Темнота и синяки цвета космоса

Темнота - что-то привычное, постоянное. Жан ненавидит темноту - она глухая, омерзительная, пугающая одним только фактом своего существования. В темноте никогда не бывает безопасно. В темноте всегда лезвия, всегда боль. В темноте не видно крови - она сливается с пространством до того сильно, что её не замечаешь до прихода в комнату. А в комнате такой темноты нет - там горят лампы, пусть и свет от них бледный и слабый. И тут, в этой недотемноте, видно всё - видно алую кровь на белоснежной коже, видно синяки цвета космоса. Его синие глаза тоже видно - они горят, в них тонешь, их глубиной захлёбываешься. Жан тоже тонет. Только эта глубина не лишает его кислорода. Она, наоборот, вливает в Жана жизнь. - Это он? Натаниэль никогда не поймёт Рико. Не поймёт, почему эта сука трогает Жана, почему мучает его, почему бьёт и режет чужое тело. Он не поймёт, и не хочет понимать. Он любит Моро, и этого достаточно. Любит сильно, иногда слишком, но он знает, что Жан не против. Жан не ответил - кивнул измученно, опустился прямо около двери на пол. Натаниэль оказывается рядом за мгновенье, держит за плечи, не позволяя упасть. Чужое тело снова в крови, ранах, и синяках цвета космоса. - Дышать не больно? Вопросы уже просто по привычке. Всё происходящее сейчас - просто по привычке. Просто по тому, что это постоянство - Рико сумасшедший, оба это знают. Но с Натаниэлем он был деликатнее - того стоило бояться, он тоже мог убить, если бы захотел. И Рико давит на Натаниэля через Жана. Знает, что их отношения куда крепче дружеских, знает, что эти двое делят кровать и жизнь на двоих. Рико знает, что Жан ненавидит боль, а Натаниэль чудом дышит, когда Моро стонет. Жан отмахивается, жестом просит Ната заткнуться (не замолчать, а именно заткнуться). Дыхание брюнета сбито, сбито сильно, до хрипов и кашля -Идём, давай. Нужно встать, Жан. Не дело сидеть на полу. Держись за меня, вот так... Жан найдёт опору в чужом плече, встанет на дрожащие ноги, и снова упадёт - в этот раз на заправленную постель. Натаниэль сядет рядом, отведёт с красивого лица волосы, осматривая шею. Найдёт синяки цвета космоса. Стащит с едва находящегося в сознании Жана футболку. Тело Моро - словно лист бумаги, словно холст художника-маньяка. На этом холсте море красок - алый, розоватый, фиолетовый, синий. Жаль, что каждый цвет - естественная краска. Кровь, или синяки цвета космоса. -Я обработаю раны, ты позволишь? Натаниэль не задаёт сложных вопросов, только те, на которые можно ответить односложно. Жан явно не собирается разговаривать сейчас. Моро кивает. Он позволит делать с собой всё. Лишь Нату, лишь ему. Промывать чужие раны - пытка. Жан больше не кричит, елозит, и стонет иногда тихо, но от этого сердце замирает, а органы сворачиваеются клубком. -Он снова. - Жан говорит тихо, едва слышно - Снова сделал это. В это раз пятеро... Нат замирает. Молится, что понял неправильно. Но Моро коснётся внутренней стороны бёдер прямо через джинсы, и его тонкие дрожащие пальцы окрасятся алым. -Дьявол. Жан горько усмехнётся, тут же зашипит сквозь зубы. Они лягут вместе. Снова. Жан будет прижиматься к чужой груди, Нат будет гладить его по волосам, целовать в шею, касаясь губами синяков цвета космоса. Свидетелем этих слабостей будет Она - темнота.