Удивительно, насколько гибким может быть время. Время — мастер маскировки, словно хамелеон, умело подстраивающееся под происходящие в жизни события. Выходные, либо же просто дни, которые человек больше всего ждет, будто пробегают целый марафон, соревнуясь, который из этих дней займет первое место по скорости завершения. Человек не успевает оглянуться, как его счастье высыпается сквозь пальцы, словно золотые дробные песчинки. Никто не способен задержать время. Более того, даже тяжёлый период в жизни — не навсегда, даже ему наступит конец, рано или поздно, ведь ничто не вечно. В зависимости от происходящих событий, которые вызывают у людей те или иные эмоции, восприятие времени подлежит изменению. Пройдет очередной день быстро или мучительно долго, зависит от многих факторов.
Вот и Бэкхен дорожит каждой секундой их отдыха, но очевидно — ничто не вечно, а вместе с возвращением домой, после отдыха на райских островах, испаряется ещё и иллюзия, что все проблемы позади. Не могут они исчезнуть разом, сами по себе.
На глазах юноши была пелена, которая ослепляла его все эти дни. К сожалению, убегать и прятаться вечно от проблем не получится, ведь рано или поздно, они все равно настигнут, поэтому их нужно проговаривать и решать, их необходимо ломать, как грецкий орешек. Никто не обещал, что будет легко, но такова цена жизни — либо ты её, либо она тебя.
Вместе с их возвращением домой, Чанеля и Бэкхена накрывает рутинная волна. Ее сила настолько сильная и огромная, что ни мужчина, ни юноша, не способны удержаться, сбиваясь с ног.
Все иллюзии, так умело и тщательно выстроенные на отдыхе каждым из них, очень болезненно разбиваются о жестокую реальность, не оставляя молодым людям выбора. Падать всегда тяжело.
Первую неделю это совсем не ощущается, будто у Чанеля и Бэкхена второй цветочно-букетный период — они каждый раз ластятся друг к другу, даже проводят вместе все свободное время, много целуются, именно так, что у Чанеля все внутри переворачивается, а у Бэкхена чуть-ли не порхают бабочки в животе, а ведь младший ошибочно предполагал, что они уже давно умерли.
Непонятные разборки начинаются уже на второй неделе, пару будто подменяют. Все начинается с Бэкхена, у которого слишком много непроработанных травм и неустойчивая психика, после чего копию поведения своего возлюбленного подхватывает Чанель, забывая обо всех обещаниях, которые он когда-то дал своему Бэкхену. Они совсем перестают разговаривать друг с другом, хотя уверены, что общих тем для обсуждения у них предостаточно, и все же, несмотря на это, продолжают спать в одной постели.
Пока Бэкхен не изменится, Чанель тоже не сможет этого сделать ради своего возлюбленного.
Это происходит где-то далеко на подсознательном уровне, когда Чанель вновь начинает пропадать на работе, а юноша изводить себя неоправданными подозрениями. Бэкхен застревает в лабиринте своей жизни, не будучи в силах отыскать нужный путь, чтобы стать самым счастливым парнем не менее счастливого Пак Чанеля.
Доверие — самая важная часть в любых отношениях, без которой ничего дельного не получится выстроить. Даже дом быстро развалится без надежного фундамента.
Доверие в их отношениях хромает с самого начала, а юноша ужасается лишь от одной мысли, что в любую секунду, пока мужчины нет дома, Чанеля может касаться кто-то другой —
его Чанеля и только
его.
Такого Бэкхеновского Чанеля. Без которого Бен не может жить, и даже дышать. И не только касаться. Просто сердце Бэкхена не выдержит, если он озвучит вслух дальнейшие действия, которые возможны при близости.
Выход можно найти из любой ситуации, чаще всего вариантов развития событий даже больше, чем может показаться с первого взгляда, даже если изначально человек уверен в том, что он загнан в тупик и это конец его пути. Просто это не значит, что выход угодит всем ожиданиям и желаниям, что он понравится, что он будет лёгким.
В случае Чанеля и Бэкхена — их как минимум два. Достаточно лишь взвесить все и решить, какой подходит больше. Жалко вот только, что не все так просто, как на словах. Расстаться или бороться дальше? Бросить все в один момент и больше никогда не истощать друг друга, либо же побороться за настоящие чувства и за свое счастье, чтобы в конце получить такое вкусное и желанное вознаграждение? А ведь верно говорят, что лишь поборовшись за свое счастье, ты получишь настоящую усладу и начнёшь его ценить.
Только вот дело в том, что вариантов действительно больше. Бэкхен мечется от одного ко второму и не решается ни на один из этих двух, выбирая третий — отрицание. Иллюзия выбора. Юноша предпочитает избегать, просто потому что кажется, что так проще. На деле же это влечет за собой серьезные последствия, а все потому что жизнь это не игра, в которой можно вернуть время вспять, чтобы что-то изменить или исправить. Отсчет уже давно начался, главное, не упустить свое.
В целом, жизнь напоминает большую сумасшедшую гонку, в которой каждый пытается догнать уезжающий поезд, чтобы вскочить в последний вагон, в которой каждый борется за первое место — одно сплошное соревнование длиною в жизнь.
Бэкхен не говорит с Чанелем, вместо этого он решает проследить за мужчиной. Юноша доверяет своим глазам больше, чем ушам и он готов проверить лично, куда же пропадает
его Чанель. Младший будто не боится быть пойманным и с каждым днем он становится все ближе и ближе. И стоит Бэкхену только выдохнуть с облегчением, как Чанель застает его врасплох своим решением посетить цветочный магазин.
Бэкхен готов признать, что ковыряться в чужом грязном белье крайне неприятно, поэтому он перестает перебирать различные оправдания и обвинения в сторону обвиняемого в своей голове, ведь Бэкхен не судья и может допустить ошибку в своих расчетах и заключениях, накрутив себя ещё больше. Возможно, он просто боится признать тот факт, что цветы могут быть не для него.
Горечь сжигает все надежды внутри юноши, отравляя, заставляя гнить все его чувства. Игнорируя ватные ноги и тяжесть в груди, Бэкхен мчится на всех порах домой. Он успел увидеть выходящего мужчину из магазина и успел запомнить цветы. Чанеля ждет непростая развязка в любом случае. Его малой будет либо убит из-за предательства, либо зол на мужчину, который так сильно напугал, что сердце чуть в пятки не ушло.
Впервые в жизни Бэкхен предпочитает не копаться в себе, чтобы не нарыть самые болезненные предположения. Кажется, будучи в отношениях с Чанелем, Бён даже не заметил, как произошел какой-то сдвиг. Он осознает, как сильно изменился. Осознает, как сильно изменил его Чанель. Но неизвестно, насколько хватит младшего, прежде чем старые привычки перехватят власть.
Сидя на кровати в их спальне, Бэкхен ждет Чанеля, бесшумно сглатывая каждый раз, когда слышит в подъезде чужие шаги. Сейчас юноша прислушивается к каждому звуку. Умиротворяющее тиканье настенных часов отвлекает. Время ожидания самое тяжелое, да и страшно так, что скручивает его, и так пустой от голода, желудок. Бэкхен продолжает ждать, как верный щеночек.
Щелчок в замке, но Бэкхён не решается сдвинуться с места, чувствуя как бросает в дрожь все его конечности. Чанель вернулся.
Его Чанель вернулся домой.
Измены — не редкость, и Бэкхен это отлично знает. Благо, не на личном опыте. Хоть где-то судьба сжалилась. Бэкхен бы не удивился, учитывая их ситуацию.
Юноша чувствует липкий пот на своей коже, от которого хочется поскорее отмыться, его бросает в дрожь, когда видит Чанеля перед собой. Младший старается заглушить весь шторм внутри себя, но кажется, что тело выдает его с головой.
Вскоре счастье сменяется радостью и благодарностью, когда младший видит букет цветов в руках мужчины. Только вот счастье Бёна длится недолго. Гортензии. Безусловно, будь они в другой ситуации, Бэк бы накинулся на своего мужчину с поцелуями и объятиями. Бэкхён не помнит, говорил ли он Чанелю прежде, что это его любимые цветы и насколько прекрасны сиреневые гортензии в глазах юноши, что его глаза сверкают звёздочками от восторга, напоминая ночное небо, каждый раз, когда он видит эти цветы. Просто сейчас Бэкхен убежден, что это не тот букет с которым видел своего мужчину в руках возле цветочного. Сердце пропускает удар, а опора будто исчезает из-под ног.
Что же дальше? Неужели обрыв? Все закончится вот так?
Именно в этот момент даже вдох сделать оказывается крайне сложно. Бэкхен полностью теряет обладание над своим телом и на минуту зависает, не будучи в состоянии все переварить, не будучи в состоянии принять горькую правду, которую уготовила ему сама судьба.
«Сам виноват», — не может думать ни о чем другом, кроме самокопания, которое уже давно стало глупой привычкой. Мысли горькой правдой вонзаются в сердце. Юноша не плачет, не желая чувствовать себя настолько слабым и хрупким, уязвимым, пытаясь придать себе хотя бы горсть сил, хотя изнутри и разрывает на кусочки, не по-детски. Вместо этого он чувствует искреннее желание побороться за своего мужчину, насколько бы чудаковатым оно не казалось. Чанель — первый человек в жизни Бэкхена, который заставил парнишку ощутить себя живым, ощутить столько приятных чувств и эмоций, несочетаемое количество,
хах… Кажется, целый букет.
Букет… Хорошо, что не болезней.
Бэкхен не осознает, что делает, просто в этот момент кажется, что нет ничего правильнее, что еще может спасти угасающие отношения. Любовь хрупка, прямо как цветы, которые могут завянуть, если ничуть не заботиться о них. Первые дни она такая красивая, яркая, пылающая в сердцах двоих, но вскоре затихает, и люди, некогда знающие друг друга лучше, чем кто-либо другой, вновь обретают статус незнакомцев. Любящее сердце готово верить до конца, что лишь показалось, что на самом деле всему должно найтись объяснение. Кажется, что еще не поздно все исправить. Именно это вынуждает Бэкхена сделать первый шаг навстречу, всем тем неисчислимым шагам, которые до этого времени успел совершить Чанель. Юноша поднимается на носочки, притягивает мужчину к себе за шею и пробует мягко сминать слегка шершавые губы напротив. Чанель же считывает это как благодарность за цветы, сердцебиение моментально ускоряется, а руками он обхватывает талию младшего. У обоих дыхание становится более тяжелым, но они не в состоянии прекратить, остановить все это, просто сгорая от страсти друг к другу.
— Сделай это, Чанель, — почти мурлычет Бэкхен в любимые губы, — Не останавливай себя, иначе пожалеешь, Пак, — уже почти рычит, стараясь не проявить слабину, но, страх
потерять Чанеля, лишь подталкивает на более раскрепощенные действия, — Просто трахни меня, как ты сам об этом всегда мечтал и представлял во всех своих грязных фантазиях, — переходит уже на более отчаянный и требовательный шепот прямо в губы мужчины, соблазняя, дразня, играясь, сжимая в руке чужую плоть через ткань черных брюк. С губ Чанеля в тот же момент слетает позорный низкий стон, старший впервые видит в своем парне столько похоти и желания, сплошная провокация, которая вспышками в голове заставляет потерять все остатки разума, который бы подсказал, что лучше вовремя остановиться, но волна возбуждения оказывается сильнее, застилая перед глазами пеленой. Чанель всегда готов терять крышу вместе с Бэкхеном. Они не церемонятся, не играют, они не юные подростки, которым надо время, словно соревнуются, кто кого быстрее съест в этом марафоне поцелуев.
Вопросов не остается. Близости не было еще с первой проведенной совместной ночи. Чанель даже не задумываясь толкает парнишку на светлые смятые простыни, вновь соединяя их губы в столь жарком поцелуе, чуть-ли не рыча в них от переизбытка эмоций. Букет оказывается где-то рядом на кровати и о нем благополучно забывают. Сейчас есть кое-кто поважнее. Потом ведь может и не быть вовсе. Бэкхен впервые так открыто и пронзительно стонет в любимые губы, посылая приятную вибрацию, что Чанель и вовсе начинает теряться в догадках, что это за человек перед ним и что он сделал с его Бэкхеном. Мужчина отстраняется, задерживая свой взгляд на столь желанном юноше, который сейчас так открыт перед ним, который готов принять его в любой момент. Губы у него опухшие, такие истерзанные. Молочную кожу так и хочется осквернить (Чанель не считает, что шрамы портят ее, он считает их частью жизни своего парня). Достаточно лишь встретиться взглядом и вся иллюзия моментально растворяется.
— Мне нужно в душ. Дождись меня, — это все что звучит со стороны Чана, прежде чем он скрывается в ванной комнате, где-то в душевой кабинке, а чувство предвкушения почти съедает мужчину, но он почти уверен, что когда вернется, Бэкхен передумает. Чанель как разумный мужчина решается дать младшему время, чтобы взвесить все и понять, чего он действительно хочет, не совершит ли ошибку, готов ли стать на шаг ближе, полностью раскрыться и довериться. Отдать всего себя безвозвратно. Пути назад не будет. Этот вечер решит все.
Проходит минута… Две… Три… Бэкхен чувствует, что не может больше ждать, ведь его мужчина там, за стенкой, пока он тут просиживает свое место, один и давно без одежды. Букет уже в вазе с водой. Бэкхен приходит в себя лишь когда оказывается перед Чанелем, ставший таким родным, единственным. Смотрит на старшего так по особенному, не будучи в состоянии отвести взгляд. Шум воды такой громкий, что мужчина даже не замечает своего гостя до тех пор, пока младший не оказывается перед ним и не вовлекает в новый поцелуй.
Этот поцелуй другой, ведь отличается от тех всех, что были прежде. Младший разрешает себе показать все на что он способен. Позволяет себе выразить все, что чувствует, и все, чего желает. Они оба мокрые, но это лишь приятное чувство свежести и распаренной от горячей воды кожи. Так романтично, словно под дождем. За запотевшими душевыми стенками виднеются лишь их размытые силуэты, прижимающиеся разгоряченными телами друг к другу. На мгновение они отрываются друг от друга, чтобы посмотреть друг другу в глаза, чтобы прочесть все мысли, чтобы передать всю любовь. После чего сливаются в новом поцелуе, в таком же горячем, что Чанель вновь теряется во всех этих ощущениях, частично забывая как дышать, а младший просто утопает в объятиях своего возлюбленного, тает словно шоколад, впервые такой расслабленный, доверяя всего себя, а Чанель так завороженно наблюдает, из последних сил себя сдерживая, чтобы не напасть, чтобы не испортить все и не сбить настрой.
Мужчина понимает к чему все идет, поэтому мгновенно берет инициативу на себя, подхватывая Бэкки на руки, заставляя младшего обхватить свое тело руками и ногами, впечатывая
Любовь и Страсть свою прямо в стенку. Мурашки уже давно пробираются в самое нутро, даже Бэкхену уже хочется продолжения, чего-то более серьезного, важного и глубокого, уж настолько заждался, желая поскорее получить желаемое, желая поскорее откусить лакомый кусочек, оказаться ближе настолько, насколько это возможно, каждой клеточкой своего тела. От горящего чувства внизу сводит ноги, чего не дает сделать, мокрый от капель, торс Чанеля, за который Бэкхену приходится держаться, чтобы не свалиться вниз. Юноша так открыт перед своим мужчиной, что не понимает, чего они еще ждут.
— Поторопись, Чанель, — несдержанно рычит, — Я давно подготовлен, — продолжает шептать, начиная нетерпеливо тереться об плоть недоумевающего Чанеля, ведь это так непохоже на его любимого человека, которого мужчина знает лишь со стороны радостного солнышка и милого щеночка, по крайней мере, знал до этих пор, а тут вдруг будто подменили. Такой страстный, такой мокрый и такой горячий Бэкхен. Старший не знает как ему нужно реагировать, но тело говорит все за себя, мужчине определенно нравится происходящее. Последнее что он бы сделал, это остановил
своего Бэкхена.
— Поговорим чуть позже, — угрожающе предупреждает Чанель, уже будучи на готовности перейти к следующему шагу, но мужчина словно специально тянет, дразнит в ответ, сохраняет интригу и вынуждает все тело изнывать от жгучего желания, заставляя младшего прогибаться в спине, лишь потираясь своей плотью о чужое колечко мышц.
— Доиграешься ведь, Пак Чанель, — Бэкхен уже и сам готов насадиться, как из его груди выбивают весь воздух, резким толчком бедрами вперед. Бэкхена полностью накрывает, он впервые так осознанно чувствует такую приятную наполненность и тепло внутри. И это тепло исходит не от кого-то там, а от его
любимого Чанеля. Юноше удается лишь один раз столкнуться взглядом со своим мужчиной, чтобы прочесть в родных глазах что-то очень важное, но тут же опускает голову, утыкаясь лбом в плече Чанеля, протяжно постанывая от резких и таких чувственных толчков, которые к тому же, становятся все глубже. Так хорошо еще не было никогда. До потемнения в глазах. Чуть-ли не до потери сознания. Легкий дискомфорт от внушительного размера внутри смешивается с невероятным чувством удовольствия и хочется лишь скулить, и это все вопреки стараниям младшего растянуть себя чуть раньше, до их близости. Бэкхен теряет всю власть над своим телом, буквально лежит в руках старшего. Горячая вода, которая все еще стекает вниз по телам возлюбленных, позволяет расслабится, а в небольшой, но довольно уютной ванной комнате, позволяет, чтобы образовался пар. Им хорошо вдвоем и больше никто не нужен.
Чанель ускоряет темп, когда чувствует, как внутренние стеночки младшего начинают сильнее сжиматься, пульсировать, принимая старшего во всего себя. Чанель чувствует Бэкхена каждой своей венкой, словно превращается в сплошной оголенный нерв. Мужчина старается быть аккуратным, где это нужно, но моментами перестает церемониться, чтобы создать контраст, чтобы не дать забыть о себе, чтобы заставить Бэкхена желать свое тело после этой ночи, и в конце концов, чтобы увидеть, как любимое тело содрогается от удовольствия, срываясь на крик, каждый раз, когда мужчина задевает самые чувствительные точки в
своем Бэкхене.
Их губы постоянно ищут друг друга. Они терзают губы друг друга, а те тем временем опухают до неузнаваемости. Мысли образовываются в кашу и ни о чем другом думать невозможно, кроме как о том, как же это чертовски приятно, что Бэкхен не сдерживается и скулит в любимые губы тихое и слабое: «Я люблю тебя», — но уже не слышит ответное: «Я тебя тоже».
Бэкхен пошел на такой шаг по глупости и лишь из страха
потерять, но именно эта глупость перевернула их жизнь с ног на голову и подарила младшему новые ощущения и опыт, показывая, что все не так страшно, как рисует воображение, что с любимым человеком может быть так хорошо. Эта глупость подтолкнула и помогла хоть немного разобраться в себе, узнать свое тело чуточку больше, хоть и не решила всех проблем в голове. Все будет хорошо. Теперь Бэкхен и сам не сможет без близости со своим мужчиной, просто не будет знать, как жить без этого. А чуть позже они обязательно пойдут на консультацию к специалисту и решат оставшиеся проблемы. А если и не решат, Бэкхен обязательно научится с ними жить. Чанель его обязательно поддержит и они будут счастливы вместе.
Теперь занятия любовью с любимым человеком не кажутся такими страшными, это не каторга, в которой твое тело используют, как бездушную куклу. Это забота, которая позволяет тебе чувствовать себя нужным, любимым и таким прекрасным. Она учит любви к себе. Бэкхен обмякает в руках Чанеля, чувствуя как в уголках глаз собирается влага, которая не спешит их покинуть. Он по настоящему счастлив и теперь он не боится принять это счастье и разделить его на двоих, теперь он еще сильнее боится его потерять.
В какой-то момент становится невыносимо, что Бэкхен начинает громко стонать, чуть-ли не задыхаясь, чуть-ли не срывая голос, но в чувства его приводит удар затылком о стенку, когда он откидывает голову назад от удовольствия, прикрывая еле дрожащие веки, получая самый яркий (и, возможно, первый) оргазм в своей жизни, чувствуя как что-то теплое заполняет его изнутри. Он догадывается, что это и тянется к Чанелю ближе, игнорируя легкий дискомфорт в затылке.
Сил не остается ни на что. Юноша не сможет даже дойти к кровати. И Бэкхен в самом деле очень благодарен Чанелю за то, что тот удерживает его так заботливо на руках, ведь Бэкхен даже не в состоянии устоять на ногах. Юноша вдруг чувствует легкий поцелуй в макушку и отчего-то начинает улыбаться. Кажется, что мужчина также заражается этим чувством, ведь также влюбленно улыбается.
Чанель быстро настраивает воду, делая ее немного прохладнее, отчего младший секунду ежится и смешно фырчит, прижимаясь к все еще теплому телу старшего, но быстро и сам привыкает к новой температуре, которая позволяет освежить мысли и разум, просто перезапуститься.
— Ты меня вымотал, — со смешком сообщает Бэкхен, все еще таким ленивым и расслабленным голосом, соприкасаясь своим лбом со лбом мужчины, прикрывая глаза, пытаясь отдышаться. Чанель повторяет за младшим, давая им время на то, чтобы прийти в себя.
— Вернемся к этому чуть позже, — напоминает Чанель, а Бэкхен понимает, что разговора им не избежать. У мужчины возникло слишком много вопросов, на которые нет ответов. Вскоре Чанель заботливо вымывает своего парнишку, лицо которого все не покидает эта счастливая улыбка. Чанель так заботлив, что Бэкхен все еще теряется, теперь уже в приятных эмоциях, благодарности и усталости. Возвращаться к чему-то, что так сильно волновало его уже достаточное время, сейчас совсем нет желания и сил, поэтому даже подсознательно, он не делает этого. Бэкхен дома. Он наконец-то обрел свой дом.
Как только Чанель заканчивает душевые процедуры, спешит завернуть Бэкхена в огромное махровое полотенце, не позволяя ему замерзнуть. Младший выглядит немного чудаковато и смешно, но так по-домашнему и мило, что Чанель не может сдержать себя от того, чтобы не полюбоваться пару секунд. Мужчина скидывает их одежду, которая все это время одиноко покоилась на холодном полу, в корзину для стирки, спешит обернуть собственные бедра полотенцем и выводит уже засыпающего Бэкхена из ванной комнаты, щелкая выключателями по пути.
Они оба безумно уставшие, но эта усталость настолько приятная, тягучая, граничащая с удовлетворением. Мужчине не составляет труда подхватить Бэкхена на руки и отнести прямо к кровати, следом заботливо укладывая на прохладные светлые простыни, отчего Бэкхен вновь смешно хмурится, прямо как тогда в душе. Чанель подхватывает смешок, и склонившись над младшим, оставляет почти невесомый поцелуй в носик Бэкхена. Чувствует, что не может больше ждать и спешит прилечь рядом с младшеньким, с заботой обнимая его, отвернувшегося, со спины, укрывая их толстым одеялом. Бэкхен же, не желая ни о чем думать, впервые ощущая такую легкость в голове, столь приятную усталость, лишь прижимается спиной к своему самому лучшему мужчине, накрывая его руки своими на собственном животе, и засыпает, так беззаботно, после близости со своим мужчиной. Усталость наливается свинцом на веки, отчего Чанель засыпает следом, позволяя скорее начаться новому дню.
С каждой минутой стрелки часов незаметно подкрадываются все ближе к четырем часам, сменяя ночь утром, стремительно двигаясь по циферблату. За окном все еще пасмурно, но время суток обещает, что это ненадолго, вынуждая небо чуть бледнеть, хоть солнышко и прячется где-то далеко за облаками. Бэкхен долго крутится, пытаясь найти удобное положение и задержаться в царстве Морфея хотя бы на еще чуть-чуть, но он открывает глаза и поворачивается в объятиях Чанеля, начиная наблюдать за спящим мужчиной, — Кажется, сегодня будет дождь, — тихо произносит, думая о том, что такой день дома рядом с любимым выдастся довольно уютным, приятным и ленивым. Младший поворачивается и смотрит на часы, чтобы убедиться, что еще слишком рано, чтобы вставать. Он аккуратно приподнимается и тихонько включает тусклую лампу на прикроватной тумбочке. Чувствуя как зябко без тепла любимого, он спешит вернуться к Чанелю, но вместо того, чтобы просто спокойно лечь рядом, Бэкхен чуть отодвигает одеяло и начинает рассматривать шею, ключицы, торс своего мужчины, боясь найти хоть один чужой след. Боль, подобно песне, отзывается в сердце, а поток сумасшедших мыслей не дает покоя:
«Вот здесь его мужчины кто-то касался?»
«А эту шею кто-то целовал?»
Бэкхен склоняется к шее своего возлюбленного, начиная оставлять такие трепетные поцелуи, и сам не замечает, как по щекам начинают течь слезы.
— Ты что делаешь? — тяжело выдыхая от теплых губ на своей коже, спрашивает Чанель, следом открывая глаза, разрушая умиротворенную тишину раннего утра.
Бэкхен вздрагивает, когда осознает, его щенячьи глаза расширяются, а сердце начинает учащенно биться. Он не спал. Чанель не спал. Какой же Бэкхен глупец, попался вот так. Бэкхен резко отскакивает от мужчины, будто его горячее тело теперь обжигает и чувствует, как начинает дрожать.
— Я спрашиваю, что ты делаешь? — Чанель не расценивает реакцию младшего, когда осознает, что младший его так сильно боится, ведь мужчина, напротив, не способен причинить боль юноше, он лишь желает услышать ответ хотя бы на один вопрос. Хотя кажется, что все так очевидно.
— Ищу засосы, укусы или царапины, — честно признается младший, поджимая губы, пытаясь сглотнуть слишком тяжелый ком, застрявший в горле, а перед глазами начинают всплывать такие яркие вспышки забытых воспоминаний, что Бэкхен начинает отодвигаться от Чанеля вновь, но мужчина вовремя это улавливает, обнимая своего маленького проворного бездельника, прижимая его к себе, не оставляя шансов на побег.
— Еще немного и ты бы упал, — внезапно таким успокаивающим голосом произносит Чанель, что и Бэкхену становится спокойнее, ведь он в очередной раз осознает, как глупо ошибся, доверившись своему воображению. Чанель не тот человек, который сможет причинить ему вред, не тот кто поднимет руку, не тот, кто сделает больно. Кто угодно, только не Чанель. — И что? Нашел там что-то? — вдруг прерывает тираду из мыслей мужчина.
«Зачем тебе это, Чанель?»
«Зачем тебе такая раненная душа, как моя?» — спрашивает у самого себя юноша мысленно, нежно поглаживая щеку любимого мужчины, которая слегка покрылась щетиной и немного колола утонченные пальцы.
«Потому что любит».
— Пока нет, я только начал, — обиженно шепчет в ответ младший, осознавая, как же мерзко он поступает со своим мужчиной, приписывая ему очень даже серьезные обвинения. На душе становится гадко, ведь этот человек ни разу не дал повода сомневаться в себе, а наоборот с каждым днем своими действиями доказывает свою любовь. Виной всему его отсутствие дома слишком часто, — А царапины обычно бывают на спине, — почему-то не смог умолчать, дуясь сильнее.
— Не думаю, что ты оставил засосы, но спину уж точно поцарапал, — мужчина смеется в попытке разбавить обстановку, тут же целуя Бэкхена в носик, начиная сцеловывать и его влажные дорожки на щеках. И вот. Даже сейчас Чанель делает это.
— А я и не свои искал, — не сдерживается Бэкхен, тут же прикрывая свои губы ладошками, не зная, как теперь выкрутиться из-за сказанного, и с нетерпением ждет ответа мужчины.
— А ты других и не найдешь, — спокойно отвечает Чанель, чувствуя, как внутри что-то укололо от осознания. Догадывался, но слышать это так прямо — слишком. Бэкхена сильно трясет, он не спешит открыть глаза, боясь увидеть в любимых глазах разочарование, но по-прежнему продолжает прижиматься к своему мужчине, ведь его тепло так успокаивает.
— Никогда-никогда? — шепчет совсем тихо, словно боясь спугнуть свое счастье. Бэкхен все еще помнит про цветы, но он никогда не спросит об этом, продолжая верить, что даже для этого есть свои объяснения. Не расскажет так как это равнозначно признанию в слежке. Юноша не хочет подпортить их отношения до точки невозврата, поэтому Чанель никогда не узнает об этом. Бэкхен унесет с собой это в могилу, — На самом деле… Мне и правда было интересно, оставил ли я какие-то следы на твоем теле. Я понял, что недостаточно постарался, и… — говорит в попытке отшутиться, — Сейчас твоя кожа чистая, но в следующий раз я обязательно это исправлю, — вдруг переходит на шепот, наклоняясь к самому уху мужчины.
— Но что на тебя нашло?
Младший усмехается, но вовсе не радостно, а с ноткой грусти, усталости и отчаяния, что читается в его глазах, — Я просто понял, что готов рассказать, — сердце разрывается от боли, юноша так устал держать все в себе, он чувствует, что нести эту ношу вместе с близким человеком, которому он готов довериться, было бы легче. Самому невыносимо, он больше не справляется. Бэкхен уже собирается начать свой рассказ, как чувствует, что начинает задыхаться, чем глубже уходит в воспоминания, которые так ранили его. И даже побег из дома не спасает его, наоборот, отравляет сильнее. Этого
человека уже давно нет в его жизни, но он все сильнее отравляет ее, продолжая появляться в кошмарах.
Чанель не понимает, что происходит, но времени думать нет, он хватается за плечи младшего, пытаясь привести родного человека в чувства, а Бэкхен в какой-то момент просто поднимает опустошенный взгляд на Чанеля, продолжая дрожать в руках мужчины.
— Все хорошо… Все хорошо, я сейчас дома… Рядом с человеком, которому могу довериться, — самому себе шепчет Бэкхен, надеясь, что это поможет, а Чанель повторяет следом тоже самое. Младший словно загнан в тупик, но не теряет искренней надежды на то, что сможет получить понимание и поддержку. В какой-то момент паника отступает и становится легче. — Прости… Я-я не знаю, что на меня нашло, — Бэкхен опускает взгляд на свои трясущиеся руки, а внутри такой жар и тяжесть, что кажется, что еще немного и тело не выдержит, взорвется, подобно звезде. Как бы сильно Бэкхен не пытался остановить слезы, ничего не получается, они текут по щекам, настолько неконтролируемые, словно чужие, словно живут своей жизнью, а внутри все так сдавливает от боли, что хочется выть и скулить. Юноша пытается вытереть их сухими ладошками, но ничего не получается.
— Все в порядке. Лучше иди ко мне, — Чанель знает, что лучше родных объятий нет ничего, когда кто-то так уязвим и нуждается в поддержке, он прижимает младшего к себе, утыкаясь носом в его макушку, прикрывая глаза. Бэкхен повторяет, он тоже прикрывает глаза, и прислушиваясь к такому размеренному дыханию Чанеля, начинает также спокойно дышать. С каждым вздохом у него получается все лучше.
— Я люблю тебя, — признается Бэкхен, и словно впервые, его щечки покрываются румянцем. Юноша прижимается к мужчине, вдыхая его запах, который работает лучше любого успокоительного.
— И я тебя, малыш, — Чан нежно поглаживает младшенького по волосам, отчего Бэкхену становится хоть и немного, но лучше, невольно он даже нежится в ответ и начинает мурлыкать. — Ты должен знать это, как никто другой. Присядь на диван, — Чанель в очередной раз за это утро целует младшего в макушку с такой заботой, что ее невозможно передать. Бэкхен послушно кивает, не издавая больше ни единого звука и садится в указанное место. Чанель скрывается где-то на кухне, а возвращается уже со стаканом воды и садится рядом с Бэкхеном, протягивая ему воду. Бэкхен невольно вспоминает тот самый день с
шампунем, когда Чанель впервые понял, поддержал и точно также подал кружку с чаем. От этого на лицо младшего наворачивается улыбка, он впервые осознает, сколько времени прошло с тех пор. Юноша благодарит кивком. Горло пересохло, невероятно першит, поэтому Бэкхен старается делать каждый глоток аккуратно и неспеша. Юношу не хватает надолго и вскоре он отставляет стакан на кофейный столик, кутается в плед, который тоже принес ему Чанель, и благодарит судьбу за то, что подарила ему хоть что-то хорошее в жизни, если не брать в счет еще и друзей.
Вот и все. Убегать больше некуда. Нужно найти в себе силы и сделать это.
— Пообещай мне, что в следующей жизни нам будет суждено быть вместе. Пообещай, что не придется столько терпеть, прежде чем я встречу тебя, — Бэкхен утыкается мужчине в грудь, он слишком долго нес весь этот груз на своих плечах.
— Это же не…
— Это не прощание, Пак Чанель, — Бэк перебивает, прижимаясь к мужчине сильнее, заполняя легкие родным запахом, и начинает чувствовать себя намного увереннее, когда руки Чана обвивают его талию, — Я расскажу…
Какое-то время они просто сидят в тишине, не отпуская друг друга. Проходит немало времени, когда Бэкхен наконец-то находит в себе силы поделиться своим грузом с самым любимым и родным человеком. Сегодня у них начнется новый этап в отношениях. Как прежде уже не будет. С каждым шагом они сами изменяют свое будущее. Не будет хуже или лучше. Будет так, как должно быть.
«Это мой шаг навстречу тебе»
*начало flashback*
Старые синяки и засохшие ранки напоминают о себе, когда Бэкхена грубо толкают на пол. Кажется, что его совсем никто не жалеет, даже гематомы предательски сводят с ума от боли. Ему очень больно, но этого человека совсем не волнует жалкий и разбитый вид его сына. Напротив.
— Ты должен быть благодарным за все, что я тебе даю, отродье! — грубый голос раздается в комнате, вскоре за ним следуют звуки новых ударов. Бьет ногами везде, куда попадет, еще и старается надавать с полной силой. Ну чего же остановился?! Продолжай!
У Бэкхена все плывет перед глазами, он лишь смутно видит чужие ноги и как единственный источник света — тусклое освещение старой лампы, пытается пробраться сквозь узкую щель приоткрытой двери, словно здесь находится выход. Бэкхену так и хочется проорать, что нет, выход не здесь, что можно легко угодить в ловушку, но его вновь начинают избивать с новой силой. Бэкхен очень сильно огорчается из-за того, что еще долгое время остается в сознании. Ведь было бы намного проще просто уснуть глубоким сном, чтобы не испытывать все это.
Изначально жизнь Бэкхена пошла по косой и была неописуемо трудной, наполненной испытаниями. Ему приходилось переживать развод родителей, трудный характер пьющей матери и некорректное обращение к себе. Однако, это оказалось цветочками, и окончательно линзы розовых очков потрескались и разлетелись, заставив острые осколки изуродовать красивое лицо и глаза, когда в его жизни появился новый член семьи — отчим, Бэкхену было шестнадцать. Тогда он и представить не мог, что его ждет впереди. Остатки света в глазах парня окончательно погасли.
Все начиналось с совершенно обычных шуток, подколов, но с каждым месяцем их грань растворялась, и
человек позволял себе слишком многое, забывая о личных границах, о нормах общества, представая перед младшим настоящим психопатом. Как бы Бэкхену не хотелось ее оправдывать, но мать закрывала на все происходящее глаза. Бэкхен не единожды терпел насилие со стороны отчима. Все его юное, молодое тело было полностью изуродовано, покрытое ранками, ушибами, царапинами, ожогами, шрамами. Его тело горело, чем вам не адские испытания? Бэк не мог понять, чем он так провинился в прошлой жизни. Тогда он был достаточно юн, чтобы дать отпор, к тому же ему не было куда идти, хоть и часто сбегал из дома, но все равно возвращался, прекрасно зная, что его ожидает в том месте, которое приходилось называть «домом».
Конечно же усугубились проблемы с учебой, но юноша боролся до конца, несмотря ни на что, чтобы не закончить как мать, чтобы не остаться в этом страшном доме навсегда. Он подрабатывал в местном магазинчике, копил небольшие суммы, чтобы в будущем вырваться из этого ада. Он прятал деньги, но несколько раз
родители все же находили заначку, покупая на них новые порции бухла, чтобы утолить свою жажду, а когда были не в себе, уже вместе срывались на бедном парнишке.
Бэкхен отмечал дни на обшарпанной стене своей комнаты, сидя на кровати. Отсчитывал, словно приближался тот самый долгожданный день, когда сможет наконец-то выйти из тюрьмы и обрести свободу, почувствовать тепло солнечного света. Только Бэкхен даже не подозревал, что побег из адского места не позволит всем ранам затянуться, а тревожное расстройство будет сопровождать его всю жизнь. И нужно будет приложить немало усилий работы со специалистом, чтобы забыть кошмар своей жизни, чтобы научиться с этим жить.
Вот отчим вручает, дрожащему, задыхающемуся от слез, парню, плюшевого медведя, противно усмехаясь, бросая неоднозначные взгляды на части его тела. Бэкхен даже возразить никак не может, не желая провоцировать, обрекать себя на худшее. Сейчас лучше молча стерпеть, позволяя обращаться с собой как с тряпичной куклой, чтобы в ближайшем будущем сбежать и никогда больше не возвращаться.
— Отплати папочке за подарок, — Бэкхена опускают на ноющие колени и ему приходится подчиниться.
*конец flashback*
— Как-то вот так, — Бэкхен впервые сумел с кем-то поделиться такой тяжелой историей своей жизни. Становится легче, когда он вновь оказывается в объятиях любимого, — Наш дом сгорел после того как я съехал оттуда. Никто из них не остался в живых. Я давно студент, обеспечиваю себя сам, но кошмары все никак не покидают меня. Я стал лучше спать после твоего появления в моей жизни, но я не обрел спокойствие и веру в то, что все наконец-то закончилось, — он ластится к любимому мужчине, согреваясь от тепла в его объятиях. — Я скучаю по маме, хоть от всей души и ненавижу. Мне не хватило ее любви…
Они сидят так еще долго, после чего наконец-то Чанель подталкивает Бэкхена записаться и обратиться за помощью к специалисту. Бэкхену наконец-то удается разобраться в себе, постепенно, но он достает практически каждую иглу из всех тех, которые долгое время терзали его сердце.
Чанель оказывается его спасением и вытягивает юношу из сплошной черной полосы в своей жизни.
Бэкхен учится жить заново. Бэкхен учится дышать.
* * *
год спустя
Они собираются в спешке, как и обычно. Казалось бы, было столько времени, чтобы подготовиться, но эта парочка слишком сильно увлеклась друг другом, оставив весь мир где-то в стороне. Отныне это Бэкхен соблазняет Чанеля, а не наоборот. У них такая богатая сексуальная жизнь, что Чанелю такое раньше и не снилось, словно пытаются наверстать все упущенное.
Бэкхен в спешке декорирует торт с шоколадно-вишневой прослойкой внутри. Они впервые идут в гости к этим людям, поэтому юноша очень старается и боится не понравиться им.
«Лишь бы не испортить первое впечатление о себе и не подвести Чанеля», — думает младший, решая порадовать всех вкусным тортиком к чаю.
— Мои родители понимающие. Совсем скоро ты сам в этом убедишься, — удивительные люди, что еще не скажешь про них? Чанель впервые собирается познакомить свою родню со своим парнем, но он предупредил их заранее, чтобы этот нюанс не оказался каким-то неожиданным сюрпризом. Это волнительный день даже для Чанеля, так что говорить о Бэкхене? Мужчина уверяет младшего, что все будет хорошо. Для Чанеля это очень важное решение и он в нем полностью уверен.
— Я так сильно люблю тебя, ты же знаешь, м? — тянется к мужчине за поцелуем юноша, счастливо улыбаясь. Один лишь поцелуй способен зарядить энергией на весь оставшийся день, а сердце готово в любой момент выпрыгнуть из грудной клетки.
Чанель уже сидит собранный, пока младшенький прихорашивается у зеркала. Сегодня он жаждет выглядеть, словно ангел, сошедший с небес. Необходимо очаровать всех, свалить с ног, не оставить иного выбора. Мужчина терпеливо ждет, лишь изредка посматривает, а юноша то исчезает где-то в других комнатах, то возвращается обратно в их спальню к зеркалу.
— Подойди ко мне, — вдруг зовет к себе Бэкхен и Чанель повинуется, без лишних вопросов подходит к нему, отрываясь от телефона.
— Готов?
А младший кивает, улыбаясь, на вопрос Чанеля.
— Ну и зачем вся эта формальность? Ты не можешь превзойти меня, это же твоя семья, иначе ночью тебя съем, — смешно фырчит, словно еж, поправляя дорогой синий галстук своего мужчины, а Чанель лишь улыбается.
— Не знаю, хотел соответствовать тебе. Думаю, это неудобно идти одному в таком виде в чужой дом.
— Поддержка? — младший расплывается в ответной улыбке, когда видит кивок и клюет в губы мужчины, тут же убегая, заканчивая свои приготовления, внося последние правки в свой внешний вид.
Они добираются к другой части Сеула на машине Чанеля без происшествий. Благодаря своим стараниям юноша чувствует себя увереннее. Он держит в руках торт и с неловкостью прячет лицо в свой шарф. Чан открывает дверь машины и младший выходит, улыбаясь мужчине, чувствуя взволнованность даже кончиками своих дрожащих пальцев. Его нервы сейчас также приятно натянуты, как струны музыкального инструмента. Холод касается носа юноши, отчего хочется поскорее оказаться внутри, в тепле. Чанель склоняется над Бэкхеном, целует его в покрасневший и такой аккуратный носик, тут же закрывая дверцу. Они идут рядом, так близко, что чуть-ли не соприкасаются плечами. Младший боится отойти от своего мужчины даже на шаг.
Им открывают входную дверь сразу же и Бэкхен впервые видит родителей Чанеля, таких любящих и добрых. Чанель помогает своему парню снять пальто и шарфик, тут же определяя им место, зная этот дом так хорошо, ведь он вырос здесь. Такое внимание не ускользает от внимания родителей и они улыбаются друг другу. Бэкхен изумляется, что старшее поколение способно принять их нестандартную ситуацию, понять их любовь.
Мама забирает Бэкхена на кухню, а Чанель остается с отцом. Юноша чувствует себя, как на иголочках, ведь не знает чего ожидать, как первым завести разговор, оставшись без своей главной опоры и поддержки в виде такого надежного Пак Чанеля. Но все решается само собой, когда они начинают нарезать яркий тортик и делать чай.
Они проходят в гостиную, чтобы подготовить все к семейным посиделкам.
— Пионы? — цветы, которые роскошно располагаются в вазе, вдруг привлекают внимание опешившего юноши. Благо он успел отставить кружки чая на стол, прежде чем увидеть это. Парнишку словно ледяной водой обливают, он так внезапно находит ответ на последний волнующий вопрос, в чем обещал никогда не признаваться Чанелю, что это выбивает его из колеи. Он осознает, что чувства к старшему возрастают сильнее, не оставляя ни единого повода для сомнений, заполняя его сердце сполна.
— Да, мои любимые, — эту улыбку нужно видеть, чтобы понять насколько много счастья приносит такое ценное внимание, — Постоянно то сын, то муж радует. В этом плане мне повезло.
Бэкки улыбается в ответ также тепло, разделяя это счастье с мамой Чанеля.
— Мне тоже. Вы воспитали замечательного сына.
Они садятся все вместе за стол. Разговаривают обо всем до позднего вечера. Все успевают оценить вкус торта Бэкхена, ведь тот настолько хорош не только снаружи, но и внутри. У всех слюнки текут, а мужчины не отказывают себе в том, чтобы взять по второй порции. Мама Чанеля даже просит поделиться рецептом, собираясь отныне печь такое и своему мужу тоже, думая о том, вдруг также получится удивить Бэкхена, когда тот снова заглянет в гости.
Теперь они будут видеться чаще. Никто из них не сомневается в этом. Бэкхен неизмеримо счастлив, ведь он наконец-то обрел семью, о которой так мечтал. Да, конечно, чужие родители не заменят родных, но все же приятно знать, что он тоже заслуживает стать хоть чуточку счастливее.
-Happy end-
