(за)кончишь

Яркие солнечные лучи уже бьют прямо в лицо Сергея, когда он разлепляет глаза и вдыхает воздух полной грудью. Он косит взгляд на стоящие на тумбочке электронные часы, показывающие уже восемь утра, и думает, что он ужасно сильно расслабился за эти дни. Хотя когда у тебя успешная компания, более, чем достаточный, стабильный доход и прекрасный мужчина под боком, иногда можно и позволить себе расслабиться. Олег только недавно приехал с задания, а Серёжа не выпускал его из квартиры всё это время, желая, чтобы тот уделил максимум времени лишь ему. Сергей со стоном переворачивается на другой бок, откидывая рукой слегка отросшие волосы назад, чтобы не закрывали лицо, и уже наконец-то позволяет себе открыть глаза — теперь солнце светит ему в спину, грея его. Он замечает, что вторая половина кровати пустует, причём уже достаточно давно, судя по прохладе от простыней, но зато со стороны кухни доносится приятный запах и слышен звук шкварчащего масла, кипящего чайника и стука ножа о разделочную доску. Его Волче снова встал раньше, чтобы приготовить ему завтрак. Серёжа расслабленно улыбнулся, потягиваясь всем телом прямо на постели, а потом приподнимается и усаживается на край, пытаясь осмотреться и удержать глаза открытыми. Прекрасно. Шикарно. Он встаёт на ноги и, ещё пошатываясь ото сна, натягивает валяющуюся на стуле футболку и идёт на кухню. Возле плиты действительно уже вовсю хозяйничает, насвистывая что-то, Олег, облачённый в одни — Серёжа уверен, что даже без белья — чёрные джинсы и симпатичный фартук сверху. Лучше бы, конечно, он был в одном фартуке, но так тоже красиво. Разумовский приваливается плечом к дверному косяку и внимательно следит за каждым ловким движением мужчины: переворачиванием оладушков, помешиванием кофе, подсаливанием яичницы. От приятного запаха живот невольно заурчал и на него обернулся сам Олег. — Доброе утро. Волков улыбается, махнув ему зажатой в руке лопаткой в знак приветствия, щурится от солнечных лучей, и Сергей тоже расплывается в довольной улыбке, чувствуя щемящую в груди нежность к этому человеку. Олег внимательно рассматривает его и ещё довольнее улыбается. — Тебе идёт моя футболка. Серёжа склоняет голову, прижимаясь подбородком к груди, и понимает, что она действительно чужая. Футболка ему явно велика, да и логотип Арии уж больно знаком, но так даже лучше. — Я же знал, что тебе понравится, Олеж. Разумовский довольно улыбается и изящно, почти модельной походкой шагает к нему, а Олег думает, что ему нравятся вот такие заскоки Серёжи. Его родного маленького Серёжи, сейчас уже владельца крупной социальной сети и её же создателя, нового гения двадцать первого века. Серый обнимает его со спины, приподнявшись на носочки, устраивая острый подбородок на плече и заглядывая вперёд. — Пахнет шикарно, Олеж. У тебя даже обычная яичница получается просто шедевром любой кухни, — выдыхает он ему в самое ухо, тут же прихватывая его мочку одними губами. Он видит, как Олег улыбается шире, ненадолго замирая всем телом. — Серый, ну. Дай мне закончить… — Ты хотел сказать «кончить»? — хихикнул он, не спеша отодвигаться, за что получил щипок за голую задницу — как Олег только руку вывернуть туда ухитрился? — Вот всё опошлил… — притворно недовольно ворчит Волков, выключая конфорку под уже готовой яичницей и разворачиваясь, наконец, к Серёже лицом, — Сейчас посмотрим, как ты говорить будешь. И он тут же прижимается к его губам своими, с удовольствием утягивая его в долгий поцелуй. За окном уже вовсю пели птицы, гревшиеся под тёплым солнцем — всё-таки весна вступала в свои права и радовала их шикарной погодой. Серый думает, что надо бы вытащить Олега сходить погулять, желательно за городом — подальше от суеты и поклонников. Олег его уже целует, усадив задницей на высокий стол и встал между его разведёнными бёдрами, мягко, но с нажимом оглаживая их чуть выше коленей. Руки уже нырнули под растянутую футболку, надавливая кончиками пальцев где-то под рёбрами. — Мне очень нравится такой твой внешний вид… Тебе идут мои вещи, — улыбается Волков ему в шею, потом прижимается к ней губами — к тому самому месту, где вчера оставил небольшое пятно. — Мне тоже нравится… Оле-еж… — выдохнул он, откидывая голову назад и открывая ему больший доступ к шее, — Олеж, ты можешь меньше говорить и больше делать? Я по тебе соскучился за эти дни. Сергей не видит, но чувствует, как Олег улыбается шире и целует ещё и ещё, вылизывая шею и выглядывающие из-под растянутого ворота футболки острые ключицы. Он издаёт тихий стон, тоже улыбнувшись с хлопком опускает ладони на стол, завалившись назад и едва не ударяясь спиной — Олег не дал сделать этого. Удержал собственной рукой на его пояснице. Он кладёт руку на его шею сзади и тянет на себя, одновременно укладываясь спиной на стол, а Олег задирает его — свою — футболку и начинает целовать и облизывать его грудь. Захватывает губами сосок, лижет его чуть шершавым языком, прикрывая глаза от удовольствия. Серёжа снова тихо стонет, притягивая его к себе ещё ближе, будто бы желая вплавить его в себя и оставить так насовсем, чем вызывает из его уст негромкий стон. Олег решается перейти к более увлекательной части и стягивает с парня бельё, а потом тянется и к футболке, но Серёжа, несмотря на расползающийся по всему телу жар, просит тихо: — Оставь. Я хочу так… Волков мычит что-то неразборчивое, утыкается лбом в худое плечо, оставляя на нём поцелуй, чувствует, как по всему телу расползаются мурашки от такого, но футболку на нём не трогает — желание Серого для него почти закон, более приятный только, поэтому да, он убирает руки и проходится горячим влажным языком от ключицы до самого подбородка и обводит одними губами линию челюсти. Сергей улыбнулся и слегка выгнулся к нему всем телом. Спустя ещё несколько мгновений Олег прекращает и, хитро подмигнув, берёт его ноги и закидывает себе на плечи. Сергей распахивает рот в немом стоне и хлопает глазами. — Что ты.? — Ящик, — коротко поясняет Олег, но Разумовский более чем прекрасно понимает его и кивает. Олег достаёт из ящика, в котором хранятся столовые приборы и некоторая кухонная утварь, тюбик смазки — он там завис уже достаточно давно, ещё чуть ли не со времён переезда сюда, но пригождался не часто. Серёжа очень благодарен Олегу за его врождённое умение предусмотреть все мелочи, будь то планы операций, в названиях которых используется половина букв алфавита, или наличие смазки для секса. Не человек — золото просто. Пока Серый мысленно восхищался им, Олег уже нанёс смазку на пальцы и откинул тюбик в сторону, едва не снося этим самым со стола стеклянную чашку из-под зелени, а потом вновь пристроился поудобнее между его бёдер, приставляя пальцы к его входу. — Оле-ег… Не беси, давай уже, — на выдохе стонет Сергей Олегу в губы, заглядывает в тёмные глаза и улыбается хитро. Волков улыбается ему в ответ, мягко проникая пальцем вовнутрь. Он любит так — играть, растягивать долго, пока Серёжа не изведётся весь в стонах и всхлипах, и после — ещё чуть-чуть. Он начинает неспеша двигать пальцем, снова целуя шею прямо возле воротника его собственной футболки, вылизывая ключицы. Чуть позже вставляет второй, замедляясь, и поднимает голову, следя за любыми изменениями в его лице. А выражение лица Серёжи стремительно меняется, ему слегка дискомфортно, но он упрямо молчит об этом. Олег тут же перестраивается и отыскивает нужный угол, после чего Сергей вскрикивает. — Волче… Блять, Олег… Не смей… Разворачивать иначе… — с перерывами стонет он, хватаясь за сильные плечи цепкими тонкими пальцами и сжимая их почти до синяков. Олег и не посмел, продолжил двигать в нём пальцами, чуть погодя добавил третий. Серёжа закусил губу, жмурясь, развернул голову чуть вправо, к плечу, вдыхая чужой запах, которым пропахла футболка — одеколон, гель для душа и немного сигаретный дым. Он облизнул губы, издавая тихий стон, промычал ему на ухо: — Волче. Пожалуйста… Волкова просить дважды не нужно было — он вытащил пальцы и вновь потянулся за смазкой, добавил немного. Серый стонет, закусывая нижнюю губу, подхватывает самого себя под коленями и раздвигает ноги сильнее. — Давай… — Серый, помолчи, — хрипло сказал Олег, тут же прекращая его поток слов, приблизился к самым его губам и зашептал, опаляя их горячим дыханием, — Серый, ты хоть представляешь, как ты выглядишь сейчас.? Серёжа стонет — он ненавидит, когда Олег начинает разговаривать в постели. Ненавидит, потому что Волков осыпает его комплиментами — такими, что всё тело краснеет от смущения, коленки дрожать начинают, а внутри всё сжимается. — Серый, ты такой красивый… — шепчет Олег, пристраиваясь между его ног, плавно двинул бёдрами вперёд, проникая в него и тем самым вырывая протяжный стон, — Видел бы ты себя: такие прекрасные черты лица, веснушки, волосы, тело… Ох… Олег дёргает его на себя, пододвигая ближе к краю, прижимается к нему всем телом, захватывая губами мочку уха и щекоча её, стал медленно двигаться, постепенно настраиваясь. — А как ты стонешь? Слышишь? Такая прекрасная музыка, всё время слушал бы, — хрипит ему на ухо Волков, когда Серёжа застонал громче, — Но когда ты в моих вещах ходить начинаешь, я вообще оказываюсь где-то не здесь… Олега, казалось, вообще ничем не смутишь. Говорил он всегда уверенно и твёрдо, как бы ни сходил с ума на самом деле, и при этом не забывал двигать бёдрами. — Приятно… Ощущать, как твои мышцы сжимаются вокруг меня… — уже тише сказал он, немного ускоряя темп, когда он, наконец, нашёл нужный угол и заставил Серёжу вскрикнуть. Он выгибается, чуть ли не вставая на мостик прямо на столе, и Олег думает, что иногда он искренне удивлён, почему Серому не ставили зачёты по физкультуре ни в школе, ни в вузе — в такие моменты ему любой гимнаст позавидовал бы. А ведь в голове проносятся воспоминания, как они вдвоём рано утром тренировались в старом пыльном спортзале неподалёку от детдома, — Серый точно так же был в его футболках — как Олег выцеловывая каждый сантиметр его кожи после, делал расслабляющие массажи и помогал потереть спину в душе, потому что у Серёжи всё болело с непривычки. Потом здание снесли, а на его месте построили торговый центр, и от тренировок остались лишь тёплые воспоминания и привычка Серого таскать его, Олега, вещи. Об этом Волков узнал из письма, когда был в армии — Серёже это помогало расслабиться. Встречал с дембеля он его тоже лишь в одной только растянутой футболке Олега. Волков двигается чуть быстрее, когда Серый стонет громче, откидывая голову назад и выгибая шею, целует открывшийся участок кожи, отодвинув пальцами воротник футболки, а вторую ладонь оборачивает вокруг его члена, чуть сжимая его пальцами. — Оле-ег, быстрее… — просит он — Олег слушается, как и всегда, лишь бы ему было хорошо. Потом целует — аккуратно, не давя, но проходясь языком по нижней губе. Двигает чуть быстрее, ваз за разом проезжаясь головкой по простате. Серёжа стонет, сжимается, помогая себе рукой, и вскоре кончает, замерев всем телом, а Олег делает то же самое и близко прижимается к нему, тяжело дыша в шею. Время, кажется, застывает на месте, пока они вот так вот молча жмутся друг к другу — слова сейчас излишни. Наслаждаются временным спокойствием и теплом друг друга. — Олеж… Пусти, Олеж, — говорит Серёжа, оставляя поцелуй на его плече. Олег, кивнув, разжимает руки, отпуская его, но далеко не отходит. Он смотрит вниз — фартук, к сожалению, испачкан, как и футболка, что сейчас до сих пор на Серёже. Сам же Серый устроился полулёжа на столе, грудь вздымались от частого дыхания, влажные ресницы слиплись, на голове — воронье гнездо. — Волче, а давай каждое утро так? — на выдохе спрашивает он спустя минуту, приподнимаясь на локтях и бросая взгляд на мужчину. Он слегка морщится — мышцы приятно тянет, как после растяжки на фитнесе, на который Олег заставил его ходить и укреплять хотя бы спину. Но по взгляду видно — доволен донельзя и хочет ещё. — Серый, ты меня и так эксплуатируешь по три раза в день, пожалей, — тихо усмехается Волков, оставляя на красных губах короткий влажный поцелуй. Серёжа улыбается, зная, что Олег поворчит, но согласится, спускается со стола и садится, ожидая свой завтрак. И весна за окном в такие моменты явно становится намного лучше, чем до этого.