drunker than wine.

Обычный вечер самого обычного воскресенья. Единственный день, когда студенты могли отдохнуть от нудной учёбы, а кто-то всерьёз тратил его на подготовку к сессии, совсем наплевав на отдых. И если б это был не апрель, Кью раза два бы точно подумала, на что потратить этот день, вместо того, чтоб спать, общаться с единственным другом и выпивать: — Не пить бы тебе, пока выходные, — смеётся Чарльз, завидев свою подругу с бокалом вина, — Сессия скоро, знаешь ли… — Потом подготовлюсь, — безразлично отвечает Уилтшир и отпивает немного, вращая в руке стакан. Вино со стенок стекает винными дорожками, характерными для качественного спиртного напитка. — А женский алкоголизм не лечится! — константирует факт Эйлер, смотря на её конспекты и немного наклоняя их, в попытке разобрать почерк Шарлотты. — А хочешь, я тебя от мужского долбоёбизма вылечу? — она встаёт с кухонного стола и пересаживается к нему, смотря на увлечённо рассматривающего её тетради парня. — Откажусь, пожалуй, — он наматывает свой хвостик на пальцы, рассматривая её почерк и приподнимая одну бровь, задумчиво приговаривая, — Вот это да, твой почерк со времён школы стал понятнее! Ты делаешь успехи, Кью. — Шёл бы ты на хуй, за своими, — грубит Уилтшир и делает ещё глоток. — Прости, я не по парням, — Чарльз расплывается в улыбке, доставая из своего рюкзака ручку и тетради. Шарлотта сидит на стуле перед ним, внимательно рассматривая чудковатого друга. Глаза его красивого жёлтого цвета, словно лютики в цветочном поле, словно солнечные зайчики, отражающиеся от зеркальных поверхностей. Такие магнетические… Притягивают иногда настолько сильно, что Кью сходит с ума. Странно, что она вообще сходит с ума, смотря на своего лучшего друга. Сама она ведь обозначила границы, всё чётко и ясно по буковкам: Л-У-Ч-Ш-И-Е Д-Р-У-З-Ь-Я. Но в какой-то момент появились у неё чувства да сердце, которым сколько бы она не приказывала, ничего не менялось. Лучший и, наверное, единственный, с которым они случайно при выборе университета выбрали один и тот же. Да ещё и направление одно и то же. Такая шаблонная ситуация. Порой Кью ловила себя на мысли, что лучше б они не знакомлись вообще. Но от этого всё б стало ещё шаблоннее, познакомившись они только в университете. Шарлотта морщится и отворачивается. Не может она даже так рассказать Эйлеру об этом. Точнее, Кью на протяжении этих нескольких месяцев не верила в то, что её чувства действительны. Но, кажется теперь, разглядывая его в полупьяном состоянии, ей перестаёт так казаться. Разум её, кричащий о том, что всё это выдумка и ей просто нужно отдохнуть, нагло игнорирующий чувства, заглушает на этот раз желание схватить лучшего друга за воротник рубашки, начать целовать, жадно искусывая все его губы, заставляя его тихо постанывать в поцелуй, и тянуть за волосы. Оно сильнее её разума. Точнее нет. Оно как паразит въелось в её разум, начиная выедать все её обычные мысли и заменять их мыслями о Чарльзе. Прямо как вирус, заражающий клетки её мозга. — Чего ты в одну точку пялишь? Что-то беспокоит? — выводит голос за спиной из раздумий. — Что вообще меня может беспокоить? — закатывает глаза Кью, боковым зрением посматривая за собеседником. — Ну, не знаю даже… Я ж к тебе в голову залезть не могу, — смеётся Чарльз. «Сейчас досмеётся до того, что бутылка будет разбита о его голову,» — думает она. Чарльз сам не заметил, как сказал то, чем она страдала уже несколько месяцев. Залезть в голову ей же мог не каждый. Точнее, её мало что волновало вообще, что уж говорить об определённых людях. Редким случаем было, если она переживала за что-то или кого-то, да ещё и открыто переживала. Шарлотта допивает вино и болтает ногами, смотря вниз задумчиво. Хоть бы ей не упасть… Только при одном присутствии Эйлера она на ноги боялась вставать, лишь бы глупо не споткнуться, не раскраснеться и не начать заикаться, смотря в его глаза, в которых утонуть хотелось. Только это её и заботило в последнее время, из-за чего она вновь подолгу пропадала или зависала в пространстве. Силы на сохранение своего образа в его глазах таким же похуистичным и жестоким уходили в тройном объёме. Потому Кью начала частенько баловаться с алкоголем, уходя от своих чувств и проблем. Уилтшир вновь подходит к столику, вновь открывая бутылку и наливая себе в стакан винца. Нужно придумать ещё какой-нибудь способ избавиться от этого придурка, так бесцеремонно залезшего ей в голову. Ёбаный Чарльз. — А мне можно? — Нельзя, — Кью усмехается и назло отпивает прямо из горла, в слепой надежде, что Чарльзу станет мерзко пить от этого. — Ой, жадина-говядина! — по-детски надувается парень, — А если я скажу, что даже это меня не остановит, м, жадина-Кью? — глаза его рассматривают лицо подруги, которое приобрело розоватый оттенок. Гримасса её вновь такая недовольная. Как ей удаётся удерживать её даже когда она смущается? За этим явлением интересно наблюдать. Кью ведь краснела не так часто, а точнее он почти не видел всего этого. Явление это считалось у него чуть ли не восьмым чудом света. Как же жаль было парню, что происходит это не каждый день, ей ведь так идёт. Чарльз засматривается, полностью даёт себе волю посмотреть на девушку, рассматривая каждую мелкую деталь её образа: белёсые ресницы, волосы, завязанные ленточками, шорты белого цвета и майка такого же цвета. Так просто, но Эйлера не волнует это совсем. Парня волнует только то, что выражают её глаза. Издалека сложнее определить волнение это или гнев, но раздумия его не прекращаются. Кью достаёт ещё один фужер, подувая внутрь и наливая туда столько же вина, сколько и себе. Прошипев на своего лучшего друга, она поставила на стол два фужера с бутылкой. Теперь Чарльз уж точно предложит сказать о чём-то тост. И понятно ей стало к чему он клонит уже после того, как Эйлер «обиделся». — Подавись, — шипит Кью и садится на ранее занятое ей место. — Ой, как грубо! — надувается опять Чарльз, — Мы вообще-то не пили вместе ни разу. — Какой ты нежный, Боже. Пизды тебе не хватает. — Хочешь сделать из меня трансвестита? — А ты, видимо, опять захотел схлопотать по морде, — угрожает Кью, — За что пьём? Парень немного подумывает, посматривая на солнечный свет, озаряющий балкон съёмной квартиры и подозрительно улыбаясь. Он вращает стакан, так же задумчиво поглядывая на винные дорожки, стекающие по стенкам стеклянного сосуда и поднимает свой бокал, протягивая его чуть ближе к бокалу Кью. По её лицу уже было видно, что если он сейчас не скажет, она пошлёт его. Точнее, уже мысленно посылает точно. — Хочу выпить за нашу продолжительную дружбу! — говорит Чарльз, протягивая бокал. И кажется, он точно знал, что это взбесит Уилтшир. Изо всех сил девушка старается держать себя в руках, поднося свой стакан к его. Раздаётся стеклянный звон, прогремевший на всю квартиру. Кью пьёт быстро, будто не знает меры совсем, в то время, как Эйлер наслаждается маленькими глотками. Но приметив то, как она пьёт, парень словил себя на мысли о том, что возможно, она старается, забыть что-то. На неё это не похоже отнюдь. И только это осознание, абсолютно внезапно пришедшее в голову Чарльза, заставляет его оторваться от основной задачи: прочтения и переписки её конспектов. — А знаешь что, — с широкой улыбкой на лице начинает Чарльз, — Давно мы не проводили время вместе, не находишь? — Ты вообще-то пришёл только за конспектами. — Но и тебя мне увидеть хотелось после болезни, не думаешь? — продолжает настаивать он, — Может проведём время вместе? — Мне без разницы, — Шарлотта отводит взгляд, постукивая ноготком по фужеру. «Изо всех сил старается состроить безразличный взгляд» — вновь задней мыслью подмечает Эйлер. В голову ему могло полезть все, что угодно. Кью сама по себе непредсказуема, оттого понять невозможно о чём думает эта своенравная особа. Чарльз вновь засматривается на волосы её, улавливая себя на мысли, когда он начинает думать, что эти волосы похожи на облака. Пушистые и белоснежные облака. Те самые со вкусом сладкой ваты из детских фантазий, на которых можно прыгать без конца и не падать на землю. Улыбнувшись своим мыслям, Чарльз делает следующий глоток. В комнате становится несколько душно. Пахнет спиртным. И что-то подсказывает, что запах этот стоит уже не первый день тут. Он махает рукой в свою сторону, чувствуя хоть какую-то прохладу. Несколько секунд проходит, прежде чем он решает снять перчатку. Зубки цепляются за ткань, после чего с шелестом он стаскивает одну перчатку с руки. Сказать, что Шарлотта залипла на этот момент, прокручивая его у себя в голове вновь и вновь - ничего не сказать. Уилтшир так и сидела, с виду такая же озлобленная. По ней и не скажешь, что ей понравилось данное зрелище. Она чего-то пробурчала себе под нос, вновь подливая себе вина. Девушка опёрлась рукой на стол, замечая озадаченный взгляд Чарльза, пытающегося понять чего-то опять. Интересно только, что на этот раз? В отличии от него она чувствовала лишь алкоголь, распространявшийся по крови и опьянение. С ним приходило чувство облегчения, а ещё и странное ощущение, будто она в невесомости. Вздох её наконец прерывает оглушительную вокруг тишину, а Эйлеру вновь неймётся начать разговор: — Так быстро в стельку? — Не еби мозги своими вопросами, — Уилтшир подливает ему импортного напитка и пододвигает снова, — У нас не соревнование «Кто быстрее в стельку». — И то верно, — улыбается её лучший друг, отпивая налитое из бутылки, — Ещё, может, тостик? — и поднимает бокал, дожидаясь её. — За что опять? — Кью явно не в восторге от этого, но поднимает бокал тоже. — Не знаю даже… Может ты скажешь? — Я, по-твоему, тосты умею говорить? — Ну хоть что-нибу-у-удь!.. — тянет Эйлер и придвигает фужеры друг к другу и подмигивает подруге, — Ну пожалуйста! «Как ребёнок..» — раздражается Шарлотта, поднимая свой фужер и задумчиво поглядывая в тёмно-зелёного цвета бутылку и тихо фыркая. Отличный тост придуман. — Поднимаю бокал за то, чтоб Чарльз заткнулся и не ебал мне мозги! — они вновь чокаются и отпивают содержимое бокалов. Пока она вновь заглатывает почти всю бардовую жидкость, что внутри есть, парень подпирает рукой подбородок, тихо хихикая и чуть издевательски спрашивая: — А если я не заткнусь? — Кью давится и сердито смотрит на Чарльза.

Ублюдок.

— Завались уже… Ик,.. заебал. — А ты попробуй завалить, раз уж так хочется, чтоб я заткнулся, — нахально ухмыляется, а черти в глазах так и пляшут. Что ж, Шарлотта не намерена отступать теперь. Вызов принят. — Заткну, — решительно отвечает девушка. Медленно приподнявшись из-за стола, она, пошатываясь, идёт к другу, уже совсем наплевав на свои чувства. На минуту останавливается, думая над дальнейшими действиями. После бесцеремонно приземляется на колени друга, закрывая рукой ему рот. По прищуру его глаз можно было понять, что опять он ухмыляется. Ухмыляется и всё равно продолжает мотать нервы: — Эфо «ватвуна» навываефя?* — Эйлер, блять! — Кью убирает от его рта руку и даёт её смачную пощёчину, что эхом разлетается по всему дому, — Я сказала тебе: заткнись, мать твою. Глаза белого цвета полностью тонут в его жёлтых лютках. Тонут, тонут… и, кажется, потонули уже навечно. Уилтшир сама не помнит, каким это образом она приблизилась к нему настолько, начав его целовать. Щёки стали ещё более зардевшими, но теперь не только у неё. Эйлер тоже весь красный. А Кью его щадить не станет. Она напористо целует его, толкая язык ему в рот, кусая его нижнюю губу так, что она припухла от её жестоких укусов. Что происходит сейчас Чарльзу становится понятно через минуты две только. Кью целует его?.. На лице вновь появляется улыбка. Кровь в жилах, смешавшаяся с вином, разгоняется, бешено носится по венам. Чарльз тоже не отстаёт, начиная сплетать свой язык с языком девушки и проталкивать его в её рот. Он быстро обучился у Уилтшир, тренировавшей поцелуи на «подружках». Точнее, это они тренировали поцелуи на ней. А теперь самому Эйлеру досталась такая возможность. А её непременно нужно оценить. Парень отстраняется первым, усмехаясь и расстёгивая воротник рубашки. Уилтшир же отстранившись поверить не может. Она сама поцеловала Чарльза. Теперь от вопросов ей точно не отвертеться. Но магнитический взгляд, притягивающий её сильнее, чем алюминиевую ложку, берёт своё. Она не может просто не смотреть сейчас на него. Он чертовски красив. До невозможного. И пьянит сильнее, чем вино, даже когда Кью полностью трезва. — Вот уж точно не ожидал этого от тебя, — опять лыбится и жутко раздражает своими монологами, — Повторим может? — С чего это? — Ого, тебе разве не понравилось? — он надувает губы и кидает свою детскую «обидку». А у Уилтшир чуть ли не пар из ушей идёт. Как же он раздражает. Раздражает, но она ничего подделать с собой не может. Редкий случай, когда чувства её сильнее разума. И Кью поддаётся. Она не в силах терпеть больше этого ебучего искусителя. Она припадает к его губам, крепко сжимая его плечи, сквозь одежду чуть ли не царапая их, и шепча ему в губы: — Ещё слово и я тебя задушу, — сказать он ей в ответ ничего не успевает. И Слава Богу. Шарлотта вновь впивается в его губы. Как же страстно делает это она. «Давно ли она так желала этого?» — гадает Чарльз и целует её в ответ. Целуется она хорошо. Натренировалась, наверное, ещё в старшей школе. В ответ на её дерзкие и несколько жестокие движения, он лишь начинает ласково гладить девушку рукой без перчатки. Он бережно перебирает её волосы. Знает, что ей точно нравится. В ответ на это Кью начинает целовать его более мягко. Бабочки в животе как по волшебству проснулись. Она полностью теперь отдаёт ему этот поцелуй. И не жалеет. Парень продолжает гладить её, лаская её и проводя языком по её маленьким клычкам. Уилтшир расслабляется. Расслабляется и руки её перестают сжимать плечи. Она незаметно для себя начинает обнимать его за шею и прижиматься к его телу. Чарльзу нравится. Нравится, когда она такая. Такая милая. Не скажешь, что это она грубила ему весь вечер. Обоим не хочется, чтоб этот поцелуй заканчивался. Каждый из них раскрылся друг другу, открывая свои скрытые стороны. Можно подумать, что ранее этих сторон не было вовсе. В комнате становится жарко. Воздух вокруг накаляется. Кажется, ещё немножко и на стенах появятся влажные капли, стекающие вниз. Кью чувствует жар в низу живота, чувствует, как эта душная атмосфера сгущается вокруг. Жарче, ещё жарче! Совсем измученная этой жарой она отрывается от пьянящих губ Чарльза, отдышиваясь и упираясь лбом в его лоб. Жёлтые глаза полностью утягивают её на дно. Уилтшир даже о помощи не кричит, безмолвно принимая свою судьбу. — Как мило, — шепчет Эйлер, подбираясь к её уху и мокро начиная покусывать мочку её уха, продолжая заманчиво нашёптывать, — Позволишь, колючка-Кью? — и усмехается. Смешок этот эхом остаётся в её ушах вместе со стуком сердца. — Делай, что пожелаешь.. — отдышивается она и продолжает, — Мне всё рав-… — не успевает договорить, как чувствует мокрую дорожку, тянущуюся от уха до шеи, как кусают и оттягивают кожу. Уилтшир сдержать себя не может и издаёт хриплый вздох на всю кухню, надеясь, что шумоизоляция в этом доме хорошая. — Уверена, что тебе всё равно, Кью? — Эйлер вновь нежно перебирает волосы и носом тычется в шею ей, — Только не ври мне, пожалуйста. — Мне.. — она вздыхает и отводит глаза, — Мне тоже хочется, но… Мне страшно. Я ведь без опыта. — Тебе станет легче, если я скажу, что я тоже? — Да ну.. Не обманывай. — корчится Шарлотта и в ответ кусает его за ухо. Кусает не настолько аккуратно, как Чарльз, от чего он тихо шипит и выгибается. — Думаешь, я б стал тебя обманывать, после твоего «признания»? — С какого перепуга ты считаешь, что мой поцелуй - признание? Я всего лишь хотела чтоб ты замолча.. — Чарльз вновь кусает, оттягивая кожу и целуя новую оставленную отметину. — Уж прости, врушка, — посмеивается и опять приближается к губам, — Я не думаю, что ты бы стала исполнять мою просьбу о поцелуе ещё раз, если б просто хотела меня заткнуть, — в ответ продолжительная тишина. Тишина слишком громкая для обоих. Каждый из них понимал, к чему это ведёт. И никто останавливаться точно не хотел. Уилтшир молча встаёт и берёт за руку Чарльза, ведя за собой в комнату. Шла она довольно спокойно, уже не стараясь скрыть свои чувства. Это так радовало Эйлера, которого она неловко держала за руку, продолжая идти вместе с ним. Вот и подошли уже к большому комоду. Кью приподнимается на носочки, что-то щупая на верхней полке. Становится интереснее. Чарльз всё гадает, чего ж она достаёт. Но неожиданно он видит в её руках лубрикант с пачкой презервативов. Лицо его алеет похлеще, чем лицо Шарлотты. А она усмехается, прищуриваясь и впихивая в его руки всё это добро: — Ты так раскраснелся, а вроде сам предлагал, — стебётся Уилтшир. — Я ведь думал, что ты меня изначально пошлёшь, — отвечает Эйлер, хлопая глазами. — Но не послала же. В чём проблема? — Эйлер вздыхает и улыбается ей, поглаживая её по щеке. — Что ж, тогда пошли. Оба идут к кровати, что так непримчательно стоит в углу. Атмосфера ожидания такая тягучая, будто сыр на только что приготовленной пицце или солёная карамель, которую Чарльз готовил по рецепту бабушки каждое Рождество. Они садятся на кровать, раскладывая всё, что на неё. Лица краснеют. Неловкость нарастает. Молчание продолжается. Продолжается, продолжается.. Слышится только то, как кто-то ходит за дверью или громко разговаривает. И всё это ужасно бьёт по ушам. Ещё немного и эта атмосфера исчезла бы полностью. Они оба потеряли бы интерес к этой затее. Потеряли, если бы не Кью, нарушившая это бездействие первой. Она вновь залезла на колени нерешительному Чарльзу, начиная целовать и заваливая на кровать его так, что он чуть не ударился. Поняв свой промах, Эйлер продолжил свой поцелуй, поглаживая её по плечам, ощупывая их и легонько пощипывая. От этого Шарлотта шипит в поцелуй. Шипит и продолжает целовать, нависая над ним. Поцелуй разрывается, когда она чувствует, как ловкие руки шарятся по её талии. — Поменяемся может? — он дышит прямо у её лица, отчего становится ещё более душно. — Нет уж, — Кью посмеивается и льнёт к его шее, — Ты слишком медленный, — кусает его так же за шею и посасывает, оставляя заметную отметину на ней. — Ха-а… — он извивается под ней и негромко стонет, подмигивая в знак согласия. И теперь он уже в её руках. Шарлотта расстёгивает его рубашку, наклоняясь к плечам и начиная всячески ласкать их да кусать. Как оказалось, Эйлер намного громче, чем может показаться. И это нравится ей. До безумия нравится. Кто бы мог подумать, что такой спокойный и несколько отстранённый парень, как Чарльз, имеет настолько чувствительную кожу. И всё равно, сейчас её это совсем не интересует. Сейчас ей есть дело только до него. Кью всё продолжает кусать и оставлять бардовые пятна по его плечам и груди, переходя к розовым затвердевшим соскам и так же искусывая их. Она просто не может наслушаться его томных вздохов, шелеста одеяла на незаправленной ею кровати и глухих, тихих стонов, будто это какая-то мелодия для её ушей. Неожиданно для неё, Эйлер начал снимать тонкую майку. Не сопротивляясь ему уже, Кью поднимает руки, для удобства присев на его бёдра. Чарльз привстаёт и тянет за руку её вниз, как только майки на ней уже не было. Она мягко приземляется на его грудь и чувствует дыхание, прямо у уха, вновь слушая его такой заигрывающий шёпот: — Меняемся, Кью-ю.. — тянет он и вновь кусает её за мочку уха. — Любишь ты меня прерывать, когда не надо, — рычит она и ложится на постель, поудобнее располагаясь. — Всего лишь тоже хочу сделать что-то приятное для тебя, — Эйлер приподнимается, садясь девушке на бёдра и нависая над ней, — Моя очередь. Он стягивает вторую перчатку, так же зубами. Стягивает так медленно и завораживающе, что по морде стукнуть руки чешутся. «Какой же он изумительно-красивый, когда снимает их...» — думает она и отворачивается, пока тот хихикает с её реакции. Знает, что ей нравится. Руки тянутся к застёжке за её спиной и расстёгивают её. Кью поднимает руки, а её бюстгалтер чуть ли не моментально исчезает за спиной Чарльза. Эйлер наклоняется к шее и начинает нежно кусать. Медленно, расстягивая удовольствие для себя и для тяжело дышащей Кью, обнимавшей его за шею. Он тоже без ума от неё. И до этого момента точно никогда бы не подумал, что она может принимать от людей что-то искреннее от людей без поиска выгоды для себя и без её похуистичного выражения лица: — Тебе нравится? — парень мокро облизывает её сосок, пока Уилтшир томно выдыхает. — Ты заеба-а-ал… — тянет она, подразумевая то, что Эйлер достал со своими дискуссиями, вечно сводящимися к его монологу, даже в такие откровенные моменты. — А ведь я даже не начал.. — задумчиво продолжает Эйлер и за это получает коленом в живот, корчась от боли и зажмуриваясь, пытаясь вздохнуть. — Завали ебало и продолжай уже, долбоёб. — Кх.. Прости, ты была права на счёт мужского долбоёбизма, — наигранно признаёт вину парень за свою неудачную шутку, продолжая плавные движения языком по телу. С болью в животе Эйлер продолжает ласкать её грудь и плечи. Пальцы его спускаются ниже, проводя по талии, так, что Уилтшир выгнулась, издав приглушённый её рукой, но такой блаженный, первый стон. Чарльза ужасно заводит это. Стон, которого он ждал так долго. Парень уже совсем не может терпеть, отчего руки его перестают действовать так же медленно и тактично, как раньше. Кью ухмыляется и наигранно постанывает, шепча его имя, таким образом моментально вгоняя в краску его. — А самому-то нравится, — подкалывает Шарлотта, раздвигая ноги, пока тот полностью снимает с неё шорты вместе с трусами. — Кью, прекрати.. — шепчет смущённый Чарльз и смазывает пальцы субстанцией из тюбика, приблизив к её влагалищу, — Ты готова? — Кью кивает, — Тогда я начну. Эйлер медленно вводит два пальца, замирая от приятных ощущений. Уилтшир съёживается и томно вздыхает. Внутри неё тесновато и горячо. Стараясь воздержаться от движений, которые могли принести боль, Чарльз начинает медленно двигать пальцами внутри Шарлотты. Она вьётся, тихо выдыхая и стараясь сильнее обнять парня. Он наклоняется, в ответ получая тёплые объятия. Пальцы двигаются внутри немного быстрее. Быстрее, быстрее.. Так быстро, что она уже измождённо шепчет ему на ухо: — Начни уже.. — Так быстро? Тебе больно не будет? — парень приподнимает бровь, но в ответ получает лишь грозный взгляд, отчего берёт средство контрацепции в свою вторую руку и шепчет на выдохе, — Только расслабься, хорошо? Чарльз скидывает с себя рубашку и вместе с ней расстёгивает брюки, снимая их со своим нижним бельём. Он надевает на уже давно сочащийся смазкой орган презерватив, так же обильно смазывая его лубрикантом. Эйлер не замечает совсем, как сам хорошенько-так начинает нервничать. — Мне ещё раз повторить? — раздражённо спрашивает Кью, сдвинув свои брови. — А?.. Прости, я нервничаю… — Эйлер неловко смеётся, застыженно отводя глаза. Кью привстаёт на локти и целует его в уголочек губ, взяв за руку. Пальцы переплетаются. Становится легче и парень медленно входит. На всю комнату разносится её хриплый стон. Он улыбается. Улыбается и прижимает её к себе. Чарльз останавливается на минуту-две, стоя так без движения и оглаживая её спину. Уилтшир мёртвой хваткой обнимает его за шею. Медленные движения вперёд начинаются, сопровождаясь тихим хлюпаньем и громкими вздохами. Она старается сдерживать свои стоны, царапая спину Эйлеру, который спустился к шее, начиная вновь целовать её. Такой темп на протяжении нескольких минут начинает надоедать. — Быстрее, — на выдохе просит Кью. — Не больно будет? — Будет. Ты не знал, что в первый раз оно всегда так? — она тихо шипит, задерживая стон где-то в своей гортани. — Что ж… — выдыхает Эйлер, — Говори тогда, если что. Движения ускоряются. Руки на его спине царапают сильнее, отчего сам он издаёт тихий вздох. Жарче и жарче становится с каждой секундой. Уилтшир издаёт тихий стон, оповестивший о том, что ей сейчас приятно. Действительно боль проходила через время. Шарлотте уже не так больно. Ей приятно чувствовать это. Сама она особо не помнит, что было дальше. За то Чарльз помнит. Он помнит всё детально, слишком хорошо. И даже считает, что первый раз его и её удался. Комната наполнялась стонами. Всё громче, громче. Эйлер уже не стеснялся и так же как она в начале кусал её плечи, ключицы и шею. Уж если завтра не идти в универ, то только по такой причине. Кровать начала под ними скрипеть, отчего смущение возросло вдвое. — Ча-а-арльз!… — разносится на всю маленькую съёмную квартиру, — Я уже скоро… — на это он лишь кивает, ускоряясь и вновь слушая симфонию, состоящую из её стонов. — Я тоже.. — шепчет он и тихо стонет с ней в унисон. Хлюпанье с характерным стуком и их стонами продолжается ещё пару минут. Оба изливаются с разницей в несколько секунд. Стенки сужаются, Чарльз вытаскивает свой член, сняв с него презерватив и забросив его в мусорку, стоящую около стола. Он ложится рядом с ней, одевая лишь боксёры и отдавая ей её трусики со своей рубашкой. Точнее, в полутьме он совсем не видел что подал ей. Но надо же ему было убедиться, что ей спать будет не холодно. — Спокойной ночи, — шепчет Эйлер, получая на это простое «угу». — Не иди завтра в уник.. — бредит сонная девушка и крепко обнимает его, пока он вновь перебирает её вспотевшие, но до сих пор такие пушистве волосы, — Останься со мной… — Останусь… — на лице его появляется добрая улыбка и он целует в лоб её. Вокруг шум стихает. Два тела расслабляются. Подумать только, их жизни изменились, выпив они друг с другом. Не с каждым такое ведь происходит. Рассуждать об исходах событий можно было бесконечно долго, что так любит Эйлер. Но в силу своей физиологии, он и два слова с трудом бы сейчас связал. После всего этого жуть как клонило в сон. Чарльз не сопротивляется и обнимает уже задремавшую, сонно сопящую, как котёнок, Уилтшир. Никому бы он не признался и не сказал, что она может выглядеть так мило. Не потому что она на косточках его станцует после этого. Потому что ему одному хочется видеть это и чувствовать. Вот что по-настоящему было счастьем для него.