Любовная кислота

Четыре года спустя.       Максим взял в руки большой голубой шар, весь покрытый блёстками, и осторожно повесил его на огромную ёлку. Рядом крутились Юля с Тимофеем, наводя суету на ёлке, за что на них постоянно ворчал Серёжа и отправлял на кухню мешаться. Стас же ворчал на Серёжу за неподобающее общение с детьми и подзывал их на свою сторону синтетического дерева творить вакханалию. Алиса по-тихому кидалась в Серёжу ватой, из которой крутила искусственный сугроб под ёлку вместе с Мариной. Стася с Надей проверяли гирлянды. Взрослая часть этой огромной семьи скооперировалась где-то в районе кухни. А Арсений…       Арсений от души зевнул и вышел на лестницу, пытаясь понять по голосам, куда ему идти в первую очередь. Серёжа три года назад решил поиграть в дачника и отстроил себе и Наде огромный коттедж, в относительно элитном посёлке, недалеко от их скромного городка. Игры в огородника закончились так и не начавшись. Точнее Серёжа успел поставить теплицу, оформить грядки, закупить садовый инвентарь, семена, посмотреть, как сажать рассаду, и вот на этом моменте его огородные приключения закончились. А коттедж стал местом сбора огромной семьи.       В слух об этом никто не говорил, но заочно каждый считал всех этих людей именно семьёй. Ну нельзя иначе после всего того дерьма, что они пережили. А так как новый год — семейный праздник, то и собирались большой компанией: Серёжа с Надей и их родители, Стас, родители Оксаны, две пары двойняшек с родителями, Максим с Алисой, Марина и её родители. Душевный такой состав получался. Одного только человечка не хватало. Но он точно оставался в сердцах почти всех присутствующих.       Оливка призывно мяукнула и потёрлась о ногу Арсения. Встречать новый год без неё — кощунство! Оливку все считали уникальной кошкой. Обычно коты преданы своим хозяевам, а кошки более независимы, свободолюбивы, холодны. Но Оливка… Это самая дружелюбная и ласковая кошка из всех, что знал Арсений. Она даже с соседским доберманом, который не переваривает вообще никаких животных, нашла общий язык. Арсений взял кошку на руки и позволил ей заползти на привычное место вокруг шеи.       Арсений мягко и осторожно спустился по лестнице на первый этаж. После сна его ещё немного покачивало и усиленно тянуло в тёплые объятия. На дневном сне настоял Максим примерно год назад. Арсений не спорил, хоть и не считал себя маленьким ребёнком, которому ночи не хватает на восстановление. Своё психическое здоровье он безоговорочно доверил Максимке. Этот уникум чувствовал больше, чем сам Арсений. С психологией у Максима всё ещё продолжались напряжённые отношения, но Арсению хватало его короткого «что-то не то», с остальным разбирались Марина и Святослав.       Арсений тихонько хмыкнул, когда увидел Максима возле ёлки. Он, как истинный кот, сидел и игрался с шариком, который переливался всеми цветами радуги при движении. Серёжа опять переругивался со Стасом из-за отношения к детям. Мило так ворчал на тему, что с детьми нужно жёстче, и вообще к порядку приучать. Лиса-Алиса под шумок насыпала этому любителю повозмущаться блёсток на голову. Розовых. Мелкие двойняшки одобрили и накинули на Серёжу какую-то простыню, как на попугая. Стася на это действо привычно цокнула и воткнула гирлянды в розетку, озаряя зал кучей разноцветных огоньков.       Двойняшки пронеслись мимо Арсения куда-то в сторону кухни. А за ними и Серёжа с обещанием по жопам надавать. Арсений с улыбкой спустил кошку на пол, которая уверенной походкой пошла к Стасу. Знал он эти показательные догонялки. Сейчас убегут на кухню и там Серёжа не то что ничего не сделает с двойняшками, так ещё и поможет им совершить диверсию, заговаривая зубы взрослым, пока эти демоны таскают салатные ингредиенты. Схема, отработанная годами.       Арсений мягкой походкой подошёл к Максиму и обнял его, утыкаясь носом в затылок. Сколько лет прошло, а он всё никак надышаться им не может. Его маленький-большой сильный мальчишка с зелёными глазами, которые когда-то свели с ума с первого взгляда. Максим сейчас мало чем походил на того перепуганного студента. Он вырос, подкачался, возмужал. Арсений с ним словно в домике. Уютном таком, тёплом, родном. Максим — не маленький мальчик. Да и никогда им не был, если честно. Только до Арсения доходит как до жирафа нужная информация. И только недавно он смог в себе обнаружить глубокий страх доверяться. Да, много лет казалось, что он его поборол, прожил, проработал. Но эта дрянь сидела глубже, чем кто-либо думал. Даже для Святослава оказалось шоком в тот момент, что Арсений всё ещё не доверяет.       — Выспался? — Максим развернулся к Арсению и поцеловал его в нос.       — Соскучился. — Арсений заполз на Максима и обхватил его как коала дерево.       Арсению тепло. Арсению хорошо. И Максиму так же. Серёжа ласково называл их слипшимися пельмешками. Надя утверждала, что они макароны. Стася говорила что-то про клей-момент. А им совершенно плевать было на мнение окружающих. Когда хорошо — тогда хорошо. Арсений дотянулся до губ Максима и поцеловал. Многим их тактильность казалась чрезмерной, иногда нездоровой, показушной. А Арсений не хотел по другому существовать. Мог. Но зачем, если Максим не против и ему самому это нравится? Тем более скрываться в этой компании не перед кем. Даже младшие двойняшки и те раскусили их примерно лет в пять.       Арсений с Максимом держались при них максимально отстранённо, не проявляя никаких чувств, как и просили родители. Да только дети оказались умнее и без демонстрации всё увидели. Так и сказали, что «Максим любит Арсения». Тимофей сказал. А Юля начала спорить, что это «Арсений любит Максима». Разговоров тогда пришлось провести много. В том числе и с родителями, которые включили режим паники и думали, что им ещё одних детей испортили. Тот факт, что это не так работает, они ещё долго принимали, но в конце концов смирились.       — Ты точно больше спать не хочешь? — Максим поправил чёлку Арсению и заглянул в любимые голубые глаза.       — Точно, кот. — Арсений мягко улыбнулся и уткнулся носом в щёку Максиму. — Я тебя люблю.       — Эй, макароны! — Надя демонстративно встала так, чтобы попадать в поле зрения обоих. — Разлепляйтесь! Ёлка саму себя не нарядит.       — А дети на что? — Арсений скептически глянул на подругу и прикрыл глаза, посильнее утыкаясь носом в щёку. — Пусть возвращаются и наряжают.       — Они тебе за эксплуатацию детского труда предъявить могут. — Стася хмуро оглядела комнату и пошла за ещё одной гирляндой.       — А за эксплуатацию взрослого труда кому предъявлять? — Стас спустился со стремянки за новой порцией шаров.       — Серёже. — Максим запустил руку в волосы Арсению.       — Алиса!!!       Арсений вздрогнул от громкого Серёжиного крика и посильнее прижался к Максиму. Второй акт представления начался. Сейчас он за ней начнёт по всему дому носиться, поймает, а потом от Стаси люлей отхватит, которые она одним грозным взглядом выдаёт, и пойдёт до Нади докапываться. В итоге нарвётся на праздничный макияж от девушек и успокоится, изображая половину вечера Верку Сердючку.       — Арс. — Максим слегка потянул за волосы.       — М-м-м? — Арсений отлип от щеки и сфокусировался на зелёных глазах.       — Отлепляйся и пойдём. — Максим ещё раз чмокнул Арсения в нос и легонько похлопал по спине.       — Куда? — Арсений слегка нахмурился, но с Максима слез.       — Наверх. — Максим встал на ноги и взял за руку ничего не понимающего Арсения.       Максим думал, что после всех событий, он больше не сможет относиться к Арсению как раньше. Думал, что страх потерять его снова навсегда поселится в израненной душе. Думал, что не сможет вновь принять Арсения полностью и без остатка. Максим ошибался. То, с каким упорством Арсений работал над их отношениями, могло растопить любое сердце. Даже насквозь травмированное, с ужасными рубцами на месте шрамов.       Жизнь та ещё сука, которая отлавливает забывшихся и окунает их с головой в дерьмо, чтобы не расслаблялись. Но Максим с Арсением не скидывали вину за всё произошедшее на какую-то левую суку. Понимали, что сами виноваты в том, что случилось. В равной степени. И работали над собой тоже оба. Но начал эту работу именно Арсений. Вновь открывался, на этот раз полностью, вновь выстраивал безусловное доверие, царившее в их паре до появления Лёши, вновь доказывал, что любить до подкашивающихся коленей можно и спустя десять лет.       Около трёх последних лет они для других выглядели идеальной парой. Неким эталоном отношений, когда всё построено на взаимном понимании без слов, когда доверие настолько безусловное, что хочется покрутить пальцем у виска, когда просто смотришь на них, а во рту уже слишком сладко и хочется это всё запить. Внешне, безусловно, так и было. Арсений ужасный кинестет, он мог не видеть что-то или не слышать, но по прикосновениям понимал намного больше, чем можно сказать или показать. Любил он исключительно через касания. Даже через самые невинные, когда мизинчиком дотрагиваешься до родной кожи всего на секунду. Максим более гибкий в этом плане. И это спасало их пару. Он Арсения со всех сторон чувствовал и подойти к нему мог по разному.       Но при всей их внешней идеальности, внутренности всё равно оставались менее привлекательными и идеальными, чем оболочка. Они ругались, ворчали друг на друга, обижались, злились. Арсений как пары бензина мог вспыхнуть от маленькой искорки. Нервничал, требовал того, чего сам не знал, психовал на пустом месте. Максим с феноменальным спокойствием предпочитал отмалчиваться и уходил в себя, чем невозможно раздражал Арсения. Проблемы возникали ещё в те моменты, когда они оба резко вспоминали о своих лидерских качествах и пытались доказать друг другу, кто сейчас в семье хозяин.       Да только оба воевали за равноправие и заканчивались все их стычки примерно одинаково. Нежностью, разговорами друг с другом и смехом от того, насколько по-разному они иногда воспринимали одну и ту же ситуацию. Максим любил Арсения любым. И душным психологом, и смеющимся над многочленом, слабым, ранимым, доверчивым, вспыльчивым, упёртым как стадо баранов… Максим прекрасно знал и видел, какой Арсений хрупкий, нежный, беззащитный, но в то же время силы в этом немного сумасшедшем психологе было столько, что и представить страшно.       Максим ловко поймал проносящуюся мимо Алису, не выпуская руки Арсения, и передал её Серёже, который закинул её к себе на плечо и понёс в неизвестном направлении. Стася эти года тоже без дела не сидела, помогая Алисе раскрыться и не бояться людей. Да и сама Стася стала мягче под влиянием Алисы. Одни только Надя с Серёжей как были занозами во всех местах, так и остались.       — Зря, кот. — Арсений прижался своим плечом к Максимову и отпустил его руку, ступая на лестницу.       — Чё это? — Максим аж притормозил, нахмурившись.       — Они сейчас скооперируются и придут нас блёстками обсыпать. — Арсений повернулся к Максиму, нежно улыбаясь.       — А Стася…       — А Стася, кот, — Арсений подошёл к Максиму и положил ему руки на плечи, — пошла за гирляндой.       — Бля-я… — Максим тяжело вздохнул и обнял Арсения, начиная медленно подниматься по лестнице вместе с ним.       Арсений настолько доверял Максиму, что спокойно поднимался спиной вперёд. Лестницу Серёжа установил не самую удобную и такие манёвры легко могли закончиться падением, но Арсений знал, что Максим удержит. И не только на лестнице. Максим скорее сам шагнёт в пропасть, но не даст ему оступиться. Только вот Арсений не собирался больше оступаться. Слишком дорого пришлось платить за его слепоту им обоим.       Максим завёл Арсения в их спальню и усадил на кровать, загадочно отходя к столу. Арсению по-честному было интересно, что на этот раз удумал его котёнок. Столько лет прошло, а он всё ещё находил способы удивить. А у Арсения всё не проходило восхищение этим человеком. Максим уникальный. Максим единственный. Максим неповторимый. Максим умел располагать к себе людей и Арсений с радостью отдавался этим чарам, позволяя управлять собой как ему хочется.       — Я, если честно, задолбался думать над подарком тебе. — Максим подошёл к Арсению и положил ему на колени коробку. — Поэтому вот.       — Максим. — Арсений улыбнулся и дотронулся пальцами до розовой ленты. — Я же говорил, что для меня станет подарком, если ты не будешь ворчать на счёт нашего отдыха. И ты весьма неплохо с этим справляешься.       — Знаю. — Максим сел рядом и положил голову на плечо Арсению. — Поэтому это даже не подарок, а… Смотри сам, короче.       Арсений потянул за ленту и открыл коробку. Увиденное вызвало некий ступор. Максим будто просто скинул в неё весь свой рабочий хлам. Какие-то бумаги, ключи, что-то похожее на диск, флешка… Арсений нахмурился и взялся за бумаги. Вряд ли Максим решил именно в данный момент разобраться с работой, но… Но один раз он это решил сделать посреди ночи, поэтому Арсений удивится, конечно, но не так, чтобы доводить до разборок.       Арсений не удивляется, когда видит написанное и напечатанное на листах. Он не понимает. Поэтому берёт в руки смутно знакомые ключи, а за ними и диск. К флешке Арсений прикасаться боится. У него в голове потихоньку складывается пазл и вот эта вот железка вызывает неподдельный страх. Но Максимка рядом. Максим по плечу гладит. Максим нежным котёнком в щёку тычется. Только нос у него сухой и тёплый.       — Это же тот самый доклад, который Надя писала тебе на первом курсе. — Арсений отложил всё остальное в сторону и рассматривал бумаги.       Что он за столько лет давал детям вспомнить, естественно, невозможно. Но свой почерк он ещё в состоянии узнать. А если учесть, что расписаны были самые элементарные вещи, ещё и самым простым способом, то это точно его объяснения Максиму.       — Ага. — Максим улыбнулся. — А это, — он взял в руки диск, — тот самый альбом, в котором увидели свет «сантиметры дыхания».       — Ты помнишь… — Арсений улыбнулся и стёр предательскую влагу с глаз. Сентиментальность рядом с Максимом била все разумные рекорды. — А откуда?       — Надя ничего не выкидывает. — Максим усмехнулся и взял в руки ключи. — Ты мне их дал, когда предложил съехаться. Они у меня так и лежали всё это время.       — А… — Арсений посмотрел на флешку и сглотнул.       — Не боись, я не совсем больной, чтобы оставлять на память то, что давно покоится на какой-то свалке. — Максим поцеловал Арсения в щёку. — Там все наши фото. Я не успел распечатать. Но после нового года обязательно это сделаю. Облепим в спальне стену напротив кровати и будем любоваться.       — И кто из нас нарцисс? — Арсений улыбнулся и отложил всё в сторону, разворачиваясь к Максиму.       — Я про романтику так-то. — Максим обнял Арсения и улёгся с ним на кровать.       — Это лучший подарок. — Арсений заполз на Максима и уткнулся ему носом в шею. — Мне очень приятно, что ты это всё хранил, помнил. И что решил напомнить мне.       Максим улыбнулся и прижал Арсения к себе посильнее. Можно было бы завести старую шарманку про излишнюю пафосность в словах, но приведёт это лишь к тому, что Арсений устроит получасовую лекцию на тему правильного выражения своих чувств в словесной форме. Максиму и его счастливых глаз было достаточно, на самом деле.       — С Новым годом, мазафаки!       Максим рефлекторно прикрыл голову Арсения руками. Впрочем, не зря. Вслед за своеобразным поздравлением Серёжи послышались хлопки хлопушек и на них посыпался дождь из конфетти, блёсток и чёрт знает чего ещё. А потом на них сверху навалились двойняшки с громким смехом. И Алиса с Серёжей устроились по бокам.       — Вам сколько лет? — Максим стряхнул с Арсения всё, что смог, и повернул голову к Серёже.       — В среднем девятнадцать, так что претензии не принимаются. — Серёжа сгрёб с покрывала кучку блёсток и посыпал их на Арсения.       — Эй, детский сад. — Стас опёрся плечом о дверной косяк. — Я не нанимался в гордом одиночестве ёлку наряжать.       — Это всё они. — Арсений с облегчением выдохнул, когда двойняшки соизволили с него сползти и унеслись в неизвестном направлении.       — Кто последний, тот убирает весь срач. — Максим быстро соскочил с кровати, хватая Арсения за руку и уводя за собой.       За спиной отчётливо слышался мат Серёжи и Алисин смех. Справедливость должна быть справедливой! Двойняшкам только волю дай где-нибудь насвинячить, Алиса хоть и проказница, но её максимум — Серёжа, Стас вообще не при делах, а значит идея эта Серёжина. Вот пусть он теперь и убирает всё. Ну или сам спит в блёстках и бумаге. Или что там в эти хлопушки засовывают? Неважно.       Максим быстро вернулся к развешиванию шаров, следя за Арсением, который полез на стремянку, помогая Стасе с гирляндой. Марина уже успела перехватить двойняшек и расправляла скатерть на огромном столе вместе с ними. Мир, покой, идиллия. А большего и не нужно. Максим и не помнил, когда в последний раз ему было настолько спокойно и хорошо. Да, с Арсением у них давно всё стабильно хорошо, и это, безусловно, прекрасно, но как бы он его не любил, осознание, что сейчас в доме находится одна огромная семья, уносило на седьмое небо от счастья. Десять лет назад Максим и мечтать не мог о том, что у него случится настолько сильная любовь. Ещё и к мужчине.       Сколько Максим себя помнит, на каждый Новый год он загадывал семью. Ночью, в тишине и под одеялом, но загадывал. И не такую, в которой ему пришлось жить, а ту, настоящую, которая бывает у обычных людей. Он, как и большинство сирот, мечтал о том, что в один прекрасный момент его настоящие родители появятся на пороге дома и заберут его. Максим часто мечтал о том, что родители его не бросили, а просто по ошибке потеряли и усиленно его ищут. Обычно такую надежду быстро вытравливали из всех детей, но Максим не все. Да, выживал он по детдомовским правилам вместе с теми, кого те люди усыновили ради собственной выгоды. Но всё равно отличался от тех детей.       Чем именно, Максим уже не вспомнит, да и не хочет вспоминать. Зачем, если желание всё-таки исполнилось? Пусть по крови ему только Алиса была родной. Пусть родителей своих он так и не узнал. Да и надо ли узнавать тех, кто так обошёлся со своими детьми? Максиму не надо. У него тут лучшая семья из всех, что он когда-либо представлял. Большая, принимающая, поддерживающая. Максим и не представлял, что на свете бывают люди, готовые вот так крепко держаться друг за друга, а главное, держать друг друга. И в горе, и в радости, и в остальном, что упоминается в пафосной речи при бракосочетании. Жаль только, что не речь скрепляет людей, а люди творят свою судьбу, и часто этого не понимают, надеясь на какие-то слова и пустые обещания.       Арсений всегда мечтал о человеке, который будет… как Максим. Арсений искал, обжигался, издевался над собой в попытках откопать тот самый идеал. А он сам его нашёл. Пришёл и забрал в свои тёплые объятия, не оставляя шансов на бегство. Да, работать пришлось много над отношениями, и, особенно, над собой. Но оно того стоило. Путь, конечно, сложно назвать лёгким, но Арсений не жалел. Без этой дороги не было бы того сокровища, что смотрит на него с блеском в зелёных глазах.       — А чё так тихо? — Серёжа грозно оглядел всех присутствующих.       — Так делом занимаемся, в отличие от тебя. — Стася воткнула очередную гирлянду в розетку и довольно оглядела уютное помещение, в котором всё пропиталось новогодней атмосферой.       — Я горничной подрабатывал. — Серёжа отошёл в сторону пропуская своего отца, идущего с тарелками.       — Иди лучше приборы принеси, служанка ты наша. — Аристарх Вольдемарович поставил тарелки на край стола и растрепал сыну его косичку.       — Ну па-ап… — Серёжа недовольно пригладил волосы под всеобщий смех. — Чё позоришь?       — Не в этом проблема, Серёж. — Надя со смехом увернулась от салфетки, которая полетела в неё с лёгкой Серёжиной подачи.       Максим повесил последний шар на ёлку и довольно отполз от неё, любуясь красотой. Двойняшки, почуяв еду, вновь унеслись в сторону кухни, Алиса затолкала ватный сугроб под ёлку, прикрывая её основание и пошла к Стасе с Надей, которые занялись перетаскиванием подарков под ёлку, Стас с Мариной ушли на кухню, чтобы помочь с последними приготовлениями, а Арсений…       Арсений от души зевнул и сел рядом с Максимом. Оливка воспользовалась моментом тишины и заползла к ним на колени так, чтобы лежать сразу на обоих, и громко замурлыкала. Максим с улыбкой опустил руку на мягкую шерсть и сосредоточил всё своё внимание на кошке. С речью у него в последнее время проблем не было, но вот именно сейчас он чувствовал, что вполне может случиться рецидив. А момента лучше он не подберёт, поэтому…       — Арс…       — М-м-м? — Арсений перевёл взгляд с ёлки на Максима.       — Помнишь, в том году ты предлагал расписаться, когда мы в Португалии были?       — Помню. — Арсений нахмурился. — Ты тогда отказался, аргументируя это тем, что тут этот брак всё равно не признают.       — Да… — Максим закусил губу. — Я… Не придал тогда этому значения. Думал это для тебя какое-то развлечение, а мне ужасно не хотелось возни с документами. Да и не укладывалась в моей голове свадьба, где двое мужчин идут к алтарю.       — Спасибо за откровение, котёнок. — Арсений осторожно развернулся к Максиму, чтобы не тревожить Оливку. — Для меня не было это развлечением. Скорее я так пытался показать серьёзность своих чувств и то, что хочу прожить эту жизнь только с тобой.       — Я понимаю, Арс… — Максим закусил губу. — Не сразу, конечно, понял тебя, но когда до меня дошло… Так стыдно было…       — Максюш… — Арсений нежно провёл рукой по волосам Максима. — Бумажка лишь формальность и не влияет на наши отношения. Я это прекрасно понимаю. Просто было бы здорово, если бы у нас с тобой появилась ещё одна памятная дата, которую мы вспоминали бы с теплотой.       — Я понимаю… — Максим сглотнул. — Та коробка… Ну… Это не подарок. Мы же в Данию летим… И… Я подумал…       — Котёныш, — Арсений обеспокоено взял руки Максима в свои, — что случилось? Почему ты так нервничаешь?       — Арс, я… — Максим глубоко вздохнул.       — Котёнок, не пугай меня. — Арсений обнял Максима и уткнулся ему в шею. — Мы с тобой всё решим, только скажи, что я могу сделать. Или чем могу помочь… Просто скажи и мы всё решим. Вместе.       Максим обнял Арсения и мягко провёл по спине. Хотел ведь тихо, спокойно, без нервов. А тут и сам разнервничался и Арсения заставил переживать… Не человек, а трагедия какая-то. Нет бы перед зеркалом отрепетировать или помощи чьей-то попросить… Максим глубоко вдохнул, успокаивая свои нервы.       — Ты… выйдешь за меня? — Максим зажмурился и стиснул Арсения в своих руках, чувствуя, как он напрягся.       — Что? — Арсений оторвался от любимой шеи и попытался посмотреть в глаза, но это оказалось весьма проблематичным. — Боже, Максим. — Арсений не без труда выпутался из его объятий и обхватил щёки Максима руками. — Посмотри на меня, пожалуйста. — Арсений тяжело вздохнул, смотря на то, как Максим с опаской открывает глаза. — Я с тобой раньше времени седым заикой стану, блин. — Арсений выдохнул и коротко поцеловал Максима. — Выйду, конечно. Что за глупые вопросы?       — Я… рад. — Максим скромно улыбнулся и опустил глаза.       — Господи, за что ты мне такого засранца послал… — Арсений обнял Максима, пытаясь вернуть себя в адекватное состояние. — Я уже успел себе миллиард самых ужасных исходов придумать. От нападения инопланетян до потери загранов! — Арсений почувствовал, как Максим начинает потихоньку хихикать. — Ещё и смеётся, засранец… Я не в том возрасте, чтобы так нервничать! Где твоё уважение к возрасту?       — Дедуль, ты с утра по всему двору скакал, чистя снег. — Стася поставила тарелку на стол и пошла обратно на кухню.       — Это другое! — Арсений заглянул Максиму в глаза и собрался выдать ещё порцию пламенной речи, но резко осёкся. — Подожди. У нас вылет послезавтра. А там же документы нужно заранее подавать, дату согласовывать, переводить кучу всего…       — Я уже всё сделал. — Максим улыбнулся Арсению.       — А… моих подписей не требовалось? — Арсений нахмурился.       — Ты сам сделал на меня полную доверенность. — Максим пожал плечами. — А вообще, ты подписывал.       — Подсунул мне с другими документами? — Арсений увидел слишком довольный кивок от Максима. — Засранец.       — Смотреть надо, что подписываешь.       — Это называется доверием, Максим. — Арсений с напускной строгостью посмотрел на парня. — Погоди, а мы только вдвоём будем?       — Щас, ага. — Надя поставила тарелку с колбасной нарезкой на стол и утащила кусочек. — Чтоб мы гейскую свадьбу пропустили? Не дождётесь.       — То есть они были в курсе? — Арсений укоризненно посмотрел на Максима, который изобразил на своём лице вселенское раскаяние.       — Ага. Твоя киса обещала нам языки… — Стася оглянулась и обнаружила детей, крутившихся возле стола. — В трубочку свернуть, если проговоримся.       — Ты… — Арсений поджал губы в попытке не разулыбаться, но нежность к Максиму победила. — И родители едут?       — Естественно! — Анатолий Константинович поставил на стол очередное блюдо. — Не каждый день я сына… замуж отдаю.       — Спасибо, пап. — Арсений улыбнулся отцу и обнял Максима покрепче.       Арсений знал, что отец хоть и не показывает своего мнения по поводу всех этих однополых отношений, но внутри у него старые убеждения разгуливали, не давая до конца принять вот это вот всё. Арсений знал, что отец всё ещё надеялся где-то в глубине души, что его родные дети перебесятся и возьмутся за ум. И такое открытое «замуж отдаю» и согласие присутствовать на не совсем традиционной свадьбе, как белый флаг и окончательная точка в принятии. Да, родители никогда не наседали со своими нравоучениями и прекрасно относились к Максиму и Алисе, но всё равно чувствовалось некое осуждение и непонимание. А сейчас… У Арсения крылья за спиной выросли.       — А Оливка? — Арсений провёл рукой по мягкой шёрстке.       — Родители Оксаны присмотрят. Я хотел, чтобы все полетели, но сам понимаешь, там по здоровью не рекомендуется…       — Нет, ну вы посмотрите на этих халявщиков! — Серёжа нагло забрал кошку у парней и усадил к себе на плечо. — Мы тут, значит, на стол накрываем, а они кошку тискают!       — Тебя просто замуж никто не берёт, вот ты и бесишься. — Максим хмыкнул и встал на ноги, подавая руку Арсению.       — Упаси господь меня от такой участи. — Серёжа демонстративно перекрестился.       — Котёныш, букет в него кидай. — Арсений кивнул в сторону Серёжи.       — А чего это я сразу? — Максим оглядел Арсения с ног до головы. — На тебе платье будет лучше смотреться.       — Понял, двумя букетами в него кинемся. — Арсений поцеловал Максима в висок и прикрыл глаза, не торопясь отстраняться. — Ты моя жизнь, Максим.       — А ты моя. — Максим улыбнулся и запустил руку в волосы Арсению.       — Развели тут мелодраму. — Серёжа передал кошку Стасу и пошёл разнимать этих любовничков. — Эй, вам не по пятнадцать лет, вы взрослые люди. Хватит розовые сопли разводить.       — Серёж, иди… — Арсений оглянулся в поисках детей. — Поешь. А то злой слишком.       — А вы слишком сладкие. — Серёжа недовольно фыркнул и пошёл усаживаться за стол.       А Максим с Арсением всё равно продолжили сладость разводить. Но потише, чтобы остальных не нервировать. Они, безусловно, взрослые, адекватные люди. И всё же иногда накатывала эта розовая сопливость, от которой всех окружающих воротило со словами «не верю!». Но невозможно же постоянно жить в режиме серьёзности на работе и с подколами дома. Нужно и на такую романтику место в жизни оставлять. Особенно с их любвеобильностью.       — Дуйте за стол, женихи. — Надя довольная уселась рядом с Серёжей.       Женихи переглянулись, запутались в подаче рук друг другу и пошли к остальным. Надя уже активно раздавала всем бумажки для загадывания желаний. Максим с Арсением тоже взяли, но необходимости в них не было. Зачем что-то загадывать, если они в состоянии сами сотворить то, что хочется? Арсений привычно уложил свою руку на колено Максиму. А Максим привычно накрыл руку Арсения своей и слегка сжал.       У них и так каждый день, как новогоднее чудо. А уж когда вся семья собирается за огромным столом, то и мечтать о большем не получается. Да и не нужно, если честно. Главное ведь, что все рядом, любят друг друга и счастливы.