Родина не забудет

Ралоф перешел с бега на шаг. Усталость давала о себе знать. Помимо очевидно тяжелейшей битвы в подземельях проклятого Хелгена, норда вымотало отсутсвие сна. С момента захвата имперцами прошло два дня, глаз Ралоф не сомкнул. Но вырубиться он могут только после того, как доберётся до сестры. Гертруд, добрая душа, на тот случай, если Ралоф задержится, должна будет помочь его другу, нарушителю границы, который на диво хорошо дерётся и не теряется ни в одной ситуации. Хотя у орков это два ключевых качества. Ралоф торопился дальше. Пробегая мимо Факельной шахты, известному в ривервудских окрестностях он готов был отбиваться от бандитских патрулей, но наткнулся лишь на трупы у входа в туннель. «Не знаю, кто так порвал этих мразей, но лично бы пожал ему руку». Топор приятно тяжелил длань. Ралоф старательно сжимал рукоять, просто-таки до боли в пальцах, стараясь взбодрить хоть немного дико уставшее тело. Хелген наконец-таки окончательно скрылся на горизонте за длинными и спутанными ветвями деревьев. Ралоф брел через лесную чащу, обогнув по дуге капище трёх Камней-Хранителей. Пытаясь срезать путь, Ралоф все ещё надеялся, что в глубине леса сможет убить по дороге хотя бы кролика. Сырая крольчатина – не самый изысканный обед, но Ралоф не ел очень давно. Как часто говорил ярл Ульфрик – «Дайте мне роту накормленных солдат и я вновь покорю Маркарт!». Маркарт… Город самых неблагодарных нордов Скайрима. Никчемный ярл Маркарта позволил сначала Изгоям захватить свой город, а его не менее никчемный потомок позволил Серебряной Крови управлять улицами города, в то же время старательно выслуживаясь перед послами Талмора. А простые маркартцы и не ропщут. Ралоф гулко сплюнул на ходу. Дерьмо у них вместо крови! Бывалый Брат Бури никогда не винил тех нордов, что не встали бок о бок с Ульфриком, но маркартцы – совсем иное дело. Частично переняв от ричменов повадки, вышли они диковатыми, при этом мелочными и трусливыми приспособленцами. Весь город был должен Ульфрику, а помнят об этом только члены клана Серебряной Крови. Да и то, по большей части – только на показ. Послышался шум в кустах совсем рядом. Ралоф, не успев даже подумать, свободный рукой молча метнул кинжал в сторону звука. Глухой удар кинжала об дерева, тихое шипение и испуганная лиса, словно стрела метнувшаяся из кустов подальше от истощенного Брата Бури. Норд выругался и пошёл подбирать кинжал. А сколько в Скайриме, если вдуматься, вообще таких нордов? Можно ли в принципе обвинять маркартцев, если куда более близкие культурно жителям Истмарка вайтранцы (земляки Ралофа!) не пожелали толком выбрать сторону? «Я давно думал о том, что пора бы призывать нордов Скайрима к битве активно, прижать сомневающихся к ногтю окончательно. Как говорил Галмар: не с нами – значит против нас». Ралоф вышел к оврагу, за которым таилась аккуратная лесная тропа к основному тракту к Ривервуду. Оставалось совсем немного, и еле передвигающийся норд заставил себя ускориться внизу по склону. Но вперёд он не смотрел, его напряженный взгляд был уставлен вниз, как у человека, все мысли которого заняты чем-то очень неприятным. В голове Ралофа словно орали друг на друга два его начала: Ралоф-Брат Бури, преданный делу отделения Скайрима воин и Ралоф-юноша, тот мальчик, который восхищался мощными имперскими крепостями и в повозке дяди Бьорна часто доезжал до имперского лагеря в Хелгене, чтобы повидать там любимую Вилод с ее горячими объятиями и вечной бутылкой мёда с можжевеловыми ягодами в руках. «Не с нами? Против нас? Сколько ещё нордов должно поубивать друг друга в этой войне? Это священная война! Эта губительная война! Наш народ уменьшается с каждым днём! Если не смерть их догнала бы, то рабство. Что лучше? Каждый должен выбирать сам. Но выбрали за них мы?.. Это оправдания трусов! Нас унизила Империя – мы воздадим ей по заслугам!» Ралоф уже не смотрел, куда идёт. Он не разбирал дороги, на полной скорости уже бежал вперёд, вниз по склону оврага и в мыслях своих побеждал невидимого врага. Кто это был – Империя, Талмор или собственные сомнения, он не ответил бы сейчас и сам себе. «Что же делать? Только сражаться. Смерть принесёт очищение нашей земле. Это страшно, но это так. Мы не можем дать слабину. Возможно, со временем, нам придётся освобождать и от других народов родной Скайрим. Да, цена высока, но…» БУМ! Все-таки бежать куда-то вниз, не разбирая дороги и в голове решая проблемы всего мира – так себе идея. На полном ходу Ралоф, не разбирающий путь впереди, врезался своей светлой головушкой в ствол могучего раскидистого дуба. Обессиленное тело такого удара уже не выдержало. В глазах потемнело и Ралоф попросту опрокинулся на спину. Падение вышло не особо болезненным. Сырая трава и мох мягко приняли подающую тушку защитника Скайрима. «Ух… Это ж надо так!». И действительно, так глупо врезаться в дерево надо ещё попытаться. Тем более, если учесть, что Ралоф прошёл мимо искомой лесной тропинки и уже минут пять идёт не в ту сторону. Ралоф фыркнул. Скайрим он решил менять, ага. Ты сначала по лесу передвигайся хотя бы без проблем. Норд фыркнул ещё раз. И вдруг, не выдержав, расхохотался в голос, не предпринимая попытки даже подняться с родной скайримской земли. А сколько дум было мудрейших в голове будущего изгонятеля народов! И – этот дуб! А кстати, про народы. Вот его старый приятель Фендал, ривервудский охотник – он же, как ни крути, эльф. А сколько, несмотря ни на что, у них приключений раньше было! И колчан со стрелами они ставили на выпивку, и к колесу лесопилки пьяного Свена привязывали, и в «Спящем великане» драки с заезжими караванщиками устраивали… Да и не только об ушастом речь. Лукан Валерий и Камилла, его сестра, та ещё серцеедка – старые друзья по юношеским годам, когда два имперских подростка решили основаться в родном для Ралофа Ривервуде на небольшое состояние их отца. И что же – их всех под нож? Или вышвырнуть из насиженных мест, где у них уважение, привязанности, друзья, даже семья?! «Нет. Ничто не оправдает таких поступков». Голос этот принадлежал вроде бы Ралофу. А вроде как и не ему… Словно сам Талос сказал свое веское слово. Ралоф всегда старался быть честным с самим собой. Благородный не по происхождению, но по духу и складу ума, он всегда прислуживался к собственному понятию о чести и старался поступать по совести. Валяясь на траве, с ссаднящим лбом и звоном в ушах он смотрел на кроны деревьев, на птиц, пролетающих от дерева к дереву. Щебет птиц, шуршащая на ветру листва и свалившейся от усталости и удара в лоб будущий вершитель судеб, ага. «А ведь я сильно увлёкся этими темными мыслями… Как можно желать кому-то такого зла?». Надо же, однако, для того, чтобы придти в себя, нужно было всего один раз как следует въехать лбом в дуб. Кто так себя ведёт? Дурак! Но… Дураком быть лучше, чем подлецом. «Да, наша война священна, но только потому она так свята, что ведётся она за свободу! Не за угнетение других… В конце концов, отец того же Ульфрика разрешил темным эльфам селиться в кварталах Виндхельма, да и Ульфрик их не изгнал…». Нет, все-таки норды – не талморцы. Пусть здесь, на землях народа Ралофа продолжают жить и другие. Разве, к примеру, этот лес, эта опушка, эта чудная поляна с высокой травой, запутанными переплетениями столетних веток древних дубов может стать хуже, если по ней пройдёт не тот же Ралоф, а какой-нибудь орк? Вряд ли. Если по ней пройдёт друг, поляна станет прекраснее. А враг… Врагов они и так скоро скинут. И не будет к этих двух понятий причастности к народам. Отличать их можно лишь по любви к Скайриму. – Эх! – Ралоф рывком поднялся на ноги. Голова слегка закружилась, но ноги твёрдо стояли на земле. Ралоф фыркнул, подбросил в руке топор и встряхнулся. Путь до Ривервуда сам себя не пройдёт. Когда тебя одолевают сомнения, каждый шаг любой дороги будет огромным испытанием. Иногда нужно остановиться (даже лбом об дерево) и подумать над очередным вопросом. Но если ты уже все решил, двигаться нужно только вперёд.