Шепот и магия

Хотя Нью-Йорк вовсе нельзя назвать тихим городом, но даже для него нехарактерен надсадный рев двигателей, доносящийся прямо с неба. А если, вдобавок, люди на улицах в панике разбегаются кто куда, это означает только одно: Земля вновь подверглась очередному чужеродному вторжению. Осталось лишь выяснить, с кем на сей раз придется иметь дело… Доктор Стивен Стрэндж подходит к окну и, мрачно хмурясь, глядит на садящийся прямо посреди проезжей части космический корабль. Весьма странно, что остальные звездолеты проносятся дальше, и Храм еще не осыпан градом снарядов, хотя захватчики определенно знают, какое значение он имеет для защиты планеты. Удивление Стивена удваивается, когда он видит, что из корабля выходит всего один пришелец, который мельком оглядывается вокруг и спокойно направляется к входу в здание. И, похоже, он совершенно безоружен… Что ж, если чужак желает провести какие-то переговоры, тогда стоит понять, что ему нужно, и передать информацию остальным защитникам. Верховный волшебник решает снять часть охранных заклинаний, чтобы они не атаковали посетителя, встает напротив двери и с напряжением ждет появления незваного гостя. Он не сомневается, что разговор будет не из приятных, однако все же готов выслушать то, что иноземец захочет ему сказать. Доктор еще не знает, что совершает роковую ошибку. Эбеновый Зоб впервые посещает никчемную планетку под названием «Земля». По сравнению со многими другими мирами, в которых он бывал, мир людей кажется жалким и беспомощным, однако Зоб достаточно умен, чтобы не недооценивать противников, как это любят делать его соратники по Черному Ордену. Людишки уже не раз доказывали, что их не стоит списывать со счетов. И хотя основная их масса ничем не отличается от обычного мычащего скота, однако некоторые экземпляры обладают весьма примечательными способностями. Объединившись, такие индивидуумы будут в состоянии помешать Таносу… Впрочем, на одного, конкретного человека у Эбенового Зоба особые планы. И он уже знает, как использовать уникальные качества доктора в своих целях. Сначала, когда Зобу описали будущего противника, он лишь презрительно хмыкнул, однако, после тщательного изучения собранных сведений, понял, что Стивен Стрэндж заслуживает пристального внимания к своей персоне. И не только потому, что использует магию вместо сверхспособностей, но и потому, что всегда держится особняком от остальных, будучи поглощенным своими изысканиями, медитируя или просто находясь на иной волне. Несомненно, общение с таким неординарным врагом будет крайне… занимательным. Для этого необычного оппонента Зоб выбирает особую тактику. Никаких угроз, физического принуждения и прочих грубых методов, действующих только на слабаков или тупиц, – нет, тут нужен более тонкий подход. Надо показать готовность к диалогу, сыграть на интересе, на жажде познания, из-за которой доктор и прежде влипал в неприятности с иномировыми созданиями. Ведь двое умных и рассудительных противников могут просто сесть за стол и обсудить все возникшие вопросы, не так ли? Шагая по неожиданно длинным коридорам здания, снаружи кажущегося совсем небольшим, Зоб ощущает колебания магических потоков и довольно ухмыляется. Да, верно, убирай эти ненужные заклинания, Стивен. Ты же не хочешь прервать нашу захватывающую встречу в самом ее начале? По-видимому, этот смешной прислужник, Вонг, не согласен с решением Стрэнджа. Он угрюмо зыркает на пришельца из-под насупленных бровей и бормочет что-то себе под нос. До него еще дойдет очередь, а пока… пусть скалится, пес. Главное, чтобы не гавкал и не отвлекал хозяина. Вот, наконец, и главное помещение Святилища – кабинет мастера оккультных наук. Здесь собрано все, что может понадобиться в случае нападения, и доктору стоит только шевельнуть пальцами, чтобы активировать дремлющие артефакты. Но сейчас он лишь пристально вглядывается в лицо нежданного посетителя и дает ему право сделать первый ход. Несомненно, Стрэндж ожидает услышать какие-нибудь требования, и он их услышит, обязательно услышит. Но позже. Потому что сначала в его уши проникнет самое страшное оружие, которым владеет Эбеновый Зоб. Его соблазняющий шепот. - Добрый день, доктор. Прекрасная нынче погода, не так ли? Всего пара ничего не значащих фраз, а человек уже начинает ощущать неясное беспокойство. Он досадливо хмурится, не понимая, что его взволновало, и пытается уловить малейшие признаки чужеродного воздействия. Эбеновый Зоб щурится, словно кот, следящий за мечущейся перед ним мышью. Хотя доктор намного чувствительнее обычных обывателей, но ни один представитель низших рас, к коим относятся и люди, не в силах противостоять влиянию Шепчущего. Ядовитые слова окутывают сознание Стрэнджа, пробираются в самую глубину его разума, затягивают его мозг клейкой паучьей сетью. Причем во вполне реальном, а не переносном смысле. - Кто вы? – спрашивает доктор, с трудом справляясь с неведомым мороком. – И чего вы хотите? Зоб не спешит отвечать. Необходимо потянуть время, чтобы Паутина полностью овладела рассудком Стивена. С другим противником не пришлось бы церемониться, но Верховный волшебник слишком силен, и завладеть его разумом не так просто. Впрочем, долго ждать не приходится. Всего пара минут – и глаза мага потухают, превращаясь в лишенные выражения прорези на лице. Кажется, он готов. - Я скажу тебе, чего я хочу, доктор, – широко улыбается Эбеновый Зоб, подходя ближе к застывшему собеседнику. – И ты хочешь того же, верно? На секунду сознание Стрэнджа вспыхивает, как яркая звезда; он пытается сопротивляться, пытается скинуть опутавшее его… заклинание? Бедняга, он так и не понял, что все его знания и умения оказались бесполезны. Да, если бы дело было в магии, то все сложилось бы иначе, но от чар Шепчущего у него нет защиты, – вряд ли кто-нибудь в этой галактике вообще слышал о подобных существах. Так что Стивен был обречен с того самого момента, когда позволил губам пришельца выпустить первый звук. Впиваясь в его лицо жадным взглядом, Зоб смакует каждое отражение внутренних эмоций доктора. Какое наслаждение наблюдать за этой схваткой, за тем, как человек борется на пределе сил, но неизбежно терпит поражение, падая все глубже и глубже в темную бездну. Чем сильнее противник, тем слаще подавлять его, подчинять своей воле, превращая в послушную марионетку. И этот земной маг настолько лакомый кусочек, что Зоб даже невольно причмокивает от удовольствия. - Д-да, – наконец произносит Стрэндж пустым, ничего не выражающим голосом. - Отлично, это именно то, что я хотел услышать. А теперь продолжим… Внезапно внимание Зоба привлекает едва уловимое напряжение в воздухе, словно крохотные разряды перед надвигающейся грозой. Он резко оборачивается и замечает затаившегося во тьме коридора Вонга, который явно пытается колдовать какое-то атакующее заклинание. Всего один взмах бледной длиннопалой руки – и распятый помощник уже висит в воздухе, скованный по рукам и ногам светящимися кольцами. Что ж, хоть Шепчущий и привык полагаться на свой голос, но магия тоже иногда бывает совсем не лишней… Возможно, стоило бы лишить пса сознания, но куда приятнее будет заставить его слышать все, что происходит в святая святых его хозяина. Слышать, но не видеть, и воображать такие ужасы, от которых волосы встали бы дыбом, имейся они у него. Да, это будет забавно. Хотя, конечно, потом его придется уничтожить, как и Стрэнджа, когда тот выполнит свою задачу. А задача и впрямь не всякому по плечу. Зоб ехидно усмехается, вспоминая, как разозлилась Проксима, когда Танос заявил, что главную миссию поручил именно ему. Еще бы! Безумный титан не зря предоставляет ему полную свободу действий, отлично зная, на что способен его союзник. И он никогда прежде его не подводил. Не подведет и сейчас. Четверть часа спустя кабинет Хранителя уже бурлит от беснующихся потоков магии; на стенах пляшут тени, отброшенные сущностями за пределами обычного разума – с длинными когтями, кожистыми крыльями и длинными извивающимися щупальцами. Простой человек сошел бы с ума, лишь краем глаза узрев подобную картину, но Стивен Стрэндж давно привык к такому зрелищу. Собственно, он ведь его и вызвал… Глядя на скользящих по комнате потусторонних существ, Эбеновый Зоб удовлетворенно кивает. Да, не зря доктор уже много лет носит почетный титул Верховного мага. Его сила действительно поражает воображение, а гибкий ум и волевой характер толкают его к познанию таких аспектов магии, от которых рядовой чародей в ужасе отшатнулся бы. И именно эти качества как раз вскоре и пригодятся… Продолжая вливать в голову противника очередную порцию дурманящих слов, Шепчущий одновременно прислушивается к сигналам своих соратников. Вскоре его ухмылка становится настолько широкой, что, кажется, бледно-серая кожа сейчас треснет от уха до уха. Ну, разумеется, эта идиотка Проксима подчистую запорола задание, на которое сама же напросилась. Как обычно, бахвалилась разнести город по камешку, но вдруг наткнулась на каких-то начинающих супергероев и даже не сумела убить хотя бы одного из них. Какое разочарование для Таноса! Ну ничего, Зоб покажет ей, как нужно сеять панику. Пусть у него нет армии и звездолетов с большими пушками, но зато есть превосходная марионетка с такими способностями, о которых можно только мечтать. Шепчущий подходит вплотную к человеку и заглядывает ему в глаза. Обычно голубые, теперь они бушуют адским пламенем, которое яростно рвется наружу. Что ж, пора направить его в нужное русло! - Таносу нужна помощь, доктор, – ласково произносит Зоб, наклоняясь к уху собеседника. – Ты ведь хочешь помочь ему? Помочь мне? Сглотнув, чародей медленно кивает и начинает выписывать пальцами странные пассы. Вскоре перед ним возникает холодное синеватое свечение, которое принимает форму амулета с вытянутыми вверх резными крыльями. Талисман вибрирует, напитываясь магией, и из его нутра доносится жуткий потусторонний вой. Глаза Зоба расширяются, когда он догадывается, кого именно Стивен собирается позвать на помощь. В это трудно поверить, но да… только такой исключительный маг в состоянии призвать саму Пустоту. - Хороший мальчик, доктор, – и эта похвала вполне искренняя. – Очень хороший мальчик. «Во всем этом есть своеобразная ирония, – думает Шепчущий, ощущая натужные колебания материи и пространства. – Стрэндж бы руки себе оторвал, если бы понял, что сам приглашает своего злейшего врага, который вынудил его убить почитаемого учителя. Жаль, что он так никогда этого и не узнает, ибо по завершении миссии с ним придется покончить, как и с предыдущими марионетками…» Весь в ожидании появления Шума-Гората на улицах презренного города, Эбеновый Зоб вдруг слышит еще один голос, пытающийся пробиться в сознание доктора. Какая-то сущность извне старается достучаться до пребывающего в нирване Стивена, разбить наваждение, заставить осознать то, что он творит по чужой воле. Однако этот голосок настолько слаб, что Зобу нет нужды беспокоиться о нем. Паутина достаточно плотно закутала мозг Стрэнджа, и он слышит лишь то, что ему позволяют. Напряжение магических потоков растет с каждой минутой. Скоро в комнате становится жарко, даже душно; лицо волшебника краснеет, высокий лоб покрывается каплями пота. Он тяжело дышит и слегка дрожит, но все-таки продолжает поддерживать поток, благодаря которому чужеродный гость может воплотиться в этом мире. Шепчущий представляет себе картину всеобщей паники и ужаса, которые охватывают толпу, когда Шума-Горат выкатывает свои громадные щупальца и поводит чудовищным глазом. Теперь город точно обречен. Вряд ли у этих новоявленных геройчиков имеется сила, способная противостоять подобной сущности. Тем более что эта тварь подпитывается напрямую от Верховного чародея… И все же через какое-то время Зобу вновь приходится вспомнить о том, как опасно недооценивать противников. Невероятно, но людишки каким-то образом умудрились не только избежать смертельных атак Шума-Гората, но даже ранить его физическую форму! Со злобной ухмылкой Шепчущий хватает Стрэнджа за подбородок и, пристально глядя ему в глаза, приказывает: - Не борись со мной, доктор. Ведь ты желаешь того, чего желает Танос. Защити нашего гостя от атак! Стивен не пытается вырываться и только сипло стонет от напряжения. Кажется, где-то на краю его сознания все еще идет битва разумов, но Зоб уверен, что вскоре на нее просто не останется сил. Слишком тяжело даже для такого выдающегося мага одновременно поддерживать канал связи с иным измерением и вести борьбу с чужим влиянием, поработившим его рассудок. И действительно, уже через минуту пересохшие губы доктора произносят: - О, очи кошмаров Зар-Ллога… Защитите… Кожей ощущая всплеск охранной магии, Шепчущий одобрительно похлопывает человека по щеке. Все идет даже лучше, чем можно было ожидать, и это полностью заслуга Стрэнджа. Чародей оказался настоящей находкой – трудно даже поверить, что этот хрупкий представитель низшей расы способен применять настолько мощную магию. Хотя и у него тоже есть предел. Интересно, как скоро человеческий организм достигнет своего лимита? Внезапно Зоб ловит себя на мысли, что его оппонент вызывает у него гораздо больший интерес, чем то, что происходит в городе. Какое-то непонятное, неуместное любопытство подталкивает его еще ближе к человеку, заставляет впиваться взглядом в его лицо, зудит в кончиках пальцев, жаждущих прикоснуться к его разгоряченному телу… От мага расходятся плотные, обжигающие волны, и Зоб наслаждается их жаром, впитывает его всеми порами своей холодной кожи. Хочется поглотить еще больше этого тепла, чтобы оно растеклось внутри, согрело каждый орган, пробудило угасший огонь. Весь во власти этого желания, Шепчущий обходит человека сзади и, качнувшись вперед, обнимает его своими длинными руками. Пальцы вжимаются в ткань, ощупывая мускулистый торс, обхватывают горло и челюсть, скользят по щекам, исследуя, изучая, присваивая. Чародей так восхитительно горяч и покладист, что Зоб не может устоять перед искушением и продолжает гладить и сжимать его плоть, уже не вспоминая о прежнем презрении к жалким людишкам. - У всех есть ограничения, – доверительно сообщает он вынужденному собеседнику. – Вот я, к примеру, использую информацию, чтобы влиять на других и сеять раздор, но я не могу влезть кому-либо в голову и узнать, что делает его сильным или слабым. Приходится полагаться на слова. Но какие это слова! Сладкий шепот тайных страхов… Давай же, доктор, расскажи Зобу, что сокрыто в твоем разуме. Стрэндж бормочет что-то про кристалл, и Шепчущий досадливо морщится. Дался же всем этот дурацкий камень! - К черту его, доктор, это поиск для глупцов! Я желаю того, чего желает Танос… Неожиданно Стивен издает легкий стон и, закатив глаза, роняет голову на плечо противника. Похоже, он измотан, – неровное дыхание срывается с приоткрытых губ, по вискам стекают капли пота, грудь тяжело вздымается, и все тело дрожит от охватившей его слабости. Недоуменно глядя на обмякшего в его руках мага, Зоб вдруг ощущает резкий укол в области грудины, и в тот же миг чувствует поднимающуюся откуда-то из глубины теплую волну. Стиснув зубы, он еще крепче сжимает доктора в объятиях, пытаясь утолить внезапно возникшую жажду. Его пальцы с такой силой впиваются в податливое тело, что Стрэндж глухо вскрикивает и болезненно морщится, его ресницы дрожат, и из-под них прорываются сполохи угасающего пламени. Внезапно ноги Хранителя подкашиваются, и Зоб едва успевает его подхватить. - Ну и ну, Стивен, – замечает он с язвительной усмешкой. – Кажется, наш гость высосал из тебя почти все силы. Впрочем, он уже вполне воплотился, поэтому пусть дальше развлекается самостоятельно. А тебе следует отдохнуть, восстановиться, ибо главная наша цель все еще впереди! Эбеновый Зоб подтаскивает ослабевшего волшебника к большому резному креслу но, после секундного размышления, опускается в него сам, а человека усаживает на свои колени. Откинувшись на высокую спинку, Шепчуший привлекает доктора к себе, так что спина мага плотно прижимается к его тощей груди, а затылок ложится на костлявое плечо. Руки Стрэнджа безвольно повисают; он хрипло дышит и невидящим взором глядит вверх, в темный потолок, под которым клубятся жуткие тени. Целую минуту Зоб сидит, не двигаясь, наслаждаясь ощущением прильнувшего к нему горячего тела, затем его взгляд падает на доверчиво подставленную шею, и он едва справляется с внезапным порывом впиться в нее зубами. Это неожиданное желание смущает и ставит в тупик всегда такого хладнокровного, почти бездушного пришельца. - Так вот, что касается нашей цели, – его голос звучит неровно, пальцы слегка дрожат, когда он поднимает руку и обхватывает горло человека, чтобы почувствовать пульсацию крови в артериях. – Хочешь знать, что мы ищем на самом деле, доктор? Сына Таноса. Искушение сжать ладонь крепче очень сильно, но Зоб напоминает себе, как хрупок и слаб его противник, пусть даже порой ему и приходится выдерживать запредельные нагрузки. Так что он перемещает руку ниже, прижимая ее к груди, там, где бешено колотится сердце. - Да, представь только, – усмехается Шепчущий скорее самому себе, чем собеседнику. – Один из его отпрысков здесь, на Земле. Танос успел наследить повсюду. Никогда не понимал, что хорошего в мимолетных связях. Хотя… поговаривают, что земляне недурны. Может, сейчас как раз подходящий случай это проверить? Зоб говорит это в шутку, но неожиданно одна мысль о такой возможности бросает его в жар. Скосив глаза, он пристально смотрит на своего оппонента, и его черствое сердце начинает биться так же сильно, как сердце человека. Стрэндж кажется таким покорным, готовым безропотно повиноваться чужой воле, что это дурманит, как стакан неразбавленного пойла. И хотя Зоб отлично понимает, что это лишь видимость подчинения, но предпочитает забывать об этом, глядя на трепещущие ресницы доктора, на его приоткрытые губы и прилипшие к потному лбу волосы. И ему не терпится увидеть все остальное. Запустив руку под ворот, он распахивает его, обнажая впадинку между ключицами, и понимает, что не может отвести взгляд от беззащитной шеи Хранителя. Достаточно лишь посильнее надавить на нее, и человек умрет, даже не успев понять, что его убило. Это ощущение полной, абсолютной власти над противником кружит голову, как никогда прежде, и Зобу даже становится немного не по себе при мысли, как далеко он готов зайти в этот раз. С этим партнером. Он торопливо сдвигает ладонь ниже, но внезапно полы алого плаща Стрэнджа вскидываются, словно живые, и плотно укрывают тело волшебника, защищая его от чужих прикосновений. От неожиданности Зоб вздрагивает, отдергивает руку и недовольно хмурит брови. Значит, информация была верной. Плащ левитации – самый главный и самый используемый артефакт Верховного чародея, и он действительно обладает неким самосознанием. Однако это всего лишь предмет одежды, ему не под силу помешать такому врагу, как Шепчущий. Хмыкнув, Эбеновый Зоб сдергивает плащ с плеч мужчины и резко отбрасывает его прочь. Однако надоедливая накидка тут же возвращается, повисает рядом, и ее полы начинают колыхаться из стороны в сторону, будто угрожая. В иной ситуации расправиться с одушевленной тряпкой не составило бы труда, но Стрэндж не должен ничего заподозрить, пока не выполнит задание, поэтому придется устранить проблему не силой, а с помощью небольшой уловки. - Скажи-ка Стивен, – ласково спрашивает Зоб, не спуская глаз с парящего артефакта, – хочешь ли ты этого так же сильно, как я? Дыхание чародея сбивается, губы дрожат, когда он через силу выдавливает: - Х-хочу… - Ну вот, видишь, – Шепчущий торжествующе ухмыляется, глядя, как высокий воротник Плаща в растерянности опускается вниз. – Твой хозяин сам желает продолжения. Ты же не станешь мешать нам, правда? Наверняка доктор не впервые находится под чьим-то чужим контролем, и Плащ должен уметь различать, когда хозяин говорит искренне, а когда – по принуждению, однако вся прелесть Шепота в том, что попавший под его влияние действительно чувствует то, что озвучивает. Поэтому артефакт в замешательстве отлетает в сторону, оставляя Стивена в руках противника. На мгновение Зоб задумывается, а подвержен ли сам Плащ воздействию Паутины, но решает не тратить время на выяснение этого вопроса. Ведь впереди ждет гораздо более приятная задача… Пришелец вновь принимается за одежду, скрывающую вожделенное тело, но почти сразу же упирается во второй мешающий артефакт. Глаз Агамотто прикрыт – он дремлет, пока маг отдыхает, но при этом не становится менее могущественным. И от него так легко уже не избавишься. Его нельзя просто сорвать и выбросить, как какую-то безделушку. Даже всех магических умений Зоба не хватит, чтобы преодолеть силу Вишанти. Поэтому он неохотно оставляет грудь Стрэнджа в покое и спускается ниже, приоткрыв свой безгубый рот в нетерпеливом предвкушении. Тонкие узловатые пальцы нащупывают широкий пояс, причудливой вязью обрамляющий талию мага, и начинают торопливо его распутывать. Вскоре длинная матерчатая лента падает на пол, и цепкие руки проникают под тунику, вжимаясь в обнаженную кожу. Она горячая и слегка липкая от пота; мышцы живота расслаблены, но чутко реагируют на каждое прикосновение. И Зобу доставляет невероятное удовольствие заставлять доктора откликаться помимо воли. Он так жадно принимается мять и тискать безвольное тело, что Стивен морщится и сипло, прерывисто дышит. Но этого мало. Зоб желает услышать его крики, его всхлипы, его протяжные стоны. И он знает, как этого добиться. Словно юркие змеи, пальцы пришельца уверенно ползут вниз, приподнимают верхний край тканых штанов и, одним молниеносным движением нырнув еще глубже, цепко обхватывают беззащитную плоть. Доктор вскидывается вверх, пытаясь уйти от нежелательных прикосновений, и слегка прикусывает губы, будто даже в бессознательном состоянии не позволяя себе проявлять слабость. Это инстинктивное сопротивление распаляет Эбенового Зоба настолько, что дольше сдерживаться уже невозможно. Он плотно стискивает орган Стрэнджа и начинает медленно, размеренно двигать рукой по всей его длине, при этом еще крепче прижимая к себе податливое тело, чтобы не пропустить ни малейшего отклика. Впрочем, вскоре реакция на действия Зоба становится настолько явной, что стараться уловить ее больше нет нужды. Доктор уже не пытается подавить свои стоны, сдержать невольную дрожь и успокоить бешено колотящееся сердце. Внутри него разгорается огонь, который жгучей волной пробегает под кожей, вспыхивает пунцовыми пятнами на щеках и груди, срывается с губ в опаляющем дыхании. Безвольно висящие руки мага подергиваются, как у куклы на веревочках, словно он пытается заставить их подняться, развеять душный морок, нанести ответный удар неведомому врагу. Однако все его усилия тщетны. Он не может противиться обжигающей сети, в которую так беспечно попался. - Ты словно бабочка в паутине, Стивен, – с ухмылкой шепчет Зоб, почти прижимаясь ртом к виску чародея. – Такой же напуганный, такой же беспомощный, такой же… желанный. Ты желанная добыча, доктор. И сколько бы бабочка ни трепыхалась, паук все равно завладеет ею. Так зачем напрасно тратить силы? Его длинный язык выскальзывает наружу и прижимается к щеке Хранителя, смакуя человеческий вкус. Потная кожа солоноватая с легкой горчинкой, но Зобу это нравится. Облизав скулу, он спускается ниже, к уху, и внезапно прикусывает его обводы. Стрэндж хрипло вскрикивает, пытается отвернуться, но пальцы левой руки пришельца крепко держат свою жертву. Неохотно оторвавшись от своего оппонента, Эбеновый Зоб приподнимает голову и с нескрываемым удивлением смотрит на каплю крови, выступившую на мочке его уха. Что происходит?! Прежде никогда не бывало, чтобы он настолько увлекался! Неприятно признавать, но этот маг тоже имеет какую-то необъяснимую власть, раз за разом вынуждая Шепчущего переступать привычные границы. И чего же в нем такого, что всегда сдержанный, хладнокровный пришелец вдруг начинает терять самообладание? - Мы еще посмотрим, кто кого, Стивен, – недобро щурясь, заявляет Зоб. – Хочешь узнать, что я намерен делать дальше? Тогда не буду держать тебя в неведении! Приподняв человека так легко, будто тот ничего не весит, Шепчущий распахивает свое длиннополое одеяние и высвобождает собственный орган – длинный и тонкий, под стать владельцу. И хотя порой Зоб желает иметь инструмент покрупнее, но сейчас его размер как нельзя кстати. Когда доктор отправится на поиски титанического ублюдка, он не должен отвлекаться на саднящую задницу… Словно предчувствуя что-то недоброе, Стрэндж, впервые с момента пленения, с силой пытается оттолкнуть ненасытные руки, стягивающие вниз его штаны. Зоб усиливает натиск, сжимает противника в своих объятиях, не давая ему даже крохотного шанса на избавление. Эта молчаливая схватка разумов и тел заставляет обоих мужчин тяжело дышать, дрожа от напряжения. Вокруг них беснуются потоки магии, вспыхивают и гаснут мерцающие искры, и окружающее пространство колеблется, будто призрачный мираж. Набившая оскомину красная тряпка снова подлетает ближе и, как преданная собака, тычется воротником Стивену в лицо. Злобно ухмыляясь, Зоб одним взмахом отшвыривает ее в угол. Несомненно, Плащ мог доставить хлопот, если бы доктору удалось произнести хоть одно слово, однако все, на что тот сейчас способен – лишь кусать губы в попытках удержать хриплые стоны. Шепчущего более не интересует то, что происходит за стенами Храма. Его разум застилает тягучая жаркая пелена, чем-то похожая на Паутину, только действуют тут не слова, а что-то иное. Наверное, впервые в жизни бесстрастный манипулятор сам оплетен чарами, которым не может, не желает противиться. Это безмерно раздражает его, злит и… возбуждает. Возбуждает настолько, что его пальцы заметно дрожат, когда он подносит их ко рту и торопливо облизывает. И сам поражается тому, насколько горячим сделалось его обычно холодное дыхание. - Тише, доктор, не дергайся, – шепчет Зоб на ухо партнеру, обхватив его на уровне груди и удерживая на весу почти без усилий. – Сейчас ты ощутишь небольшой дискомфорт… Когда жесткие пальцы касаются сокровенного отверстия, Стрэндж вскидывается вверх с мучительной гримасой на лице. Словно в бреду, он шевелит губами, натужно пытаясь связать ускользающие слова в заклинание, но Зоб тут же запрокидывает его голову и жадно впивается в губы, заставляя умолкнуть. Его язык глубоко проникает в рот волшебника, затыкая его, словно кляп. Распахнутые голубые глаза мужчины глядят куда-то вверх, мимо своего истязателя. Он морщится каждый раз, когда гибкий язык пришельца задевает его гланды, и сдавленно мычит через нос. Однако эти жалкие потуги только распаляют его пленителя. Зажмурившись от удовольствия, Зоб уже почти кусает податливые губы, одновременно надавливая на сморщенную кожицу между ягодиц мага. И когда первые фаланги, преодолевая сопротивление, проникают внутрь, ему стоит громадного усилия удержаться и не вонзить пальцы целиком. Напоминая себе, что успех миссии зависит от того, останется ли Стивен в целости и сохранности после их встречи, Шепчущий подавляет почти неодолимое желание повалить Хранителя на пол и одним резким рывком войти в него до упора. Вместо этого он очень аккуратно, насколько позволяют трясущиеся пальцы, раздвигает судорожно сжатые мышцы и начинает скользить вперед-назад, помогая доктору привыкнуть к необычным ощущениям. Руки Стрэнджа впиваются в предплечья Зоба и стискивают их с такой силой, что пришелец отрывается от его рта и недовольно хмурится, разглядывая соперника. Неужели потеря самоконтроля ослабила действие Паутины? Прежде такого никогда не бывало. Или тело волшебника само сопротивляется инородному вторжению? - Тсс, Стивен, успокойся, – словно убаюкивая маленького ребенка, ласково произносит Шепчуший. – Не нужно мне противиться. Просто расслабься, и тогда ты почувствуешь нечто очень приятное. Сопровождая свои слова действием, он нащупывает небольшую выпуклость внутри, слегка надавливает и довольно усмехается, когда по телу партнера пробегает дрожь. - Во-от, видишь, – отмечает Эбеновый Зоб, растягивая рот в ухмылке. – Позволь мне делать то, что я хочу, и обещаю – тебе это понравится! Однако, непонятно каким образом, доктор все равно продолжает бороться с чужеродным влиянием. Несмотря на то, что Паутина плотно опутала его разум, он не прекращает бессознательные попытки вырваться из захвата. И это действительно изумляет. Шепчущий не может припомнить, чтобы кто-нибудь из прежних противников сопротивлялся так долго и упорно. - В чем дело, Стивен? – с досадой вопрошает Зоб, глядя на скрипящего зубами мага. – Почему ты так настойчиво пытаешься мне противиться? Ведь я не причиняю тебе боли, не мучаю, не пытаю… Так почему же твое тело продолжает меня отталкивать? Зрачки пришельца расширяются, когда внезапная догадка вспыхивает в его мозгу. - Ах, вот оно что! Несмотря на богатую событиями жизнь, этот ее аспект до сих пор оставался в стороне. Ты еще ни разу ни с кем не вступал в контакт подобным образом, верно? Что ж, весьма приятно, что я стану первым… Безгубый рот растягивается в ухмылке, и дурманящие, опьяняющие слова льются в уши волшебника, как тягучая патока. - Слушай меня, Стивен. Слушай внимательно. Раз ты сам не намерен пойти мне навстречу, тогда я заставлю тебя. Заставлю хотеть меня, изнывать от вожделения, острого, как лезвие клинка. Ты больше не сможешь сопротивляться мне, когда твое тело охватит жар похоти. Итак, слушай мои слова, доктор. Забудь все, что было раньше. Есть только мы с тобой, здесь и сейчас. Возжелай меня, Стивен, возжелай так, чтобы это стало твоим единственным смыслом существования! Отринь предрассудки, освободись от ментальных оков и отдайся мне. Пусть наши тела сольются воедино, поглощенные обоюдной неодолимой жаждой! Глаза Стрэнджа вспыхивают яркими искрами, словно в его черепе вдруг взорвалась сверхновая. Щеки густо краснеют, лоб покрывается испариной, пересохшие губы подрагивают, и прерывистое дыхание становится более глубоким и чувственным. Стальные пальцы, стиснувшие руки пришельца, ослабляют хватку, и Зоб хмыкает, удовлетворенный такой быстрой капитуляцией. - Ну что, Стивен, ты уже не хочешь бороться со мной? Вот видишь, насколько все сразу сделалось проще и легче… Его голос становится хриплым, когда он чувствует, как тело волшебника слегка изгибается в его руках, раскрываясь перед ним, словно бутон розы. В следующее мгновение язык пришельца вновь врывается в рот человека, и цепкие пальцы жадно впиваются в податливую плоть. Хранитель дрожит, как в лихорадке; разгорающийся внутри жар поглощает его целиком, не оставляя места иным мыслям и чувствам. От глубоких, ненасытных поцелуев кружится голова, и вскоре Шепчущий с неохотой отрывается от губ партнера, чтобы дать ему отдышаться. Стрэндж больше не пытается сопротивляться – теперь он, наверное, не сможет оттолкнуть противника, даже если тот совсем перекроет ему кислород. Настолько полная покорность вызывает жгучий всплеск жажды обладания, но, в то же время, Эбеновый Зоб слышит противный зудящий комариный писк затаенного недовольства. Впрочем, он быстро отгоняет прочь это ощущение, даже не пытаясь понять, чем оно вызвано. От близости податливого тела перехватывает дыхание, кровь стучит в ушах, и напряжение в паху становится просто невыносимым. Пришелец сглатывает тягучую слюну и жадно хватает ртом воздух. От одного вида беспомощного противника, лежащего в его руках, сердце колотится в бешеном восторге, едва не пробивая грудину. Такого безумного, дикого желания Зоб не испытывал никогда в жизни. Медлить дольше просто невозможно – возбуждение достигло предела, и лишь жестким усилием воли Шепчущий еще не позволяет ему окончательно захлестнуть рассудок. Теперь уже никто и ничто не сможет остановить его, даже сам Танос… Подхватив Хранителя левой рукой, Зоб приподнимает его, сдвигает правее и осторожно опускает вниз, направляя свой член другой рукой. Головка так обильно покрыта смазкой, что проскальзывает внутрь довольно легко, но дальше ствол становится толще и доктор вскрикивает от резкого укола боли. - Тсс, Стивен, успокойся, – хрипло шепчет Зоб на ухо дрожащему партнеру. – Тебе нужно привыкнуть. Сейчас станет легче. Вот так, молодец… Стрэндж морщится, но послушно откидывается назад, давая противнику свободу действий. С огромным трудом сдерживая опаляющую страсть, Шепчущий медлит, не двигаясь, ожидая, когда тугое колечко само раскроется ему навстречу. И едва ощутив, как судорожно сжатые мышцы расслабляются, он плавно входит глубже, уже не пытаясь сдержать протяжный стон. Когда головка упирается во внутреннюю преграду, Зоб замирает и натужно дышит сквозь зубы, пытаясь не позволить себе сорваться. Внутри доктор настолько горяч и так плотно обхватывает собой член партнера, что это ощущение просто сводит с ума. Хочется вбиваться в него со всей силы, почти выскальзывая наружу и тут же вонзаясь обратно, хочется завладеть им без остатка, заставить извиваться от неописуемых ощущений, вопить во весь голос от пожирающего плоть огня… Но Шепчущий все еще помнит о конечной цели своего визита. Впрочем, независимо от ее наличия или отсутствия, он почему-то не хочет причинять сопернику вреда. И это странно – ведь, после завершения поисков, Хранителя все равно придется уничтожить… Но это будет после, а сейчас Зоб поглощен неведомым прежде стремлением доставить партнеру удовольствие, пробудить его страсть, заставить жаждать ласк и поцелуев. Это что-то совершенно новое, незнакомое, и поэтому очень волнующее. Шепчущий и сам поражен, что способен испытывать подобные чувства, тем более, к какому-то созданию низшего порядка. А может, это некий неизвестный вид чар, которыми околдовал его человеческий маг? Или эти эмоции всегда дремали где-то в глубине души, скрытые за завесой черствого эгоизма? Даже если и так, почему они пробудились лишь сейчас, здесь, с _этим_ партнером? Ведь прежде Эбеновый Зоб не опускался до подобных сантиментов. Все бывшие любовники и любовницы служили лишь для удовлетворения его потребностей, и он оставлял их сразу же, как вдоволь насыщался. Если бы кто-нибудь сказал ему, что какой-то человечишка способен пробудить в нем нечто иное, он бы презрительно рассмеялся в ответ… Но все это неважно теперь, когда горячее тело доктора прижимается так плотно и доверчиво, когда с его дрожащих губ слетают глухие всхлипы, когда мышцы внутри него напрягаются и обволакивают набухший член, словно гусеницу в коконе… Стиснув зубы, Шепчущий начинает медленно и осторожно двигать бедрами. Налитый кровью орган легко скользит благодаря обильной смазке, но это не уменьшает остроты ощущений. Не в силах дольше бороться со своей страстью, Зоб ускоряется, его толчки становятся более резкими, напористыми. Обжимающая его горячая плоть пробуждает в нем ненасытный огонь, от которого пересыхает горло и перед глазами пляшут цветные пятна. Грудь пришельца тяжело вздымается, из безгубого рта доносится хриплое рычание, оскаленные зубы становятся похожими на клыки дикого зверя, готового накинуться и растерзать загнанную добычу. Стивен громко вскрикивает, когда противник с жадным рыком впивается ему в шею. Ослабевшие руки не могут оттолкнуть охваченного безумной жаждой партнера, и мужчине остается лишь стонать и вздрагивать всем телом, когда каменный член резко толкается внутри него. Все вокруг словно окутано жарким туманом, заставляющим волоски на коже приподниматься от крохотных жгучих разрядов. Глаза мага полыхают ярким пламенем, он больше ничего не слышит и не понимает, лишь чувствует, как внутри него поднимается опаляющая волна, готовая выплеснуться и унести в бешеном водовороте остатки его разума. Протяжные стоны беспомощной жертвы становятся последней каплей, пробившей плотину сознания, и жгучая похоть накрывает Зоба с головой. Забыв обо всем на свете, он с гортанным рычанием все быстрее и глубже вбивается в податливое тело, насаживая доктора на себя, как бабочку на булавку. Еще несколько бешеных толчков – и Шепчущий запрокидывает голову в вопле неописуемого блаженства, сжимая партнера, словно тисками. Стрэндж уже не стонет, а хрипит, его руки и ноги трясутся, лицо искажено гримасой острого, до боли, наслаждения. И через пару мгновений он тоже вскрикивает в безумном экстазе, тугой струей изливаясь на собственный живот. Проходит несколько долгих минут, прежде чем Эбеновому Зобу удается вернуть себе прежнее хладнокровие. С глухим смешком он разжимает руки, и безвольное тело мага сползает на пол рядом с креслом. Пришелец поднимается на ноги и оправляет свою одежду, глядя на тяжело дышащего Хранителя. Тот по-прежнему находится где-то за пределами этого мира, не осознавая ничего вокруг. Хорошо, значит, Паутина выдержала такое необычное испытание. Теперь остается привести доктора в порядок, чтобы он мог продолжить свою миссию, прерванную столь неожиданным образом. С глумливой ухмылкой Шепчущий переворачивает человека на спину и качает головой, глядя на его вымазанный семенем живот. - Ну и ну, Стивен. Ты кончил, не дождавшись меня? Как некрасиво. А ведь я собирался протянуть тебе руку помощи… К сожалению, волшебник сейчас не может оценить каламбур, поэтому Зоб лишь пожимает плечами. - Что ж, я не в обиде, – сообщает он, проводя пальцами по белесым разводам. – В конце концов, ты заслужил немножко удовольствия. Однако наша работа еще не окончена, так что давай-ка поторопимся и вернем тебе приличный вид. Шепчущий подносит руку к глазам, с интересом разглядывает тягучие капли и, чуть поколебавшись, засовывает пальцы в рот. Вкус человеческого семени необычен, но не неприятен, однако Зоб поспешно отметает неожиданно заманчивую мысль наклониться над распростертым телом и дочиста его вылизать. Вместо этого он оборачивается и кивком головы подзывает тоскливо болтающийся в углу комнаты багряный плащ. - Эй ты, как тебя там? – презрительно бросает он подлетевшей накидке. – Вытри-ка своего хозяина. Он немного испачкался, а у нас еще есть кое-какие дела. Плащ без всяких колебаний накрывает тело волшебника широкими полами и начинает очень аккуратно собирать капли жидкости. Пришелец ухмыляется, глядя на эту сцену, и не может избавиться от ощущения, что красная тряпка и впрямь испытывает к магу какие-то чувства. Иначе почему ее движения кажутся такими заботливыми и даже… нежными? - Ладно, хватит, – с кривой усмешкой Зоб хватает накидку за воротник и оттаскивает в сторону. – Теперь я посажу его, а ты поможешь ему встать и натянуть штаны. Тебе ведь по силам подобная задача? Едва плечи Хранителя отрываются от пола, как Плащ тут же начинает действовать. Через пару минут полностью одетый Стрэндж уже стоит на подкашивающихся ногах, однако разум чародея все еще парит над далекими полями, и он не падает на колени лишь благодаря своему артефакту. - Очнись, Стивен! – пришелец похлопывает противника по щекам, внимательно вглядываясь в его потухшие глаза. Наконец в них мало-помалу начинает разгораться огонек сознания, и Зоб отступает назад. Так, теперь можно и делами заняться. Наверное, остальные уже закончили свои битвы и ждут его сообщений. Однако, едва коснувшись разума соратников, Шепчущий вскидывает брови от изумления. Вот это поворот! Даже воплощенной пустоте оказалось не под силу справиться с кучкой доморощенных супергероев, и каким-то неведомым образом им удалось уничтожить воплощение Шума-Гората. - Вот ведь незадача, – Зоб пожимает худыми плечами, оборачиваясь к дрожащему от слабости оппоненту. – Ты столько сил потратил, и все впустую! Какое разочарование. Возможность вступить в союз с чистой силой появляется так редко… Внезапно в голову приходит одна не очень приятная мысль, и пришелец подозрительно щурится. - Интересно, ты знал, что твои заклинания можно перерисовать? Не дождавшись отклика, он с досадой отвечает сам: - Неважно. На этой планете есть и другие силы, доктор. И у тебя все еще есть твои способности… Стрэндж все быстрее приходит в себя; остается совсем немного времени, прежде чем он полностью очнется от морока. Зоб ступает в длинную черную тень, отбрасываемую чародеем, и напоследок шепчет, склонившись к самому его уху: - Что ж, до новой встречи, доктор. Ты, конечно, ничего не будешь помнить о нашем небольшом… развлечении, равно как и твой прислужник. Точнее, не будет помнить твой рассудок, а вот тело наверняка преподнесет тебе несколько очень интересных сюрпризов. Но постарайся не отвлекаться от главной задачи, хорошо? Я буду ждать твоего зова, Стивен. Имя соперника почему-то кажется Шепчущему настолько сладким, что он даже причмокивает, произнося его, и с большой неохотой отстраняется от тяжело дышащего мага. Тень поглощает его облик, будто внезапно возникшая черная дыра, и вскоре в кабинете остается лишь один Стрэндж, поддерживаемый парящей в воздухе накидкой. Доктор ошалело обводит глазами знакомую обстановку и тщетно пытается понять, почему все вокруг кажется ему каким-то искаженным. Из коридора доносится протяжный стон, и Хранитель кидается к своему помощнику, повалившемуся набок возле стены. Тот потрясен и здорово напуган, но, как и хозяин, не может припомнить ничего определенного. Стивен хмурится, сжимает губы в тонкую линию и спешит вернуться к своим обязанностям, от которых его так неожиданно оторвали. Некоторое беспокойство вызывает непонятная слабость и странное, тянущее ощущение в промежности, но волшебнику некогда задумываться над этими вопросами – необходимо как можно скорее связаться с остальными защитниками. Внезапно его левая ладонь начинает мерцать алым цветом, и сердце доктора колотится от волнения. Что бы ни произошло на Земле за последний час, это оказалось достаточно важным для созыва тайного совета Иллюминатов. Не мешкая ни минуты, Хранитель отправляется в путь. А новости и впрямь ошеломляющие. Оказывается, Танос ищет на Земле своего сына, которого намерен убить, как и других своих отпрысков. Впрочем, доктор почему-то удивлен менее остальных, как будто в глубине души уже знал об этом. Получив информацию о приблизительном местонахождении ребенка, члены совета приступают к выработке плана. Пока соратники решают, следует или не следует разделиться, чтобы обследовать все скрытые поселения, доктор с трудом заставляет себя сосредоточиться. Кажется, что штаны непривычно влажные; он ерзает на стуле, чтобы убедиться в ошибочности этого ощущения, и поднимает голову, лишь когда Рид прямо обращается к нему. - Стивен, ты был в Нью-Йорке, когда произошло нападение. Ты… - В порядке. В полном порядке, – моментально отвечает Стрэндж, стараясь придать голосу убедительности, хотя сам далеко не уверен в собственных словах. Впрочем, новая задача намного важнее самокопания, так что Хранитель соглашается с планом и отправляется в далекую Гренландию, где вдали от чужих глаз живет своей тихой жизнью скрытый город нелюдей. Расположившись на высоком утесе прямо над поселением, волшебник применяет технику выхода в астрал, чтобы незаметным призраком облететь оживленные улицы. Вплетенные в заклинание маркеры быстро приводят его к подножию лестницы, и там он обнаруживает ничем не примечательного юношу, перевязывающего руку какому-то мальчишке. Похоже, сын злобного титана старается вести себя как человек, и пока что это неплохо ему удается. Но кто знает, что скрыто в глубине его души?.. Стивен может лишь надеяться, что, пребывая в затерянном городе, потомок Таноса никогда не явит миру свое истинное лицо. В любом случае, за ним придется проследить, а о его местонахождении нужно сообщить. Сообщить прямо сейчас… - Нашел его, – словно повинуясь безмолвному приказу, произносит доктор, вновь занимая свою физическую оболочку. – Там, в деревне… Сын Таноса. - Хорошооо… Длинная тень за его спиной становится еще чернее, затем словно вспучивается, приобретает объем, и из нее появляется худая долговязая фигура, которая простирает свои руки над плечами мужчины и внезапно стискивает его в объятиях. Сзади крепко прижимается костлявая грудь, длинные пальцы обхватывают мускулистый торс, а шею обжигает горячее дыхание. - Очень хорошо. Отличная работа, Стивен. – Дурманящий шепот заставляет волшебника дрожать помимо воли, хотя он напряженно продолжает смотреть вниз, на кипящий жизнью город. – Ты отлично справился, потому что хотел этого. Я рад, и ты рад тому, что порадовал меня, верно? - Да, – сглотнув застрявший в горле комок, еле слышно отвечает маг. Сейчас он в полном сознании, однако Паутина по-прежнему крепко опутывает его мозг, искажая восприятие, и бедолага даже не осознает, что только что раскрыл сокровенную тайну заклятому врагу. Точнее, Стрэндж просто не воспринимает пришельца, как врага, и Зоб удовлетворенно хмыкает при мысли, что его главное оружие все так же эффективно. Каким бы сильным магом ни был Хранитель, его навыки оказались совершенно бесполезными против обворожительных чар Шепота. Что ж, вот и все. Миссия закончилась, теперь осталось избавиться от свидетеля и вернуться к Таносу. Тот наверняка уже зубами скрипит, дожидаясь известий. Шепчущий с сожалением выпускает доктора из объятий, подходит к краю и какое-то время тоже смотрит на снующих внизу жителей. Затем оборачивается и переводит взгляд на красивое, хотя и усталое лицо волшебника. Внезапно кровь приливает к коже, сердце ускоряет своей темп, и Зобу хочется, ужасно хочется повалить человека на землю и впиться поцелуем в его обветренные губы. Это желание настолько сильное, что пришельцу приходится сделать пару глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. Он по-прежнему не понимает, почему испытывает такие невероятно яркие эмоции, но теперь это становится неважно. Ему просто не хочется их потерять. До встречи с Хранителем он и не подозревал, что способен на подобное проявление чувств. И еще меньше подозревал, что настанет момент, когда он не найдет в себе сил убить очередную жертву. Эбеновый Зоб сжимает зубы, с досадой понимая, что ничтожный представитель низшей расы каким-то неведомым образом сумел переиграть хладнокровного, невозмутимого пришельца, который никогда не знал горечи поражений. Впрочем, горечи нет и сейчас. Вместо нее – терпкая жажда, которую можно утолить, только ощутив на языке вкус своего партнера, и сладостное томление, растекающееся по венам, как расплавленный металл. Несколько долгих минут Шепчущий жадным взглядом пожирает молчаливо стоящего волшебника, а затем принимает окончательное решение. - Я позволю тебе уйти, – глухо произносит он, словно через силу выдавливая из себя фразы. – Обычно, когда мое вмешательство заканчивается, я дарю подарок – острое лезвие по теплому горлу… Но, думаю, гораздо большее наслаждение мне принесет мысль о том, что ты будешь жить, не зная, что совершил, но подсознательно страшась этого. Потому что то, что радует меня, порадует и тебя тоже. С языка чуть было не срывается признание, что больше всего на свете ему хочется увидеть моменты, когда подсознание Стивена станет подбрасывать ему обрывки воспоминаний о том, что недавно происходило в его святая святых. Когда маг будет осторожно садиться в собственное кресло, не понимая, почему внезапно кружится голова; когда начнет просыпаться с колотящимся сердцем, ошеломленный жарким, чувственным сном, так похожим на реальность; когда кожа шеи вдруг явственно ощутит чужое горячее дыхание, а в ушах вновь зашелестит такой притягательный, такой сладострастный шепот… Но Зоб даже себе не позволяет признаться в этих своих желаниях, не говоря уж о том, чтобы высказать их вслух. Стрэндж бесстрастно смотрит на собеседника, будто не понимая смысла услышанного, затем медленно опускает глаза на свою ладонь с красным кристаллом в центре. - Я ничего не вспомню, – ровно, словно констатируя неоспоримый факт, произносит он. – Но вот это я буду помнить. Это важно… Пришелец недоуменно приподнимает бровь. - Что? - Вторжение, – поясняет доктор так спокойно, будто эти слова ничего особенного не значат. – Столкновение миров. Конец миров. - Вздор, – неожиданно резко возражает Эбеновый Зоб, сам не понимая, почему равнодушие оппонента выводит его из себя. – Взгляни на небо… На горизонте нет ничего, кроме приближающейся эпохи Таноса. Перестань придумывать всякие катастрофы для этого мира, когда одна из них уже на пороге. А теперь уходи, доктор… К сожалению или к счастью, Стивен по-прежнему продолжает повиноваться каждому слову Шепчущего. Вскоре его окутывает яркое сияние раскрытого портала, но пришелец почему-то не хочет смотреть, как чародей исчезает в крутящемся водовороте искр. Отвернувшись, он произносит так тихо, словно боится, что в последний момент доктор его услышит: - Прощай… Мы больше никогда не встретимся вновь. И в тот момент он действительно старается в это поверить.