***
Она помнила тот день, как бы ни хотелось выцарапать его из памяти. Она его не забудет по гроб жизни. Хотя бы потому, что результат теперь необратим. Результат сидит прямо перед Оливией: безобразный, злой… На привязи. Хотелось вернуть всё вспять, во время опомниться… Забыть про офис, в конце концов!.. Мечтать не вредно. Уже поздно. Ботан, словно поддерживая горькую уверенность, тоскливо взвыл, рявкнул и дёрнулся вперёд, вытягивая шею. Звяканье цепи отдалось блуждающим по мёртвой тишине эхом. Раздалось раздражительное скрежетание зубов.***
И почему, почему Брайна прикончили настолько быстро?!.. Какого хера эта мразь вообще выбралась из лифтовой шахты?!.. Лена победно возвышалась над ещё одним мёртвым телом. Телом «Мопса»… Не Мопс он, а Мапс!.. Впрочем, теперь это совсем не играло никакой роли: кнопка заряжена, а шея Брайна повёрнута как-то слишком неестественно. Стоило всего лишь на пару минуточек прикрыть глаза… Сквозь белую дымку удалось разглядеть, что прямо перед носом стояли чьи-то чёрные лакированные туфли и гордо показывали, что сейчас Оливия, как ободранный котёнок, брошена под чужие ноги. Взгляд поднялся вверх неспеша, будто бы боясь, что едва туфли сделают хоть шажок назад — глаза сразу закроются, так ничего и не опознав. Он. Он, чёрт возьми, он. Он готов выполнить свой план. В Его образе нет ни единого оттенка сожаления. Он готов повернуть этот мир так, чтобы люди так же послушно лежали возле Его ног, как и Оливия. Теперь-то Ему это ничего не стоит… Надо всего лишь разобраться с чересчур настырной троицей. — Ты умный парень. Я хочу, чтоб ты остался в моём новом мире, — твердил Сергей уверенно, всё крепче сжимая пальцы на шее беззащитного очкарика. Кажется, Он уже произносил это. А сейчас вторил. Вторил мантрой, уговаривая и давая последний шанс на выживание. Не посмеет он!.. Не посмеет, ясно?! — Я бы так не торопился… — Вражко развернулся с беспечной ухмылкой. Теперь смотрит прямо в наполненные надеждой глаза, наблюдающие за ним откуда-то снизу, из-под колтунов волос, беспорядочно свисающих на лицо. Смотрит на всё ещё поднимающийся топор, который вот-вот вонзится в бессердечного и подозрительно невозмутимого врага. Должен же вонзиться… Лена держится слишком стойко, не смея шелохнуться с места. Это как понимать?.. — Пустишь топор в дело — лишишь жизни его, — прозвучало краткое условие, повиснув в воздухе мёртвым звуком, отдавшимся под сердцем больным уколом. Сразу же последовал гортанный жалобный стон: хватка на шее Ботана усиливалась медленно, но верно. — Не блефуй, — измученно выдыхает Оливия, стараясь хоть как-то спрятать наглое чувство страха. Получалось скверно: голос дрожал чересчур заметно. — Он тебе нужен. Гордый взгляд плавно переместился обратно на полу-живого Ботаника. Нехватка кислорода давала о себе знать: он синел с каждой секундой всё больше и больше, что-то нечленораздельно хрипел… а согласие на сделку давать даже не собирался. Гадёныш… Ровно настолько ему жизнь не дорога? Неразумно. Безответственно. Не хочет владеть миром… Это же надо иметь такой ум, но вести себя до смеха опрометчиво!.. Или скромно. Чёрт его разберёт. Но то, что прямо сейчас он упускал из рук невиданную власть, — это абсолютно точно. Взамен на хорошее предложение о разделении правления не было получено ни словечка согласия. Ладонь сдавливала горло всё сильнее. — А что, — загадочно начал Сергей, внимательно вглядываясь в бессильного мальчишку, — тебе хочется занять его место? — Снова повернулся, боясь упустить из виду любое движение Оливии. Снова давит гнётом своего удивительного спокойствия. В голове что-то щёлкнуло и перевернулось. Как будто огрели по затылку. Беспардонно, но давая понять, что это самое безобидное, что могло быть. — Я?.. — Вполне. Улыбка возникла на лице Вражко внезапно, путая сознание и ломая внутри хрупкую уверенность в победе. — Ты боевая девчонка, Стар… Я даже могу дать взамен выгодное предложение — очкарик останется жив. Кажется, сам Ботан уже ничего не слышал — его лицо всё так же кривилось в убийственном выражении. Зато Оливия услышала условие чётко. — Врёшь. Вот так просто она бы поверила в столь простой выход?.. Тоже мне, нашёл наивную дуру… Этого очкарика уже вот-вот прикончили!.. Пазл в голове совсем не складывался, а любое лишнее движение могло обернуться необратимым шагом. — Ничуть. Пальцы наконец отпустили чужую шею. Ботан упал на пол, делая жадные вдохи, задыхаясь, кашляя, протирая глаза… — Он выживет, — продолжал Сергей. — Просто… будет не таким человеком. Не таким, как ты. Не таким, как мы… Но будет. Ни слова в ответ не прозвучало. Оливия устало шаталась на коленях, еле-еле перебираясь взглядом то на Ботана, чуть ли не вытащенного с того света, то на Вражко, предлагающего весьма подозрительную сделку. Голова совсем не варила: мысли сталкивались, разбегались, выпадали через уши, назойливо попискивая и не давая хотя бы доли минуты на раздумья. Сильно болела кровоточащая рана. Прямо поперёк живота расположилась, зараза… Её ведь не абы кто поставил, а тот, кто сейчас зачем-то предлагает мирный договор… Нелогично. Странно. Не вызывает доверия. — Молчание — знак согласия. Всё понеслось в глазах как-то слишком быстро: Ботан, грубо поднятый за плечи и усаженный перед огромным монитором; исхудалые руки, выбравшиеся из-за спины и утащившие за лохмы куда-то вглубь офиса, прямо к телу Брайна; оставленный возле лакированных туфлей топор… — Ты не бойся, очкарик, просто смотри на картинки… Видишь, какие? Совсем не страшные… Нет-нет, ты не вывора-а-ачивайся… Куда тебе торопиться? Похоже, мир спасти не удалось. — Глаза зажмурь, — строго указывает Лена сквозь туман, блуждающий в голове. Ледяные ладони закрыли уши.***
Из мыслей вытащил новый мучительный вой, вырвавшийся из чудовища напротив — жертвы беспощадного плана. Условие и правда выполнено. Ботан живой. Невменяемый уродец, сдерживаемый стальным ошейником с кодовым замком. Он тянется костлявой рукой в пустоту и медленно опускает её на пол, видимо, надеясь на то, что этот шаг наконец избавит его от тяжёлых оков. И от цепи. Она так надоедливо звенела каждый раз, когда попытка сорваться с неё снова оканчивалась проигрышем… Оковы не пропали. Звенья цепи звонко ударились друг о друга, змеёй проползли по полу и снова затянулись тугим рядком. Кольцо на стене бахнуло ударным эхом по темнице. Безбашенный рык. Ботан не понимает, почему его не хотят освободить. За что он в плену?.. Скулит. Скулит, уткнувшись лицом в пол. В воздухе свистнул бич. — Завались. Холодный приказ прошёлся мурашками по спине. Оливия смотрела на чудище обезумевшими глазами, сжимая в руках рукоятку кнута. Только сегодня наконец выдали. Удар бича ненадолго загонял строптивого непослушника в угол. Пока краткое, но очень запоминающееся эхо хлопка не затихало в ушах, он вжимался в стенку, истачивал об бетон ногти в кровь… Но даже этого не боялся! Он попросту ненавидел кнут. Ботан выглядел смешно: перекатывался назад, как цирковой щенок, касался спиной каменной стенки и, свернувшись калачиком, скалил зубы оттуда. Так и сейчас: старается изо всех сил напугать до смерти, а получается только издавать тихие-тихие звуки, отдалённо напоминающие рычание. Забавный питомец. И это вот такого Ботана пообещали в тот день?.. На душе лежал камень обмана. Теперь этот Ботан только-то и умел, что рычать, звенеть цепью и медленно умирать. День за днём. Секунда за секундой он приближался к своему судному дню: мисочка с парой капелек воды доказывала это всё упорнее и упорнее. Тяжёлая дверь заскрипела и отворилась. Уже обыденный ритуал не заставил себя долго ждать: едва маленькие часики на стенке протикали ровно полночь, на пороге темницы показалась фигура, в полумраке взвешивающая в руках что-то напоминающее тот же бич, но только с грузиком на конце… Оливия не разбиралась в названиях этих вещичек. Но точно знала — с пыткой Лены сама и рядом не стоит. Из угла раздался вой. Дверной скрип никогда не нравился Ботану: он приносил крайне громкоголосую дамочку, которая всегда отчаянно дралась ни за что. Неприятно. — Пирожочек! — Наигранная жалость сквозила в её интонации всегда. Даже сейчас, когда тяжеленный конец адской штуки уже нанёс на худощавое тело первую алую линию. А потом ещё. С новой силой. Пока свежая рана ещё не остыла. Оливия наблюдала молча, не спуская глаз, с извивающегося под каскадом нескончаемой боли Ботана. Она видела его таким часто. Слишком часто. Что-то в самой глубине сознания вопило о том, что надо спасать, что нельзя пускать эту пытку на самотёк, потому что так поступит только самый подлый трус!.. А потом отговорки сглаживали все неровности воспалённого мозга и железобетонно твердили, что это уже не тот Ботан-неженка, который потом скромно поплачет в подушку даже после того, как чуть не умер. Это зверь. Это монстр. Убийца. Захочет — ещё и Оливию выпотрошит!.. — Завтра отправляться на задание. Пересчёт населения не соответствует количеству подвергнутых гипнозу. Босс приказал отправляться на охоту. Пока работаем в городе. Сдавшихся — вести сюда. Особо резвых — на растерзание этому уроду. — Лена кивнула в сторону Ботана, сгорбившегося от режущего жара, бегущего по спине. — И только попробуй упереться… — Её рука в последний раз отвесила щедрый взмах. Раздалось стенание. — Принято, — сквозь зубы прошептала Оливия. Она всегда так отвечала. Даже если не принято. Даже если хотелось вмазать что боссу, что его гадливой помощнице. Не поможет. Приходилось принимать всё. Заржавелые дверные петли заскрипели вновь. Сегодня раньше, чем обычно: пытка окончилась быстрее. Видимо, над Ботаном сжалились. В виде мотивации к завтрашней миссии. Он снова в конвульсиях катался по прохладном полу. Холодок пробирал до самых костей, совсем немного, но остужая пыл свежих горячих полосок. Пальцы коснулись миски воды и толкнули её. Последние капли вытекли в никуда. Молодец, конечно, этот Ботан!.. В полном расцвете умственных способностей он был экономнее. — Ну, и зачем ты этот сделал? — спросила Оливия, хотя знала, что ответа не прозвучит. Да и реакции никакой не будет. Просто вопрос, утёкший в пустоту. Так же, как и вода, которую этому гаду теперь бог знает когда принесут… Непослушная влажная рука дрожала, но натирала больные места. От этого будто бы и легче становилось… И прохлада помогала. Ладно, хоть какие-то отголоски сообразительности у очкарика остались. Весьма сомнительные, но хоть грош умственного запаса он имел. О, успокоился. И снова бессильно распластался. Ноет. Хныкает. Скулит. Оливия вознесла ладонь над макушкой Ботана и начала плавно опускать на встрёпанные волосы. Главное — без резких движений… А он учуял неладное. Вскочил, зарычал, будто бы только что не напоминал мёртвую тушу. Дёрнулся. Ошейник впился в натёртую на шее мозоль. Звенья опять чиркнулись друг о друга. Взвыл. Уплёлся в угол. За бич браться что-то совсем не хотелось. А что если..? Нет, разве так можно?.. А почему нельзя?.. Никто не говорил, что ошейник должен висеть на нём бесконечно. Такого уговора не было. Был один уговор — Ботан будет жив. Он не выполнен. Значит, второй уговор, которого и нет, может быть нарушен. А то… несправедливо получается. Да такой уговор вообще никем не оглашался!.. А если его не существует, то взятки гладки… Верно? — Ты, чудик, не дёргайся сейчас. Ко мне пришла сногсшибательная идея… — Оливия осторожными шагами двинулась к своей цели. Ботан промолчал. Дышал часто-часто, будто бы сейчас точно нападёт… Он почувствовал на шее тёплые руки. Голову вздёрнул и, может быть, даже кинулся бы в схватку… если бы чьи-то очень любопытные пальцы не переместились к ошейнику и не прошлись по его контурам пару раз. Постучали, оттянули… Натёртая кожа наконец поймала свежую волну воздуха. — Вот это тебе заковали, конечно… Крупно ты попал, братан. Повернулся. Зубоскалил. Пару раз даже рявкнул. Пока не услышал тихий треск. Циферки пронеслись под пальцами быстрыми рядками. Замочек звякнул. Дужка, щёлкнув, выскочила из стального корпуса, так и повиснув на ледяных пальцах Оливии… Нет, она точно делает что-то не так!.. Нарушает приказ. Нарушает свою задачу. В конце концов, нарушает жизнь. Понятно, что после таких проделок долгий век ей не грозит точно… Но замок всё ещё упрямо сжат у неё в ладони. Ошейник упал вниз, с железным звоном ударившись о ключицы. — Что пялишься? — виновато спрашивает Стар и глядит в широченные глаза Ботана сквозь трещинки на линзах очков. В глаза, которые давным-давно почти полностью ослепли от малюсеньких осколков. В глаза, которые определённо не могли различить силуэт перед собой, но уши точно слышали — кто-то принёс спасение. Кто-то с очень знакомым и часто звучавшим рядом голосом, который уже несколько дней маячил в голове бесформенным силуэтом. Кто-то, кого он раньше будто бы и слышал… Оскал сползает с лица постепенно, сменяясь на выражение, больше напоминающее непонимающего, глупенького зверька: губы стягиваются в узенькую полосочку, ноздри наконец перестают зло раздуваться, глаза неосознанно щурятся, пытаясь сквозь мутнейшую поволоку увидеть своего спасителя. Спина выгибается дугой. Ботан делает пару неуверенных шагов назад и по-птичьи наклоняет голову набок. — Ли..? — срывается с неумело ворочающегося языка во рту. Надо же, ещё говорить умеет… В последнее время приходилось слышать лишь его вопли. — Почти, — шепнула Оливия и несмело улыбнулась. А можно ли вообще ей улыбаться, когда она вероломно предаёт свою жизнь?.. — Проваливай, пока я не передумала. Брысь! Брысь! По слуху пронеслось влиятельно. Влиятельнее не звучал даже тот басистый грузный голос, который когда-то давно развернул в сознании что-то так, что сейчас это помнится лишь кусочками, будто бы кошмарный сон. Влиятельнее не звучал звонкий и шустрый, как стрела, голосок, который выдавал приказания и швырял по углам, вооружившись чем-то тяжёлым и очень неприятным. Влиятельнее этого «Брысь!» не звучало ничего. Оно вцепилось в мозг жадно, руля вслепую и давая верный знак к побегу. Верное разрешение спустя столько дней. Дверь снова заскрипела. Нюх уловил — нет этого приторного запаха вонючих духов. Никто не пришёл. Спотыкаясь об собственные ноги, на четвереньках, из комнатки вынесся тот самый зверь, который всего пару дней назад ещё мог нестись по лестнице офиса после успешно взломанного сервера. Зверь, который в своё время и вовсе мог получить какую-нибудь Нобелевскую премию за научное открытие. Может, завтра он погибнет в перепалке с ещё одним одержимым психопатом. Зато погибнет не за лишний писк под ещё одним ударом зловещей штуки… Оливии всего лишь надо было за ним следить. Следить и втираться в контакт, чтобы смело натравить эту тварь на противников. Ручной зверь, в котором не осталось ни капли человечности… Здорово, да? Контакт пошёл не по плану.***
Бежать самой всё равно некуда: зацепленный на руке браслет с язвительной и достаточно оскорбительной надписью «Crew» не оставлял шансов на выживание. Отследили бы. Отследили и всё равно бы прикончили, как самую трусливую шавку. В голове уже ритмично стучали те каблуки, которые приносили с собой высокий и до дрожи мерзкий голос. Им всегда звучали самые разные приказы, будь то созыв на общее собрание или… очередная пытка для очкастого монстра. Остаётся немножко времени перед тем, как голос впервые произнесёт принуждённый приказ к казни, а босс, смерив предательницу презрительным взглядом, сорвёт с похолодевшей руки браслет члена команды. Ни пуха ни пера. На удивление, на душе было непривычно спокойно.