Мягкие простыни

      Яркие, ослепленные солнечным светом фиолетовые глаза сейчас завлекали внимание мужчины больше всего на свете. Утонченные руки школьника держали солнцезащитные очки, а губы расплывались в, кажется, надменной улыбке. Он играет. Француз еле сдерживал слезы, а этому грубияну хоть бы хны! Глубоко вдохнув пыльный воздух, Полнарефф отвёл взгляд, не желая давать парню увидеть свои эмоции. Он на грани и все тут. Так долго не видеть Нориаки было пыткой, но теперь, когда он вернулся, Жан даже не может его обнять. Хотя, Какеин бы и не разрешил подобного. Не здесь, точно. Хриплый громкий голос почти сразу вернул блондина в живое состояние и, оглашая о скором прибытии к отелю, подал надежду. Там-то он сможет показать, как сильно любит своего друга! Не успел Жан-Пьер опомниться, как алая макушка оказалась рядом с ним, а серьги, что были одной из отличительных черт Нориаки, ещё ярче заблестели на солнце. Скучал Какеин грубо толкнул локтем мужчину, чтобы тот подвинулся и встал рядом с ним. Компания начала движение в сторону будущего ночлега Случайно или нет, пальцы японца то и дело касались руки Полнареффа, отвлекая того от мыслей и вводя в смущение. Очаровательно.       Уже в отеле группу распределили как раньше, Жан-Пьер один, Абдул и Джозеф вместе, собственно, как и Нориаки с Джотаро. Но разве это помешает озорному школьнику пробраться в номер француза? Вздор! Подойдя к двери комнаты, юноша замер, представляя, что может твориться в стенах неизвестного ему места. может, мужчина отдыхает в обнимку с подушкой, а может мучается в агонии возбуждения, представляя кого-то. «кого-то?» Нориаки стучит, кратко, скромно, словно уже сомневаясь в своём решении, но ему открывают. И в то же мгновение сонные очи распахиваются в удивление, будто становятся ярче. Полнарефф радуется, как щенок, что встретил пришедшего с работы хозяина. Воображение школьника само дорисовывает ему уши и виляющий хвост, боже, до чего прелестно. — ты хочешь зайти? — эхом отозвался голос мужчины в минуту тишины коридора. — входи. и юноша стоит по ту сторону порога. В комнате уже витает запах чего-то родного, по чему он так скучал, пока лежал на больничной койке. Запах Пьера. Аромат радости и надёжности, приятно опалающий сознание. Какеин сел на кровать, застенчиво протягивая ладонь мужчине, но тут же одернул себя, вызвав явное удивление. Молчание длилось недолго, но в этом молчании Какеину было комфортно. Да и Полнареффу тоже, поскольку смущённое взглядом мужчины личико его возлюбленного озаряло красотой, кажется, весь этот мир. Диалог начал Жан рассказом о прошлом. Он вспоминал тёплые моменты, проведённые близ круга семьи, в обнимку с сестрой холодными зимними вечерами или долгими разговорами за простывшим чаем на кухне. Нориаки ловил на себе юркие взгляды мужчины, всматриваясь в цвет его глаз. Как будто океан в середину дня, светлый, почти лазурный оттенок, казалось, светился в полумраке номера, других сравнений в голову не приходило. Это мгновение навсегда останется в воспоминаниях Какеина. Жан отвлекается, но в этот момент прохладная ладонь оказывается на оголенном плече. Он стягивает вниз черную лямку, почти невесомо проводя по горящим мышцам и, словно одумавшись, убирает ладонь. Полнарефф впивается взглядом в лицо напарника. Смущенный, запутанный и истерзанный чувствами Полнарефф не находит себе места, он хочет коснуться, поцеловать, запятнать. И вновь спотыкаясь о желания, он поддаётся. Хрупкое тело в его руках вот-вот расплавится, он прижимает его к кровати, целуя нежную кожу на щеках, не дотрагивается губ, не желает так осквернять. Сильные руки с осторожностью сжимают талию, поднимаясь выше и вот тихий до этого Нориаки сходит с ума от прикосновений к ребрам. Волосы растрепались по подушке, ладони еле сжимаются в кулаки, пока донельзя смущенный Какеин пытается выстонать что-то разборчивое. — по-це-луй, — собравшись с мыслями, по слогам, флиртуя, произносит японец. Пухлые губы принимаются целовать искусанные уста школьника, надеясь, что тот на ходу поймёт принцип простых поцелуев. — будь увереннее, мы никуда не спешим.