***
Посмотрев в глазок, я увидел Ларри с Эш. Беверли проспала долго, а оставить ее в квартире одну, я не мог, поэтому школу мы вдвоем пропустили. У моих друзей, явно возникли вопросы, почему я не явился на учебу. Несколько раз обдумав оправдание, прежде чем открыть дверь, я впустил ребят. — Ты где был? — слету начал Ларри. — Ни слуху ни духу от тебя — в ответ кивнула Эшли. Перед тем, как начать оправдываться, я провел друзей на кухню, иногда кидая взгляд на ванную комнату, где находилась Беверли. — Извините, я помогал отцу и так устал, что не услышал будильник, а когда встал было слишком поздно. — Ну, ты даешь, чувак, — шутливо начал Ларри, — а мы переживали. — С чем помогал? — поставила меня в тупик Эш. Это, я не продумал, поэтому сказал, что ничего интересного и это связано с работой отца. Ребята ничего не заподозрили и позвали меня на улицу. — Я еще не в силах идти куда-то — на ходу сообразил я. Не дождавшись их ответа, я сказал, что скоро вернусь, а сам направился к туалету, проверить Беверли. Та сидела на плитке, трогая свои волосы, увидев меня, она никак не отреагировала. — Долго мне тут еще сидеть? — шепотом возмутилась Паркер, — Спровадь своих друзей куда подальше! — Как? — не зная, что делать, спросил я у Беверли. — Как-нибудь! Я не собираюсь тут вечность сидеть. Беверли заплела свои короткие волосы в две косички, видимо найдя мои резинки, и смыла с себя остатки косметики. Ее натуральный цвет губ был бледен, а глаза без туши оказались меньше, синяки под глазами были заметны сильнее. — Как ты? — уточнил я — Плохо, — огрызнулась Паркер, продолжая теребить волосы, — все очень плохо! — Почему? — я сел рядом. Беверли начала перечислять, попутно загибая пальцы: — Я не появилась дома, я провела всю ночь у тебя, ты видишь меня в таком виде, я пропустила занятия в школе. Этого достаточно? — Все будет хорошо, — попытался поддержать Паркер, — скажешь родителям, что была у друзей, ты нормально выглядишь, и я тоже пропустил школу. — Раз: Ты не знаешь мою мать, два: в моем лексиконе нет такого понятия как: «нормально», есть идеально и все остальное, три: мне все равно на тебя. Я незаметно пододвинулся ближе, до сих пор был огорчен, тем, что Беверли ничего не помнит. Как она отреагирует, если я расскажу ей? На самом деле, от понимания, что Паркер сделала это исключительно из-за нетрезвого состояния, на душе становилось тяжело, она не любит меня, на что я надеялся? От этих мыслей, в голове вспыхнула картина вчерашнего вечера, я опять коснулся своих губ. Беверли заинтересовал этот жест и она посмотрела на меня, пытаясь подглянуть под протез. Ее любопытство никуда не делось, я могу понять всех людей, которым интересно, что у меня под «маской», поэтому не укорял их. Не все такие как Ларри. Та же Эш, которая после моего сцепления с Тревисом, не говоря ничего, сняла с меня протез, но никак не прокомментировала, то, что увидела под ним, но знатно заставила меня понервничать, думаю Беверли, не воздержалась от комментариев в сторону моего лица. — Сал, ты чего там застрял? — крикнула Эшли, несколько раз постучав. Я подскочил, пообещав Беверли сопроводить друзей, и дать ей выйти из ванной. Стоило мне покинуть уборную, я чуть не столкнулся с Эш, и старался закрыть дверь, в то время как Эшли продолжала держать ручку и не собиралась отпускать. — Ты с кем говорил? — подключился Ларри. — Извините, у меня есть кое-какие незавершенные дела. — Интересно какие — улыбнулся Ларри. Сам не поняв, что наговорил Ларри с Эшли, но мне удалось вежливо выставить одноклассников за дверь, предварительно заперев квартиру, надеясь, что никому не придет идея явиться ко мне домой, пока Паркер у меня. Я открыл дверь Беверли, сказав, что она может выйти. Пока девушка вставала, она успела высказать мне все, что думает обо мне, моих друзьях и тому подобное. — Когда ты пьяная, ты добрее — отшутился я. — Сколько тебе надо, чтобы забыть о случившемся? — пройдя в зал, буркнула Беверли. — В плане? — Сколько денег ты хочешь? — пояснила Паркер. — Нисколько — сознался я, — стал бы я скрывать тебя у себя в квартире, если бы хотел рассказать о произошедшем? Услышав разумный ответ, девушка смягчилась, но продолжила: — Это катастрофа, как мне жить дальше, зная, что ты видел меня в хлам? Заверив Беверли, что все в порядке, та не отступала, продолжая говорить, что ее ждет от матери, что она больше не выйдет из дома, и то как сильно ее раздражаю я. Девушка присела на диван, по ее лицу было видно, что она из всех сил старается не заплакать. Не видев Беверли в таком растерянном состояние, я не знал как правильно поступить, чтобы случайно не сделать хуже. Сев на приличное расстояние от Паркер, я анализировал поведение Беверли, стараясь подгадать момент, и вставить свое слово. — Что смотришь? — выдала Беверли. Отведя взгляд от Паркер, я думал, что сказать, случайно не разозлив Беверли еще сильнее. В воздухе витало напряжение, девушка вовсе отвернулась от меня, полностью скрывая свое лицо. Мне показалось Беверли плачет, не зная, что сказать, я подвинулся ближе, легонько коснувшись спины Паркер. Девушка содрогнулась, и села на самый край дивана, смахнув мою руку. — Не трогай меня — на удивление, спокойно попросила Беверли. — Может поговорим? — предложил я. — О чем? — безэмоционально продолжила Паркер, — о том, как я опозорилась? — Не понимаю я тебя, Бев. Я сам не заметил, как перешел на сокращенную форму имени девушки, сначала испугавшись, что ей это не понравится, я уже хотел поправить самого себя, но Беверли не обратила на это никакого внимания. — В плане? — Зачем ты позвала меня с собой? — Я не хотела идти одна, — ответила Беверли, — не хочу об этом говорить. Проигнорировав ее, я продолжил: — Почему не позвала кого-то более знакомого? Пейдж, к примеру. — Была бы возможность, позвала бы, у нее 24/7 тренировки, в любом случае Пейдж бы отказалась, — вздохнула Паркер, — ты — меньшее из всех зол. Мы замолчали, Беверли вроде расслабилась, сев прямо, мне казалось, что она о чем-то думает. В наглую рассматривая ее, я хотел узнать что-то большее о Паркер. Девушка вернулась в реальность и перевела глаза на меня. Мы встретились взглядами, Беверли всматривалась в мой протез. Паркер отвела взгляд, устремив его в пол, произнесла: — Это все, о чем ты хотел поговорить?***
Стало душно, меня снова затошнило, во рту появился отвратительный привкус, я в первые за долгое время, почувствовала голод. Несколько лет истязаний своего тела, путем отказа от еды, привели к полному отсутствию понимания голода. Слыша, что Сал что-то говорит, я не понимала ни слова, полностью переключив внимание на свое состояние. В голове всплыло воспоминание одного дня, когда я окончательно сорвалась со своей «диеты». Пробравшись ночью на кухню и залез в холодильник, Я доела остатки холодного ризотто, со слезами запихивая в себя еду. И физически, и морально стало хуже. Желудок скрутило от неожиданного приема пищи, а в мыслях стояла мама, с ее вечными придирками в мою сторону. Неудивительно, что я так оторвалась в тот вечер, перед тем как уйти, мы снова поругались и разошлись на не самой приятной ноте. Сначала, родители должны были уехать в командировку, на какую-то важную встречу. Моя радость длилась недолго, их встреча отменилась и родители были вынуждены остаться. — Бев? — вырвал меня из раздумий голос Фишера, — Ты в порядке? Краткая форма собственного имени резала слух, и ассоциировалась со школой, ведь именно там, все кому не лень звали меня так. — Все хорошо, — еле слышно ответила я, пытаясь скрыть свое состояние, — ты что-то говорил? — Ты не слышала? — с разочарованием в голосе спросил парень. — Я задумалась. Замолчав, Сал будто обдумывал что-то, я перевела взгляд на него, из-за идиотской маски на лице Фишера, я не могла разобрать его эмоции и понять, что сейчас испытывает одноклассник. Мне все еще было любопытно, что скрывается под ней. Что-то серьезное, или же это просто аксессуар, для подобного фрика? В нашей школе полно подобных клоунов: Парни с патлами, фиолетовых, черных цветов и челкой набок, с ирокезами и вызывающей одеждой, протестующие против социальных норм, те же хиппи, и другие популярные субкультуры. Поэтому, очередной эмо-бой, носящий маску на лице, большинство не смутил. Но прозвище: «Салли-Кромсали», уже давало понять, что не все так просто, да и то, как Фишер защищал свой протез, говорило о многом. Я почувствовала невесомое прикосновение руки парня, мне вновь передернуло, хотелось влепить Фишеру сильную оплеуху, за непонимание человеческих слов и фразы: «Не трогай меня». Но тот самый протез вновь сыграл свою роль, вспомнив про неудачный удар еще в школе, я была вынуждена отказаться от идеи. — Все в порядке — сквозь зубы пробормотала я. — Мне хотелось поговорить о тебе, я... беспокоюсь, ты постоянно ведешь себя по-разному, не понимаю тебя — повторил Сал. — Беспокоишься? Тебе действительно не все равно? — усмехнулась я, — у меня все прекрасно, я хотя бы не мальчик метр шестьдесят ростом, с голубыми хвостиками и маской на лице. Сал вздохнул и шутливо, с ноткой горечи, произнес: — Да, моей жизни не каждый позавидует. Будто моей кто-то позавидует. Все видят дочку богатых родителей, которой повезло родиться в семье с достатком, но никто не задумывается как на самом деле мне живется. Мать-нарцисс, готовая идти по головам остальных, ради достижения своих целей. Отец-тряпка не готовый возразить действительно любимой жене. Моя мама — бывшая актриса, работающая во многих крупных проектах, была вынуждена отказаться от карьеры, из-за неожиданной беременности мной. Она была не готова к такой ответственности, но под давлением родственников, ей пришлось оставить ребенка. А моим отцом стал бывший фанат моей матери, который унаследовал бизнес своих родителей, мама была не глупа и практически сразу стала женой, а следом — владелицей крупного бизнеса в сфере торговли. И в то, и в наше время прибирать к рукам чужое, считалось нормальным, в мире процветал бандитизм и никого не удивить подобной историей. Мне казалось, мой папа до сих пор не понял, что уже не является владельцем дела своего отца. В детстве, я была наивной, как и большинство детей, не понимала всю натянутость отношений моих родителей, матери, которая абсолютно не интересовалась мной и отмахивалась как от надоедливой мухи. Но зато, я вроде была счастлива. Будучи полноватой девочкой, с вечно растрепанными волосами, я не зацикливалась на своем внешнем виде, весе и о том, что подумают остальные. Но стоило стать чуть старше, мои розовые очки вдребезги разбились. Не прекращая набирать вес, в комбинации с низким ростом, я была похожа на шар. После попадания в то учебное заведение для девочек, где я в итоге проучилась неделю, я полностью познала суровость жизни. Мою гиперактивную личность сразу пресекли, в форме я выглядела еще толще, а мои одноклассницы оказались не такими уж и дружелюбными, как я себе представляла. Став главной мишенью для издевательств, я поняла, что не могу оставаться такой, надо становится сильнее. Самым явным примером сильного человека — была моя мама. Начав полностью копировать поведение своей матери, отказываясь от еды, я стала не только терять вес, но и становиться полной копией мамы. С каждым днем, в моей голове возникал вопрос: «Кто я?» После всего, через что мне пришлось пройти, я стала тем, кем являюсь сейчас. Ненавидев себя, за любую съеденную конфету, испытывав отвращение к людям окружающих меня, неконтролируемую агрессию и практическому отсутствию друзей. В какой-то степени, я могла позавидовать Фишеру, с его на деле достаточно приятными друзьями, хорошими оценками, и не гнилому характеру. После всего, что я сделала и наговорила ему, он продолжает относиться ко мне, порой лучше, чем мои родители. Парень запросто мог оставить меня пьяную в доме Дженнифер, обокрасть, а может, что похуже. Не совладав с собой, я расплакалась, все воспоминания из детства, пугали меня, от одной мысли, кем я стала, мне хотелось забиться в угол и сбежать из реального мира. Отсутствие близкого человека, который мог выслушать меня, добивало. Единственной подругой была Пейдж, она могла понять и мои вечные голодовки, ведь будучи спортсменкой, ей приходилось держать себя в форме, но после ее очередной тренировки, у девушки просто-напросто не оставалось энергии поддерживать вредную подружку, поэтому все чаще, я замыкалась в себе. — Что случилось? — Сал окончательно вцепился в мои плечи. Уже практически не ощущав его руки на себе, я не знала, стоит ли делиться своей жизнью с парнем. Взвесив все «за» и «против», я сдалась, и начала вываливать на одноклассника свои переживания. Рассказала про родителей, в частности про мать, которая ни во что меня не ставит, про вечные голодовки, в надежде больше не набрать вес, про однообразное утро, в целях выглядеть как можно лучше. Сказала, как мне не хватает близких друзей, что я часто чувствую себя одинокой. Сал внимательно слушал мой монолог, не отрывая взгляда от меня. — В любой момент ты можешь обращаться ко мне — наконец заговорил Фишер. — Спасибо — еле слышно пробормотала я. — На самом деле, — признался парень, — я не задумывался как ты живешь, мне казалось ты счастливый человек. В школе тебя все любят. — Не любит меня никто, просто не хотят лишних проблем. Сал неловко покашлял, а потом спросил: — Могу еще кое-что спросить? — Спрашивай, что уж скрывать. — Что за парень с которым ты говорила в школе? Я вопросительно посмотрела на парня, не поняв о ком он говорит. — Ты еще что-то с ним ругалась и обещала принести — пояснил Сал. — А, — вспомнила я, — это со школьной программой связано, ничего личного. Немного успокоившись, я совсем забыла про время. Спохватившись, я запаниковала, где мой телефон? Сал успокоил меня, и достал вещь из моей куртки. Глянув на время, я обомлела, уже вечер, мне точно конец. Я была готова разрыдаться с новой силой, Фишер заметил это и попытался успокоить меня. — Не накручивай себя, может, не все так плохо. — Мне надо идти — проигнорировала я. — Я провожу тебя — спохватился Сал. — Нет, — твердо ответила я, — дойду сама. Быстро собравшись, я была готова выскочить из квартиры Фишера, но тот аккуратно удержал меня за руку. Я посмотрела на него, парень молча смотрел своим стеклянным взглядом. Иногда его взгляд пугал меня, из-под маски он выглядел жутко, а один глаз был будто и вовсе не настоящий. Поэтому ловить взгляд странного новенького на себе, мне не нравилось. Я не выдержала и выдернула руку из хватки Сала, тот еще немного помолчал, а потом нашел в себе силы сказать: — Как придешь, напиши мне. Кивнув на прощание, я удалилась.