Вечер выпускного бала для Драко был последним шансом. Вернее, единственным. До этого, всё время что-то мешало. То непреодолимые обстоятельства; то несвойственная Драко робость, что накатила на него в зале суда, когда Поттер безапелляционно выступил в их защиту; то рыжая шваль, крутящаяся вокруг героя, не дающая подойти для конфиденциального разговора. Решающей стала информация, что на бал Поттер идёт один. Драко ликовал. Рыжая девка, Уизли, осталась с носом. Впрочем, как и остальные, что липли к герою после победы.
Поттер на бал явился во всём блеске своей новой личности. Без очков, с собранными в хвост укрощёнными волосами, в шикарном смокинге и посверкивающим на пальце кольцом рода Блэк.
Драко не мог не пялиться на него, хоть Блэйз и пихал его в бок каждый раз, когда Драко непозволительно долго прикипал взглядом, а Панси рассерженной кошкой шипела на ухо. Поттер был такой уверенный в себе, такой... новый, такой сногсшибательный. Он будто снял маску "Мальчика-который-выжил" вместе со старой одеждой.
Рядом с ним из прихлебателей никого не осталось. Рыжие уёбки демонстративно держались в стороне, как и лохматая Грейнджер. Зато рядом обретались Лонгботтом и Лавгуд, которую считали странной, не понимая ценности истинной пифии. Но они Драко совершенно не смущали, оба были чистокровными и получили отличное образование. Этим хватит деликатности отойти во время важного разговора. Видимо, после принятия древнего рода Блэков, герой наконец-то прозрел. Это действительно был шанс и Драко намерен был его использовать.
Ещё более удивительным было видеть Поттера, спокойно разговаривающим с директором Снейпом. Драко даже заревновал, но он хорошо знал крёстного, тот был гетеросексуален до мозга костей, как и большинство магловоспитанных. А Поттер...
Драко бы так и похоронил свои неуместные чувства безнадёжной влюблённости в натурала, если бы не один разговор, подслушанный Панси в женском туалете. Грейнджер утешала рыжую мелкую шлюху, которой Поттер дал от ворот поворот в самом начале восьмого курса. Этот курс, что был отдельно организован для подростков, желающих получить свои Ж.А.Б.А., отложенные и пропущенные из-за войны. Она втолковывала сопливящей школьную мантию Джинни, что Гарри девушки, в том самом плане, не интересуют и что дело не в ней, а в нём.
Панси, смакуя сплетню, хихикала и стреляла глазами в Драко, который в своё время именно по этой причине прекратил отношения с Панси. Драко объявил себя стопроцентным геем после их первой (и единственной) ночи и они остались друзьями.
- Может ты его ждал, м? - растягивала розовые губы в улыбке Паркинсон, хоть глаза её не смеялись. Они с Панси совпадали в статусе, состоянии, чувстве юмора и могли составить друг другу неплохую партию. После попытки их отношений Драко больше ни с кем официально не встречался, и Панс всё ещё надеялась выйти из френдзоны. Возможно, так бы и случилось, если бы не пример родителей перед глазами. Мать всю жизнь любила отца, а тот... Тот завёл себе кого-то на стороне в 94-м, и Драко видел, как страдают оба. Мать от измены, отец - от несвободы, их брак не предполагал развода. А потом, Драко действительно ждал. Именно его. Поттера. Встрёпанного, в дурацких очках, в одежде не по размеру. С его запахом зелёных яблок, широкими запястьями и дурманящей своей эротичностью смуглой кожей. Искренней улыбкой, что он дарил всем, кроме Драко. Вначале он хотел его дружбы, а потом просто хотел. Любил.
Поттер, Поттер, Поттер. Поттер то, Поттер сё. Когда у Драко, во время драки на поле для квиддича, случилась эрекция - он всё про себя понял. Но надежды не было. Они оказались в разных окопах. И, несмотря на это, он любил. Вопреки. Безнадёжно. Бессмысленно. Шрамы от Сектумсемпры он специально не стал убирать. Потому что помнил, как Поттер шарил по нему руками и просил не умирать, а потом плакал. Над ним и из-за него.
Даже когда отца посадили, Драко не смог разлюбить шрамоголового придурка. Впрочем, как и ненавидеть не выходило. И нос он ему сломал в Хогвартс-экспрессе для того, чтобы попытаться отвернуть от школы. Там было очень опасно. А когда егеря притащили его в менор... Мерлин, как же он испугался! И это Драко прислал в темницу бывшего домовика, рискуя всем, лишь бы спасти отчаянного дурака от Волдеморта, настрого приказав Добби умолчать имя того, кто его послал.
Когда Хагрид принёс Поттера из Запретного леса на руках и Тёмный Лорд провозгласил, что он мёртв - Драко умер вместе с ним...
- Драко, ты тут? - вырвал его из воспоминаний Блэйз. Они трахались иногда, при этом оставаясь друзьями. Забини давно был влюблён в своего кузена из Италии, но его мать была против такой близкородственной связи, ну а Драко тоже сбрасывал лишнее напряжение с тем, кто не будет зря болтать. Блэйз догадывался, по кому его друг сохнет, но они никогда это не обсуждали. При Волдеморте - это было просто опасно. А потом, просто больно.
- Да. Что?
- Возьми себя в руки. А то я расплачусь.
- Иди нахуй.
- Я-то пойду, мы с Марио решили сбежать этим летом, послав нашу излишне моральную родню к их католическому богу. А вот ты, мой друг, если не возьмёшь судьбу в свои руки, неизвестно когда туда сходишь. - И Блейз указал глазами на Поттера, выходящего в этот момент из зала. Драко замер, а потом решительно начал проталкиваться к выходу.
Поттер шёл, не оглядываясь. Стук каблуков его стильных туфель гулким эхом разносился по коридорам. Так что Драко несложно было следовать за ним незамеченным.
Путь привёл их к открытой площадке Астрономической башни. У Драко были отвратительные воспоминания об этом месте. Он помнил, как разговаривал с ним Дамблдор. Как с нашкодившим щенком. А Драко понимал, что либо он убьёт старика, либо Лорд убьёт его семью. Но глядя в синие выцветшие глаза за очками-половинками, он так же понимал, что потеряет даже призрачную надежду на личное счастье. Его, убийцу, Поттер никогда не простит и не примет. Крёстный тогда спас его от страшного выбора. А теперь болтает с Поттером, будто они лучшие друзья. Ревность взвилась обжигающим огоньком и опала. Учитывая, что Северус всю жизнь любил мать Поттера, его привязанность носила скорее отеческий характер.
Драко, в приоткрытую дверь, смотрел на напряжённую спину. Поттер опёрся на перила и что-то шептал в выцветающие на рассвете звёзды. Над Запретным лесом занималась заря. Рассвет их новой взрослой жизни. Бал закончился, и все они через считанные часы соберут свои вещи, сядут в Хогвартс-экспресс, и жизнь разведёт их, растащит.
Драко знал, что многие магловоспитанные верят в высшее существо, именуемое богом, и иногда разговаривают с ним. Это называется "молитва". Может Поттер молится? Он толкнул створку и дверь предательски заскрипела. Поттер резко обернулся, прищурился, вглядываясь в полумрак.
- Л... Драко! - выдохнул обречённо.
Малфой замер. Сердце колотилось где-то в горле. Его имя Поттер произносил лишь дважды. В поезде, когда он предложил ему дружбу. И в туалете Плаксы Миртл, когда пытался унять кровь из его ран.
Драко собрался, захлопнул за собой дверь, бледно улыбнулся и выдавил из себя:
- Поттер.
- Я буду скучать по этому твоему "Поттер", - вдруг сказал Гарри, печально обозначил улыбку в ответ, и отвернулся. Драко замер, ошарашенно глядя в его спину. Будет скучать?! Он подошёл и встал рядом, скосив глаза. Поттер просто смотрел в небо, грустно улыбаясь. - Так странно понимать, что мы сюда больше не вернёмся, - вдруг сказал он, и сердце Малфоя опять сделало кульбит от этого "мы". Мозгом Драко понимал, что оно не персонифицировано, но глупое сердце думало, что это про них. Не_друзей, не_возлюбленных. Про них, лучших врагов.
- Готовишь себя к жалкой жизни, Поттер? - привычно язвительно сказал-протянул Драко и мысленно застонал. Его язык в стрессе выдавал гадости быстрее, чем вылетали пули из магловского оружия.
- Можно и так сказать... - вполне миролюбиво кивнул Поттер, а потом неожиданно спросил. - Ты был на похоронах? Я узнал недавно... Прими мои соболезнования. - Драко заледенел. Отец выдержал в Азкабане всего десять месяцев. Поттер смог добиться оправдательного приговора для Драко, Нарциссы и Северуса. А вот Малфой-старший получил три года тюрьмы без возможности внесения залога. Это было лучше, чем поцелуй дементора, да и срок был небольшим, но отец был сильно истощён предыдущим заключением, последующими после него событиями, и умер от банального инфаркта. Будь он на воле, Северус бы вытащил, выходил его, но он не был.
- Да. Они не хотели выдавать тело, но я смог договориться. Отец захоронен в родовом склепе.
- Я сделал всё, что мог. Прости.
Драко с удивлением посмотрел на чёткий профиль.
- Ты сделал больше, чем мы заслужили.
- Нет! - Поттер резко повернулся к Драко и тот увидел, как блестят слёзы в зелёных глазах. Таких близких и ярких без дурацких очков. Что происходит? Гарри же шарил по его лицу взглядом, будто ища там что-то, а потом сделал шаг и обнял Драко. Его окутало запахом зелёных яблок, летнего луга и силой, что хлестала из Избранного. Драко вначале замер истуканом, а потом осторожно обнял в ответ, утыкаясь носом в черноволосую макушку, тихонько вдыхая потрясающий запах и содрогаясь от избытка чувств. Поттер влажно дышал ему в шею и у Драко случилась болезненная эрекция. Благо он на бал надел классическую мантию из плотной ткани.
- От тебя даже пахнет, как от него. Талой водой, свежестью и ветром с гор. Когда ты вошёл, я думал это он! - Драко в своём торнадо чувств даже не сразу понял, что бубнит ему в шею Поттер. А потом тот отстранился, запрокинул лицо к ошарашенному Драко и попросил: - Поцелуй меня, пожалуйста.
Драко смотрел в зелёные глаза с чёрными слипшимися из-за непролитых слёз ресницами и не верил своему счастью. А потом со стоном впился в карминовые влажные губы, сминая их, захватывая, прикусывая от избытка чувств. И почувствовал сильные пальцы в своих волосах, которые начал отращивать одиннадцать месяцев назад, когда отец передал ему в зале суда все права и обязанности лорда.
Толкаясь в желанный рот языком, упиваясь вкусом, запахом, влажностью, тем, что ему отвечают, Драко не сразу осознал, что Гарри плачет. Оторвавшись и тяжело дыша, он смотрел в запрокинутое лицо с закрытыми глазами, где под веками подрагивали глаза и по гладким смуглым щекам струились солёные дорожки. Вытер слёзы большими пальцами, держа любимое лицо в лодочках ладоней. Не понимая, что происходит.
- Гарри? - впервые позвал Драко его по имени. Поттер распахнул глаза с расширенными зрачками, впился в него взглядом.
- Ты так похож на своего отца! Так похож. Прости меня за всё. За поцелуй тоже.
- Нет! Тебе не за что просить прощения! Я люблю тебя. Давно. Всегда!
Гарри дёрнулся в руках Малфоя. А потом горько обречённо хмыкнул и обмяк, позволяя утирать слёзы, прижимать к себе, целовать в глаза, скулы, нос, губы. Он будто отдался. Сдался. Смирился. Но Драко подумает об этом потом. Сейчас он держал свою воплощённую мечту в руках и не собирался отпускать больше никогда и никуда.
***
Из Хогвартса они уехали вместе, на Гриммо. Там же, провели ритуал бракосочетания, где присутствовали только Нарцисса Малфой, Северус Снейп, Луна Лавгуд, Невилл Лонгоботтом и сумасшедший домовик семейства Блэк - Кричер. Потом, тихо и без пафоса, зарегистрировали брак в Министерстве и, запечатав оба родовых поместья, и Блэков и Малфоев, уехали из Великобритании.
Драко, когда у него появилась возможность обдумать произошедшее, прекрасно понял, почему Поттер оказался в его объятиях. Но не рефлексировал, радуясь тому, что в итоге Гарри достался именно ему. А то, что у Поттера был роман с его отцом... Что ж, у Малфоев должно быть всё самое лучшее. Он скучал по отцу, но... Гарри был для него важнее, и Драко был благодарен родителю, что тот ушёл так вовремя. Вполне возможно, Люциус прекрасно осознавал бесперспективность своих отношений с Поттером. А про любовь сына к Избранному знал давно.
Полгода ему понадобилось на то, чтобы Гарри перестал просыпаться от кошмаров с именем отца на губах, и выкрикивать "Люци-и-и" во время оргазма. Полгода истерик, чувства вины, метаний и боли в закушенных губах и сжатых пальцах. И когда, кончая, Гарри протянул "Драко-о-о-о", тот чуть с ума не сошёл от счастья. Поттер, который теперь был Блэк-Малфой, вновь учился чувствовать вкус жизни и просто жить. Но любовь, бесконечное терпение и забота Драко, отогрели его. Он снова научился улыбаться, так солнечно, что хотелось рукой прикрыть глаза. Но теперь все эти улыбки принадлежали только ему, Драко Малфою.
***
Гермиона Грейнджер, начальник отдела по обращению с магическими существами, сидела в кафе и пила виски. И плевать, что всего 12 дня. И плевать, что все на неё таращатся. На всё плевать.
Сегодня она застала Рона на рабочем месте под столом между ног Лаванды Браун. Рон её не заметил, с упоением отлизывая этой шлюхе. А вот торжествующий взгляд Лаванды она помнила очень чётко. Ещё бы, Рон Уизли - главный аврор, герой войны, а не шестой отпрыск в семействе Уизли, как это было на шестом курсе.
Её проект по внедрению домовиков в дома маглорожденных по договору найма с оплатой их услуг потерпел полнейший крах. Домовики орали от ужаса, плакали и разбегались, когда им предлагали работу. А те, что были вынуждены исполнить волю своих прежних хозяев - болели и чахли. Как оказалось, такая вещь как "чистокровность" не фигура речи и не попытка превалировать одних над другими, а вполне конкретные работающие законы мира, в который она попала.
Всё, к чему она стремилась и во что верила, оказалось пшиком. Всё чаще и чаще Гермиона вспоминала таинственно пропавшего Поттера, которого десять лет назад посчитала предателем за то, что тот принял древний род, провёл все ритуалы и пытался мягко донести до неё всю ту однобокость в образовании, что они получили в Хогвартсе. Она горячилась, ругалась, психовала и в итоге послала Поттера к... Волдеморту вместе с его идеями о значении чистоты крови в мире Магии. А ведь он оказался прав, признала она, наливая себе третий стакан. Впервые признала, окончательно, полностью и бесповоротно.
За решёткой, увитой плющом, раздался детский серебристый смех, и она автоматически вскинула голову. Ещё один её просчёт и тайная боль. Она не может выносить ребёнка от чистокровного мага, которым являлся Рональд Уизли. У неё на это попросту не хватит сил.
За решёткой малыш лет пяти повис на отце, что-то шепча ему на ухо. Всмотревшись в широкий разворот плеч, характерные платиновые волосы, собранные в низкий хвост и картинный профиль, Гермиона сморгнула растерянно. Да это же Малфой! Драко Малфой. Но ещё большим шоком стало, когда к мужчине и мальчику, явно сыну, судя по платиновым волосам, подошёл... Гарри Поттер!
Трудно было узнать в этом уверенном в себе, смуглом, стройном мужчине того Гарри, которого она так хорошо знала с одиннадцати лет. Рон за эти годы обрюзг и совершенно запустил себя, потихоньку превращаясь в собственного отца. Гарри же просто светился красотой и благополучием. Он подошёл к Малфою, собственнически положил ему руку на талию, а потом ладонь сползла на ягодицу и сжала её. Гермиона вспыхнула. Это был такой интимный жест любящего человека. Когда такое было с ней? Уже и не припомнить.
Малфой тоже не остался равнодушным. Он закатил глаза, сказал такое знакомое "Поттер!", но румянец, тронувший скулы и дрогнувший голос выдали его истинные чувства. Но как?! Почему? Гарри казался Гермионе совершенно асексуальным. Не в смысле его привлекательности, нет. В смысле абсолютной индифферентности к такой части жизни подростков, как секс.
- Не Поттер, а Блэк- Малфой, Дрей, - мурлыкнул Гарри и коротко, но определённо лизнул Малфоя за ухом. Тот пошёл красными пятнами и тяжело задышал.
- Люци, иди к бабушке и дедушке. Они купят тебе что-нибудь вкусное, - хрипло сказал Малфой.
- Сев! Нарси! - звонко закричал малыш, когда его поставили на крепкие ножки и придали ускорения, шлёпнув по попке. Сев? Неужели и пропавший директор с ними? Что происходит?
- Иди сюда, похотливое животное, - низким голосом сказал Драко, сграбастал Поттера, проведя руками от широких плеч к узким бёдрам, вжимая их в себя, и целуя подставленные охотно губы. - Ты всё так же считаешь, что я похож на него? - оторвавшись, прошептал он в зацелованный влажный рот.
- Ты похож на того, кого я люблю. Ты похож на себя, - не менее хрипло и низко сказал Гарри.
Гермиона отвернулась, удушливо покраснев. Это был секс, это была страсть, это была любовь. Это было то, что она очень редко видела между людьми. Это было то, что единственное имеет значение, вдруг совершенно отчётливо поняла Гермиона и решительно встала. Виктор Крам писал ей дважды в год - на Рождество и на день рождения. И регулярно приглашал в гости. Сегодня она купит билет в один конец.
