Котёнок

Он вообще никогда не задумывался на счёт того, что когда-нибудь как какой-то Гороховый Стручок или Кролик притащит что-то или кого-то в Орден. Меч экзорциста всегда уничтожал всё то, что попадалось ему на пути, а встреченные люди в мгновение ока находили приют в другом поселении или же старались как можно скорее удалиться от агрессивно настроенного японца, с которым надо было говорить очень осторожно, чтобы не дай Бог не спровоцировать незамедлительную реакцию. Немногие умудрялись находиться долго в компании явно неразговорчивого парня, который с такой лёгкостью уничтожал противников своей катаной, словно эти демоны были из бумаги, а не металла, и запросто мог угрожать этим же клинком своим соратникам. Однако иногда странные случаи происходят даже с такими людьми, как Канда Юу...

Взрывы раздавались по всему городку. То здесь, то там яркие вспышки света с грохотом разрывали ночную тишину, а клубы ядовитого газа подобно густому туману заволакивали окружающее пространство, обращая в ничто всё живое, что попадалось на пути. Изредка можно было услышать сочащийся издёвкой смех, который тут же обращался в крик, сменявшийся очередным взрывом. Так продолжалось уже около часа, пока последний акума не взорвался, отбросив взрывной волной не успевшего отскочить в сторону человека. Тот на скорости рухнул на землю, стиснув зубы от боли, но в тот же миг не мешкая перекатился в сторону. Аккурат туда, где он был, двинулась часть крыши, посыпавшись туда, где только что был парень, и едва не накрыла его с головой. На некоторое время воцарилась тишина, прежде чем послышался треск. Балки здания, на котором экзорцист уничтожил последнего акума, опасно затрещали, и на момент, когда парень приподнялся, здание начало своё финальное падение, обрушившись за считанные секунды, подняв при этом в воздух очередную порцию пыли, смешавшейся с ядовитым газом. Который, в прочем, не был страшен самому бойцу, который, наконец, покончил со своим врагом. Хрустнув шеей, он стряхнул кровь с меча, который с момента взрыва и до этой минуты не выпускал из рук, и вложил тот в ножны с тихим шорохом. Взгляд японца обошёл те здания, что ещё остались целы, и те, что не смогли выдержать этой битвы. Не самое приятное, но вполне приличное зрелище, особенно для самого Канды, который в последнее время чаще выполнял задачи, связанные с зачистками. А на таких заданиях не надо было беспокоиться о людях, которые пострадают: их попросту нет. Это поселение давно уже было обращено, и только из-за находки заплутавшего искателя удалось найти город, заполонённый созданиями Графа. А, поскольку Канда в принципе не хотел возиться с людьми, да и свободных экзорцистов не было, он, стоило ему вернуться, тут же снова был направлен на миссию, где требовалось не чистую силу раздобыть, а уничтожить созданий Тысячелетнего Графа. Правда, отсутствие чистой силы или намёка на неё скорее делали это задание бесполезным, исключительно боевым и лишённым «глубокого смысла»: город был попросту наводнён акума, и это можно было назвать единственной аномалией, прок от которой был в одном: Канда попросту разобрался с врагом и выплеснул всё своё недовольство и гнев на первоуровневый мусор, покончив с ними даже слишком быстро. Один только путь до городка занял куда больше времени, нежели само уничтожение акума. Сощурив тёмно-синие глаза, Канда медленно, практически бесшумно двинулся по улице, заглядывая в дома и проверяя при этом, не притаился ли кто из акума среди развалин и уцелевших сооружений. Нельзя было оставлять никого из них. Хотя те, кто его посылал, считали, что он обязан обыскивать местность не в поисках акума, а в поисках живых, но в данной ситуации подобное казалось глупым и невероятным. Здесь было столько акума, что сама вероятность выживания казалась в принципе невозможной: поди не помри, когда кругом эти создания, газ которых в любом случае оратит тебя в ничто, горстку праха. Осматривая каждое здание, откидывая в сторону при необходимости обломки, Канда лишь отмечал отсутствие кого-то из врагов. «Значит, всё кончено», - мысленно кивнул он, обойдя последнее здание, после чего закрепил ножны с мечом за спиной и двинулся в обратную сторону. Газ за это время практически рассеялся, однако жизни городку это не прибавило. Мрачной тенью скользил Канда меж тем, что осталось от строений, когда до его слуха донёсся тихий звук. Замерев, японец прислушался, но ничего слышно уже не было. Брови Канды сдвинулись ближе к переносице. Прождав минуту, но так ничего и не дождавшись, японец пожал плечами и двинулся дальше, как вдруг тот же звук раздался снова. И в этот раз он был уверен, что ему не померещилось. Решив на всякий случай убедиться в этом, экзорцист, схватив Муген за рукоять, двинулся в сторону источника, крадясь. Звук исходил из дома, который он только что обошёл. И раздался снова, когда азиат сделал первые шаги к постройке. Нахмурившись ещё сильнее, экзорцист решительным шагом подошёл к готовому в любой момент обрушиться зданию и заглянул внутрь, аккуратно ступая по скрипучим половицам. Но ничего приметного он не заметил. Сделав ещё несколько шагов, едва не провалившись, когда нога в темноте наступила на треснутую половицу, Канда ругнулся от души. И следом... - Миу, - тихий писк раздался из-под кресла, на которое повалилась кладка и древесина. Глянув в сторону уцелевшего чудом предмета, он вцепился в него обеими руками и откинул назад. Пред взором ему предстало нечто маленькое и дрожащее. Каким образом в это здание не попал газ – трудно сказать. Хотя, судя по следам на пыльном полу, это маленькое создание из надёжного укрытия перебралось под менее надёжную защиту, когда газ стал рассеиваться, не иначе. Это был маленький дрожащий комочек, шёрстка которого местами сбилась и запачкалась. Размером он был с ладонь самурая, даже меньше, и только торчавшие непомерно большие ушки выдавали в зажавшемся существе котёнка. Канда поглядел на него, оценивая, насколько велика вероятность того, что этот котёнок может быть одной из семьи Ноя. Той, что могла превращаться во что угодно, чем не шанс для неё воспользоваться моментом. Вот только вероятность того была крайне мала. Искатели Ордена запросто могли и не обнаружить это место, а, значит, не было смысла сидеть и ждать, даже если бы кто-то и умудрился перехватить сообщение или, чего уж там, искатель оказался бы этой самой представительницей Ноев. Но это опять же было лишено какого-либо смысла и звучало бредово. Котёнок тем временем жалобно пискнул, подняв макушку. Шёрстка его была грязно-белой, розовый нос маленьким, в то время как большие широко распахнутые глаза были не то серыми, не то голубыми. Глядя на Канду, котёнок ёжился в свете голема, подлетевшего к азиату и теперь освещавшего взъерошенный комочек шерсти. Мяукнув жалобно, он сперва замялся. Вид грозного самурая в ночи явно внушал ему страх, от которого даже шевелиться было в тягость, вот только если людей обычно он пугал специально или непроизвольно, то котёнок явно боялся его из-за неожиданного появления и исчезновения казавшегося надёжным и безопасным укрытия. «Всего лишь котёнок», - качнув головой, Канда отступил на шаг назад, в то время как голем подлетел ближе к котёнку, чтобы лучше того осветить. Испуганно не то мяукнув, не то пискнув, котёнок тут же отпрыгнул от голема и отбежал к самому сапогу Канду, стуча по деревянным половицам острыми коготками. Подобной реакции не ожидал уже азиат. Наклонившись, он подцепил котёнка за шкирку и поднял на уровень глаз. Чёрный крылатый шарик оказался тут как тут, едва увернувшись при этом от удара экзорциста, которому ненароком посветил в глаз. Отлетев на безопасное расстояние, голем завис в воздухе, и свет его снова осветил котёнка с ног до головы. Маленькое создание продолжало вздрагивать от страха и опасливо поглядывать на державшего его японца. Ушки малыша торчали в стороны и постоянно дёргались, не зная, то ли им стоять по стойке смирно, то ли быть прижатыми к макушке. Хвостик в свою очередь прижат был к животику, как и поджавшиеся лапки. Наверное, он и рад был бы голову втянуть, изображая из себя черепашонка, но рука японца этого не позволяла. Жалостливо, чуть ли не плачущим взором глядя на него, котёнок начал громко мяукать, непрерывно дрожа. Некоторое время Канда молча смотрел на него, игнорируя эти писки, после чего осмотрелся. Ясно было, что, если у этого существа и были хозяева, то они давным-давно стали акума или погибли при столкновении с детищами Графа, и надеяться на то, что они сейчас его заберут и заткнут, не было смысла. Был вариант оставить писклю здесь, вот только, учитывая, что это существо выжило в городе, пока акума уничтожали всё живое, было бы против чести. Да и... объяснять себе и уж тем более голему причины он не собирался – не горел желанием. Покрутив котёнка так, словно это была диковинная штучка, а не живое и боявшееся создание, он расстегнул ворот плаща и впихнул писклю под него так, чтобы котёнок не забрался под рубашку. Сперва зверёныш издал испуганный писк такой громкости, что предыдущие казались пустым лепетом. Было ощущение, что Канда его не прячет, а глотает, при этом предварительно покусав. После это создание начало пытаться выкарабкаться, и Канда с трудом удержался от желания треснуть по нему ладонью и отправить в нокаут. Пару минут возня продолжалась, пока, наконец, комочек, всё так же жалобно пища, не свернулся калачиком, грея своим тельцем маленький участок кожи Канды, но при этом не двигаясь по возможности. Убедившись в том, что зверёныш не будет мешать, Канда двинул наружу, в следующую секунду пожелав вновь уничтожить голема: тот не осветил место, где японец едва не провалился, от чего Канда снова столкнулся с этим неприятными моментом. Покинув помещение, он спешно отправился прочь из городка. Встретить кого-то ещё он не намеревался. Не говоря уже о том, что ему с лихвой хватало этой горячей пищалки: сам по себе парень не был кошатником и уж тем более не привык к такому крошечному и громкому созданию. Ему вполне хватало воплей Кролика, и лишний источник шума ему был ни к чему. Решив, что оставит зверёныша либо в лесу, либо в ближайшей деревеньке, Канда так и покинул город с маленьким созданием за пазухой. Котёнок за это время не издал ни единого звука, будто чувствовал, что одно неверное действие – и он запросто улетит в канаву. Но даже сквозь рубашку Канда чувствовал, как громко билось сердечко крошечного клубочка, каким горячим было его дыхание и как жался он к плоскому животу, словно там было теплее и безопаснее всего.