//: tawagoto speaker;

Тёмную комнату освещает лишь бледный свет луны. Двое влюблённых сидят в обнимку на кровати, но счастливы ли они? Один из них — определенно да, а вот второй… Он словно поломанная кукла: милое личико, малиновые отросшие волосы падают на хрупкие плечи, безжизненные вересковые глаза смотрят в пустоту, а на его бледном худощавом теле множество синяков и ссадин, засосов и укусов. — Моя малинка, я так скучаю по тем денькам, когда ты пытался сопротивляться мне. — прошептал Шион на ушко своей любимой игрушки, обнимая сзади, и в висок поцеловал. — А сейчас ты больше похож на полудохлого пса. Погас огонь… Ацуши слышит его, но не слушает. Сейчас он бродит в лесу своих собственных мыслей, но не пытается найти выход из ситуации. Он понял, что никогда не освободится от плена Шиона. — Эй, отвечай мне, когда я с тобой разговариваю. — в голосе появились нотки раздражения. Шион резко укусил Сендо за плечо провёл языком по кровоточащему укусу. — О чём ты, твою мать, думаешь? Почему не отвечаешь? — Я… Вспоминал. — слабым и тихим голосом ответил Сендо, поморщившись от глухой боли. — Что вспоминал? — Как мы встретились. День нашего знакомства. Мадараме широко улыбнулся. Он повернул Ацуши к себе за подбородок и нежно поцеловал в губы, как бы поощряя своего любимого. — Ты такой хороший мальчик. Так сильно любишь меня, что даже нашу первую встречу вспоминаешь! Ацуши усмехнулся. Он был готов умереть со смеху, но даже смеяться было тяжело и больно. — Я так сильно ненавижу. Тебя ненавижу. Мадараме резко помрачнел, но молчал. Ждал, когда Ацуши закончит. — Я так сильно… Тебя ненавижу, что всё бы отдал, лишь бы вернуться в тот день и никогда тебя не встретить! — голос предательски дрожал, но от слабости ли? На миг Аккун подумал, что не хотел бы, чтобы Шион исчезал из его жизни. Но ведь это ужасно глупо. Падение. Резкая боль по всему телу. Шион сбросил парня с кровати, улыбаясь кровожадно. В глазах горел огонь и Ацуши понимал, что с ним будет. Он уже выучил этот взгляд. Шион ждёт от него сопротивления, скандала, но Ацуши не может. Даже если бы и сам хотел, не смог бы. Он слишком ослаб. — Ненавидишь, говоришь. Ненавидишь. Я только и слышу от тебя это слово, но мы оба прекрасно знаем, что ты отдал мне своё сердце, потому что любишь меня. — Шион присел на корточки и грубо схватил за волосы Аккуна. Он смотрел в глаза своего возлюбленного и ждал, что тот начнёт все-таки сопротивляться, но всё без толку. — Ты так жалок, Аккун. Раньше с тобой было интереснее играть. Мадараме поставил на щеку любимого ногу и чуть надавил. Хотел напугать, заставить пожалеть о недавно сказанных словах. — Ну так выброси меня, сволочь. Взял и увёз хуй пойми куда из дома, держишь здесь против воли. Глаза начали слезиться. Сердце болело. Шион не был таким злым, жестоким и одержимым, Шион был заботливым, добрым и внимательным. Куда же делся тот Шион, которого Ацуши полюбил? Существовал ли он? Или же это была прекрасная актёрская игра чудовища, в лапы которого попал Сендо. — Выбросить? Хм, ну выброшу я тебя, а потом что? Кому ты будешь нужен, Ацуши? Мадараме схватил Сендо за горло, поднял и швырнул на кровать. Он чувствовал одновременно злость и дикое желание сломить Ацуши ещё больше. Ему не нужен бунт Сендо, на самом-то деле. Своими дразнящими словами он лишь пытается больнее ударить по нему. Томное дыхание, почти невидимый румянец появился на щеках Бешеного пса. — Ты потерял всех своих друзей. У тебя никого не осталось, кроме меня. — шепчет Шион на ухо Ацуши, нависая над ним, и кусает за хрящик. Ацуши сжимает в руках испачканную в крови простынь. Его тело дрожит, а в голове мелькает лишь одна мысль: «Подчинись». Но сердце кричит ему об обратном. Оно кричит ему: «Борись, жалкий придурок!» Сендо стиснул зубы и попытался ударить своего ублюдского парня, но попытка оказалась тщетной. Шион ловко поймал его за руку и крепко сжал. Признаться, попытка сопротивления оказалась большим сюрпризом для него. Не неприятным, но и не совсем хорошим. Видать придётся ещё немного постараться выбить из него дух. Шион рассмеялся, а затем ударил Ацуши кулаком в живот. Приглушённый скулеж. Сендо хочется блевать, но желудок пуст, нечем. Он попросту отказывался от еды, которую приносил ему Шион, опасаясь, что этот гад может подсыпать какую-нибудь дрянь, ведь такое уже происходило. — Ах, извини-извини, не стоило мне этого делать! Ты ведь так обессилел, зря я ударил. — Мадараме скорчил сожалеющее выражение лица и поцеловал в шею. — Я перед тобой извинюсь, малиночка. Сейчас тебе больше не будет больно. Шион любовался бледным исхудавшим телом Ацуши и своими метками. Каждая из них означала, что он принадлежит только ему и больше никому. Ацуши — его любимая шлюшка. Осыпая шею поцелуями, Шион провел ладонью по ноге и скользнул меж бедер. В штанах было уже тесновато, но вот тело Сендо никак не реагировало, что очень обижало и раздражало. — Неужели и Аккун младший там подох? — Мне омерзительны твои прикосновения, Шион. Я уже давно не испытываю к тебе ничего, кроме ненависти. — Ацуши был серьёзен. В его глазах так и читалось желание избить Мадараме до полу смерти и ещё плюнуть на него, а ведь когда-то они были полны любви и нежности. — Тц, тогда мне придётся тебе помочь. — Мадараме схватил Ацуши за волосы и задрал его голову. Грубым движением рук, он закинул в его рот таблетку и заставил проглотить. — Мы уже с таким играли, помнишь? Ты тогда умолял меня со слезами на глазах не делать этого с тобой, а через пару минут уже скакал на моём члене, закатывая глаза. Ацуши скривился и поспешил сунуть пальцы в рот, но Шион его остановил, предвидя это. Всё таки они не первый день знакомы и знают друг о друге абсолютно всё. Хотя, Шион точно знает об Аккуне всё, а вот в обратном — оба сомневаются. Эффект не заставил ждать обоих слишком долго. В горле начинало сохнуть, а тело понемногу немело, кровь в венах начинала словно кипеть. Довольный собою Шион провёл языком по затвердевшему соску Аккуна и слегла прикусил зубами. С губ второго сорвался приглушенный стон. — Ты, должно быть, сейчас очень чувствительный, Аккун. — прошептал в губы Шион и накрыл их своими. Он настойчиво толкнул язык в рот и провел по небу. Сендо тихо простонал. Он старался сдерживать себя, не желая доставлять удовольствие этой бешеной псине, но не знал насколько его хватит. Сердце Ацуши бешено билось, а дыхание сбилось. Ему становилось всё сложнее контролировать своё тело и Мадараме своими ласками так и подначивал его сдаться. — Эй, Аккун, твоё поражение доставит удовольствие нам обоим. — Замолчи, это не так. Это всё наркотик. Шион ухмыльнулся и оставил влажный поцелуй на ключице, а после — очередной укус. Проложив себе дорожку из поцелуев до животика, Шион подхватил за бедра Ацуши и оставил ещё один на внутренней стороне бедра. — Пока что я побуду нежным, дабы ты стал немного податливее со мной, Сендо Ацуши. Шион орган возбужденный целует и языком проводит, руками поглаживая бедра. Ацуши схватил Шиона за волосы и попытался оторвать его от себя, но не получилось. Головой двигая плавно, Мадараме чувствовал как Ацуши сам начинает двигать податливо бедрами к нему на встречу. Но кончить он ему не дал. — Эй, Аккун. — улыбнулся Шион. — Твоя очередь поработать ротиком для меня. Мадараме присел край кровати и ждал, когда Аккун начнет действовать. И тот не заставил его долго ждать. Сендо слез с кровати и присел на колени перед Шионом. Сначала он разобрался с ремнем, а затем высвободил возбужденный член из-под штанов и белья. Аккун чувствовал себя ничтожеством, не способным более сопротивляться, но это волновало его не так сильно, как чувство неудовлетворения. В голове было абсолютно пусто, было лишь его надломленное "я" и желание стать единым целым с Мадараме. Проведя языком по всей длине, Ацуши начал посасывать голову, помогая себе рукой. Он чувствовал как член становится больше и это возбуждало ещё сильнее. Мадараме поглаживал по волосам Ацуши, ухмыляясь. Вот и появилось его другое "я", которое ему нравится куда больше. Ацуши, что прямо перед ним сейчас — другой Ацуши. Послушный. Шион не понимал, почему Ацуши не хочет полностью подчиниться ему? Ему ведь станет жить намного легче: ни обязательств, ни забот, но всё равно будет жить, не нуждаясь ни в чем. Зачем он борется с ним, почему он пытался сбежать от него, почему возненавидел? Шион бросил Ацуши на кровать и вошёл резким движением. Боль. Ацуши очень больно, но вместе с этой болью пришло и удовольствие. Шион очень грубо двигался и совершенно не слушал мольбы Аккуна замедлиться. Он сжал его горло, желая задушить прямо сейчас, и сдавливал пальцами. — Почему, Аккун? Почему ты стал такой холодный?! Почему ты стал везти себя как мразь со мной?! Ацуши задыхался, в глазах темнело, а в ушах стоял ужасный звон. Он знал, что рано или поздно, но Шион собственноручно захочет убить его. И он не против такого конца, лишь бы всё скорее закончилось. Потеря сознания. Ацуши просыпается, голова ужасно тяжелая и всё тело болит, во рту сухо. — Малинка, проснулся. — Мадараме протянул стакан воды, но Ацуши не спешит брать его в руки. — Пей давай, нет там ничего. Или я вылью его сейчас на тебя. — Почему не задушил меня? — Ацуши делает пару маленьких глотков. — Без тебя мне будет плохо. Не могу я потерять свою любимую игрушку.