предложить мне сесть, чуть неуклюже встал с кресла, придерживаясь руками за стол. Это напомнило мне, что мужская часть коллектива воздержалась сегодня от привычных по будням чая и кофе. Тогда я не удержала слабый смешок. ― Честно говоря, я надеялся, что хоть вы прервете этот бесконечный монолог и составите Алёне Борисовне компанию. А вы молчали весь вечер, ― его слегка рассредоточенный взгляд чуть мелькнул по моему стушевавшемуся лицу и с ласковым любопытством, изрядно подкрепленным алкоголем, он аккуратно остановился на губах, исказившихся непослушной, уже заметной улыбкой. Я еле стерпела настолько томное внимание. ― Антон Владимирович, я больше люблю слушать. И, честно говоря, мне немного неловко на новом месте, ― его приоткрытый рот дрогнул, и мужчина взобрался взглядом прямо мне в глаза. Сиюминутно я была готова откреститься от недавних глупостей: не наблюдать этих томительных мелочей было невозможно. Отказаться от фантазий на его счет – невозможно. ― Так что, я с удовольствием послушаю рассказы Алёны Борисовны о моей новой работе… ― Вы… Можете звать меня просто Антон, я ведь так представился? ― голубоглазый тяжко поднял веки и, чуть пошатнувшись, потёр и без того раскрасневшиеся щёки. ― Не придумывайте. ― Да я… Не придумываю. Вас так Алёна Борисовна зовёт. И вы, между прочим, меня по имени-отчеству называете, хотя я настолько молода, что мне кажется это слишком странным, ― я хоть и хохотнула, но почувствовала непроходимо чудовищную пропасть между нами, состоящую из возраста, положения и наличия в лаборатории не единственной молодой лаборантки. И, если подумать получше, таких как Алёна и, тем более, как я, в его жизни была уйма. Мужчина напротив решал недетские вопросы, рисковал и возглавлял серьёзный бизнес, а я едва была знакома с его идеями. Весь мой разум прежде был порабощен агрессивной учёбой и более ничего не мог помышлять: написать конспекты и вытерпеть ещё один муторный день. Такая уж я была зелёная и совсем не думала о будущем… Не знаю, намного ли он был старше, но чувствовалось, что эмоционально – ощутимо, недостижимо опытнее. ― Да мы любим друг к другу обращаться на «вы», но тебе, Дана, можно обращаться ко мне просто по имени. Особенно, если мы наедине, ― на такое заявление я не нашла подходящего ответа и робко спустила взгляд по мужской напряженной шее к его слегка постукивающей по столу ладони. Этот жест взволновал меня не меньше, чем предостережение Алёны, только нашёл в груди более щепетильный сладостный отклик. — Так вы хотели составить расписание? — от его нежной ухмылки я потеряла остатки уныния. Мужчина не торопился отводить взгляд, неприкрыто запоминая мой внешний вид, а я бесповоротно наслаждалась его слегка опьяненным состоянием, имевшим особый шарм, пока он вдруг вальяжно не потянулся к ящику и не выудил из него ключи. — Вот, возьми. — Что это? — я не сразу приблизилась к его рабочему столу, окруженному запахом алкоголя и свежим терпким парфюмом, аккуратно забрав из его горячих рук связку. — Давай договоримся так: я тебе верю. Когда есть время – тогда и приходи.