Gravastar

      С того момента, как Тэхен полностью перешел на индивидуальное обучение, прошло около двух месяцев. Кажется, считать дни он перестал уже спустя две недели. И если поначалу это было довольно занятно, то со временем наскучило почти постоянно сидеть в четырех стенах, уткнувшись в книгу и свои рисунки, изредка отвлекаясь на Юхена. Еще несколько месяцев назад такое времяпрепровождение заставило бы Тэхена плясать от восторга, но не сейчас. Хотелось снова шататься по длинным коридорам, смотреть на то, чем занимаются другие люди, и посещать шумную столовую по утрам.       Не спасал даже тот факт, что Чонгук во многом стал относиться к нему чуть мягче. Они практически каждую ночь спали вместе, полковник никогда не отказывал в близости, и даже сегодня Тэхен проснулся в его объятиях. Кажется, лишь второй раз на памяти парня Чон спал настолько крепко, что не услышал сирену. Неудивительно, если учесть, с каким количеством документов ему пришлось работать, пока они восстанавливали базу.       Около недели пришлось упрашивать Чонгука отпустить его на обычное обучение к остальным курсантам, даже несмотря на то, что он ушел на пару лекций вперед остальных. Приступов не было уже с неделю, поэтому, почему бы и нет? Чон, конечно, упирался, но недолго, в итоге сказав что-то вроде: «ты большой мальчик, иди, раз хочешь, под свою ответственность». И Тэхен пошел.       Тэ с тихим стуком открыл дверь лекционного зала, что был совсем недавно полностью отреставрирован, и мгновенно почувствовал на себе десятки взглядов. Конечно, сколько его здесь не было?       Ноги привычно привели его ко второму ряду, и Тэ сел рядом с Юхеном, осторожно уложив на стол планшет.       — Охуеть, это правда ты? — пробормотал Юхен. Он протянул руку и ущипнул Тэ за щеку, но тут же получил в ответ гневное шипение и слабый шлепок по руке.       — Я. Не видно? Чонгук… Полковник Чон разрешил выйти в свет.       — А как же ускоренная программа? — усмехнулся Юхен, поиграв бровями.       Тэхен закатил глаза и уложил голову на руки. Чонгук не разрешал, вообще-то, лежать на партах, но его еще не было, так что Тэ мог позволить себе небольшую наглость.       — Хочу учиться со всеми, а то сижу в комнате, как затворник. Никогда бы не подумал, что мне будет не хватать людей вокруг.       — Вау! Где Ким Тэхен? Куда ты дел моего друга-затворника? — хихикнул Юхен и ткнул Тэ под ребра. И пусть это было не очень приятно, он засмеялся вместе с другом. — Я рад, что ты вернулся, и мы снова будем обедать вместе.       Тэхен хотел было ответить ему, что тоже очень рад, но за спиной Юхена появился Хенги. Он смотрел на парня с презрительной усмешкой, не предвещающей ничего хорошего, и тут подозрения Тэхена подтвердились. Одного лишь взгляда на него было достаточно, чтобы осознать, кто стоял за всеми этими слухами, и от этого стало противно настолько, что на лице Тэ нарисовалось то же презрение, только без усмешки.       Юхен обернулся.       — Я смотрю, тебя отпустили из сексуального рабства. Полковник Чон вряд ли опускается до римминга, а вот ты явно не брезгуешь сосать ему. Не поэтому ли не появлялся?       Только было открывший рот Тэхен, услышал знакомый кашель со стороны. Чонгук одним своим появлением заткнул обоих.       — Если хотите подраться, мы с подполковником Ким с удовольствием устроим для вас спарринг на занятиях по физической подготовке. Разошлись.       Чонгук был спокоен, он ничего больше не сказал, но и этого было достаточно, чтобы Хенги вернулся на свое место. И пусть сейчас Тэ смог выдохнуть с облегчением, взгляд полковника, брошенный на виновника торжества, с которым Тэхен по глупости своей переспал, не предвещал второму ничего хорошего. А значит, ничего хорошего он не предвещал и самому Тэхену.       Жестом полковник Чон по обыкновению поднял всю аудиторию, чтобы курсанты поприветствовали его по уставу, и начал занятие. Даже если Тэхен уже знал материал, он все равно слушал внимательно, даже сделал в своих записях несколько дополнительных заметок. Правда, чем больше он вникал в обучение, тем быстрее шло время, и когда Чонгук сказал, что занятие окончено, Тэ с удивлением поднял глаза на часы.       Первое занятие после перерыва прошло слишком быстро.       Сразу же после звука сирены и позволения Чонгука разойтись, курсанты большим потоком двинули к выходу.       Тэхен, прижав к груди планшет одной рукой, хотел подойти к Чонгуку, но тот, даже не подняв взгляд, заговорил:       — Курсант сорок два девяносто восемь, задержись, — мужчина посмотрел на своего навигатора и уже тише добавил: — не сейчас. Поговорим позже, готовься к следующему занятию.       Тэхен поджал губы, понуро кивнув, и тут же почувствовал на плече руку потащившего его к выходу Юхена.       Хенги столкнулся с парнями в потоке людей, но ничего не сказал, лишь так же окинул Тэхена презрительным взглядом с ног до головы и усмехнулся, словно Тэ был для него не больше, чем мусором. От этого вновь зачесались кулаки. И Тэхен бы с удовольствием вмазал ублюдку, но подставлять Чонгука не хотелось.       Дверь за курсантами закрылась. В лекционном зале повисла полная тишина, только лишь копошение Хенги на одном месте раздавалось отголосками эха по просторному помещению.       Чонгук отметил что-то в планшете, встал со своего места, и отложил его в сторону, опираясь руками о край стола.       Он окинул мнущегося на месте Хенги взглядом и поморщился. Этот здоровый как скала придурок не мог даже на месте устоять спокойно. Чонгук готов был поклясться перед Вселенной, что курсант был на полголовы выше него и шире в плечах.       — Тебе интересна моя личная жизнь и то, что происходит в моей постели? — наконец заговорил Чонгук, выгибая бровь.       — Никак нет, сэр, — Хенги замер на месте, когда к нему обратились, и плотно сомкнул губы.       Ему явно было некомфортно от Чонгука, от этого разговора, но иного он и не заслуживал. Хотя на самом деле так не считал.       — Если хочешь узнать подробности, лучше спрашивай у меня, я же тебе как твои тупорылые дружки, верно? Иначе твой интерес мне необъясним.       — Простите, сэр, я не это имел в виду.       — Я разрешил тебе говорить? — Чонгук смотрел на него прямо, и Хенги стало некомфортно от этого взгляда настолько, что он невольно повел плечом, хотя должен бы стоять по стойке смирно и вообще не шевелиться.       — Никак нет, сэр.       — Значит закрой рот и слушай меня внимательно. Если тебе так сильно интересна моя личная жизнь, то прежде чем донимать моего навигатора, подойди ко мне и задай вопрос напрямую, иначе ты не солдат, а помойная крыса, которой не место на поле боя. Весьма удобно задирать того, кто в силу своего положения не может дать отпор, правда? А что будешь делать, если в бою твоя жизнь будет зависеть от того, закроет он тебя собой или нет? Будешь просить прощения и стелиться как тряпка или безропотно сдохнешь? Подумай о том, какие отношения ты выстраиваешь с теми, кто будет бок о бок сражаться с тобой. И учти, парень, я предупреждаю один раз. Второе дисциплинарное замечание от меня — и ты вылетишь отсюда в сторону исправительных колоний быстрее, чем тебе присвоят корабль. Вопросы есть?       — Никак нет, сэр.       — Свободен.       Хенги отдал честь и направился на выход из аудитории, размышляя только о том, что спокойная жизнь для Ким Тэхена закончилась сегодня. Он больше не будет свободно разгуливать по коридорам, потому что Сон Хенги такого не прощает. И без того Тэхен слишком уж легко оборвал с ним связь, хотя никаких обоснованных причин на это, по мнению Хенги, не существовало. Теперь же он точно не выйдет сухим из воды.       — Эй, ты как? — рядом возникли двое из его компании. Джихо и Чонсу. Первый — нормальный парень, а вот второй — зануда, каких поискать.       — Соберите всех, у меня есть план. Надо разобраться с этим неадекватным.       — Блять, ты не можешь просто оставить его в покое, Хенги-я? Это уже начинает всерьез напрягать. Чего ты привязался к этому парню, он ведь не трогает тебя…       — Чонсу. Не еби мне мозги, окей?       Хенги недовольно глянул на низкорослого, но крепкого телом парня, и поморщился.       — Если не поддерживаешь это и не поддерживал тогда, когда из-за него в колонии отправили троих нормальных ребят, то тебе с нами не по пути, — бросил он, морщась.       — Если бы моего навигатора задирали так же, как Кима, я бы тоже взбесился, — тихо отозвался Чонсу. Благо, Хенги его уже не услышал, а вот Джихо тихо хохотнул.       — Конечно, ты же с ним трахаешься, об этом все знают. Ты как псих, тебе что, совсем неинтересны бабы? Ты бы пригляделся, медсестер здесь симпатичных предостаточно. Всяко лучше, чем иметь кого-то с причиндалом.       Хенги оглянулся, услышав громкую речь Джихо, и тихо хмыкнул.       — В каком веке ты живешь, еблан? Здесь тех, кто предпочитает свой пол, втрое больше. Ты на мужской военной базе, да и вряд ли кто-то из дамочек из медицинского корпуса глянет в твою сторону, пока перед носом маячат офицеры. Всяко лучше, чем стирать ладошку.       Джихо тихо фыркнул, а Чонсу тяжело вздохнул. Хенги не был глупым, иногда даже рассуждать мог здраво. И он бы посчитал его хорошим парнем, если бы он не творил нечто подобное.

***

      Тэхен уже привык смотреть на часы, находясь на базе. Сразу после ужина, часов в семь, курсанты могли посвятить время себе и самоподготовке. Юхен, кажется, предпочел бы первое, если бы предмет Чонгука не шел у него настолько тяжело. Поэтому приходилось жертвовать драгоценным собой во имя знаний, пусть это ему и не очень нравилось.       — А ты точно во всем этом… Ну, шаришь? — тихо поинтересовался он, войдя вслед за Тэхеном в пустой туалет.       — Издеваешься? Я живу с полковником в одной комнате, и по выданному материалу уж точно смогу тебя подтянуть, — фыркнул Тэ.       Он остановился у зеркала, вымыл руки и часто заморгал. Чертова линза на глазу съехала, и он был просто вынужден поправлять ее вместо того, чтобы сразу пойти в комнату к Юхену и начать заниматься.       Юхен несколько секунд смотрел на то, как Тэхен пытается вытащить линзу из-под века, часто тыкая себе пальцем в глаз, и кривился.       — Это выглядит отвратительно, — на всякий случай озвучил он свое скромное мнение и тут же получил в ответ недовольное шипение.       — И без тебя знаю, как это выглядит. Ощущения тоже не из приятных, знаешь ли, — проворчал Тэ. Он справился с линзой лишь через минут десять и, проморгавшись, принялся умываться холодной водой. Он помнил, как подобное случилось впервые. В тот вечер он пулей вылетел из ванной и с лицом умирающего лежал на кровати, пялясь в стену, пока Чонгук не выпытал у него о произошедшем. Честное слово, Тэхен думал, что дурацкая линза останется в его глазу навсегда, но Чон только забавлялся, пока помогал ему справиться с возникшей проблемой. Уже после второго такого раза паника превратилась в раздражение. Тэхен начинал скучать по возможности носить очки, хотя, нужно признать, ему больше нравилось, как он выглядел без них.       — Готово, — оповестил Тэхен.       — Ну, слава Вселенной, я думал мы еще час здесь проторчим, — вздохнул Юхен.       — В наших светлых отношениях, Юхен-а, зануда — это я. Не отбирай мой хлеб.       Хихикнув, парень словил улыбку Тэхена и уже собирался развернуться и направиться к выходу, как входная дверь уборной громко хлопнула. Послышался звук щелчка.       Шум привлек внимание обоих. Сразу пятеро ввалились внутрь и, закрыв за собой дверь на защелку, уставились в сторону Тэхена.       Не узнать Хенги было невозможно. Он стоял впереди всех, окидывая Тэ пренебрежительным взглядом и складывая руки на груди.       — Воу, парни, тут на всех писсуаров не хватит. Но я готов с кем-то разделить один, — нервно хохотнул Юхен, слабо сжав ладонью плечо Тэхена.       — Закройся. Мы не к тебе пришли, — тихо рыкнул в его сторону Хенги и сделал шаг вперед.       Юхен хотел потянуть Тэхена за собой, но тот словно прирос к своему месту, даже не шелохнувшись.       — У вас хобби такое, ходить и гасить меня толпой? Или ты поболтать? — с вызовом поинтересовался Тэхен, склонив голову набок.       — А ты стал разговорчивее, чем раньше, — хмыкнул Хенги, — полковник научил тебя открывать рот во всех смыслах?       Тэхен аж скривился. Для него близость с Чонгуком была слишком интимной, важной, драгоценной, но сейчас Хенги своим мерзким языком так уничижительно отзывался об этом, что желание было только одно: набить придурку морду так, чтобы забыл, как мать родную зовут. И как можно было повестись на его напускную вежливость и улыбку? Кажется, та близость была самой большой ошибкой в жизни Тэхена.       — Слушай, может, ты в меня безответно влюблен и ревнуешь? Я никак иначе не могу понять, какого черта тебе от меня надо.       Сделав еще один шаг к стоящему на месте Тэхену, Хенги, губы которого сжались в тонкую линию, высокомерно вздернул подбородок, глядя ему в глаза.       — Да кто, блять, вообще может влюбиться в такого, как ты, а? Ты же отброс общества, Тэхен, отщепенец. Может, ты и с Чоном трахаешься в надежде, что его сердечко растает? Так вот я тебе расскажу, малыш. В убогих не влюбляются.       Тэхен не стал больше разговаривать, с силой оттолкнул обидчика от себя и ударил кулаком в челюсть. К черту репутацию, он не терпила, чтобы продолжать позволять таким как Хенги поливать себя грязью.       Юхен встал перед Тэхеном и осторожно сжал его плечи, заглядывая в горящие злостью глаза своего друга.       — Эй, Тэ, давай уйдем, а? У тебя ведь будут проблемы, — попросил он.       Юхен пытался воззвать к разуму Тэхена, но тот и бровью не повел, даже не взглянул на друга.       — Я убью его, а потом пойдем, — серьезно сказал он, наблюдая, как Хенги стирает тыльной стороной ладони кровь с уголка губ, как другие парни придерживают его, чтобы он не рухнул. Тэхен даже не понимал, с какой силой он бил, после приступов ему едва ли не заново приходилось осознавать, какой физической силой он обладал, чтобы не навредить. Но не в этом случае. Сейчас хотелось бить так, чтобы уж наверняка.       Хенги не стал долго ждать, сорвался с места, что-то крикнув своим парням, и Тэхен уже не понял, как двое из них схватили сопротивляющегося Юхена. Его не били, просто держали, чтобы он не мешался, в то время как Хенги и еще двое дружков пытались ударить Тэ, да побольнее. Грудь, ребра, лицо, они пытались завалить его на пол, но Тэхен сам едва ли понимал, как именно ему удавалось устоять на месте.       Он снова с силой выкинул руку вперед, ударяя Хенги в челюсть и успевая увернуться от удара в шею — не увернись, быть может, это бы закончилось трагично? Но даже времени думать об этом не было.       Он все сильнее бил в ответ, вцепляясь в форму Хенги, руками, когда тот с помощью одного из своих друзей припечатал Тэ затылком к стене.       — Ну, давай, ударь еще раз. Здесь нет камер, и куча свидетелей, скажу, что ты напал на меня. И знаешь, что тогда будет с репутацией полковника? Он даже мелкую шавку вроде тебя усмирить не в состоянии, о каком офицерском звании может идти речь? — ухмыляясь разбитыми губами, прошипел Хенги в лицо Тэхена. А Тэ, кажется, наконец начал осознавать их план. Они не хотели избивать его. Его хотели подставить. Опозорить перед Чонгуком, добиться того, чтобы его сослали в колонии так же, как и тех троих.       — Хватит молоть языком, блять, — второй парень, имени которого Тэхен не помнил, что было сил ударил его под дых кулаком. И насколько бы силен Тэхен не был, боль все равно разлилась по всему телу, и он закашлялся. — Не помешает, чтобы и у него хотя бы парочка синяков осталась.       — Ребят, давайте просто разойдемся, а? Не прикольно же бить друг друга в туалете, — взмолился Юхен, не выдерживающий всей этой атмосферы и созерцания того, как его лучшего друга избивают двое.       — Закройте ему пасть, а то тоже попадет под раздачу, — скомандовал Хенги своим, и один из парней покорно зажал Юхену рот ладонью, не позволяя ему больше болтать.       — Ну ты и слабак, — сипло рассмеялся Тэхен и поднял голову, глядя Хенги в глаза.       Прямо, уверенно, с долей презрения во взгляде, ведь такие люди всегда были ему противны.       — Что ты сказал, сука? Повтори.       — Я сказал, что ты слабак. Можешь драться со мной, только когда я не могу пошевелиться и когда моего друга держат твои тупые шестерки. А без них у тебя, наверное, яйца поджимаются от страха.       Испугавшись потери авторитета у своих дружков, Хенги заговорил:       — Тогда отчего же у тебя было столько страха в глазах, когда я заговорил о полковнике? Что, боишься, что его вышвырнут вслед за тобой? — усмехнулся Хенги.       Тэхен сжал зубы и, пользуясь тем, что лицо парня было слишком близко, резко подался вперед, лбом ударяясь в нос Хенги.       Парень отшатнулся, схватившись за разбитый нос, и Тэ, вырвавшись из рук удерживающего его курсанта, ринулся следом, ударяя Хенги в лицо еще раз. И когда рука была занесена для еще одного удара, его вновь перехватили за руки и плечи, оттягивая назад к стене. Даже двоим было слишком тяжело удержать его, ребятам приходилось практически виснуть на нем, оттягивая назад всем своим весом, пока Хенги, сплюнув на пол, старался сфокусировать зрение. И как только у него это вышло, он, пользуясь выигрышным положением, принялся бить так, будто он и правда хотел убить этого выскочку. Удар, еще один, он едва ли понимал, что Тэхен ему уже почти не сопротивляется, позволяет бить, потому что против троих, как бы силен он ни был, выстоять было сложно. Особенно если все трое пытаются вытрясти из него душу.       — Эй, — тихо позвал один из держащих Юхена парней, закрывающий его рот рукой. Он не ожидал, что все зайдет так далеко. — Хенги, довольно. Хенги! Мы хотели просто запугать его, блять, я на это не подписывался.       Юхен с удивлением отметил, что с одной стороны его больше не держат, и хотел было пойти на помощь к Тэхену, как тот, кто еще остался держать его, сильно ударил кулаком под дых.       — Не трепыхайся здесь, блять, — прошипел курсант, а Юхен присел на пол, чувствуя, как сперло дыхание и потемнело в глазах. Он совсем не был бойцом. Не зря подполковник Ким называл его слабым звеном на физической подготовке.       — Хенги, — еще раз позвал парень и подошел ближе.       Он попытался перехватить занесенную для удара руку товарища, однако тот, даже не обернувшись, сильно ударил его локтем под дых.       — Отъебись от меня! — рявкнул он и совсем не услышал последующего за этими словами глухого стука.       Все присутствующие смотрели за происходящим как в замедленной съемке. Они даже перестали наблюдать за тем, как Хенги избивает почти лишившегося чувств Тэхена. Расплывшаяся у головы друга лужа крови, растекающаяся по кафелю темно-бордовой жижей, волновала их куда больше.       — Блять, Хенги… ты убил его? — раздался со стороны голос одного из дружков парня.       Для острастки парень ударил Тэ еще раз, удовлетворенно ухмыльнувшись беспомощности и отсутствию сопротивления с его стороны, и обернулся на тех, кто все еще держал Юхена, пусть и слабо.       — Ты… ты убил его… — повторил удерживающий Юхена брюнет и совсем отпустил его, отчего парень осел на пол, широко раскрытыми глазами глядя на только что пытавшегося остановить Хенги курсанта. Заговоривший попятился назад, готовый сбежать с места преступления, которого не совершал, хоть и был к нему причастен.       Пренебрежительный взгляд Хенги, очень красноречиво говорящий всем о том, что они втирают ему какую-то бессмыслицу, скользнул сначала по своим опешившим товарищам, по рухнувшему на четвереньки Юхену, и лишь после он додумался проследить за направлением их взглядов. И только лишь заметив кровь, скопившуюся у головы его друга, он ошалело шагнул в сторону.       — Валим отсюда. Бросайте его, валим!       Тэхен рухнул на пол. Он, тяжело дыша, упал на колени, больно ударяясь ладонями о кафель, и мутным взглядом проследил за мельтешащими у двери спинами. Парней словно здесь и не было, со стуком входной двери в туалете повисла тишина.       — Твою мать… твою мать! — выпалил Юхен, очнувшись первым.       Он даже не сообразил, что хорошо бы проверить пульс на шее предполагаемого трупа, только подполз к Тэхену и, крепко схватив его за плечи, хорошенько встряхнул.       — Эй, приди в себя! Ну же! Тэхен, ты мне сейчас очень нужен. Ты живой там? — зашептал он.       Тэ не сразу сообразил, что зовут именно его. Он поднял взгляд на Юхена и заторможено кивнул. Он словно был на грани реальности, когда Юхен впихнул ему в руки упавший со стойки планшет.       — Вызывай сюда своего полковника, блять, мы в полной жопе! В полной сраке, Тэхен, ты понимаешь?       Тэ на секунду зажмурился и наконец сфокусировал взгляд. Потребовалось еще несколько долгих секунд и отчаянного сиплого шепота Юхена, прежде чем его глаза вдруг расширились, и он отполз в сторону. Это… Это ведь не он сделал? Этот парень, он вообще жив? И какого черта здесь произошло?       — Тэхен-а… — едва ли не завыл Юхен, и Тэ, дрожащими руками разблокировав планшет, набрал нужный контакт.       — Чон… Чонгук-а, — жалобно протянул он, когда в динамике раздался голос мужчины, — Кажется… Ты мне очень нужен сейчас. Ты можешь прийти ко мне? Я в туалете корпуса «C», второй этаж.       Юхен не обратил даже внимания на то, как Тэхен обратился к полковнику, потому как был полностью сосредоточен на голосе Чона, пусть от шока его слух будто притупился — он ни слова не мог разобрать, но точно был уверен, что полковник — единственный, кто может им помочь.       — Сейчас буду.       Без лишних вопросов мужчина оборвал связь, но стоило Тэхену остаться без него, он ощутил дрожь в пальцах от накатывающей реальности.       Внутренности болели так сильно, словно внутри него кто-то копался и перемешал кишки с органами, в ушах звенело, но нужно было собраться.       Сделав волевое усилие над собой, Тэхен протянул руку к парню и положил два пальца на его шею. К великому удивлению, но ощутил пульс, хотя кровь, все еще медленно вытекающая из-под его головы, говорила, обратное. Но он точно был жив.       — Он не умер, Юхен.       Эти слова немного успокоили их обоих, но Тэхен только сейчас заметил, что одной рукой вляпался в кровь на полу и дернулся в сторону. Его рука в остывшей чужой крови выглядела жутко и пахла металлом. Отвратительно.       Тэхен почувствовал, что если он прямо сейчас не смоет это со своей руки, он точно словит новый приступ, которых давно уже не случалось, и вернется на свое индивидуальное обучение в блок. Так что, застонав от новой порции боли, навигатор еле как поднялся и, прошоркав мимо пострадавшего, подошел к раковине.       Шум воды отразился от стен и Тэхен, наблюдающий за тем, как вода смывает с его руки кровь, отчего она окрашивается у слива в ярко-красный, завис на минуту.       — Что здесь?.. — Чонгук, распахнув дверь, вошел внутрь и первое, что бросилось ему в глаза — это парень, лежащий в луже крови. — Только не говори мне, что ты его убил, — выдохнул мужчина и проверил пульс. Его выдох был облегченным, как будто груз рухнул с плеч.       — Я не помню. Не помню, что случилось и… не помню, чтобы дрался с ним, — выдохнул Тэхен и закрыл воду в кране. В помещении стало тихо.       — Так… нужна Рюджин.       Чонгук быстро набрал контакт медика и, сообщив ей местоположение и примерную травму пострадавшего, сбросил вызов.       — Медики скоро будут. Что случилось?       И пусть Чонгук обращался к Тэхену, сжимающему свой живот мокрой рукой, вместо него затараторил Юхен.       — Это все Сон Хенги, полковник Чон. Они ввалились сюда, схватили меня и стали бить Тэ-тэ! Они держали его, пока Хенги бил, а потом…       — Я ничего не помню, — прервал эмоциональный рассказ Тэхен.       — Да все это не важно, главное, что…       — Помолчи, — строго велел не умолкающему курсанту Чонгук и взглянул на Тэхена. — Нельзя будет так говорить. Я сделаю все, чтобы тебя не закрыли в карцере, но это серьезно, Тэхен, ты понимаешь?       Кивнув, парень опустился на пол, болезненно застонав. Кажется, какие-то внутренние органы Хенги ему все же отбил. Иначе почему так больно?..       Чонгук нахмурился, оглядев мертвенно-бледного курсанта, лежащего на полу, и поджал губы. Тэхен ничего не помнил. Что ж, видимо, он поспешил с тем, чтобы выпустить его в люди. Парень был не готов. Первая стрессовая ситуация — и, казалось бы, нормализовавшееся состояние вновь откатилось обратно. Провал в памяти — первый звоночек к тому, что могут вновь начаться галлюцинации.       — Ты совсем ничего не помнишь? — на всякий случай уточнил Чонгук, и Тэхен замотал головой. Он хотел подойти к Чонгуку ближе, ощутить ставшее привычным успокаивающее прикосновение, но дверь туалета открылась, заставив его вздрогнуть. Чонгук только сейчас подумал о том, что войти к ним мог кто угодно, от курсанта до офицера, но к их счастью это была Рюджин и несколько медбратьев.       — Матерь божья, что за херня, Чон? — воскликнула она, забыв от увиденного о том, что здесь курсанты, которым не следовало бы слышать бранную речь от старших, и прочистила горло.       Несколько парней бросились оказывать пострадавшему первую помощь, а женщина окинула взглядом Тэхена и Юхена, приобнимающего его за плечо в качестве моральной поддержки. Полковник оказать ее сейчас уж точно не мог.       — Ты его так? — поинтересовалась женщина, не отводя от курсанта взгляда, но Тэхен коротко качнул головой в отрицательном жесте.       Он не помнил, но отчего-то был уверен в том, что не мог сделать нечто подобное, даже с Хенги. Да и… Его ведь не накрыло галлюцинациями, верно? Он был не совсем в себе, но…       — Я помню, как кто-то вошел в туалет. Потом пустота, — тихо прошептал Тэхен, обратившись к Чону, но мужчина качнул головой. Не при посторонних. Даже не при Рюджин.       Как только потерпевшего погрузили на носилки, Чонгук кивнул парням, чтобы они следовали за ним. Судя по перешептываниям редко попадавшихся на пути курсантов и косым взглядам, какой-то слух уже прокатился по всей базе.       Чонгук сжал зубы, хмурясь, и обернулся на Тэхена. Парень шел слегка прихрамывая, все еще придерживая руками свой живот. Юхен что-то успокаивающе шептал ему, и Чон, замедлив шаг, поравнялся с курсантами.       — Сейчас мы дойдем до медицинского отсека и ты, — Чонгук взглянул на Юхена, — все мне расскажешь. В мельчайших подробностях. Приказ ясен?       — Да, сэр, — тихо отозвался Юхен, сворачивая вслед за медиками и поджимая губы, когда Чонгук, убрав его руки, сам придержал нервно дышащего Тэхена за плечи.       — Я не делал этого, — тихо проговорил Тэхен, будто это могло его спасти.       Он поднял взгляд, заглянув в глаза Чонгука, но не нашел в них злости, лишь напряжение.       — Успокойся. Мы со всем разберемся.       Они остановились у дверей медицинского пункта. Рюджин скрылась за дверью в операционную, а Чонгук, усадив Тэхена на диван в коридоре, присел перед ним на корточки.       — Как ты себя чувствуешь?       — Я в порядке, — отозвался Тэхен, но, заметив скептический взгляд мужчины, поморщился и снова потер живот, — здесь больно.       — Стоило бы, чтобы тебя осмотрели. Могут быть внутренние разрывы. Вас избили? Что произошло? Тихо и по порядку.       Теперь он глядел на обоих, и Юхен, нервно мнущийся рядом с Тэхеном, возмущенно выдохнул.       — Мы зашли в туалет, потому что у Тэхена линза за веко закатилась — зрелище примерзкое. Он пока ее доставал…       — Юхен, — устало выдохнул Тэ, откинувшись головой на стену и прикрыв глаза.       Парень откашлялся и, вздохнув, собрался с мыслями.       — Простите. В общем, мы зашли туда, все было в порядке, и тут влетели эти… Ну, Хенги и его компания. Меня двое держали. Вон тот, который сейчас у госпожи Ли в операционной, и еще один. Я имена толком не помню даже. А еще трое били Тэ. Он сначала так хорошенько отвечал им, а потом вдруг как в прострации какой-то, повис, и его просто мутузили со всех сторон.       — Это ты помнишь? — тихо спросил Чонгук, взглянув на Тэхена и положив ладонь на его колено, слабо сжав.       — Нет. Кажется… Нет, не помню.       Чонгук нахмурился. Значит, когда Тэхен прекратил отбиваться, он уже едва ли был в сознании, и причиной тому были вовсе не крепкие удары обидчиков. Чонгук знал по себе — это состояние наступало перед галлюцинацией и новой вспышкой агрессии. Чудно. У них есть как минимум одна хорошая новость — в состояние аффекта Тэхен так и не впал, оставшись висеть где-то на границе сознания. Значит, действие побочных эффектов препарата постепенно сходило на нет. Иначе вряд ли бы кто-то из тех, кто бил его, остались в живых.       — Хорошо. Что было дальше?       — Ну, парень, который пострадал, он подумал, походу, что раз Тэхен прекратил отвечать, значит, они переборщили, и попытался остановить Хенги. А тот оттолкнул его и… Ну, он поскользнулся и прямо об раковину головой. Прямо вот затылком упал. Там же Тэ руки мыл, скользко было… И кровь эта на полу… Тэхен его не убивал, полковник Чон. Я Вам мамой клянусь, что это был Хенги, и…       — Достаточно. Я все понял, — проговорил Чонгук и потер переносицу, шумно выдохнув.       Из-за угла вышли трое мужчин в темно-бордовой форме и стройным, отточенным шагом направились к ожидающей новостей из операционной троице.       — Только их не хватало… — тихо проговорил Чонгук и поднялся.       Седовласый мужчина и двое молодых людей, остановившиеся за его спиной, синхронно отдали честь полковнику. Они смотрели бесстрастно, безразлично, словно роботы последнего поколения, а не живые люди, во всяком случае Тэхену показалось именно так.       — Полковник Чон, мы здесь для исполнения служебного долга. Нам необходимо задержать вашего навигатора. Пожалуйста, отойдите и не мешайте нам исполнять свою работу. Мы должны его допросить.       Мужчина говорил сухо и ровно, будто вообще все человеческое было ему чуждо, однако Тэхена интересовало не это. Его должны допросить. В качестве кого? Подозреваемого в нападении на другого курсанта или убийцы?       Понимая, что не имеет никакого права препятствовать им, Чонгук отошел в сторону, открывая пришедшим офицерам вид на побитого Тэхена. Курсант поднялся и, пытаясь стоять по стойке смирно, отдал честь, как было положено по уставу. Он ведь понимал, что единственный, за кем вот так могли прийти на допрос, — это он сам. Вряд ли за Юхеном.       — Ким Тэхен, курсант под номером сорок два семьдесят, распределенный в навигационный отряд, мы задерживаем вас в связи с подозрением в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью курсанту сорок два шестьдесят шесть Чхве Юнсону, распределенного в отряд бойцов. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас на военном суде. Ваши руки.       Седовласый офицер отчеканил свою речь курсанту и кивнул на его руки, но Чонгук не позволил Тэхену протянуть их.       — Заковывать курсанта в наручники, офицер Чои? Лишнее, вам не кажется? К тому же, ему необходим медицинский осмотр.       Чои хотел было возразить Чонгуку, но из операционной вышла доктор Ли. Она сняла с себя маску, являя присутствующим охваченное досадой лицо без привычной алой помады на губах и качнула головой.       — Мальчик не выжил, необходимо сообщить о его смерти родным.       Юхен, шокированный известием, осел на скамью, невидящим взглядом уставившись перед собой, а двое ребят в темно-бордовой форме, получив разрешение от своего начальника в виде короткого кивка, не сговариваясь скрутили несопротивляющегося Тэхена и, заломив руки за его спину, надели наручники.       — Не вмешивайтесь, полковник, — Чои перегородил Чонгуку доступ к его навигатору, не позволяя ему помешать задержанию, и, удостоверившись, что препятствовать мужчина им более не намерен, повернулся к Тэхену лицом.       — Вы подозреваетесь в умышленном убийстве, Ким Тэхен. Уводите его.       Тэхену не позволили даже выпрямиться, потащили куда-то прямо так, согнув парня пополам, и от этого зрелища у Чонгука не только заиграли на лице желваки, но и руки зачесались вдарить наглому начальнику департамента безопасности. Они обычно сидели тихо как мыши, но стоило произойти чему-то подобному, как эти ребята буквально упивались своей властью.       — Это всего лишь моя работа, полковник, ничего личного.       Чои отдал Чонгуку честь, развернулся на пятках, и удалился за своими людьми и Тэхеном.       Позабыв о том, чтобы отпустить Юхена в его комнату, Чонгук быстрым шагом направился к единственному человеку, который сейчас мог на что-то повлиять: к Ким Намджуну. Уж глава базы точно разберется с беспределом и этим дурацким обвинением, тем более, что оно совершенно безосновательно, ведь в том, что Юхен рассказал ему, Чонгук не сомневался. Этот парень не мог врать, слишком простой для этого.       Он еще видел, как Тэхен пытался обернуться на него несколько раз, прежде чем скрыться за одним из шлюзов, но было бы глупо нестись за ним следом и пытаться успокоить.       Он сам не помнил, как дошел до кабинета главнокомандующего, но дверь открыл резко и без стука. Намджун не сидел за своим столом, расхаживал по кабинету туда-сюда, но стоило появиться Чонгуку, как он остановился.       — Какого хера, Чон? — едва ли не прошипел он, в два шага подлетев к не менее напряженному Чонгуку.       — Тот же, блять, вопрос. Где те четверо, которые так же были в этом чертовом туалете? Ты вообще в курсе, что там произошло?       — Дай догадаюсь, твой парень не выдержал нагрузки вакцины и слетел с катушек. Я, блять, был уверен, что это херовая затея, Чонгук, скрывать подобную информацию. Ты хоть представляешь, сколько голов полетит, включая наши?       — Сядь и выдохни. Он этого не делал. Пошли туда людей из следственного комитета, пускай они разберутся, в чем дело. Парня толкнули, он ударился головой. Медэкспертизу проведет Рюджин, чтобы удостовериться в причине смерти. Его толкнул один из своих, не Тэхен.       Намджун раздраженно выдохнул, но и вправду сел на низкий диван у стены, потерев лицо руками.       — Во-первых, Ли Рюджин — не судмедэксперт, чтобы проводить экспертизу, о которой ты говоришь. А во-вторых, это он тебе об этом сказал?       — Нет, парень, который был вместе с ним, его друг. Только вот его почему-то не задержали. Тебе это не кажется любопытным? — поинтересовался Чонгук, сложив руки на груди.       — Вся база гудит, Чонгук. Тех четверых тоже забрали, будут выяснять обстоятельства и допрашивать каждого причастного. Почему не забрали друга твоего навигатора хотя бы на допрос как свидетеля — я не знаю. Разберемся.       Чонгук поджал губы и поморщился. Все это напоминало хреновую комедию с трагической линией в сюжете, но уж точно не жизнь. От одной только мысли, что Тэхена не просто закроют в карцере, но и будут допрашивать как какого-то преступника, не оказав ему даже медицинской помощи, руки чесались. Все это было слишком несправедливо по отношению к парню. Мало того, что его пичкали препаратом родители, от которых ему пришлось спасаться бегством, так и на базе все никак не удается прижиться. Несправедливо как-то.       Хотелось сделать хоть что-нибудь, помочь ему уже начать жить. Нормально жить как все, без этих ужасных проблем со сверстниками, которые относятся к нему совершенно незаслуженно. И как у Тэхена еще не поехала крыша от всех этих несчастий, сыплющихся на его голову фактически несправедливо.       — Если те четверо укажут на твоего навигатора как на виновника травмы, повлекшей смерть курсанта, его будут судить в самые короткие сроки, — известил Намджун. Скорее даже напомнил стандартную процедуру.       С убийцами здесь разговор короткий. Человечество и без того находится на грани вымирания, а тех, кто способен продолжить род и того меньше. Если слово «расточительство» и могло характеризовать людей, то в прошлую эру. Сейчас же даже с ожирением проблем не было. Хронические заболевания, провоцирующие набор лишнего веса научились лечить, а еды на всех не хватало, так что и переедать люди перестали. Общество перестало быть потребительским.       — Раз так, я должен быть в комиссии, как это всегда было, — настоял Чон.       — Исключено. Ты его боец, к тому же, уже всем известно, что ты с ним спишь. Заинтересованное лицо не может участвовать в заседании никоим образом, только как свидетель. Прости, Чонгук, мы справимся без тебя.       Чонгук собирался возразить, но дверь в кабинет распахнулась, и внутрь ввалился отмахивающийся от Ханыля курсант. Юхен, друг Тэхена. Намджун недоуменно уставился на этих двоих, не понимая, что происходит. Кто вообще имеет наглость и смелость влетать в кабинет главнокомандующего вот таким вот образом? На сегодняшний день это было чем-то немыслимым.       — Простите, господин, я…       — Да отстань же ты, мне нужно срочно поговорить с генерал-майором! — Юхен, потерявший терпение настойчиво отстранил от себя руки секретаря и отдал честь Намджуну. — Сэр, разрешите обратиться! Я курсант, друг Тэхена. Он не убивал того парня, я Вам мамой клянусь! Правда не убивал. Я там был, я вам все расскажу, отпустите его, он ведь совсем не заслуживает карцера, господин главнокомандующий!       Юхен тараторил, обращался не по уставу, но Чонгук вместо раздражения почувствовал даже какое-то уважение к нему. Он пришел к самому высокопоставленному человеку на базе, чтобы просить о справедливом отношении к своему другу. Грустно, конечно, если этот парень не до конца осознавал, к кому вообще обращается, а из опыта общения с ним Чон не удивился бы, однако, хотелось верить в лучшее.       — Отставить! — громко рявкнул Намджун. Было видно, что мужчина буквально на грани от того, чтобы не выйти из себя.       Он окинул притихшего курсанта взглядом и потер переносицу.       — Разберись со своим отрядом, Чонгук. Не думал, что скажу это, но у них проблемы с соблюдением устава. Способные, вроде как, но доставляют столько проблем, что у меня есть огромное желание выпихнуть всех разом в космос.       Чонгук поджал губы и отошел от Намджуна на шаг.       — Я не позволю осудить моего навигатора без веских доказательств. И подумай над тем, чтобы камеры стояли даже в туалете, — бросил он, откинув полы пиджака, и направился к выходу.       Юхен растерянно оглянулся, не зная, как ему действовать дальше, но Чонгук помог определиться, коротко хлопнув по плечу и кивнув на выход.       Ханыль проводил мужчину и курсанта недовольным взглядом и поджал губы. Из-за этих двоих у него будут проблемы. Они ведь даже слушать его не стали, просто влетели в кабинет генерал-майора как к себе домой!       Юхен шел рядом с Чонгуком, усердно разглядывая свои руки, и кусал губы. Он хотел бы продолжить говорить, но от Чонгука чувствовалось такое сильное напряжение, что впору было прикрыть рот и идти рядом молча.       — Тэхен и правда…       — Я верю, — не дал закончить Чон, искоса глянув на парня.       — Ты хороший друг, но врываться таким образом в кабинет главнокомандующего было опрометчиво. Твое счастье, что там был я.       — Такого больше не повторится, сэр, — Юхен виновато опустил голову.       Чонгук тяжело вздохнул. Ему оставалось надеяться, что поводов для подобного больше не будет. И в невиновности Тэхена он был уверен больше, чем в самом себе, даже если парень ничего не помнил.       Весь оставшийся день Чон был темнее тучи. К нему не просто курсанты боялись подходить, даже Чимин и Сокджин предпочли оставить его в одиночестве. Им показалось, что если они только попробуют завести разговор о Тэхене, их друга просто разорвет, настолько тяжелая аура от него исходила.       Тэхен же, оставшийся без компании и других развлечений, сидел в карцере. Узкая комната с одной жесткой и скрипучей койкой, старым матрасом и пожелтевшим от времени постельным (спасибо, что оно здесь было). В уголке стояла раковина и унитаз. Больше ничего не было, даже небольшого окошка, через которое можно было бы созерцать далекие звезды. Так что, умывшись, парень просто спал. Он проснулся лишь дважды: на ужин и завтрак.       Ему никто ничего не рассказывал, надзиратели в темно-бордовой форме смотрели на него высокомерно и презрительно, они просто отдавали еду и уходили, не отвечая ни на какие вопросы.       Каждый раз, когда окошко в двери закрывалось, Тэхену хотелось помыться от этого взгляда. Только вот в душ его вести тоже никто не торопился, так что парню оставалось только тешить себя тем, что многие люди на Земле выживают и в более ужасных условиях, так что… грех жаловаться.       — Ким Тэхен, — раздалось за дверью, и в карцер вошел молодой мужчина в сопровождении двух рядовых. — Мы здесь для того, чтобы сопроводить тебя на судебное заседание. Надеюсь, за убийство товарища тебя просто расстреляют.       Подошедший к ним курсант опешил, но руки свои все же протянул, чтобы на них надели наручники.       Так значит, того парня все же не спасли…       Тэхен мысленно подавил вину и волнение где-то в глубине своей души. Было страшно, но он не показывал этого. Чонгук пообещал, что разберется. И… Чонгук верил, что Тэхен не убивал. И Тэхену приходилось верить в это так же. Юхен бы не солгал ему, никогда. Они ведь все еще друзья?       Они шли достаточно долго. В этих местах Тэхен еще ни разу не бывал, но судя по тому, что поднимались они на лифте, этот корпус был где-то в самом низу базы. Возможно, даже ниже мемориала.       — Шевелись, — Тэхена подтолкнули, когда он вышел из лифта, и провели к большому белому шлюзу. Он открылся, стоило им подойти ближе, и взгляд тут же уперся в белые скамейки, длинный стол на платформе в центре зала у стены, и парочку трибун. Так ярко, что хотелось зажмуриться. Будто бы он смотрел на снег в солнечный день. После карцера вообще было сложно привыкнуть к нормальному освещению.       Взгляд зацепился за еще четверых в компании Хенги. Тэхен был приятно удивлен, заметив наручники и на их руках. Значит, подозрения пали не только на него? Оно и логично, конечно. Может, конвоиры ошиблись и это не судебное разбирательство, а очная ставка?       — Тэтэ, — послышалось где-то в стороне, и Тэхен нашел взглядом Юхена, сидящего отдельно от подозреваемых. Слава Вселенной, ему удалось избежать подобной незавидной участи. И то, что он был здесь…       Тэхен, словно опомнившись, оглядел зал. Он заметил Чонгука не сразу. Полковник хмурился, сидя на скамье среди каких-то незнакомых Тэхену людей, но, заметив Тэхена, больше не отводил от него взгляд. Он ведь точно верил, что Тэ не сделал ничего дурного?       — Сядь, — Тэхена подтолкнули к скамье, противоположной от скамьи тех четверых, и он присел на нее, оглядев свои закованные руки. Что ж, нужно искать во всем свои плюсы — он еще ни разу не видел судов и уж тем более не присутствовал на них в качестве обвиняемого. Вчера у него много чего спрашивали, но он говорил ровно то же, что услышал от Юхена, ни словом больше. Интересно, как попытаются выкрутиться эти ублюдки?       Только вот спустя даже пять минут, которые отсчитали электронные часы на табло, ничего не произошло. Было тихо настолько, что Тэхен отчетливо слышал шорох форменного пиджака Чонгука, когда мужчина поднес палец к виску и, задумавшись о чем-то, потер его.       — Всем встать, — раздалось из динамика и все без исключения присутствующие поднялись со своих мест.       Тэхен последовал примеру собравшихся и тоже поднялся на ноги.       В зал вошли четверо: Ким Намджун с двумя офицерами старше его по возрасту, и женщина в длинной алой мантии и седом парике. Она заняла место на возвышении сбоку от стекла, разделяющего всех подозреваемых и их конвой от наблюдателей и свидетелей. Чуть ниже за длинным столом расположились главнокомандующий и офицеры.       После того, как женщина махнула рукой, все снова сели на свои места и вновь наступила тишина.       — Рассматривается дело номер сто семьдесят ноль два, потерпевший Чхве Юнсон. Сон Хенги, Лю Джихо, Ким Тэхен, Нам Чонсу, Кан Еннам проходят по делу как подозреваемые в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью курсанту Чхве Юнсону, повлекшее смерть потерпевшего. Подсудимые, встаньте, — пятеро, включая Тэхена, вновь встали со своих мест. — Вы будете давать показания только после того, как я назову ваше имя, до этого момента вмешиваться в судебный процесс запрещено. После двух замечаний вы будете удалены с судебного заседания без возможности высказаться. Это ясно?       Все ответили привычное «так точно», но Тэхен не был уверен в том, что ему можно говорить, потому обошелся коротким кивком. И он бы почувствовал себя не в своей тарелке, но единственное, о чем он мог думать сейчас — в насколько же глубокую задницу его занесло. Если он закончит вот так… глупо.       — Садитесь, — бросила судья подозреваемым и вернулась к изучению бумаг на своем столе и оглашению состава суда. — В качестве присяжных — генерал-майор Ким Намджун, подполковник Чо Гынхо и полковник Ан Унен. Судья Йо Юнми. Я ознакомлена со всеми материалами дела, включая опросы подозреваемых и показания свидетелей. Для начала к трибуне приглашается Квон Юхен.       Курсант вытер вспотевшие ладони о штаны и, выдохнув, поднялся и прошел к трибуне. Даже несмотря на то, что он волновался, все равно не поделиться подбадривающей улыбкой с Тэхеном не смог, слишком уж подавленным выглядел его друг, да еще и в форме, которая все еще была испачкана в его собственной крови.       — Предупреждаю вас о наказании за дачу заведомо ложных показаний в суде заключением в срок от одного до пяти лет согласно статье сорок два пункт один. Где вы были во время самоподготовки?       — Ваша Честь, во время самоподготовки я вместе с Ким Тэхеном был в аудитории для самоподготовки. Там же были и остальные подозреваемые, и потерпевший. У Тэхена закатилась линза, поэтому мы пошли в туалет. Знаете, это зрелище, конечно, мерзкое, но какой из меня друг, если я оставил бы его в одиночестве? Так вот, мы зашли в туалет. В тот самый, в котором все это случилось, и уже собирались выходить, как они ввалились и не дали нам уйти. Меня схватили, держали, а в это время другие держали Тэхена, пока Хенги его бил, вы представляете?!       Женщина коротко дернула бровью, ничего не сказав насчет столь большой эмоциональности, и уставилась в какие-то документы в своих руках.       — По заключению медицинских работников на вашем теле были обнаружены лишь повреждения на руках и животе, они остались от того, как вас держали? Подозреваемые применяли в отношении Вас силу?       Юхену этот вопрос показался глупым. Он ведь уже все сказал, зачем по второму кругу-то?       — Да, Ваша честь. Они держали меня и один раз ударили под дых.       — Кто они? — уточнила женщина, внимательно посмотрев на парня.       — Погибший Чхве Юнсон и Нам Чонсон. Они не участвовали в драке, только держали меня. Когда Тэхен почти потерял сознание, Юнсон попытался остановить Хенги, но Хенги толкнул его и… Все так быстро произошло, он просто ударился головой, — рассказал Юхен и замолчал.       Он увидел, как усмехнулся Хенги, когда он закончил говорить, и тут же перевел взгляд на Тэхена. Только вот Тэ себя в обиду давать был не намерен и едва не прожигал своим взглядом дыру в этих идиотах. Кажется, Тэхен перешел из фазы растерянности в фазу гнева из-за несправедливости. Это Юхен знал уж наверняка.       — Это все, Ваша Честь.       Женщина кивком отправила парня назад на скамью и, еще немного посмотрев на бумаги в своих руках, продолжила говорить:       — К трибуне приглашается свидетель Чон Чонгук.       Стоило лишь услышать ставшее дорогим имя, Тэхен тут же отвлекся от созерцания недругов и взглянул на мужчину. Полковник уверенным шагом подошел к трибуне и, выслушав предупреждение о том, что лгать в суде не стоит, коротко глянул на Тэхена. Ему врать и незачем.       — По данным дела Вы прибыли на место происшествия одним из первых. Это верное утверждение?       — Да, ваша честь. Сразу же после звонка своего навигатора, — ровно отозвался Чонгук, взглянув на женщину.       — Почему он позвонил Вам, а не медицинскому персоналу?       — Потому что я курирую их набор, Ваша Честь, и в случае экстренных ситуаций я первым должен узнавать о происшествиях. Согласно пункту тридцать четыре пятой главы устава военной базы «Орион». Также я настаиваю на вопросе для сбежавших с места происшествия подозреваемых, почему они не удосужились связаться со своим куратором.       Намджун тяжело вздохнул, взглянув на Чонгука, и потер лицо ладонью. Ни один судья не любил Чонгука, и сейчас становилось ясно, почему.       — О том, какие вопросы задавать подозреваемым, полковник Чон, суд разберется без участия свидетелей. Что произошло после того, как вы прибыли на место происшествия?       Лицо Чонгука оставалось беспристрастным, хотя слова судьи его все же раздражали еще сильнее. Но навредить Тэхену он не хотел, так что продолжил говорить.       — Я обнаружил своего навигатора, Ким Тэхена, избитого, в крови. Рядом с ним находился Квон Юхен. Потерпевший лежал на полу без сознания. Я проверил его пульс и сразу вызвал хирурга Ли Рюджин, она моя подруга, и нам повезло, что была ее смена. После моего звонка она прибыла на базу в сопровождении еще двух медбратьев, и они увезли пострадавшего в операционную, мы все пошли за ними, чтобы удостовериться, что с парнем все будет в порядке. Пришли сотрудники департамента безопасности. Они собирались просто допросить Тэхена, но после того, как Рюджин сообщила о смерти курсанта, они заковали моего навигатора в наручники и увели в карцер. Это все.       Чонгук рассказывал о происходящем кратко и настолько лаконично, что у судьи не должно было остаться никаких вопросов. По мнению Чонгука, но вот только судья решила иначе.       — В каких отношениях вы находитесь со своим навигатором?       Тэхен напрягся. Он не хотел, чтобы Чонгук во всеуслышание говорил о том, что они любовники, не хотел подтверждения слухов. И его прикованный к Чонгуку внимательный взгляд не позволил заметить злорадную усмешку Хенги в стороне.       — В доверительных. Так как мы живем в одной комнате, это позволило нам сблизиться и построить доверительные отношения ученика и наставника, поэтому я верю тому, что рассказал курсант Квон. Они с Тэхеном друзья, и он иногда приходит в нашу комнату, это позволило мне узнать его лучше.       — Что вы можете сказать про курсанта Квона?       — Простофиля, добряк. Этот парень слишком честный, чтобы врать.       Судья кивнула и опустила взгляд на свои бумаги. Она пока что не торопилась отпускать Чонгука, изучала материалы дела, чтобы решить, стоит ли спросить у полковника что-нибудь еще или нет. Но оно и хорошо. Пока он стоял за трибуной, Тэхен мог внимательно разглядеть его, хотелось бы улыбнуться, но это было бы уже слишком, поэтому он позволял себе просто смотреть.       — Спасибо. Вы свободны.       После Чонгука к трибуне вызвали Ли Рюджин. Она рассказала практически все то же самое, что и Чон, дополняя лишь деталями собственного наблюдения и рассказывая о своих действиях как доктора более сложным научным языком, апеллируя такими терминами, которых Тэхен даже от собственных родителей не слышал. Затем назвали имя Хенги. И вот здесь Тэхен напрягся, ведь то, что рассказывал этот парень… оно слишком резко отличалось от рассказанной Юхеном истории.       — Мы пытались удержать его, чтобы они вдвоем перестали на меня нападать, а потом я просто вышел из себя и перешел от защиты к нападению, потому что Тэхен иначе не понимал. Он убил бы меня, Ваша Честь, если бы я не пытался защитить себя и усмирить его. Юхен в какой-то момент даже просил его уйти, но Ким Тэхен сказал, что они уйдут только после того, как он убьет меня. И мой друг, Юнсон, он пытался остановить Тэхена, скрутить его, но этот парень нечеловечески силен, хоть и выглядит дохляком, он толкнул Юнсона так сильно, что он ударился головой о раковину и упал без чувств. Когда мы увидели лужу крови, конечно, мы были в шоке и сразу побежали за медицинской помощью, но в состоянии аффекта заблудились и очень долго блуждали по коридорам. Когда мы смогли добраться до медиков, нам сообщили, что наш друг умер во время операции. Мы не должны быть на скамье подсудимых, Ваша Честь…       Женщина тихо хмыкнула, слушая Хенги, и пролистала папку с делом.       — Судя по камерам наблюдения, для начала вы направились к корпусу с вашими комнатами. Настолько сильно заблудились? — поинтересовался Намджун. Судья только бросила на него взгляд, но не препятствовала вопросу. Только подперла подбородок рукой и так же взглянула на Хенги.       — Я же сказал, генерал-майор. Мы были в шоке, не знали, что делать. Заплутали. К тому же, была мысль о том, чтобы позвать на помощь кого-то из тех, кто остался в комнатах.       — Вряд ли я был бы в комнате, где спят курсанты. Согласно уставу вы должны были доложить мне, — подал голос Чонгук, но замолчал, словив на себе взгляд судьи. Он все чаще стал замечать за собой старые замашки — и неумение держать язык за зубами, когда следует, была одной из них.       — Сейчас слово дали не Вам, полковник Чон. Хочу послушать следующего.       Хенги отошел от трибуны, пропуская к ней своего друга, и коротко глянул на Тэхена, тихо хмыкнув. Они все, словно сговорившись заранее, твердили одно и то же — Тэхен бил, Хенги защищался. Тэхен толкнул погибшего мальчишку, обрекая его на верную смерть. И чем чаще Тэхен слышал это, тем больше он нервничал. Юхен ведь не мог ему соврать? Он точно не убил этого парня? Точно ли именно Хенги во всем виновен? Как вообще можно слушать все это и не сомневаться в самом себе, если у него так и не вышло достать нужные воспоминания из недр своего мозга?       Тэхен рвано выдохнул, на мгновение прикрыв глаза, силясь успокоиться, и открыл их вновь, находя взглядом Чонгука. Мужчина внимательно слушал лживые показания парней и выглядел так, будто в любой момент самолично свернет ублюдкам шеи. Поделился бы он своей уверенностью в версии Юхена, Тэ был бы ему признателен.       — Ким Тэхен, — позвала его судья и указала на трибуну.       Его слушали последним.       — Расскажите вашу версию случившегося.       Взгляд навигатора метался от Чонгука к Юхену и обратно, как будто бы он надеялся на их поддержку, что они защитят его, сами все расскажут и им поверят. Только вот они молчали и ничего не говорили, не могли сказать.       — Я… я мало что помню, Ваша честь. Помню, как четверо подозреваемых и погибший вошли в туалет и началась драка. Хенги несколько раз ударил меня по лицу, а потом в какой-то момент, пока кто-то держал меня, он стал бить меня по животу и ребрам, я отключился и почти ничего не помню.       Возможно, ему стоило бы просто пересказать все, что поведал ему Юхен, однако для себя Тэхен решил, что ему стоило бы быть честным. Утверждать, что он помнит что-то при отсутствии воспоминаний — гиблое дело.       — В каких отношениях вы находились с потерпевшим?       — Он друг Хенги, это все, что я о нем знаю. Я ни с кем из компании Хенги никогда не общался, Ваша Честь, кроме Хенги. Мы… — Тэхен замялся. А стоило ли сейчас все это рассказывать? Стоило ли объяснять причины такого отвратительного отношения Хенги к нему в зале суда?       А вдруг это спасет его жизнь? Нужно было попытаться.       — Мы с ним переспали. Всего один раз, о котором он рассказал другим курсантам, и после этого один парень, с которым мы с самого начала не поладили, нашел прекрасную тему для подколов в мою сторону. Конечно, это было неприятно, так что я сказал Хенги, что мы больше не… что я не хочу больше с ним спать. И даже после того, как ребят, которые избили меня в душе отправили в колонию, мои проблемы не закончились, все еще ходили слухи, например, что я сплю с полковником Чоном. Как я понял позднее, инициатором и главным распространителем этих слухов являлся именно Хенги. Не знаю, почему, но после моего отказа продолжать с ним интимную связь, он стал все силы прикладывать к тому, чтобы испортить мое нахождение здесь.       — То есть Вы хотите сказать, что у него был мотив вас подставить и этот мотив заключается в том, что вы оборвали с ним интимные отношения? Мотив слабый, — сурово сказал один из офицеров, кажется, его представили как Ан Унен. — И потом, интересное совпадение. Тогда вас избили в душе, теперь в туалете. Только в прошлый раз курсантов отправили в колонии, а в этот раз один из ребят умер. Вы уверены, что не имеете к этому отношения, курсант Ким?       От такого сурового напора Тэхен растерялся и даже словил себя на мысли, что еще одно сказанное этим мужчиной слово, и он действительно возьмет всю вину на себя, но все же та часть его мозга, все еще способная мыслить логично, не позволяла этого сделать.       — Моя проблема, полковник Ан, только в том, что мои родители не научили меня общаться с людьми и строить социальные связи, так как я с детства находился на домашнем обучении и учился под строгим контролем отца двадцать четыре часа в сутки без выходных. Меня практически не выпускали из дома, так что завести здесь друга было для меня слишком тяжелой задачей. Но я точно уверен, что не толкал погибшего. Я ничего не знал о Юнсоне, зачем мне его убивать?       — Вы понимаете, что даже если принять за правду часть ваших слов, у вас все равно есть мотив поквитаться как с Сон Хенги, так и со всеми ребятами из его компании, хотя бы за регулярные издевки.       Полковник Ан продолжал настаивать на своем, и уверенность Тэхена снова пошатнулась.       — Сознаетесь Вы в убийстве или нет, не так важно. Если присяжные установят Вашу вину, Суд вынесет Вам смертный приговор. Не важно, насколько Вы одарены, убийство не прощается, и Вас просто расстреляют. Так может быть, Вы все же расскажете то, что имеет отношение к суду и данному делу?       — Я уже рассказал все, что знал, полковник Ан, — выдохнул Тэхен. Его голос осип от осознания чужих слов.       Могут расстрелять. Вот так просто…       — Я хочу изменить свои показания, Ваша честь! — раздалось сбоку.       Все, включая самого Тэхена, устремили удивленные глаза на соскочившего с места курсанта. Тэ не знал, что именно хочет рассказать этот парень, может быть что-то еще более ужасное, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений в виновности навигатора, чтобы его прямо из зала суда направили на расстрел. А может, наоборот он хочет сознаться?       От нахлынувших эмоций и растерянности, парня пошатнуло, но он оперся о трибуну и тряхнул головой, силясь прийти в себя. Не время терять сознание…       — Нам Чонсу, первое замечание. Сядьте на свое место и дождитесь окончания допроса подозреваемого, — строго сказала судья и перевела взгляд на Тэхена.       — Если у присяжных нет вопросов к подозреваемому, мы можем закончить допрос.       — У меня есть вопросы, Ваша Честь, — кивнул Ан. — В каких отношениях вы находитесь со своим бойцом? Он проявляет к вам снисходительность на занятиях или высокие оценки — результат ваших трудов и стремления к учебе?       Тэхен понимал, к чему клонил полковник Ан. Слишком уж очевидным был его намек: что Чонгук относится к нему лучше, чем к другим курсантам и потому выгораживает. Но вот то, что его оценки считают сфальсифицированными — обидно.       — У нас хорошие доверительные отношения, полковник помогает мне с учебой, но лишь объяснением материала, который я не понимаю, или же он может ответить на возникающие вопросы. Я читаю дополнительные учебные пособия вечерами, спрашиваю, он отвечает. Но полковник никогда не завышал мои оценки, он всегда снижает их, если я делаю ошибки, как и другие преподаватели, меня никто не выделяет, сэр.       Собраться, наконец, получилось, и голос Тэхена звучал ровнее и увереннее. Хорошо, что он не видел, как у Чонгука ходят желваки от желания вмешаться в допрос и закончить этот цирк.       — И тем не менее, вы не рассказали ему о слухах, что вы с ним спите, и издевках, последующих за ними. Не попросили помощи. Это не похоже на доверительные отношения, курсант Ким.       Тэхен ощутил, что и сам готов взорваться от этих вопросов и того, с каким усилием этот мужчина ищет в его поступках подвох.       — Это не было важным. Я взрослый мальчик и должен решать свои проблемы самостоятельно. Тем более, кто я такой, чтобы пользоваться расположением полковника Чона ко мне и просить усмирить обидчиков? Мне всегда казалось, что мужчина должен уметь разбираться со своими проблемами без помощи посторонних, полковник Ан, тем более с такой мелочью, как болтовня других курсантов, — после подобных речей, казалось, Тэхен должен был ощутить на себе несколько пропитанных уважением взглядов, но глаза полковника Ан оставались презрительно-холодными.       Такое отношение было неясно, ведь Тэхен никогда с ним не пересекался, не переходил ему дорогу. Так чем он заслужил подобное отношение и желание доказать его вину, которой не было, ведь это повлечет его смерть.       — Вы решили справиться самостоятельно и потому убили курсанта Чхве Юнсона, чтобы запугать остальных? — прямой вопрос снова пустил холодящие мурашки по спине.       — Я никого не запугивал, и уж тем более не убивал. Почему другие подозреваемые говорят о том, что я напал на них — не имею понятия.       — Вопросов больше нет, Ваша честь. Мне с этим молодым человеком все понятно.       Судья жестом указала Тэхену вернуться на свое место, и он присел обратно, только сейчас заметив со стороны странное копошение и шепотки. Хенги крепко держал парня, пожелавшего изменить свои показания, за локоть и тихо говорил ему что-то на ухо. Кажется, он был очень раздражен.       Все это выглядело по меньшей мере подозрительно.       — Нам Чонсу, пройдите к трибуне, — велела судья, и парень, вырвав свой локоть из хватки предводителя их компашки, поднялся, бросив на него взгляд и направился к трибуне.       — Я тебя прикончу, Чонсу, — тихо прошипел Хенги.       Тэхен подумал, что кроме него самого этих слов больше никто не услышал.       — Что Вы хотели рассказать суду?       Чонсу выдохнул, понимая, что сказанное им может поставить у стены его самого, но мысль о том, что могут казнить парня, который действительно не имел никакого отношения к смерти Юнсона, была настолько отвратительна ему… он просто не мог молчать.       — Я хочу сказать, что слова Ким Тэхена и Квон Юхена — правда. Все, что мы сказали — нет. Мы солгали, потому что Хенги сказал нам солгать. На самом деле он хотел запугать Тэхена, именно с этой целью мы и направились в туалет. Полковник Чон услышал, как Хенги подкалывает Тэхена тем, что он, возможно, спит с полковником, и после занятия он попросил Хенги задержаться. Вероятно, полковник Чон строго отчитал его за подобный интерес и распускание слухов, поэтому, когда Хенги вышел из кабинета, он сказал, что должен разобраться с Кимом, велел нам собрать всех, чтобы обсудить план. И по плану мы должны были просто запугать его в туалете, но Хенги стал перегибать палку. Мы все видели, что Тэхен стал терять сознание и Юнсон попытался его остановить. Он бросился к Хенги, но он его оттолкнул, и Юнсон поскользнулся, ударился головой о кран и упал без сознания. После того, как Хенги увидел Юнсона уже в крови, мы все убежали в комнаты. Там он сообщил, что нам нужно будет говорить, если вдруг нас поймают. Он велел нам сваливать всю вину на Ким Тэхена. Показания всех моих друзей — заранее придуманная ложь, чтобы Хенги не пострадал.       Судья нахмурилась.       Рассказ парня был похож на исповедь из-за грызущей совести, никак иначе нельзя было охарактеризовать его поступок. Вряд ли человек будет лгать о подобном, ведь это, в первую очередь, может принести ему кучу проблем.       — Это все?       Чонсу кивнул и сел на свое место после позволения.       — Присяжные. Если Вы готовы, мы попросим Вас удалиться в совещательную комнату.       Трое поднялись и ушли, оставляя свои места пустыми. В зале суда на минуту повисла тишина.       — Объявляю перерыв на час.       Судья тоже ушла и, как только дверь за ней закрылась, люди стали говорить. Сначала тихо, но громкость их голосов постепенно нарастала, они говорили все громче и громче, особенно Хенги в стороне.       — Ты, блять, уебок, не мог молчать? — раздраженно прошипел он на Чонсу, пихнув его плечом.       — Идиот ты, Чонсу, нас теперь всех к стенке приставят, вместо него. Всем было бы легче, если б этот парень просто сдох.       — Уебки, — выплюнул на них Чонсу и, поднявшись, одарил «друзей» презрительным взглядом. Ему больше не хотелось находиться в обществе этих людей. Бес попутал, когда он связался с ними, так что, решив, что ничего общего иметь с ними он не собирается, парень перешел к Тэхену на скамью и сел рядом с ним, не обращая внимания на обзывательства и оскорбления от своей бывшей компании.       Тэхен растеряно глянул на присевшего рядом парня. Оба молчали.       — Прости, — сказал Чонсу через несколько минут, — Я испугался, вот и… натворил глупостей. Вообще, ты мне ничего не сделал, и то, что я был в компании Хенги… мне жаль, что мы доставили тебе неприятности, еще и избили. Ты себя нормально чувствуешь?       — Иногда люди связываются с теми, с кем связываться не нужно. Я тоже совершил ошибку, когда поверил его напускной вежливости и милой улыбке. Все в порядке, пока меня не сочли виновным в смерти парня, которого я и пальцем не тронул.       Они снова замолчали. Хенги и Джихо еще раз попытались что-то выкрикнуть в их сторону, но, получив строгое замечание от конвоиров, заткнулись и перестали пытаться оскорбить бывшего друга и нынешнего врага. Хотя Тэхен все еще откровенно не понимал, почему все это происходило.       Самой сложной задачей, которую было необходимо выполнить, была борьба с желанием броситься вперед, разбить чертово стекло и оказаться в объятиях полковника Чона. В очередной раз Тэхен осознал силу своей привязанности. Черт возьми, он был так сильно влюблен…       Жаль будет расстаться с ним так глупо.       Судья вернулась вместе с присяжными. Комиссия, состоящая из трех высокопоставленных офицеров, заняла свое место за тяжелым прямоугольным столом, но они не сели, остались стоять, как и все остальные.       Госпожа Йо Юнми так же подошла к своему столу и осталась стоять за ним. В ее руках лежала темно-бордовая бархатная папка, в которой находилось решение. Она принялась его зачитывать.       — Оглашается приговор по делу номер сто семьдесят ноль два, потерпевший Чхве Юнсон. Сон Хенги, Лю Джихо, Ким Тэхен, Нам Чонсу, Кан Еннам проходят по делу как подозреваемые в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью курсанту Чхве Юнсону, повлекшее смерть потерпевшего. В ходе судебного разбирательства было установлено, что виновным в причинении тяжкого вреда здоровью, а именно черепно-мозговая травма от удара тупым предметом, повлекшим смерть потерпевшего Чхве Юнсона, признается Сон Хенги. Курсант Сон Хенги будет немедленно направлен в военную тюрьму колонии поселения, где будет отбывать наказание на пожизненных каторжных работах во благо человечества. Лю Джихо и Кан Еннам так же будут отправлены в колонию поселения на каторжные работы сроком в три года, после чего будут направлены на базу «Орион» в качестве низших рядовых без возможности карьерного роста на пожизненную службу за дачу заведомо ложных показаний в суде. Нам Чонсу и Ким Тэхен будут заключены в карцер на двое суток с момента оглашения приговора в профилактических целях. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.