самый лучший

- Нини, попробуй ещё раз. У тебя почти получилось. - сказал звукорежиссёр. Чонин тяжело вздохнул, но в который раз прогоняет свою партию. Айэн долго тренируется и у него большой прогресс в вокале, но в этом куплете просто не хватает дыхалки. Макнэ был близок к тому, чтобы позорно расплакаться прямо перед всеми. - Стоп, малыш, может пока отдохнёшь, через пять минут продолжим. Чонин снимает наушники, выходит из комнаты звукозаписи и садится к ребятам на диван. Уткнувшись в плечо Сынмина, он обнимает его руку и еле сдерживает слёзы. Ким понимающе утыкается носом в черную макушку Чонина и похлопывает по волосам в попытке утешить. - Не переживай. Сейчас передохнёшь и попробуем заново. - говорит Бан. - Идёт? - Да, хён. - Чонин выдавливает из себя улыбку и утирает слезящиеся глаза. Однако, проходит пять минут, но ничего не меняется. Расшатанные нервы не помогают, и макнэ оказывается в отчаянии. Звукорежиссёр устало трёт лицо. - Может будет лучше, если кто-нибудь другой возьмёт эту партию? Хан, попробуешь? Джисон до этого сидевший на диване и еле слышно повторяющий свою партию, переключил внимание на звукорежиссёра и кивнул, молча проходя в комнату звукозаписи. Ситуация оборачивается так, что партию Чонина полностью Хан спел с первого раза, и решают оставить всё без изменений. Айэн кусает губу и проглатывает ком обиды. Ему никогда не стать таким же выдающимся и хорошим вокалистом как его хёны. Он бесполезен. Уже в общежитии Чонин сразу уходит к себе в комнату, сославшись на плохое самочувствие. Ребята не стали лишний раз приставать к макнэ из-за его подавленности. Чонин до сих пор был полон неуверенности из-за своего образа айдола. Ему казалось, что он плохо поёт, танцует как бревно, а про лицо лучше вообще не заикаться. Ох уж эти брекеты.. - Нини такой грустный. - подавленно произнёс Хёнджин. - Сейчас самое главное его не трогать. Ему не нравится, когда его жалеют. - ответил Сынмин, заваривая себе и Хвану чай. - И то верно. Ребята разбрелись кто куда. Чан и Чанбин, сославшись на личные дела, быстро собрались и ускакали в неизвестном направлении (ну да, как будто никто не понял, какие личные дела у них возникли); Хёнджин с Сынмином, а впоследствии и Феликс предпочли себе устроить киномарафон Марвел; остальные же решили посвятить время обычному отдыху в тишине и сну. Хану пришлось устроиться в гостиной с блокнотом и кружкой кофе в гордом одиночестве. Ему даже лучше: никто не отвлекает, а у него было пара идей насчёт будущих песен, плюс он был соседом Чонина, а тому сейчас надо было побыть одному. Джисон периодически переключался с лирики на телефон, смотря смешные видео в инстаграме. Таким образом он даже не обратил внимания, что в кресле рядом с диваном уселся Уджин с недовольным лицом, которое в последнее время стало его обычный выражением. - Уджин-хён? - вскинул брови Хан. - Решил со мной посидеть? - Джисон никогда не имел ничего против хёна и его компании, да и вопрос в принципе был риторическим. Однако, ответ всё же последовал и не в той форме, какой бы ожидал Хан. - Вот ещё на тебя время тратить. Мне пришлось выйти сюда, потому что даже через стенку слышно как Хенджин пищит с каждой минуты фильма, даже наушники не помогают. Это так раздражает, что я решил, что лучше терпеть тебя. Джисон опешил. - Хён, почему ты так говоришь? Я что-то не так сделал? - парень отложил телефон и посмотрел ясными глазами на Кима, но тот даже взглядом его не удостоил. - Ничего особенного. Просто существуешь - этого достаточно. Я не понимаю, как остальные тебя терпят. - он скривился. - Меня лично от одного твоего вида тошнит. - П-почему? - нижняя губа невольно задрожала, а из глаз грозились политься слёзы. - Потому что тебя слишком много. Ты везде куда не плюнь. Да даже сегодня, вот так запросто забрал партию Чонина. Конечно, ты у нас и вокалист, и рэпер, и песню ты написал. Может тогда ты один её будешь петь? Все наши песни. Будем не Stray Kids, а Хан и компания. Уджин буквально выплёвывал эти слова, а тон сквозил ядом. Джисон уже не сдерживал слёзы, просто вытирая их ладонями, не понимая, чем заслужил такие слова. - Хён, прошу перестань. - всхлипнул он. - С чего бы? Смотри правде в глаза. Тебя есть за что не любить. Посмотрите, я разносторонний Хан, умею всё, от написания лирики до обыкновенного фристайла. - передразнил его Уджин, видимо не собираясь останавливаться. - Бесит. И кстати, если ты пишешь лирику, почему бы тебе не дать больше партий для вокалистов, для того же Чонина или Минхо. Ладно Айэн, но Лино.. любимый хён. Почему бы не дать ему больше партий? Или он имеет тебя недостаточно хорошо, чтобы быть достойным этого? - осклабился Ким, презрительно смотря на парня. - Что?.. Что ты такое говоришь? Мы н-не.. - Я тебя умоляю, мы не глухие. Ты и здесь привлекаешь внимание, а у нас группа не тупая. Все давно в курсе, что вы трахаетесь. - П-пожалуйста.. перестань. - рыдал парень, горя от стыда и обиды одновременно. - Прекрати, не могу это слушать. - А ты слушай, детка. И запомни, что может тебе и улыбаются в лицо, не обязательно, что за твоей спиной о тебе не будут говорить гадости. - Точно. Потому что сказать все гадости в лицо можешь только ты. - позади Кима послышался стальной голос. Уджин обернулся и увидел помятого и растрёпанного после короткого дневного сна Минхо. И даже потрепанность не смягчала его воинственный настрой. - Если ты всё сказал, то можешь идти, хён. - выплюнув последнее слово, Ли встал перед Ханом, заслоняя того от старшего, тем самым пытаясь защитить. Уджин лишь хмыкнул и удалился. Минхо проводил его взглядом, и честно, если бы таким образом можно было убивать, то от Уджина не осталась и кучка пепла. Когда фигура того исчезла из поля зрения танцора, то он наконец смог выдохнуть. Он потёр лицо, пытаясь переварить все гадости, что услышал в адрес самого потрясающего по его мнению человечка. Однако, стоило позади послышаться всхлипу, как Ли вздрогнул и повернулся к Джисону, садясь перед ним на колени. Тот понурил голову и пытался утирать слёзы, бесконечным потоком льющиеся по лицу. Руки дрожали, а всхлипы срывались с губ. Даже сквозь непрерывную истерику, он подал голос: - Хён. Он.. говорил п-правду? Меня.. никто.. не любит? - Хани, малыш, что ты такое говоришь? Ты поверил в то, что нёс этот придурок? Не обращай внимания, ему просто солнце напекло. Тебя все любят. Одногруппники, наши менеджер-хёны, все. Я.. я особенно сильно. Поэтому я не позволю тебе так страдать. Ты должен привести себя в порядок. Не смей лить из-за Уджина слёзы. - Но отчасти он прав.. Я забрал у Чонина его партию. Ты тоже.. мало поёшь. - Детка, - он поцеловал его в лоб. - Чонин-и ещё учится. У него значительный прогресс по сравнению с тем, что было до дебюта, но возможно сейчас этого недостаточно, чтобы давать ему сложные партии. Это нормально. Если он продолжит так же усердно заниматься как и сейчас, то совсем скоро он будет более сильным и уверенным в вокале. А насчёт меня.. Ты же знаешь, что я ответственен за танцы. Я хореограф нашей группы и главный танцор, мне хватает моих обязанностей. Я также вокалист, но моя стихия - это танцы. Поэтому не вздумай больше убиваться по этому поводу. Не могу видеть как ты плачешь. Он взял ладони Джисона в свои, поглаживая их большими пальцами, успокаивая и поддерживая. Хан начал улыбаться, взяв себя в руки. Тем временем, Лино начал покрывать лёгкими поцелуями каждый сантиметр маленьких ладошек. - Мой самый лучший. Самый красивый, самый талантливый, выдающийся малыш. Минхо произносил эти слова со всей теплотой, на которую был способен, отчего Джисон невольно робко засмеялся. Слёзы стали высыхать, и парень смотрел как хён дарит ему ласку и заботу. - Спасибо, хён. - Не за что, мой ангел.